— Сложно с вами, — улыбнулся Марг. — Хорошо, начистоту. Пока вы… болели, Юрд был очень нервным и очень много болтал. Подозреваю, он просто чувствовал, что на его шее затягивается удавка. И, подозреваю, сказанное им надо делить на десять, но…

— Он наговорил что-то про меня? — нахмурилась я, впервые за последнее время испытывая в адрес бывшего возлюбленного эмоции: раздражение и сожаление, что при последнем разговоре удержалась от оплеухи.

— Не прямо. Он просто говорил, что подстраховался и в случае его смерти один надежный человек, до которого никому не дотянуться и которого никто не найдет, обнародует некие сведения. Поскольку про смерть его не написал только ленивый, а ничего провокационного до сих пор не всплыло, есть два варианта: либо это была ложь, либо этот человек по каким-то причинам не мог обратиться в УСД или к другим серьезным людям. И тут на ум приходите именно вы.

— Вот сволочь. То есть он меня еще и после смерти подставил? — возмутилась я. — Но почему? Кто в это поверит? После такого скандала…

— Многие люди не верят прессе. А вы не хуже меня знаете, что любую информацию можно вывернуть как угодно, и найти в этом скандале признаки вашего сговора с Юрдом — тоже, было бы желание. И я не утверждаю, что все обстоит именно так, но в любом случае посоветовал бы вам поберечься.

— А почему нельзя было сказать об этом прямо?

— Потому что я понятия не имею, насколько все это правда. До сих пор неясно, кто мог организовать вашу травлю и подослать Юрда, у меня десяток фамилий в разработке. Ну и кроме того, рассказать детали вашей с ним истории знакомства сейчас можете только вы, а они мне в любом случае нужны. А еще есть ряд вопросов о том, как он вел себя за этот год, не было ли чего-то странного, настораживающего. Я понимаю, что сейчас вам сложно вспомнить — и по моральным причинам, и по сугубо физиологическим. Но очень надеюсь, что вы подумаете и дадите мне хоть какие-то зацепки. Он же не мог совсем ничего не говорить о собственном прошлом! Положим, о работе-то помалкивал, но влюбленные люди вообще редко говорят о рутине, это прерогатива давно сложившихся пар. Ничего не приходит на ум?

— Как вы правильно заметили, вспоминать, особенно мелочи, мне сейчас сложно. Но я поняла, постараюсь. Это все, о чем вы хотели поговорить?

— Конечно нет. Я хотел предложить вам на некоторое время уехать из города.

— А вы не думаете, что там меня будет куда проще достать?

— Если вы просто уедете — разумеется. Но есть одна идея…

Идея Марта оказалась довольно простой и сводилась к банальной ловле на живца. Правда, надо отдать ему должное, поработать приманкой лично мне никто не предлагал, мое место должна была занять какая-то коллега следователя. Немного грима, немного правильной одежды, ментальный слепок — и, если верить Гитону, ее даже хорошие знакомые от меня не отличат. Высказывание о том, что у меня типичная внешность и ее несложно будет скопировать, по-женски не польстило, но лучше быть обычной и живой, чем красивой отправиться в печь.

Да и не очень-то умно обижаться на правду. Мы с Ликой всегда смеялись, что из нас можно собрать одну идеальную женщину, если не по характеру, то уж внешне — точно. Она слишком худая, очень переживает из-за отсутствия у себя груди и других аппетитных округлостей, а я — веду с этими округлостями неравный бой почти всю жизнь. У нее красивое лицо и изумительные волосы, но глаза — тусклые, глубоко посаженные, что она старательно исправляет косметикой. Мое же лицо до крайности заурядное, его невозможно запомнить, тонкие слабые волосы самого распространенного в нашем лепестке базальтового оттенка — невнятно темно-серого, пыльного; зато очень красивые глаза, глубокого и яркого синего цвета. В общем, так и напрашивается идея собрать одно совершенство и выбросить все остальное.

А женщину, которой предстояло меня заменить, Марг грозился привести для знакомства. Конечно, не ради удовлетворения любопытства, встреча требовалась ей для работы. Меня же некромант планировал аккуратно спровадить на отдых. По чужим документам. Интересно, это он с моим целителем пообщался или они просто думают в одну сторону?..

— А потом кто-нибудь распознает подделку, и меня посадят. Прекрасная идея! — проворчала я.

— Не волнуйтесь, не распознает, — улыбнулся Марг. — Вы что-нибудь слышали о городке с названием Клари?

— Первый раз слышу. — Я задумчиво качнула головой. — А чем он знаменит?

— Ничем. Нам он подходит как раз тем, что это маленький городок на побережье. Там красивые пейзажи, чистое море, прекрасный воздух. Но самое главное — никаких туристов. Сонное уютное захолустье, где любой приезжий сразу оказывается как на ладони. Там к вам точно никто не сумеет подобраться.

