175




И знаешь ли, чему обязан ты, когда сам просишь, чтобы дух с тобою пребывал? Обязан воскресенью Слова ты, Его защите.

Обязан ты, по выражению пророков, как и они, стать попечителем о крови бедных душ. И значит выясни, какой дорогой ты спешишь, чтобы вступить на Слова путь.

Дорога всякая имеет итог и завершенье.

Захочешь ли туда прийти посредством проявлений, ты сможешь проявленья эти обрести. Захочешь ли там оказаться благодаря виденьям и сомнамбулическим эффектам, получишь ты виденья и подобные эффекты.

Захочешь ли туда прийти через обычную мораль и мистицизм, служить ты будешь мистицизму и морали.

И пусть твои успехи больше не вводят в заблуждение тебя; не мни их доказательством того, что истины достиг ты; читай закон свой во Второзаконии 13: 1,2,3, 4.

Душа моя, прострись пред Богом; себя очисти в этом положении смиренном. И узы разорви своей одежды ветхой.

Пускай она низвергнется. Сияющее платье облачит тебя, и обновишься ты в крещении Господнем.

И пусть душа в труде раскроет все смыслы сущности своей, чтоб жизнь ее смогла пронизать без остатка.

Подумает она о нравственных терзаньях иль рассужденьях неблагоразумных? Глад пожирающий восхитит душу; и гладом к истине она теснима будет и нищетою духа.

Обрушься на свою добычу, ее свяжи со всем неистовством твоим. Помысли же о том, как уплотнились времена. Уж не имеем срока мы скитаться сорок лет в пустыне и сорок дней идти, чтобы достичь горы Хорив.

Подобен Человеческому Сыну, как молния, перенесенным будешь ты с востока и на запад. Дух ловкость даст тебе, – мгновенно сразу ты присутствующим станешь в пределах всяких.





176




Пусть пастырь поспешит обнять свою овцу, пусть держит крепко он ее в руках, чтобы она его не избегала больше! От Господа десятерицею есть человек. Пусть солнце поспешит впитать росу, ее очистив от загрязнений всех, приобретенных на земле!

Растению могучему подобно, человек был должен пускать побеги многие. Он должен был пронизать собою все поры материи своей, не оставляя в ней и малой части, которую бы он не растворил.

Однако она сопротивляется, сплотившись, чтобы ему закрыть проход и задушить его в своей темнице. Иллюзия, ты будешь покоренной, и человек вновь силы воскресит свои. Распространятся ветви: взойдут они ведь на твоих руинах. Воды взыщите той, которая заставит прорастать растенья, но семя изначально изберите.

Как два предстало бы единым корнем? Число сие не производит даже одну фигуру. Здесь ваше беззаконное ученье, сторонники науки преходящей, в которой все смешали вы. Желали бы вы всё создать посредством агрегатов, все вплоть до цифр.

Отображают числа существа, которые воспроизводятся, растениям подобно, но не субстанции, соединяемые как агрегаты. Все наши числа закону противодействия подвластны, благодаря чему по своей силе возрастают, и вы не сможете найти прекрасней их господства активного, отличного от всех существ.

Увы! Средь сих корней имеются и ядовитые побеги, что возрастают в своих силах. Случается, что их произведенья напоминают создания корней чистейших; но изучите элементы их, и обнаружите вы там скорее омерзенье.

К себе почтением проникнись, человек. Из разных истинных корней ты – наивысший после Бога. И потому он чаял от тебя дерев плодоносящих и могучих.

А ты с растительностью низшею смешался, чудовищной и вредоносной; Его любовь тебя еще взыскует среди болотных тростников!





177




И кто ударит во врата святые? Желанья, умиротворенья человек. Но разве этот человек покоя и желанья уж одолел своих врагов?

Как Назорея, его я отделил от наций; но почему же захотел он слиться с ними, смешавшись с необрезанными? И самые премудрые из них задумали его свернуть с пути, хотя необходимо было ему внушить отвагу, чтоб следовал своей дорогой он.

И разве доверье тихое неискаженное в сиянии и радостях Господних не чуждо целиком высокомерию? Бессильные и легкомысленные люди, несчастны слишком вы, коль отрицаете, что есть для человеческой души причина благородней и прекрасней, чем двигатель ее гордыни!

Аллегорические образные вещи и символичные установленья, не поражаете вы долго нас. Вы словно тайны, которые не изучают больше, с тех пор как в них открылось слово.

