— И вы ей не верите?

— Я этого не говорила. Все зависит от того, как понимать, что значит болеть. Думаю, она частенько бывает не в том состоянии, чтобы работать. Бедняжка. Или глупышка. Как вам больше нравится.

— Думаете, здесь что-то другое? Может, к бутылке прикладывается?

— Нет, бутылка здесь ни при чем. Скорее, к кулаку.

— Муж бьет, что ли? Или милый дружок?

— Не знаю, она ничего такого не говорила. Говорит, у нее никого нет, а вруньей я ее не назову. Но вот макияж вокруг глаз… Этого не скроешь. Иногда кажется, что она накладывает его лопатой. И рубашечки всегда у нее с длинными рукавами, даже когда на улице под сорок. Все это кое о чем говорит. Нет, сэр. Она либо связалась с каким-нибудь подонком, либо недотепа, каких свет не видывал. Ну, что будете есть?

Ричер заказал двойную порцию блинчиков с дополнительным беконом, подумал и добавил два куска яблочного пирога, а Резерфорд все никак не мог выбрать между вафлями и блинами. В конце концов отдал предпочтение вафлям, и пока официантка записывала все в блокнотик, Ричер спросил, есть ли в заведении свежие газеты. И заметил, что Резерфорд ухмыльнулся.

— В чем дело? — спросил он, когда официантка оказалась вне зоны слышимости. — Вы не любите следить за новостями?

— Почему, я очень люблю новости, — ответил Резерфорд и достал телефон. — Но суть в том, что все новости вот тут. А там уже история.

Официантка неторопливой походкой вернулась к ним и обрушила на стол толстую пачку местной и центральной прессы.

— Их сразу надо отправлять в макулатуру, — сказал Резерфорд. — Там только то, о чем уже прочитал вот здесь. — Он поднял вверх аппарат. — Причем гораздо более подробно… Ого. Погодите-ка.

Он взял местную газету, лежащую сверху.

— Ну надо же… А вот это я пропустил. Странно.

— Что именно?

— Убили одну журналистку. Я видел это в заголовках онлайн, но без имени. А здесь оно есть, смотрите.

Расти положил таблоид на стол и ткнул пальцем в статью прямо над складкой.

— Это бросилось мне в глаза, потому что она пару раз со мной связывалась. Странное чувство, когда жертва — человек, о котором ты знал. Даже если и не был знаком по-настоящему.

Он стал читать заметку дальше и вдруг побледнел как полотно.

— О господи. Хреновое дело. Здесь пишут, что ее похитили и долго где-то держали, много дней. И еще пытали. А потом убили, тело расчленили и выбросили в трех разных местах.

— Дайте-ка посмотрю.

Ричер взял газету и стал читать.

Резерфорд вернулся к мобильнику, нажал несколько кнопок и сверху вниз провел пальцем по экрану.

— Больше ничего об этом деле найти не могу. Есть фотография, ее сняли перед тем, как она пропала.

— Вы сказали, она с вами связывалась, — сказал Ричер, кладя газету на стол. — На какой предмет?

Резерфорд пожал плечами:

— В первый раз это было несколько недель назад. Она прислала мне по электронной почте письмо. Сообщила, что собирает информацию о какой-то истории. Что-то такое, что имеет отношение к документации по имущественным делам. Это было примерно в то время, когда полностью сгорели городские архивы вместе со зданием, где они хранились. Все бумаги и документация вплоть до периода Гражданской войны, все было уничтожено. Она хотела знать, было ли что-нибудь из этих материалов оцифровано, и обратилась ко мне, наверное, потому, что я работал менеджером по информационным технологиям.

— Вы ей помогли?

— Помню, я подумал тогда, что ей крупно повезло. В городе только что завершился огромный проект по оцифровке всех местных публично-правовых документов, чтобы выложить их потом в интернете. К этому все уже было почти готово, но я все-таки дал ей адрес электронной почты одной женщины, которая руководила проектом, чтобы та помогла ей просмотреть их до публикации в интернете. А потом, буквально за пару дней до хакерской атаки, она оставила мне на голосовой почте сообщение. Она хотела знать, можно ли как-нибудь иначе ознакомиться с документами, поскольку вся база данных заблокирована. Посоветовать, конечно, я ей ничего не мог, к тому же у меня по горло было своих серьезных проблем… в общем, я ей не ответил.

Официантка принесла еду, но Ричер не стал на нее сразу набрасываться. Он думал. Женщина, которая контактировала с Резерфордом, похищена и убита. Какие-то люди пытались похитить самого Резерфорда. Люди, если верить Марти, с большим опытом пыток и расчленений, рассовывающие отдельные части трупа по чемоданам и выбрасывающие их по разным свалкам. Ситуация нравилась Ричеру все меньше.

