– И вам здрасьте. Вы о том мужчине с бородой в коридоре?

– А у вас их несколько? – поднял бровь Ксавьер.

– Нет, только этот. И он не меня охраняет, а Рози, но не суть. Что вы здесь делаете? Вам опять нездоровится?

– Со мной все хорошо, но я же обещал показать вам Фарго, – с укором напомнил лорд. Да, вот такие мы, женщины, непостоянные, только он от меня съехал, а я уже обо всем забыла.

– И где Фарго? – неужели в коридоре?!

– Ждет на улице, – успокоил Ксавьер.

– Идемте.

Я вышла из кабинета.

– Рози, к нам привели черного пегаса, не хочешь взглянуть? – девушка с готовностью вскочила со своего места. – И вы, Жак, если хотите, можете присоединиться.

Наш “охранник” нехотя поднялся.

На улице гарцевал вороной красавец, разминая прекрасные, переливающиеся на солнце крылья. Я замерла, любуясь бесподобным животным. Грива металась по всей спине от взмаха исполинских крыльев, интересно, каково на нем лететь? Разрешит ли лорд на нем разок прокатиться? После полного восстановления пегаса, разумеется.

Под длинные поводья, стоя на почтительном расстоянии, Фарго держал немолодой конюх. Я, глядя пегасу в глаза, перехватила поводья. Зверь недовольно засопел, поглядывая то на меня, то на хозяина. Я на Ксавьера не смотрела, знала, что смогу договориться и без его участия.

“Не нервничай, красавчик, я только хочу убедиться, что твое крыло в порядке, и ты готов подняться в небо. Ты же так давно не летал, да?”

Рухнувшие на меня эмоции буквально сметали, придавили к земле, на минуту я забыла, как дышать и что дышать вообще нужно. Из нас двоих пегас был значительно сильнее в эмпатии. Даже подумалось, что захоти Фарго, то сможет без проблем подчинить меня своей воле. Поэтому слабость проявлять нельзя.

Он хотел летать. Без возможности взлететь пегас ощущал себя неполноценным, запертым в клетке. А значит, дружок, мы покажем тебе небо.

Много образов закатов, рассветов, бездонной насыщенной синевы, почти прозрачного голубого или черных грозовых туч. Пегас впитывал все и, решившись, шагнул ко мне. За возможность поскорее подняться в воздух Фарго готов стерпеть мой осмотр, по прошлой памяти весьма неприятный, но жизненно необходимый для одного крылатого существа.

– Давай-ка отойдем, красавчик, – я потянула пегаса на задний двор, не желая привлекать лишнего внимания. Вокруг нас и так собралась порядочная толпа.

Закрыв скрипучую створку (все-таки нужно привести и эту часть клиники в порядок), я принялась осматривать крыло, с удовлетворением отмечая, что оно восстановилось, как и магические потоки. Еще неделька, и Фарго может отправляться в полет. Сначала, конечно, один и ненадолго, постепенно увеличивая нагрузку, а затем и с наездником, о чем и сказала Ксавьеру.

– Наконец-то! – лорд довольно потрепал любимца за гриву. – Рад, что Фарго выздоравливает без последствий. А у вас как дела?

– У меня все просто замечательно, – поспешила ответить я. – А с вашими деньгами, так и вовсе отлично.

– Надеюсь, вы не начнете снова настаивать на их возвращении?

– Нет, будем считать, вы оплатили мои услуги на несколько лет вперед. Если только у вас опять не случится что-то из ряда вон выходящее.

– Не хотелось бы, – передернулся лорд.

Причин задерживаться у Ксавьера больше не имелось, так что он с подозрительностью посмотрел на угрюмого брата Рози, но решил данную тему больше не поднимать.

– Кстати, – оживилась я. – Не желаете купить у нас пирожков?

– Если пекли вы, то нет, – совершенно бесцеремонно заявил мужчина, за что мне тут же захотелось его прибить.

– А почему сразу нет? – начала заводиться я. – Может, выпечка – моя тайная страсть!

– Пусть ваша страсть и дальше остается для меня тайной, – поспешил отчалить Высокий лорд. – Простите, местресс, но вашу готовку я уже попробовал и больше рисковать не хочу.

– Ах так!

– Лорд, – пришла на помощь помощница, – это выпечка моей семьи, которая уже несколько поколений держит лавку в торговом квартале. И она очень вкусная, в чем вы легко убедитесь. Попробуйте, – мило улыбнулась девушка.

Лорд переводил взгляд с меня на Рози, а потом на Жака, явно готовящегося принять отказ как личное оскорбление, потом опять на меня.

– С удовольствием попробую, – все-таки решил проявить благоразумие Ксавьер.

– Десять марок за штуку, – мстительно озвучила цену я. Брови лорда поползли вверх.

– Наверное, это будут самые вкусные булочки, которые я когда-либо ел. И точно самые дорогие, – резюмировал мужчина, но отсчитал монеты и взял первую попавшуюся булочку.

На этом мы вполне по-дружески расстались, так как день мой снова был загружен под завязку.