— Да, только и я там буду чужой. Я прекрасно знаю такие захолустья, сама в подобном родилась. Мне же местные и не дадут жизни.

— О, об этом не беспокойтесь. Тамошний шериф — мой старый знакомый со времен службы у Разлома. Боевой некромант большой силы и опыта и вообще очень надежный, хороший человек. Я ему напишу, он вас примет, так сказать, под крыло. Устроит все с жильем, подберет хорошую комнату у какой-нибудь местной пожилой вдовы, ну и присмотрит заодно, чтобы вам никто не угрожал.

— Напишете? — растерялась я. — Там что, зеркальной линии нет?!

— Есть. — Мне показалось или он правда смутился? — Только на прием она работает плохо, не везде. Оттуда мигнуть можно, а вот туда — уже труднее, не всегда сигнал проходит. И ловит не везде, это надо в специальное место идти.

— То есть там все настолько глухо?

— Зато отдохнете, — оптимистично заявил Марг. — Вам же как раз и нужно тихое, спокойное место, чтобы восстановиться. И никаких журналистов, никаких напоминаний о неприятных моментах!

— Ну да. А еще меня можно посадить в одиночку, там тоже никаких напоминаний и безопасно.

— Ну зачем вы так, Лавиния? Там изумительно красивые места, природа. Я бывал в тех краях, прекрасное место для отдыха. И люди хорошие, дружелюбные.

— Да, только чужаков не любят… Я правильно понимаю, что, если я не соглашусь на этот вариант, ловить на живца вы все равно будете, только уже прямо на меня?

— Могу дать слово, что лично я никаких слухов о вас не распускал и вообще не имею к этому отношения, — с легким укором заверил следователь. — Лавиния, я уже говорил — я очень уважаю вас как специалиста и искренне желаю уберечь. Среди судей по уголовным делам крайне мало людей, с которыми по-настоящему приятно работать.

— Хорошо, я вас поняла, — после короткой паузы сдалась я. — Целитель тоже настаивал на отдыхе где-нибудь в тихом месте, и природа, конечно, подойдет для этого лучше, чем человеческое общество. А этот ваш… надежный сослуживец — он вообще нормальный? Не принимайте на свой счет, но вы не хуже меня знаете, что многие боевые некроманты, мягко говоря, не в себе. Конечно, служба у Разлома — то еще испытание, и я им искренне сочувствую, но… Не хотелось бы лично сталкиваться с последствиями их травм. Мне сейчас собственных хватает.

— Об этом не волнуйтесь, Адриан вполне здоров.

— И именно поэтому забился в такую глушь? — не поверила я.

— Все гораздо проще! — рассмеялся Гитон. — Он там родился. Потом заболела мать, он уехал ухаживать за ней, ну и остался в конце концов там. Разлом ни при чем, Адриан в принципе очень спокойный человек и не любит шума, так что там он на своем месте. Не волнуйтесь, я бы ни в коем случае не отправил вас к психопату.

— Очень на это надеюсь. Как вы планируете все это организовать?..

Однако ответить Гитон не успел. Дверь распахнулась, впуская разъяренную, как порождение Разлома, Ангелику. В ярко-алом брючном костюме, с ярко-желтым шелковым шарфом, она напоминала сполох пламени — очень подходящий образ. Ей вообще идут сочные цвета и немного безумные наряды, я бы в подобном смотрелась чудовищно.

— И что это такое?! — Подруга уперла руки в бока и мрачно уставилась на следователя. — Кто давал вам право…

— Лика, не кричи, — попросила я. — Мы просто разговариваем, Гитон зашел меня навестить. — Я кивнула на коробку, до сих пор сиротливо стоявшую на тумбочке.

— Так я и поверила! — буркнула она, но уже спокойнее — кажется, поняла, что никто меня не мучает. — Он не имеет права тебя допрашивать без адвоката!


— Лика, я законы знаю получше тебя, — проворчала я недовольно. — Сядь, не стой в дверях. Кстати, вот, — кивнула на подругу, обращаясь к следователю. — Как вы планировали обмануть ее?

— Что значит «обмануть»? — опять взвилась Ангелика. — Я так и знала, что он тут не просто так!

— Да, пожалуй, об этом я не подумал! — засмеялся Гитон, полностью игнорируя возмущенную журналистку. — И много у вас таких вот знакомых?

— Только Лика, я… не особо общительна, — ответила не без смущения.