— Послушайте, Расти, я высоко ценю, что вы никуда не уехали, что решили выручить меня нынче утром, — сказал он, когда они насытились. — Хотя меня уже и так отпустили. Но по дороге из города мне пытались устроить засаду какие-то люди. С четверыми из них я уже имел дело вчера. Думаю, это те же люди, которые убили журналистку. Вы должны отнестись к этому очень серьезно. Очень, иначе в следующей газете будет заметка о том, что в разных районах города обнаружили куски вашего расчлененного трупа. Вам нужно уехать из города. Немедленно. И даже в свою квартиру не возвращайтесь.

— Уехать из города? Куда? И когда можно будет вернуться? Что все это время делать? — проговорил Резерфорд, вытирая лицо салфеткой. — Если правда, что журналистку убили люди, которые охотятся за мной, то для такого маленького города это как-то очень даже круто. Значит, это не местные. И если они могут достать меня здесь, значит смогут где угодно. Представьте, я уеду, окажусь в незнакомом месте, и там схватить меня им будет проще простого. Ну уж нет. Я остаюсь. И я буду драться.

— И вы знаете как?

— Нет. Но ведь вы знаете. До сих пор с этими типами вы неплохо справлялись.

— Послушайте, Расти, я рад был помочь. Но я не хочу остаться здесь навсегда.

— Зачем навсегда? Останьтесь на время. Прошу вас, не торопитесь. Я заплачу. У меня есть сбережения.

— Деньги мне не нужны. Оставьте свои сбережения при себе, я их все равно не возьму.

— Ладно-ладно, хорошо. Забудем про деньги. Тогда я научу вас обращаться с компьютерами. Помогу освоиться в двадцать первом веке. Или хотя бы в конце двадцатого. Или хотя бы научу пользоваться смартфоном.

Вообще-то, Резерфорд прав: если он ударится в бега, его безопасность не гарантирована. Но и оставаться здесь ему не стоит. Особенно одному. Когда правительственные органы не исполняют своих обещаний его защищать. И пока есть такие люди, как Марти, который получил приказ докладывать обо всех его передвижениях и всегда начеку.


— А что, вот возьму и останусь, — сказал Ричер. — Скажем, на пару деньков. А вы за это не станете учить меня обращаться с компьютерами, а?

— Договорились, — сказал Резерфорд, протягивая руку. — Что делаем сейчас? Куда-нибудь спрячемся?

— Нет. Наоборот, перейдем в наступление. Скажите, когда у консьержа в вашем доме пересменка?

— Он сказал, что стоит две смены подряд. Сегодня до десяти вечера.

— Хорошо. Нам надо кое-что подготовить. Но сначала я хочу нанести кое-кому визит. Доставайте мобильник. Найдите там телефонно-адресный справочник. А в нем один адрес.





Глава 10




За много лет Ричер успел наслушаться много всяких историй о том, как кто-нибудь, возвращаясь домой пьяным или под кайфом, случайно забредал в чужой дом. Иногда его потом обнаруживали спящим в кровати или отрубившимся на полу. Бывало, получали от законного хозяина и пулю. А то и сами открывали стрельбу, думая, что кто-то чужой влез к ним в дом. За время службы Ричер слышал множество объяснений. Но ему с трудом верилось в то, что можно вот так по ошибке перепутать адрес. Однако когда он оказался в районе, где жила Холли, мнение его переменилось.

Он представил себе этот район, когда тот был только что застроен. В двух милях к западу от города. Один приземистый, прямоугольный домик за другим. Одна прямоугольная площадка парковки за другой. Ряды пересекающихся под прямым углом одинаковых улиц, появившихся на бывших полях благодаря потокам денег, растекавшихся по стране на волне послевоенного строительного бума. Когда эти постройки были еще совсем новенькими, перепутать один с другим ничего не стоило. И случайно забрести в чужое жилище было немудрено, несмотря на образовавшиеся со временем небольшие различия между ними. Там новая крыша, не успевшая еще выцвести за несколько лет под палящим солнцем штата Теннесси. Здесь дополнительный этаж или пристроенное крыло, нарушающие однообразие общих с соседними домами очертаний. На одних зданиях краска посвежее. Возле других позеленее лужайка. А владельцы некоторых совсем, видно, отказались от попыток как-то украсить дом или устроить рядом хотя бы газон или клумбу.

Ричер зашагал по дорожке, ведущей к дому соседей Холли, но это была не ошибка, а хорошо продуманный шаг. К нему его подтолкнул вид входной двери в дом официантки. С точки зрения полицейского, хуже нее трудно было себе представить. Она была не застеклена, и заглянуть внутрь было невозможно. Зато на двери был глазок, так что всякий находящийся по другую сторону мог видеть, что творится снаружи. Сделана она была из досок. Совсем тоненьких. Так что о безопасности и речи быть не могло. Удар ногой — и вход свободен. Так же легко, как отвалить камень, закрывающий вход в пещеру. Но для тех, кто защищает эту территорию, такая дверь все же обладала одним преимуществом. Хоть открывалась она и легко, особой нужды для них в этом не было. Просто стреляй сквозь нее, и все дела. Лучше всего из дробовика. Ричер, конечно, не очень опасался, что в коридоре затаилась официантка с заряженной двустволкой. Но смерть ведь всегда подстерегает тебя там, где ее совсем не ждешь.

