Шериф схватил Евгению и оттащил подальше от огня. Дрожа от страха и напряжения, они прижались к стене ординаторской, с ужасом наблюдая, как древесный монстр, не издавая ни звука, рассыпается в огне на отдельные части, на глазах превращаясь в черную горку угля.





Глава 21

Дочь своего отца





Этим вечером Серафима Долмацкая впервые оказалась в доме, где вырос Клим.

Признаться, она ожидала обстановку попроще, хотя парень неоднократно рассказывал, что его отец богат. Роскошь особняка поразила ее: антикварная мебель, мраморные статуи, хрусталь и дорогие картины в тяжелых позолоченных рамах. Серафима отлично разбиралась в предметах искусства и хорошо представляла, сколько это все стоит.

Клим не кривил душой, когда говорил, что состояние его отца ничуть не меньше, чем у Платона Долмацкого. Но для Серафимы все это не имело никакого значения. Ей просто нравилось встречаться с этим парнем, и она не отказалась бы от него, окажись он самым нищим бедолагой во всей округе.

Серафима часто вспоминала их первую встречу. Тогда Клим не произвел на нее особого впечатления. Скромный, интеллигентный мальчик, который и двух слов связать не мог.

Как забавно он робел в ее присутствии! Тогда она согласилась встретиться с ним просто из любопытства. Кто же мог предположить, что теперь Серафима и дня не может прожить без его общества?

В богато обставленной гостиной на массивном столе темного дерева стояло три прибора. В свете огромной люстры блестели три высоких хрустальных бокала, позолоченные ложки, вилки и ножи. Одна горничная раскладывала по тарелкам тушеное мясо с овощами, другая принесла только что испеченный хлеб. Серафима и Клим сидели друг против друга, а отец Клима, Иван Поликутин, восседал во главе стола между ними.

Серафиме казалось, что он глаз с нее не спускает. Может, в ее внешнем виде что-то не так? Она сменила свои обычные джинсы и куртку на красивое темно-синее платье, а волосы свободно распустила по плечам, так, чтобы скрыть татуировку в виде паука за ухом. На шее девушки блестела тонкая нитка жемчуга, вот и все украшения.

– Я очень рад познакомиться с тобой, Сима, – сказал Поликутин-старший, когда горничная поставила перед ним полную тарелку. – Клим мне много о тебе рассказывал.

– Я тоже очень рада, – робко призналась Серафима. Впервые за много лет она чувствовала себя не в своей тарелке, и ей не очень-то нравилось это ощущение. – У вас очень красивый особняк. А к нам больше никто не присоединится?

– Сегодня никого, кроме нас, дома нет, – ответил Иван Поликутин. – Так что мы будем коротать время втроем.

Дальше разговор потек вполне непринужденно, несмотря на опасения Клима. Парень то и дело ободряюще улыбался Серафиме.

– Нечасто у нас ужинают такие привлекательные девушки, – проговорил Иван. – Может, хочешь выпить?

– Что вы?! – испугалась Серафима. – Я не пью.

– Рад это слышать! Первая проверка пройдена, – подмигнул ей Поликутин-старший. – Не хотелось бы, чтобы Клим привел в дом одну из этих современных девиц, которые хлещут пиво будто апельсиновый сок.

– Папа, – осторожно произнес Клим, – может, сбавишь обороты? Ты ее и так уже запугал.

– О, прошу прощения, если поставил кого-то в неловкое положение, – тут же вскинул руки отец. – Я не хотел.

– Ты это обожаешь, – сказал Клим.

– Что вы, мне вовсе не неловко! Кстати, от сока я бы сейчас не отказалась, – призналась Серафима.

Поскольку горничные уже покинули гостиную, Иван Поликутин сам встал из-за стола.

– Я сейчас принесу соку, чтобы загладить свою вину, – пообещал он и отправился в кухню.

Серафима и Клим остались за столом наедине.

– Расслабься, – посоветовал ей Клим, глядя Серафиме прямо в глаза. – Ты так напряжена, что это видно невооруженным взглядом. Мой отец – мировой мужик.

– Это понятно, – кивнула девушка. – Но я отчего-то сильно нервничаю в его присутствии.

– Я так рад, что ты здесь, несмотря на запрет своего отца, – улыбнулся Клим.

Он смотрел на нее таким влюбленным взглядом, что Серафима немного расслабилась. Клим протянул ей руку, и она последовала его примеру. Их пальцы встретились и переплелись над большим позолоченным блюдом с фруктами.

– Мне сейчас очень хорошо, – призналась девушка. – А об отце я сейчас думать не хочу. Так что и ты о нем не напоминай.

