Я откинулся в кресле, закинул руки за голову – и тут же опустил их обратно: боль молнией пронзила череп. Я вздохнул. Мы действительно зашли в тупик. Пожалуй, стоит на обратном пути заскочить в контору пароходной компании и зарезервировать себе билет назад, в Саутгемптон, так как никакого пути вперед я не видел. Мы наткнулись на стену молчания. Те, кто знал правду, или не хотели говорить, как Бьюкен и миссис Бозе, или были мертвы, как Дэви. И никого, кроме нас, не интересовали никакие объяснения, всех устраивала виновность Сена. Я наблюдал за коричневой ящеркой, которая вылезла из-за книги на одной из полок, быстро вскарабкалась по стене на потолок, а там замерла в нерешительности, терпеливо дождалась, пока машущий панка пролетит мимо, и ринулась в зазор.

И тут меня осенило.

Панка.

Я вскочил с места и присмотрелся. Панка соединялся с блоком, который заставлял его махать взад-вперед, продетая сквозь блок веревка тянулась по потолку и через маленькую дырочку в стене уходила в коридор на той стороне. Я выбежал из библиотеки и пошел вдоль веревки – дальше, дальше, за угол… Там сидел маленький индиец и ритмично двигал вверх-вниз ногой, нажимая на педаль, к которой крепился конец веревки. Он удивился, увидев меня, я же, увидев его, обрадовался так, как редко когда радовался.

Развернувшись, я помчался обратно в библиотеку и чуть не столкнулся с Несокрушимом, спешившим мне навстречу.

– Панка валла! – воскликнул я.

Несокрушим посмотрел на меня как на безумца.

– Что с ним?

– Тогда, в первый день! – выдохнул я. – В борделе. Когда мы брали показания у миссис Бозе и у девушек. Панка. Он двигался!

В голове у Несокрушима словно зажглась лампочка.

– Хай рам![72]Там должен быть панка валла! Наверное, он управлял панкой со двора, поэтому мы его не заметили.

– Нам нужно как можно быстрее вернуться в город. Я поеду в Коссипур, а вы отправляйтесь на Лал-базар. Я хочу знать, как прошло вскрытие Дэви. И выясните, где Дигби.

– Что ему сказать?

– Расскажите о нашей беседе с Бьюкеном, и все. Я позвоню вам из коссипурской таны.





Тридцать четыре




На катере мы вернулись в Калькутту, а там наши с Несокрушимом пути разошлись: он поймал кэб до Лал-базара, а я взял автомобиль с водителем и отправился в Коссипур.

Когда я добрался до Маниктолла-лейн, день уже клонился к вечеру. Адреналин бурлил в венах, я чувствовал возбуждение, которое охватывало меня всякий раз, когда чутье подсказывало, что я на верном пути. Сгорая от нетерпения, я громко постучался в дверь дома номер сорок семь. Старик Ратан открыл гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Надежда, с которой слуга выглянул на улицу, уступила место разочарованию, когда он увидел, что я один.

– А, сахиб?

– Мне нужно поговорить с человеком, который управляет панкой!

Старик непонимающе смотрел на меня:

– А? Панкай? Панкай нет, сахиб. Дом миссис Бозе.

– Я хочу поговорить с панка валла, – повторил я, на всякий случай прокричав «панка валла» так громко, что проснулись бродячие собаки в переулке.

Лицо старика растянулось в беззубой улыбке:

– А, панка валла! А, да! Да, сахиб. Ходи, ходи.

Я прошел вслед за ним в уже знакомую гостиную. Дом выглядел пустым – ни служанки, ни девушек.

Оставив меня ждать, Ратан пошел за человеком, с которым я хотел поговорить, – за человеком, который был моей последней надеждой во всем разобраться раньше, чем повесят Сена. Сейчас панка безжизненно висел под потолком, привязанная к нему веревка исчезала за небольшой решеткой вверху стены и уходила на ту сторону, во двор.

Дверь открылась. В проеме стоял коренастый темнокожий индиец, а Ратан пытался выглянуть из-за его спины. Индиец отличался мощным сложением, а потом от него разило так, как может разить только от рабочего человека. Я сообразил, что уже видел его раньше – возле дома, когда мы выносили тело Дэви.

– Вы говорите по-английски?

Человек осторожно кивнул.

– Как вас зовут?

– Дас.

– Хорошо, Дас, не волнуйтесь, ничего не случилось. Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Понимаете?

Он стоял и молчал.

– Та девушка, Дэви. Вы были друзьями?


– Ее имя не Дэви, сахиб. Это только ее имя для работы. Ее настоящее имя Анджали.

– Перед смертью она сказала, что вы можете мне помочь. Мне нужно кое-что узнать о Маколи, о бара-сахибе, которого убили в переулке на прошлой неделе. Вы его знали?

– Я знаю Маколи-сахиба. Он приходит много раз.

– Зачем он приходил в тот, последний раз? Дэви… Анджали сказала, что он пришел не для того, чтобы быть с девушками.

Дас кивнул:

– Сахиб приходит, чтобы платить деньги. Он приходит каждый месяц, чтобы платить деньги.

– Чтобы платить миссис Бозе за девушек?

