– Не понимаю, чем тебе это поможет.

– Кроме того, ты напишешь извинения лорду Вайткроу и будешь молить его о прощении.

– Молить? Мальчишку? Ты за кого принимаешь меня, брат?

– Да, ты сделаешь это. И будешь писать ему каждые два дня, если он не ответит и не скажет, что ты прощён. Чтобы тебе было легче, я составил первые несколько писем. – Регент взял со стола пергамент, который теперь, в отличие от листов из напластанного тростника, использовали лишь в исключительных случаях, подчёркивая важность документа или послания. Почерк регента не узнают, так как писец помогал ему в составлении писем. – Тебе осталось лишь поставить свою подпись и запечатать их.

– Может, мне ещё подарки ему отправить?

– Разумеется, отправить! Я подумаю, что ещё можно сделать. Вы с твоей леди-женой ждёте пополнения?

– Да. – Лорд Форест даже сквозь негодование засветился от радости и гордости.

– Если у вас родится девочка, я от твоего имени сам предложу Вайткроу заключить союз с его будущими детьми, когда они появятся, и Форестами.

– Но я не обговорил это с Кейдс.

– У тебя ещё будет время сообщить ей эту прекрасную новость. Отправляйся отдыхать, Райан. Вечером мы встретимся за ужином в семейном кругу, моя леди-жена Гилар с удовольствием послушает про новые виды зверей, что вы разводите, уникальные породы собак и прекрасных коней. Она очень любит верховую езду и собак, правда, отдаёт предпочтение привычным женским породам.

Спустя два дня лорд Райан отправился обратно, унося с собой целый ряд распоряжений Клейса, подарки для Вихта Вайткроу, которые должен был вручить от своего имени и имени Его Величества, а также с наброском слов извинений, которые брату регента требовалось выучить, а после пересказать мальчишке-южанину с как можно более искренним видом.

Но на этом неприятности Клейса не завершились.

Его прекрасная любовница Меона, которой он уделял совсем немного времени – хоть и куда больше, чем своей супруге, – сообщила ему, что вновь ждёт ребёнка. Всего полгода назад она уже родила регенту бастардов – двух мальчиков. Оба оказались здоровыми и крепкими, но из-за уже начавшихся конфликтов родов, а также войн, что ещё могли начаться, в преддверии ещё более ужасных и разрушительных бунтов, лорд Форест совершенно не обрадовался своим сыновьям – они могли стать очередным рычагом давления на него, а через него и на Его Величество.

Вторая беременность любовницы скорее огорчила Клейса, он предложил сходить к лекарям, чтобы избавиться от ребёнка, но Меона, как глупая девка, лишь разрыдалась, упала ему в ноги и принялась умолять оставить плод их любви. Клейс дал ей слово, что обдумает ещё раз.

Его супруга Гилар, как ему казалось, давно подозревала, что у её мужа кто-то есть, но годы замужества научили её не лезть в дела королевства и не мучить регента приступами ревности. Она и сама никогда не была лишена внимания, один из её стражников проводил с ней особо много времени.

Однажды лорд Форест сделал на этот счёт замечание, и его леди призналась в обоюдной симпатии. Клейс видел, насколько Гилар боится и как она начала умолять пощадить её возлюбленного, но регент не испытывал ни капли ревности. Тогда они заключили устный договор – как и положено, в высшем обществе они играют прекрасную пару, выполняют все положенные ритуалы супругов, сидят рядом на застольях и вместе отправляются на званые ужины или пиры, когда Клейса не отвлекают его дела. Когда же они в своих покоях и скрыты от посторонних глаз, они могут жить своей собственной жизнью.

После некоторых раздумий Клейс рассказал своей супруге о двух полугодовалых бастардах и том, кто должен был родиться. В ответ леди Форест назвала его дураком, добавив, что он мог бы рассказать ей обо всём и раньше.

Гилар поступила как понимающая сестра – со временем регент и впрямь стал воспринимать её так и избавился от неприязни – она предложила выдать будущего бастарда за их общего сына, чтобы Клейс имел законного наследника; заодно леди отчитала мужа за то, что тот не рассказал о любовнице и её положении раньше, чтобы леди Форест имела возможность помочь и в предыдущий раз. Сейчас же шанс был упущен, ведь её часто видели, и все её наряды свидетельствовали об отсутствии беременности.