– Как бы я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось.

– Сейчас твой папа вернется…

– И что? Пусть видит. Он знает, как я к тебе отношусь.

– Мне снова будет неловко. Давай пока не будем демонстрировать свои чувства… – Серафима осторожно убрала руку. – Я имею в виду родителей.

– Как скажешь, – вздохнул Клим. – Но сдерживаться с каждым днем все труднее.


– А вот и я. – В гостиную вернулся Иван Поликутин. Он водрузил на стол большой хрустальный графин с соком. – О чем воркуете, голубки?

– А ты с мамой в юности о чем ворковал? – спросил в ответ Клим.

– Об уроках и о погоде, разумеется, – тут же нашелся с ответом отец.

– Да ладно! – хохотнул Клим.

Иван понимающе улыбнулся.

– Вы же совсем не притронулись к еде, – заметил он. – Серафима, не стесняйся. Если что, проси добавки. Мне всегда нравились крепкие женщины, которые хорошо кушают. Думаю, и Клим унаследовал мои пристрастия.

– Па, – упреждающе подал голос Клим.

– Снова перегибаю палку? Простите. – Ничуть не смутившись, Иван приступил к ужину. – Кстати, Серафима. Мне кажется, я не знаком с твоими родителями. А ведь знаю многих жителей Клыково. Чем занимается твоя мама?

– Она умерла много лет назад, – вздохнула Серафима. – Моим воспитанием занимался отец, а помогала ему наша горничная.

– А кто он, твой отец?

– Может, поговорим о чем-нибудь другом? – быстро предложил Клим.

– С какой стати? – удивленно взглянул на него Иван. – Или вам есть что скрывать? Так ведь я рано или поздно все равно все выясню.

– Пап, ну что ты устроил допрос? Я тебе потом все расскажу, когда провожу Серафиму домой.

– Серафима… – задумчиво повторил Иван Поликутин, застыв с вилкой в руке. – Имя редкое и старинное. Мать погибла много лет назад… Скажи мне, детка, не дочь ли ты Платона Долмацкого?

Серафима замерла. Клим слегка побледнел.

Ивану Поликутину этого хватило, чтобы обо всем догадаться. Он молча отложил вилку, затем отодвинул в сторону тарелку и медленно вытер губы салфеткой.

– Что молчите? По реакции вижу, что я прав, – холодно проговорил он. От былого радушия хозяина дома не осталось и следа.

– Все верно, – не стала скрывать Серафима. – Я дочь Платона Долмацкого. Знаю, что вы знакомы…

– Еще как знакомы! Ну что ж, – Поликутин-старший с грохотом отодвинул стул и поднялся из-за стола, – думаю, на этом наш ужин окончен. Прошу меня извинить!

И он вышел из гостиной. Серафима и Клим озадаченно переглянулись.

– Мне лучше уйти, – быстро вскочила со стула Серафима.

– Нет, останься! – подскочил и Клим.

– Твой отец ясно дал понять, что я в его доме нежеланный гость.

– Но это и мой дом тоже! А я уже имею право самостоятельно приглашать к себе гостей!

– Клим, пожалуйста, – взмолилась Серафима. – Давай уйдем? Мне очень доходчиво объяснили, что пора и честь знать, я такие вещи отлично понимаю.

– Тогда я уйду с тобой! – Клим отбросил салфетку в сторону.

– Хорошо, – смирилась Серафима. – Но только поскорее, пока твой отец не вернулся.

Быстро собравшись, скрываясь от дождя под большим черным зонтом, они покинули особняк Поликутиных.

Клим проводил Серафиму до самого дома, затем они долго сидели в беседке в темном саду Долмацких. Платон отсутствовал, поэтому им никто не мешал.

– Что же произошло между нашими родителями, что они до сих пор так ненавидят друг друга?! – озадаченно спросила Серафима.

– Не знаю… Но мы обязательно это выясним! Терпеть не могу всякие тайны и недомолвки, – признался парень.

Домой Клим вернулся почти два часа спустя. В гостиной еще горел свет. Поликутин-старший с мрачным видом сидел в большом мягком кресле, сжимая в руке бокал со спиртным, и явно дожидался возвращения сына.

– Думаю, ты и сам все понимаешь, – без обиняков заявил он, когда вошел Клим.

– Понимаю что? – с вызовом спросил парень.

– Тебе не стоит встречаться с этой девушкой.

– Но почему? Я люблю ее…

– В вашем возрасте любовь проходит так же быстро, как вспыхивает. А с Долмацкой тебе лучше не связываться. Ты не представляешь, из какой она семейки!