На звонок никто не отозвался. Ричер нажал на кнопку еще раз и подождал. Мало ли кто там в доме, может, старый человек с больными ногами или ребенок. И только когда сомнений в том, что внутри никого нет, больше не оставалось, Ричер двинулся в сторону гаража. Он выбрал участок забора, который не просматривался, где доски казались наиболее прочными, и перемахнул на задний дворик Холли.

Похоже на то, что здесь на придомовую территорию возлагали большие надежды. Когда-то. Очень давно. Примерно половина площади была отдана под газон. Край его был извилист, как синусоида, и заканчивался бордюром из кирпича, установленного встык. Только теперь цемент между блоками потрескался, а травка была выжжена солнцем. В дальнем конце виднелся скелет деревянной беседки. Наверно, когда-то задумывалась как место отдыха. Может, с бутылочкой вина. А может, и для любовных утех. Только теперь некогда обвивавшие беседку виноградные лозы сморщились и засохли. Решетка в нескольких местах пробита. А цепь, на которой висела скамейка-качалка на двоих, порвалась.

Остальная часть дворика была выложена каменными плитами. Видно было, что уже много месяцев их не касалась метла. Был еще и круглый, выкрашенный зеленой краской металлический столик, на нем переполненная окурками пепельница, а рядом пара стульев. Все это было устроено возле раздвижной двери. Застекленной. «Это уже намного лучше», — подумал Ричер.

Держась поближе к стене, он двинулся вперед, приблизился к двери так, чтобы можно было заглянуть внутрь. Смог разглядеть человека. Женщину. На ней был розовый халат, она сидела за столиком, и перед ней стояла чашка кофе, по-видимому нетронутая. Обеими ладонями подпирала голову, а распущенные волосы падали вперед. Ричер постучал по стеклу. Женщина резко выпрямилась. Повернулась к двери. Сквозь стекло Ричеру все было прекрасно видно. Это Холли. Лицо ее исказилось от неожиданности. И страха. Вокруг левого глаза красовался огромный синяк. Она качнула головой — волосы снова упали на ее лицо — и махнула рукой, прогоняя Ричера прочь.

Тот отрицательно помотал головой.

Холли снова махнула, приказывая ему уходить.

Ричер сделал вид, что снова сейчас постучит. Отвел руку назад. Дал понять, что если начнет снова — это будет громко.

Холли вскочила, подбежала к двери, раздвинула ее, оттолкнула Ричера в сторону и вышла на воздух. Задвинула за собой дверь, осторожненько, но до конца.

— Что вы здесь делаете? — яростно прошипела она. — У меня из-за вас будут неприятности.

— Я вижу, неприятности вы уже заработали и без моей помощи, — сказал Ричер. — Кто это вас разукрасил?

Холли поправила волосы:

— Никто. Вчера вернулась домой поздно, усталая, стала собираться на работу, забыла, что оставила открытой дверцу шкафа, и в спешке наткнулась. И вообще, какое вам дело? Чего вам тут надо? И как вы попали ко мне во двор?

— Я явился к вам как представитель Международного товарищества луддитов. Мы набираем персонал, и после вчерашнего вечера мне пришло в голову, что вы для нас идеальный кандидат.

Здоровый глаз Холли сузился, и она сделала полшага назад:

— Кто такие луддиты?

— Люди, которые выступают против прогресса. Особенно против приходящего к нам с новыми технологиями. Движение названо по имени одного англичанина. Его звали Нед Лудд. В восемнадцатом веке он своими руками переломал кучу машин.

— Вы что, с ума сошли? Какое мне дело до этого древнего англичанина? И я вовсе не против прогресса.

— Тогда почему вы не хотите, чтобы в городе снова заработали компьютеры? По какой еще причине вы желаете, чтоб они оставались заблокированными?

Холли помотала головой:

— Вы все не так поняли. Я работаю в ресторане. Наш компьютер прекрасно работает. И какое мне дело до городских компьютеров?

— Придуркам, которых вы вчера вечером на меня натравили, видно, до этого есть дело. Вот я и предположил, что вы тоже разделяете их чувства.

— Каким придуркам? У меня нет с ними ничего общего.

— Сомневаюсь. Они же ваши друзья. Или друзья вашего ухажера.

— У меня нет никакого ухажера.

— Тогда это ваши друзья.