Пересказанное предложение пришлось весьма по душе и Меоне, которая заставила ждать своей благодарности лишь до ночи. В процессе регенту периодически закрадывалась в голову мысль о том, что, может быть, и не грех иногда прислушаться к мнению жены, хотя она и не была посвящена ни в какие дела королевства. Иное мнение открывало и иной, женский, взгляд на вещи и проблемы, заставляя их посверкивать новыми гранями. Впрочем, с новой бедой, что коснулась его, женский взгляд на вещи не помог бы решить ничего.

Кайрус, королевский палач и прекрасный подданный короля Аурона Старская, явился к Клейсу и попросил личной аудиенции. Поскольку обычно палачи не желали участвовать в светских мероприятиях и редко имели проблемы, которые требовали бы вмешательства короля, а Кайрус не казался дураком, жаждущим обсуждать пытки или своё вознаграждение на официальном приёме, регент не на шутку испугался.

Хотя это могло быть всего лишь предсказуемой человеческой реакцией на появление палача – страх. К сожалению, никто не может дать гарантий, что лорд Форест никогда не займёт места Пилха Хэйтхарта, от этой участи не спастись даже Его Величеству, если на то будут определённые обстоятельства.

– Ваше Высочество! – Палач, как и любой смертный, хоть и был карающей дланью правителя, встал на колено перед представителем Аурона. Сам мальчик занимался верховой ездой, и Форест посчитал, что отвлекать его нет никакой необходимости.

– Встань. Что-то случилось, Кайрус?

– В городе объявились фанатики, Ваше Высочество. – Кайрус не разводил никому не нужных долгих бесед ни о чём, прежде чем переходить к делу. – Те, кто верит в возвращение Первых. Я встретил одного из них – бастарда лорда Голдрэта, он представился как Ивтад. Боюсь огорчать вас, но, судя по всему, они планируют совершать свои злодеяния и в дальнейшем. И просили меня о помощи.

– Культ Первых… – Клейсу не нравилось, что, кроме уже проявившихся проблем, стала назревать ещё одна. – Только этого здесь не хватало. В самом деле, они просили тебя о помощи? Палача? Зачем им это?

– Они хотели, чтобы я помогал им освобождать их людей, Ваше Высочество. Они сказали, что я смог бы устраивать побеги тем, про кого они скажут, или убивать раньше тех, кто слишком слаб волей.

– Но ты отказался, Кайрус. Я очень рад, что не ошибался в тебе и ты мой верный союзник.

– Благодарю за доверие, Ваше Высочество. – Палач вновь опустился на колено перед регентом, и Клейс улыбнулся.

Он подошёл к мастеру пыток и убийств, обнял его за плечи и поднял.

– Вставай. Моё доверие – это лишь малая часть, которой я могу отплатить своим подданным. Но скажи мне, почему они решили, что смогут заставить тебя пойти против короля и меня? Всем в городе известно, что ты предан Его Величеству и вся твоя семья служила образцом для любого.

– Они окружили нас, Ваше Высочество, когда мы возвращались с казни милорда Пилха Хэйтхарта. Они забрали Рисса и хотят управлять моей волей при помощи сына.

– Рисса? Рисс… Это твой… – Клейс перебирал в голове имена сыновей палача, – средний сын? Он уже начал помогать тебе, кажется, я видел его – он носил тебе розги.

– Да. – Кайрус выглядел гордым, что Клейс помнил его детей. Хорошо, что он не знал, что регент не помнит имён его дочерей. – Он уже вступил на наш путь.

– Они забрали Рисса, но ты пришёл сюда. Пошёл против них.

Палач кивнул.

На какое-то время воцарилось молчание. Оба прекрасно понимали, что может означать этот поступок Кайруса для Рисса. И они оба понимали, что шансов вернуть мальчишку мало – фанатики не отличались благоразумием и добродушием, и убить ребёнка, выставив его тело на всеобщее обозрение, если палач не станет сотрудничать с ними, чтобы показать всю серьёзность своих намерений, для них вполне обычное дело.

Преданный союзник и верный слуга Его Величества и лорда Фореста заслуживал уважения и достойной награды. Но что поможет человеку пережить потерю собственного ребёнка, ставшего жертвой интриг и войны могущественных людей? Клейс не знал.


Он подумал о своих бастардах. Теперь он тоже уязвим. Его тоже могут шантажировать детьми, брать их в заложники и требовать идти против совести. Сможет ли он поступить так же, как Кайрус? Неизвестно.

Наверное, на лице регента отразилось нечто, что взволновало палача.

– Ваше Высочество, я давно уже привык к этому миру и его несовершенству. Я не хотел огорчить вас своими новостями.

Клейс вздохнул. Если бы Кайрус не был палачом, регент сделал бы всё, чтобы этот верный как пёс человек продвинулся вверх по службе и вошёл в Совет Его Величества. Такими разбрасываться нельзя.