Не слишком приятно осознавать и тем более признавать вслух, что на тридцать шестом году жизни у тебя из всех близких людей — единственная подруга, с которой ты уехала из родного города, чтобы учиться. Родители посчитали тебя предательницей и не желают видеть, в школе друзей тоже не было, одни приятели, в университете — та же картина. А коллеги…

— Винни? Да о чем вы вообще?!

Следователю явно этого не хотелось, но пришлось рассказывать Ангелике все. К удивлению Марга, журналистка пришла в восторг от плана и горячо его одобрила, даже изъявила желание поучаствовать для поддержания легенды. Гитон поглядывал на меня озадаченно, но вопросов не задавал. А я… Творец, ну это же Лика! Она всегда была авантюристкой.

В итоге окончательный план они разрабатывали без моего участия и не в моей палате. Впрочем, это даже к лучшему: долгий разговор со следователем и попытки покопаться в памяти здорово утомили, поэтому после ухода гостей я опять улеглась спать — разболелась голова, да и настроение после всех этих размышлений сильно испортилось.

Я, конечно, с самого начала пыталась понять, кому было выгодно меня затравить. До такой степени, что не пожалели денег нанять Тамиана Юрда на целый год, да еще столько тянули с разоблачением. Это можно было считать единственной подсказкой: стоило рассматривать лишь те дела, которые длились достаточно долго, то есть были начаты до нашего знакомства и окончены незадолго до разоблачения. Но с учетом всех сроков апелляций и прочих деталей список расширялся до упомянутого Мартом десятка имен.

Увы, все дела, в которых замешаны большие деньги, быстро не заканчиваются. Кроме того, популярна практика передавать дело тому, кто сопровождал расследование с самого начала, то есть подписывал санкции на обыск, разрешал слежку и прочее. Следствие же само по себе порой тянется годами.

Причем я почти не сомневалась, что поначалу никто не планировал затягивать это так надолго. Тамиан, скорее всего, должен был найти ко мне подход, отыскать слабости и рычаги давления. Но, видимо, наниматель вскоре понял, что добром со мной договориться нельзя, — если рассчитывал замять дело. Ну или посчитал достаточно честной и благонадежной — если искренне переживал за исход, но его направление на первых порах устраивало.

В любом случае делал все это человек расчетливый, осторожный и явно не желающий всерьез нарушать закон, не испытывающий недостатка в деньгах. Травлю организовали тщательно, с умом, подогрев прессу, и я даже подозревала, что организатор не только планомерно шел к своей цели, но и получал удовольствие в процессе. И чтобы теперь вот так перерезать горло свидетелю? Не верю.

Да, Юрд много болтал. Когда в прессе в очень грязной форме всплыла информация о связи и якобы сговоре судьи с адвокатом, Тамиан не стал играть несчастную жертву и в личной беседе почти сразу заявил мне, что с самого начала все было спланировано. Вообще много чего наговорил, что не хочется лишний раз вспоминать. Как я ему надоела, как ему было противно, как…

Этот разговор я предпочла бы забыть навсегда, но именно он засел в памяти чересчур крепко.

Конечно, Юрд в перспективе легко мог проболтаться о том, кто ему за все это заплатил, и напугать «работодателя» проблемами — для богатых людей репутация тоже очень важна. Или узнать что-то еще, не связанное с моим делом, как и говорил Марг. Вот только я никогда не поверю, что человек, который сплел такую сложную красивую интригу, не нашел бы способа избавиться от Юрда аккуратнее, чем ножом по горлу. Да и в то, что разом два человека независимо друг от друга твердо решили меня устранить, поверить сложно.

В общем, если Тамиан и узнал лишнее, то не об этом человеке и, скорее всего, с ним никак не связанное. А единственной внятной угрозой мне могла служить только последняя, озвученная Мартом, то есть кто-то может подумать, будто Юрд оставил мне какие-то сведения. Хотя тоже нелепица какая-то.

Нет, Гитон точно не сказал правды, кого и почему он хотел ловить. Впрочем, несмотря на сомнительность версий следователя и откровенное замалчивание им причин собственного поведения, я вполне верила в его благонадежность и доброе ко мне отношение и не возражала против предложенного плана всерьез. Это действительно лучший вариант — временно сменить обстановку и фамилию.

Считается, что перемены отлично помогают справиться с хандрой, вот и проверю.





Глава вторая,

в которой случайный попутчик портит отпуск




Говорят, все боевые некроманты безумны. Кто-то в большей степени — и его изолируют от общества, кто-то в меньшей и даже кажется нормальным. То ли они все изначально такие, потому что дар сказывается, то ли становятся после службы у Разлома, понятия не имею.

Я раньше, стараясь быть справедливой и не судить поспешно, считала все это байками. Ну примерно как журналистов поголовно считают беспринципными падальщиками, готовыми ради хорошего материала продать родную семью, а у меня перед глазами есть Ангелика. Которая своего, конечно, не упустит, но никогда не пойдет на подлость.

