Разведчики доложили – в лесу, по которому сейчас пробирался отряд, ближе к западу располагались несколько хижин. Заметить их удалось только из-за дыма от костров.

Вероятно, как и говорил Гевн, ночью можно было застать врасплох местных жителей, но Рирз отказался от этой затеи. Воевать в темноте на своей территории, конечно, оправдано, но на незнакомой местности, с теми, кто совершенно не изучен, – самоубийство. Прошлая их попытка успехом не увенчалась.

Когда люди бастарда пришли сюда в первый раз, они ещё не знали, где конкретно живут будущие рабы, но всё же им повезло наткнуться на группу дикарей. Их было не так много, они выглядели, как обычные люди, разве что больше походили на оборванцев из квартала умельцев, коих множество в городах Ферстленда, нежели на опасных врагов. У большинства дикарей было такое количество украшений из разноцветных камней, ракушек, дерева и глины, что рябило в глазах. Быть может, они использовали их вместо доспехов? И с ними был странный мужчина, невысокий, почти полностью седой, с бородой до пупка. Его наряд состоял из сплошных ветвей и листьев, в его длинные волосы были вплетены перья и цветы. Пусть после он и оказался могущественным противником, но при первой встрече у незаконнорождённого сына лорда Рогора и его войска он вызвал лишь смех.

Об этом смехе пожалели всё.

Недруги кричали что-то на своём языке. Бастард начал понимать дикарей, но во время битвы с трудом разбирал знакомые слова.

Люди в перьях пытались пробить доспехи деревянными копьями, били его воинов тяжёлыми молотами из камня и дерева, метали шишки, но через минуту, две или три после того, как в их кожу и плоть вонзались дротики, становились более вялыми и вскоре засыпали – зелье Айдина и впрямь помогало.

Воины Рирза смогли оттащить больше двух десятков, пока путь им не преградил смешной старец с цветами в волосах. Он закричал что-то малопонятное, завыл, начал трясти своей головой, из-за чего вплетённые в его бороду ракушки и деревянные фигурки стали биться друг о друга. Воины смеялись, бастард вторил им, и бой продолжался.

И вдруг этот умалишённый упал на колени у одного из деревьев и замычал глупую песню. Холдбист уж решил, что толку с него не будет и стоит из сострадания отрубить ему голову, как случилось необъяснимое.

Лес как будто встал на защиту этого диковатого народца!

В войско и в самого Рирза начали лететь шишки и ветки, все птицы остервенело набрасывались на них, звери, обитавшие здесь, от маленькой мышки до больших и рогатых животных, явились на зов старика и стали выступать на стороне дикарей. Деревья склонялись над захватчиками, ветви преграждали путь, и, Рирз был готов поклясться, часть корней выступила из земли! За, как показалось бастарду, мгновение отряд потерял шестерых бойцов и был вынужден отступить под таким напором. Как бы ни хотелось сыну Рогора утверждать обратное, но это было больше похоже на бегство.

Их отступление было столь поспешным, что они не то что не забрали хотя бы часть спящих врагов, но и пронеслись мимо своих тайников, где оставили пропитание и часть оружия на случай отступления или кровавой бойни.

В лагере их встречали.

Конечно же, все ждали их с победой или поражением, ждали раненых и убитых, ждали пленных. Но истории воинов о том, как их закидывали шишками и натравливали птиц, поначалу вызвали волну смеха. Однако одного взгляда на бастарда хватило, чтобы понять – это не шутки.

Рирз не собирался отступать и планировал второй поход. Он был тогда уверен, что теперь-то уж точно справится. А для этого требовалось разузнать побольше. Затем он и отправился к Амфи.

Молодой морской житель уже достаточно освоил их язык, а Рирз вполне сносно понимал многие слова местного народа. Их разговор для большинства выглядел диковато – они использовали речь Ферстленда и Новых Земель вперемешку.

– Амфи! – Молодой будущий лорд постучал по стенке деревянного корыта, где обитал его друг. На стук и голос из воды появилась мокрая голова, за бортик схватились руки с длинными пальцами и перепонками между ними.

– Ри-и-ис! – протянуло существо и встало в полный рост. Он продемонстрировал все острые зубы, местные научили его улыбаться, однако в исполнении водного жителя это выглядело очень уж устрашающе. – Ты долго быть не здесь. Я грустить.

– Да, я тоже соскучился, мой дорогой друг. Тебя не обижали? Воду меняли?

– Гиэт приходить и говорить, твой братья менять вода. Гиэт говорить со мной и учить меня новым слова.

– Что ж, надо будет поблагодарить Герта. Амфи, скажи, ты ведь много общался с другими, что проживают здесь. Я со своими людьми решил попутешествовать и осмотреться, нам интересно, что здесь ещё есть. Мы мирно вели себя, но тут на нас напали дикари – они были не очень сильны, у них не было таких доспехов и оружия, как у нас. Мы бы справились с ними и поехали дальше, но… Тут появился странный старик с цветами и ветками в волосах и бороде, он кричал на нас, падал на колени – и вдруг на нас напал сам лес!

– Вы встретить Говорящий-с-духами. Говорящий-с-духами добрый, он не нападать просто так. Он испугаться вас и защищать семья.

– Говорящий-с-духами? Он очень силён?