Жаль, но для потомственного мастера пыток и казней другие пути уже закрыты. Но если его отпрыски хоть вполовину похожи на своего отца, то дорога открыта для младших сыновей и дочерей палача.

– Я отправлю к твоему дому Серых рыцарей, Кайрус. Теперь тебя и членов твоей семьи будут сопровождать мои люди, и вам не причинят вреда.

– Моя благодарность не знает границ, Ваше Высочество, но, наверное, пока не стоит.

– Почему? Ах да. Я понимаю. Ты не хочешь прощаться с сыном раньше времени. Ты прав, при одном взгляде на твою охрану слуги Первых поймут, что ты не послушал их. Хорошо, я прикажу им следить за вашей семьёй, они переоденутся в одежды простолюдинов и не станут привлекать к себе лишнего внимания. Я отправлю людей на поиски фанатиков и твоего сына. Как твой старший, Ларс, верно?

– Да. Ларс напуган и винит себя – он был рядом с Риссом и уверен, что не сделал всего, что требовалось. Ларс считает, что должен был занять место своего брата, если уж не смог защитить его. Он сумел ударить нескольких и одного убить – тело и раненых забрали ваши люди, – но этого оказалось недостаточно.

– Ларс – отличный брат, у него доброе сердце и благие намерения, и это прекрасно, но слишком мало, чтобы противостоять стаям слуг Первых. Его вины в произошедшем нет, он сделал даже более, чем мог бы сделать любой юноша в его возрасте. Передай ему мои слова.

– Всенепременно, Ваше Высочество.

– Кайрус, не теряй надежды. Я верю, мы найдём Рисса, и очень скоро.

Кайрус кивнул и выдавил из себя благодарную улыбку.

И палач, и регент врали и знали это. Они оба понимали, что Рисса уже вряд ли получится вернуть живым, и если вдруг произойдёт чудо и мальчика найдут, то совершенно точно не целого и невредимого.

Хуже всего, что они понимали и то, что лгут друг другу. И всё же говорить правду не получалось.





Фейг




Прошёл сезон и два цикла, прежде чем она смогла отправить письмо. Её возлюбленный лорд Вайткроу сейчас мог быть где угодно, а отправлять воребов в Новые Земли не получалось.

Поначалу она злилась на своего бывшего жениха, ругала его всеми известными юной леди словами, некоторые даже были грубыми, а за них мать могла бы и наказать Фейг. Но Вихт заслуживал этого – лорд Вайткроу отправил её к родителям, чтобы она могла готовиться к свадьбе, а сам ринулся навстречу путешествиям слишком не вовремя. Но ему показалось этого мало, он обещал, что его путешествие пройдёт за полтора, потом – за два сезона, а после прислал послание, что задержится.

Рогор Холдбист не стал терять времени даром и договорился с её отцом, Райаном Форестом, чтобы тот выдал дочку за сына Рогора – Ротра Холдбиста. Фейг не испытывала неприязни к молодому лорду, она видела его один или два раза на празднике Лета в замке Вихта, и он показался ей весьма сдержанным, неконфликтным и приятным лордом, но сейчас, когда он стал её мужем, все приятные черты разом испарились и Ротр виделся ей чудовищем.

С их первого совместного дня наследник Рогора относился к ней с уважением и старался быть щедрым. Перед первой брачной ночью он подарил ей щенка, чтобы её дни на севере не были столь грустными и однообразными, а после попросил удалиться жрецов и придворных, чтобы не смущать леди.

Даже лежать с ним в одной постели, как бы он ни старался, было для Фейг неприятно. Молодой лорд пошёл навстречу своей новой жене, и в ту ночь между ними не было близости – Фейг даже подумалось, что он куда лучше своего отца, и на несколько часов успокоилась. Но наутро, когда перестилали их постель и переодевали новую леди Холдбист, явился Рогор.

Он даже не подумал, что его невестка смущается, и проигнорировал настоятельные просьбы покинуть покои, лорда интересовали лишь простыни и её ночные платья. Злой, он покинул Фейг, не проронив ни слова, зато нравоучения, что он высказал своему сыну о неподтверждении брака и необходимости зачать наследников, она услышала. Что лорд-отец ещё вещал её новому мужу, дочь Райана Фореста не знала и могла лишь догадываться, однако следующей ночью Ротр, несмотря на её мольбы, известил её, что так надо, и консумировал их союз.

Фейг рыдала и не могла успокоиться, мерзкого сына правителя, что показался ей приятным и хорошим, она больше не желала видеть, да и сам он не горел желанием проводить долгие часы в одной постели с новой женой.