– Местресс, – Рози провожала взглядом лорда, обнюхивающего со всех сторон булочку. – Не подумайте, я рада, что вы так успешно продаете нашу выпечку, и так высоко ее оценили, во всех смыслах… но десять марок, как бы сказать, немножечко дороговато.

– А сколько вообще это все стоит? – понятно, что Ксавьер – случай исключительный, но в отношении других потенциальных покупателей наглеть не нужно.

– Они идут примерно в одну цену, – начала помощница, которая как раз до прихода ко мне стояла за прилавком булочной-кондитерской. – С начинкой – половина марки, без начинки – червертушка.


– Буду иметь ввиду, – да, неплохо так мы нажились на лорде. Но ничего, с него не убудет. Будет еще какой-то лорд сомневаться в моих кулинарных способностях. Без него знаю, что готовка – это не мое.

Удивительно, я обычно не воспринимаю чьи-то слова близко к сердцу, но высказывания лорда Тайны про мою готовку задевали. Где мне было научиться, когда дома на кухню я заглядывала только чтобы стащить там чего-нибудь, в очередной раз прогуляв обед, а в академии у нас имелась столовая. Да и после академии меня или кормили сердобольные наниматели (как же, худющая девчонка из столицы), или я находила места с недорогой и готовой едой, где и предпочитала столоваться. И вообще, можно подумать, сам ходячий идеал! Вон даже сигналку нормальную на дверь поставить не может.

Но долго злиться и перемалывать в голове произошедшее с моей работой при всем желании не получится, новые пациенты прибывали один за другим. Я только и делала, что бегала вокруг лежащей под капельницей ехидны – кусачей твари, которую побаивался сам хозяин. Фиксацию, что магическую, что обычную в силу своих способностей и пронырливости, зараза сбрасывала, и мне приходилось снова, рискуя пальцами, скручивать ее, используя весь свой как магический, так и обычный арсенал намордников и пеленок. Самое интересное, что ехидны исключительно травоядны, но зубы, перетирающие даже самые твердые предметы, в том числе орехи в скорлупе, легко способны отхватить палец. А подвижная челюсть с вытянутой мордочкой, заканчивающейся небольшим пятачком, только упрощает ехидне задачу и усложняет жизнь мне.

– Развяжешься еще раз – скормлю церберу, – шепнула я вредине, присовокупив мысленный образ голодного Цери для убедительности.

Ехидна замерла, с ужасом глядя на меня большими выпученными глазами. То-то же.

Теперь я могла плотно заняться сидящим в клетке на операционном столе руххом. Совсем еще птенец, опериться нормально не успел, детский пух покрывал небольшое пока тельце. Размером новорожденный рухх был с филина, за которого его по началу и принял владелец магазина, не обратив внимание на характерную особенность – две пары крыльев. А потом попытался взять в руки…

Собственно, незадачливый человек в данный момент лечился у целителей в центральном целительском корпусе от ожога, а маленького рухха доставили мне с запиской от Дарела Вольса. Птенец искрил молниями, которые каждые пару минут пробегали по нему, не давая притронуться, поэтому вытаскивать из клетки я рухха не спешила, основательно готовясь к осмотру. Специальные перчатки, защитные артефакты, а также набор для перевязки (у малыша было перебито крыло) ждал своего часа, пока я сканировала пациента, чтобы сразу подготовиться ко всем неожиданностям.

Что с руххом делать, я пока не придумала. Оставить у себя птицу, да еще столь немалых размеров, просто невозможно. К тому же, в отличие от того же цербера, рухха практически нельзя приручить. Несколько удачных случаев на множество, закончившихся весьма плачевно для экспериментаторов, наглядно подтверждали данное утверждение.

Но для начала мой долг оказать ему первую помощь. И в тот момент, когда я собралась это сделать и потянулась к клетке, в коридоре послышался какой-то шум и крики.

– Местресс! – испуганный крик Рози, не первый день у меня работающий, а потому по пустякам не переживающей, заставил понять, что дело пахнет жареным.

И точно, в коридоре полыхала огненная игуана. Сначала я даже не поняла, что это игуана, просто увидела таз, в котором что-то горело. Игуана напоминала горящую в костре головешку, в тазу бурлила кипящая вода (наверное, хозяева думали так остудить игуану, наивные…). Всю ситуацию я оценила за три секунды, а после набросила изолирующий щит, подняла таз с игуаной в воздух и занесла в кабинет.

В том, что эта уже виденная мною ранее игуана хозяев-скупердяев, сомневаться не приходилось.

От огня рухх занервничал сильнее, так что я накинула на него покрывало, дабы не нервировать птицу. Маленький рухх, конечно, не способен на серьезные разрушения, но кто знает, не создаст ли он полноценную молнию в случае мнимой опасности?