Оправдывая некромантов, я каждый раз вспоминала Гитона Марга. Он казался спокойным, рассудительным, умным человеком, гораздо более нормальным, чем основная масса моих знакомых. Но теперь уверенность в этом пошатнулась.

Просто никогда прежде мне не доводилось видеть его в работе, только в короткие моменты деловых встреч по вопросам того или иного расследования, когда Гитон был подготовлен, аккуратен и невозмутим. Оказывается, между этими встречами Марг кардинально менялся. Он был не просто энтузиастом своего дела, а самым настоящим фанатиком. Гитон жил только работой и думать о чем-то еще не мог, кажется, чисто физически, а окружающих людей воспринимал исключительно как фигурантов, нынешних или будущих. И отношение это очень утомляло, я искренне сочувствовала его коллегам и особенно подчиненным.

Думать, что Марг отправил меня к еще одному боевому некроманту, не хотелось, но думалось. Я пыталась успокоить себя теми объяснениями, которые приводил сам следователь, — что шерифу просто уютнее в родном городе, но альтернативные теории возникали одна за другой. Что он дичится людей, псих-одиночка и вообще жертва Разлома в самом худшем варианте, с кошмарами, галлюцинациями и припадками ярости, почему и забился в дальний угол. А учитывая, что в таких маленьких городках шериф — это, считай, главная власть, делалось совсем уж не по себе. Утешало только обещание Ангелики поднять панику, если вдруг я перестану выходить на связь.

В остальном же я из подготовки этой поездки выпала совершенно. Было не по себе от ощущения, что меня несет мощный поток, но возразить не хватало ни воли, ни сил. И вот как раз это пугало особенно: я привыкла самостоятельно выбирать судьбу, а здесь — чувствовала себя потерянной. И, боюсь, дело было совсем не в последствиях сканирования, а в моем личном Разломе, после которого невозможно остаться прежней.

Наш мир напоминает цветок с пятью лепестками. Есть Сердцевина — это один огромный город, в котором разные расы прихотливо смешаны и живут достаточно мирно. Этому способствует и постоянное присутствие там Творца, который хоть и редко вмешивается в дела своих детей, но не может на них не влиять, находясь рядом.

Три лепестка — это миры стихийных рас. Водные амфиры живут в Черном, воздушные венги — в Синем, а огненные деморы — в Красном. Я видела стихийных только мельком, в столице, они очень редко до нас добираются. Эти лепестки далеко, сообщаются с нами только через Сердцевину, и долгое время их жители считались сказками. Крылатых венгов называли ангелами, вестниками Творца, рогатых деморов — демонами, его злейшими врагами.

Никто, конечно, не ответит, откуда взялись эти мифы, но считается, что прежде мир имел другую форму — был почти круглым бутоном, и все расы могли общаться свободно. А потом расцвел, что обернулось для обитателей множеством потрясений, заставивших забыть прежнюю жизнь. На память остались только сказки, причудливо искаженные временем.

Мы живем в Белом лепестке, воплощении Духа. Или, как иногда говорят, Смерти. Менталисты, некроманты и нейтралы, устойчивые ко многим видам магии, — это таланты нашей расы. И долгое время из всех соседей мы общались только с жителями Зеленого, перевертышами: два близких лепестка соприкасаются.

Увы, общение это очень редко было мирным, добрососедства не получалось. Нескончаемые войны велись одна за одной, пока в последнюю из них не произошло страшное. Очевидцев не осталось, поэтому никто не может сказать, что именно тогда случилось, но это точно не было вмешательством Творца. Вдоль почти всей линии соприкосновения лепестков пролег Разлом. Черная бездна постоянно исторгает из себя хищных нематериальных тварей, выпивающих из людей чувства, разум и душу.

Я никогда не видела Разлома. Рядом с ним способны выживать только обученные некроманты, они как-то умеют противостоять его разрушительной воле, а все прочие… Чаще всего нейтралы вроде меня заканчивают в тех местах прыжком в ничто, а менталисты очень быстро выгорают.

Разлом возник чуть больше столетия назад, и, насколько я знаю, до сих пор нет ни одного внятного объяснения его природы и уж тем более — способа его уничтожения. Перевертыши, которым тоже с их стороны приходится несладко, винят в его появлении нас, мы — их, но обоим соседям ничего не остается, кроме как бороться с угрозой. Сообщаются два лепестка теперь через узкий Перешеек и о войне уже не помышляют.

Поначалу глупые дети просили Творца о помощи, но он оказался глух к мольбам. Наш бог слишком справедлив, чтобы исправлять наши ошибки. Собственно, тогда и стало окончательно ясно, что Разлом сотворили люди.