Днём свежеиспечённые супруги почти не встречались, лишь за завтраком Фейг вынужденно проводила время со всем семейством, но Ротр нечасто составлял им компанию. Молодая жена неоднократно видела его с красивыми служанками и порой даже под руку с придворными леди. Наследника Рогора привлекали куда более взрослые женщины, чем новая леди Холдбист. Фейг хоть и была ещё юна, но некоторые вещи уже понимала.

Также она прекрасно понимала, что за звуки можно услышать по ночам из покоев мужа, которые располагались на том же этаже, что и её собственные, ближе к лестнице. И каждый раз, когда её мучила бессонница и она бродила по замку, а после возвращалась к себе, проходя мимо обители мужа, она краснела, опускала голову и старалась прошмыгнуть мимо стражей, что хранили покой и безопасность у каждых из покоев, чтобы те не увидели её стыд.

Раз в несколько ночей к ней являлся законный супруг, порой из всей одежды на нём оставались лишь штаны; его потные волосы липли ко лбу, он тяжело и горячо дышал. В такие ночи он всё делал быстро и почти всегда оставался до утра. В другие же он долго возился, пыхтел, даже извинялся, а после желал доброй ночи и покидал свою жену.

Фейг надеялась, что Ротр мог бы и вовсе не посещать её. Но желание сделать наследника и родительский указ пересиливали в будущем правителе Династии Холдбист его нелюбовь к только недавно расцветшим девам.

В свою очередь Фейг советовалась и просила помощи у своих придворных леди и служанок, тех, которые были с ней почти с самого её рождения. Женщины советовали, как и что делать, чтобы даже в случае зачатия ребёнка плод не смог выжить и организм избавился от него. Многие способы оказались болезненными, и молодая леди Холдбист с трудом пересиливала себя. Она не собиралась рожать ребёнка от нелюбимого мужа и надеялась, что Вихт сумеет вызволить её.

За проведённые в Фиендхолле циклы Фейг успела познакомиться со всеми представителями Династии Холдбист, проживающими там, – леди Эббианой, женой Рогора, братом мужа, Робсоном, его женой Сиеной и маленькой леди Рианой. Из всех наиболее приятной оказалась леди Эббиана Холдбист, но сейчас, когда могла начаться война между Глейгримами и Флеймами, она, урождённая леди Глейгрим, была больше занята переживаниями за свою семью и убеждала своего супруга и правителя этих земель помочь её роду и не позволить Флеймам уничтожить её племянников.

Леди Риана – совсем малышка, ей всего восемь лет, и насколько бы она ни была приветливой, Фейг не могла найти темы для продолжительного разговора. Робсон и Сиена были скорее заняты друг другом, являя пример гармоничной пары. Они всюду ходили вместе, Сиена любила охоту и составляла супругу компанию, да ещё и оказалась весьма талантливой, и нередко её постигала удача. Кроме того, Робсон очень любил упражняться в стрельбе и во владении мечом, и, хоть Рогор и не одобрял этого, учил свою жену тому же.

Когда же, через половину сезона пребывания Фейг в Фиендхолле, оказалось, что Сиена ждёт ребёнка, они с мужем и вовсе словно пришили себя друг к другу и совершенно не обращали внимания на других членов семьи. Разве что на Ротра, братья хорошо ладили, и, видимо насмотревшись на счастливую пару, наследник рода начал оказывать своей супруге знаки внимания и дарить подарки. Даже ночами, когда муж посещал её, он начал интересоваться, насколько ей комфортно и не причиняет ли он боль.

Фейг была одинока. Она привыкла жить в тепле и с большим количеством слуг и придворных, да, приехавшие с ней леди общались с ней и развлекали по мере сил, её служанки никогда не отказывали ей во внимании, но, поскольку их было мало, а лорд Холдбист считал разговоры лишней тратой времени, они слишком уставали и почти совсем не имели свободного времени.

Молодая леди Фейг Холдбист скучала по землям Вайткроу – там всегда было много людей, все ходили в красивых нарядах и часто улыбались. Во Фридомхелле всегда было множество художников и менестрелей, скульпторов и поэтов, учёных и путешественников, иногда устраивались рыцарские турниры, но куда чаще прекрасные балы.

У Вайткроу Фейг развлекали шуты, трюкачи и фокусники, она много гуляла вокруг замка, даже когда Вихт был занят, она никогда не скучала и могла отправиться за пределы Фридомтауна, чтобы проехаться верхом и посмотреть на прекрасные сады, виноградники и поля.