Предметы истинные, зрелища благие, мы вами не пресыщены ничуть. Вы – те, что нас питаете всегда, нас не используя нисколько; хотя иные не питают нас, но обескровливают постоянно.


Господь, без Твоего животворящего закона познали мы бы только Божью тень, которая бы формой обладала, но не имела бы цветов.

Ведь если оболочка не поднялась бы ввысь от места своего восстановленья, орлы бы не оставили то место, чтоб следовать за ней; земля очищенной уже бы не являлась.

Господь, но без Тебя бы как дошли все эти истины простые до человеческого сердца? Смятенье мыслей человека слишком свою колеблет атмосферу; и потому Тебя услышать можно только в отдохновении.

Так снизойди за ним в покои тишины, в молчание ночное. Его Ты призови, как некогда призвал Ты Самуила. Овладевай же кротко чувствами его, пусть даже его свойства могли б сопротивляться близости Твоей.

Преобразуй его Ты в человека мира и желанья, чтобы затем Ты смог открыть ему врата святые.





178




Ведь то, что дал Ему Отец превыше всех вещей’, однако явился Он, чтоб поделиться с нами этими дарами.

И кровь твоя пускай никак не взыдет к голове твоей! Хранитель Ангел вкусить тебя заставит всю живость детства. Он действовать тебя обяжет с беспомощностью детских лет, поскольку ты так сохранишь всю чистоту свою.

Препояши же средоточья сердца своего; стяни их узами, и враг не сможет посягнуть на твой удел. Нет совершенней ничего, чем смерть удерживать и сеять жизнь. Не через то ли Отец прославлен в Сыне был?

Одной рукой Он супостатов в бездны опрокинул, другой – Свой свет сияющим создал. Кто в силах не признать здесь наше изначальное происхождение? Не стоит смерть нам возвышать вне бездны.

Не стоит нам входить в мiр всякой мысли, покуда не созрела, не очистилась она, когда мы не желаем, чтоб она несла опустошение, собою охватив плоть, мудрость и покой.

«Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах. Храни себя чистым» (Первое Послание к Тимофею Святого Апостола Павла, Глава 5, стих 22).

Довольно ль этого, ленивый и расслабленный работник, усилье над собою сотворив, зло прочь изгнать из внутреннего «я»?

Лукавый, коего ты изгоняешь, прибежище находит подле кого-нибудь из твоих ближних, и в будущем, возможно, увеличит свое смятенное влиянье и свою работу.

Врага преследуй до тех пор, пока его не ниспровергнешь в мрачные жилища, и коль удачлив будешь этого достигнуть, к себе подобным поспеши избавить их от недругов жестоких.

Не бойся к этому прийти довольно поздно, ведь все должны исполнить то же самое заданье, и что усердие твое за час способно совершить, на это целый день уйдет у тружеников обыкновенных.





179




Доколе мое слово будет находиться в бесплодности пустыне? Доколе сила заблуждения его не пустит к истине? Несчастный человек, ты платишь за последствия греха вдвойне. Ты утвердил себя в законе заблужденья, и ложь нависла игом над тобой.

И все же, человеческому слову должно возрастать, как кедрам с гор Ливана. Однако с трудом его возможно уподобить и почкам на кустарнике убогом, когда они лишь начинают зарождаться.

И разве нужно прятать правду от людей? Любовь и обновленье духа стремятся в свете стрел Господних, в сверкании его копья.

Они падут в своем метании, обрушившись один на одного при виде человека, а также слова, что их преследует.

Но человека возрожденного они не вынесут присутствия, поскольку жизнь сама в нем обитает, и элементы не довлеют больше над мыслию его. «Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии» (От Луки Святое Благовествование, Глава 9, стих 5).





180




Художества верховное искусство, познали цель твою ль возвышенные дарованья, которые тебя практиковали? И подлинная живопись, не есть ли истины труд чувственный?

Все наши мысли под видом образа приходят к нам; и если мы внимательно рассмотрим их, то каждый образ нам покажется живым, всегда согласным с мыслью, которую он представляет.

Но какова же цель твоя, людская живопись? Используешь ты только идеи из воспоминаний. Увы, ты слишком в красках ограничена своих.

И горе вам, коль пожелали в красках мне изобразить предметы не от мiрa естества! И как не быть вам далеко от вашей цели? Князь живописцев Рафаэль, ты захотел нам написать Преображение!