Игуана продолжала гореть, поэтому я схватила пустой артефакт-накопитель и начала вытягивать из животного силу. Заряжала накопители я средненько, все-таки не артефактор, но позволить магии рассеяться в воздухе категорически нельзя. Это может негативно сказаться на других животных, сделать их агрессивными и просто навредить чужеродной силой. А магией игуана была забита под завязку…

Для таких всплесков существуют специальные артефакты, которые сами, без участия мага, абсорбируют в себя силу. Но они у меня, как назло, закончились, приходилось выкручиваться. Спасибо, накопители пустые имелись.

В итоге, прежде чем игуана пришла в норму, в дело пошло пять накопителей, весьма емких, хочу заметить.

Огонь ушел, с ней магия и силы игуаны, обвисшей в раскаленном тазу полуживой болотно-зеленой тряпкой.

По-прежнему не прикасаясь к животному, я при помощи телекинеза подняла ее и переложила на металлический операционный стол, сразу начавшийся нагреваться.

Так, пора приглашать “родителей”.

Виденный мною ранее угрюмый мужчина за прошедшие несколько дней стал еще угрюмее, а его жена то и дело нервно вытирала вспотевшие ладони о подол. Шляпы на ней в этот раз не было, да и прически, как таковой, тоже. Видимо, не до сборов, когда твое животное неожиданно вспыхивает, как факел.

– Проходите, – я указала на открытую дверь в приемную и мысленно обратилась к ушедшим богам, чтобы ниспослали мне терпения. – Рассказывайте, что произошло с нашей последней встречи такого, что не горящая игуана начала так… активно гореть?

Поинтересовалась я, на самом деле, примерно понимая, как развивались события. Но хотелось услышать все от людей, ответственных за тех, кого завели. Кстати, ответственность в данном случае вполне себе уголовная. Любое магическое животное – потенциально опасное, и если сейчас я решу, что из-за небрежности или безответственности людей едва не случилась беда (а она обязательно случилась бы, начини игуана гореть ночью, пока все спят), то имею право вызвать стражу. И наказание нерадивых хозяев ждет начиная от крупного штрафа, заканчивая исправительными работами и каторгой.

До каторги тут, конечно, далеко, а вот на штраф, по моему мнению, два сидящих передо мной человека наработали.

– Ну, мы, это, пошли к другому целителю, тоже по живности, – начал мужчина. – Он осматривал долго и сказал, что ей всего-то сил побольше надобно. Ну и намагичил чего-то.

– Она после этого регулярно вспыхивала, – подхватила жена. – Мы так за нее радовались. У нас специальное стекло в трактире, люди в зале сидят, игуана за стеклом горит, народ развлекает.

Понятно, кто радовался больше. Хозяева трактира, для которых игуана завлекала любопытных посетителей, охочих поглазеть на всякую невидаль. Бедная игуана, судя по тому, как вспыхнула, от заново приобретенных способностей находилась совсем не в восторге.

Итак, картина вырисовывалась следующая. Какой-то маг-недоучка не придумал ничего умнее, чем накачать бедную животину магией. Игуане просто некуда было деваться, так как магия требовала выхода, тут хочешь-не хочешь полыхнешь. Но животное продолжало болеть, с магией не справлялось, и в один прекрасный момент вспыхнуло так, что усмирить собственный огонь не смогло.

– Значит так, – приняла решение я. – Поскольку вы несете ответственность за содержание магического животного, то страже о подобном случае я сообщу. К тому же в трактире могли пострадать люди.

Клиенты враз поникли еще сильнее, пусть и до этого не веселились, но, наверняка, надеялись избежать наказания. Зря. Я выглянула, отдав соответствующее распоряжение Рози связаться по переговорному артефакту со стражами.

– Далее. Игуана нуждается в лечении. И надлежащем уходе. Поэтому я беру у нее все необходимые анализы, оставляю ее во избежании новых всплесков у себя в стационаре, и, как только ставлю диагноз, назначаю лечение, которому вы неукоснительно следуете. Это ясно?

Хозяева со вздохом кивнули, прикидывая убытки, в которые их вводит недавняя любимица.

– И последнее. Может, вспомните, что именно за целитель так вылечил вашу игуану?

– Так и вспоминать нечего, – мужчина достал из куртки помятую, но все равно узнаваемую бумажку с гербом. – Вот, я ж дела давно веду, настоял, чтобы он мне расписку выписал на своей бумаге о получении денег. Как чувствовал, что шарлатан.

Чувствовал, но все равно игуану ему доверил и денег заплатил. Заплатил, надо признать, немного. И пусть фамилия и инициалы мне ничего не говорили, но вот гербовая бумага, доступная только королевской канцелярии или приближенной к ним…

Странно как-то. Не в королевском же дворце им игуану лечили, а бумагу дали самую что ни на есть королевскую. Можно, конечно, отдать все на откуп стражам, пусть разбираются, но что-то в истории мне совсем не понравилось.

– А в какую вы клинику обращались? – я по-прежнему крутила бумагу в руке, стараясь уловить никак не формирующуюся мысль.

– Так не в клинику мы. Один посетитель трактира сказал, что есть у него знакомый целитель, так мы через него сговорились, и этот целитель сам к нам пришел. Целители же ходят по домам и сами, – пожал плечами трактирщик, а я чуть за голову не схватилась.