Он улыбнулся и помотал головой:

– Нет, сахиб. За это он платить в день, когда пользуется. Он платить деньги семье другой девушки. Девушки, которая умерла. Она умерла из-за… – он задумался, подбирая нужное слово, – операции. Операции, чтобы убрать ребенка.

Сбивчиво, на ломаном английском, он принялся рассказывать. Год назад одна из девушек забеременела. Отцом ребенка был какой-то очень важный сахиб, крайне пака господин и один из самых высокопоставленных клиентов миссис Бозе. Дас его никогда не видел. Он был слишком важным, чтобы приезжать в бордель лично, девушки всегда сами ездили к нему. Маколи работал посредником и все устраивал. Беременность стала полнейшей неожиданностью. Она не должна была наступить. Миссис Бозе следила за тем, чтобы девушки не работали в определенные дни цикла, но клиенты порой бывают требовательны, и ошибки случаются. Та девушка, ее звали Парвати, была особенной, любимицей клиента. Время шло, и миссис Бозе поставила в известность Маколи, тот вернулся с ответом и настоял, чтобы девушка избавилась от ребенка. Дас отвез девушку к одному подпольному хирургу возле железной дороги в Читпуре, куда он до этого уже возил другую девушку миссис Бозе. Но в этот раз операция прошла неудачно. Погибли и девушка, и ребенок. Маколи, вечно улаживавший дела своего покровителя, избавился от тел. Дас не знал, что именно он с ними сделал, но с тех пор Маколи появлялся раз в месяц и передавал деньги для семьи погибшей девушки.

Внезапно все встало на свои места. Клиентом был Бьюкен. Маколи был его доверенным лицом более двадцати лет, но смерть матери и ребенка напомнили ему о его собственной давней потере. По всей вероятности, его мучила совесть, и воссоединение со старинным другом, преподобным Ганном, несомненно, усугубило терзания. В один прекрасный миг что-то в нем сломалось. Он больше не мог этим заниматься. Наверное, той ночью он вызвал Бьюкена на разговор, заявил, что решил покончить со всем и признаться. Одно дело – спать с проститутками, но в Калькутте, одержимой расовым вопросом, стать отцом ребенка смешанных кровей – дело совсем другое. И если этого хватило бы, чтобы погубить репутацию Бьюкена, то что же будет, когда все узнают, что он виновен в смерти матери и ребенка? Итак, Маколи должен был замолчать. Но у Бьюкена было алиби. Во время убийства он находился в клубе «Бенгалия»…

– Вы видели человека, который убил Маколи-сахиба?

Дас помотал головой:

– Только Анджали видит. Она мне рассказывает.

Это не имело значения. Мои подозрения насчет Бьюкена оправдались. Наконец-то я знал мотив. Что до исполнителя, то на этот счет у меня тоже были некоторые подозрения.



Я поблагодарил Даса, почти бегом покинул бордель и вернулся к автомобилю. Было пять часов вечера, на улице темнело. Я велел водителю ехать в коссипурскую тану, оттуда позвонил Несокрушиму на Лал-базар и целую вечность слушал потрескивание на линии, дожидаясь, пока дежурный по отделению его разыщет. Наконец Несокрушим взял трубку.

– Какие новости, сержант?

– Пришли результаты вскрытия, сэр. Они подтверждают, что смерть наступила в результате перелома шейных позвонков.

– Где Дигби?

– Его здесь нет, сэр, но он оставил вам сообщение – просит срочно встретиться с ним на конспиративной квартире в Багх-базаре. Утверждает, что получил сведения, доказывающие невиновность Сена. Просит вас прийти, как только стемнеет.

– Хорошо, отправлюсь прямо туда. Приходите тоже – как можно скорее. И, Несокрушим, возьмите оружие.

– Еще кое-что, сэр…

– Дайте отгадаю, – предложил я. – Миссис Бозе передали подразделению «Эйч».

– Откуда вы знаете? – удивился Несокрушим. – Документы пришли из резиденции губернатора пару часов назад.





Тридцать пять




Уже совсем стемнело, когда я добрался до конспиративной квартиры. Попросив водителя высадить меня возле Грей-стрит, у лоточника купил серую накидку, которую бенгальцы называют «чадор», и пару сандалий. После чего обернул накидку вокруг плеч и головы и проделал остаток пути пешком, повторив наш прошлый маршрут.

Я стукнул в дверь и стал ждать. Вокруг было пусто и тихо. Дверь слегка приоткрылась, и человек, чье лицо оставалось в темноте, выглянул в образовавшуюся щель, а потом открыл дверь шире:

– Заходи скорее, приятель.

Я так и сделал. Дигби захлопнул дверь, запер ее и закрыл на деревянный брус, а потом повел меня в комнату в передней части дома. На столе мерцал огонек одинокой свечи.

– Так что у тебя?

Дигби был мертвенно-бледен.

– Пусть Викрам тебе расскажет. Он должен скоро прийти, – он взглянул на часы, – да что-то опаздывает.

– Надеюсь, с ним все в порядке, – заметил я. – Будет ужасно, если кто-нибудь перережет ему глотку… или сломает шею.