– Он говорить с духами природа, с духами камень и с духом вода. Каждый из Говорящий-с-духами выбирать себе только немного дух. Если он выбирать больше, он уставать и не успевать благодарить много дух. Ты говорить, на вас напасть лес? Вы встретить один из очень сильный Говорящий-с-духами – Говорящий-с-природа. Живущие-на-земле рассказывать мой семья – такой Говорящий-с-духами есть один на много поселений. В каждом поселений есть свой Говорящий-с-духами, но Говорящий-с-природой – редкий дар. – Амфи поднялся по ступеням, которые ему сделали, чтобы он мог вылезать, затем спустился по деревянной лестнице вниз и уселся на нижней ступени.

– А что будет, если он умрёт?

– У Говорящий-с-духами есть ученик. Может быть, много ученик. В поселении есть и Передающий-дар-говорящих – он забирать у мёртвого Говорящего-с-духами его сила и передавать его достойный ученик. Если ученик недостойный, дар не работать. Тогда его передавать дальше через дни.

– А если Говорящий-с-духами умирает раньше и Передающих нет поблизости? Ведь если он снова нападёт на нас, то… Мы вынуждены защищаться!

– Я понимать. Убивать Говорящий-с-духами плохо. Их оставаться очень мало. Их беречь. Они уметь говорить, но они умирать, как и все. Они не есть сильнее.

– Ты мне очень помог, Амфи. Не хочешь прогуляться до озера? Наши владения расширяются, теперь и у озера есть воины, там безопасно. Ты сможешь размяться, а мне бы хотелось подумать…

– Плавать! – Амфи встал и, покачиваясь, пошлёпал к Рирзу. Весь его вид выражал радость и предвкушение.

Удивительно, как только внебрачный сын Рогора успел привязаться к этому неповоротливому созданию?

– Мы поиграть в догонялы в воде?

– Ты же знаешь, что выиграешь. Ты плаваешь намного быстрее меня, и у тебя есть плавники.

– Я плавать только одна рука и одна нога. Тогда ты играть со мной?

– Ты как ребёнок, Амфи! Хорошо, идём. Хуже от этого не станет.

Рирз вернулся к вечеру, а Амфи оставил в озере на пару дней, ему будет полезно размяться, да и слушать планы про поход совсем не стоит.

Он доверял своему новому приятелю и был уверен, что тот не сбежит к дикарям или к другому водоёму. Но караульных всё же оставил.


За время, пока бастард многократно проигрывал Амфи и, по сравнению с водным, бултыхался как ребёнок, у него было время поразмыслить, как следует действовать. И над тем, что людей для нового похода необходимо вдохновить.

Его солдаты напуганы, он слышал разговоры про исчадия Богов, что вырвались из-под земли и хотят уничтожить всех чужих. Кто-то даже заявил, что планирует сесть на корабль и уплыть домой так скоро, как только сможет.

Рирз собрал своих людей лишь на следующий день. Всем требовался отдых, эмоции поулеглись, и теперь можно было начинать серьёзные разговоры.

– Наш первый поход окончился не так хорошо, как хотелось бы. – Рирз стоял на помосте в своём главном лагере.

– Совсем плохо, милорд! – послышались из толпы слова согласия.

– Да. Это была и моя вина – мы не знали, с какими врагами нам предстоит сразиться. Да, мы проиграли в этой схватке, мы потеряли людей, и я скорблю о них вместе с вами. Но это не повод сдаваться и отступать! Мы уже знаем, как побеждать местных, мы уже делали это. Разумеется, вы думаете, что этот враг силен и могуч. Но мы пришли к нему в дом, мы сражались на его территории, это всегда сложнее, чем ждать нападений, сидя на своих тёплых местах, где вам знаком каждый куст. Скажите мне, во скольких боевых сражениях вы участвовали? Вот ты, – он указал на одного из воинов, – сколько битв было в твоей жизни?

– Три, милорд.

– И ты каждый раз дрался на своей земле?

– Нет, милорд. Я дважды ходил в поход.

– Я знаю, что эти войны были выиграны, но половина военных походов оказывалось провальной. Оба твоих похода были успешны?

– Нет, милорд. В первом походе наш лорд потерял половину войска, мы прогоняли разбойников Флеймов с земель…

– Но второй поход был куда успешнее! Наш проигрыш – это наш опыт. Мы расслабились и недооценили врага, мы засиделись здесь, под защитой стен и рвов и забыли, что означает сражаться за наше будущее. В этот раз мы будем готовы! Все вы знаете, что нам нужны люди, нам нужны те, кто будут помогать нам, и, если они не хотят это делать добровольно, мы заставим их силой. Мы пришли с более развитых земель, у нас есть то, чего нет у них, – оружие, доспехи, знания и сплочённость. Одолеть группку дикарей не сложно, когда мы знаем их основной козырь. Этот старик – Говорящий-с-духами; я не знаю, как он получает свою силу, но он смертен, и, когда мы убьём его, они останутся без поддержки! Без него они лишь дикари, ничем не превосходящие тех, кого мы уже поработили. Строительство замка – наша цель, оно займёт ещё не год и не два, и только от нас зависит, как скоро мы обретём новый дом или как скоро мы получим награду и станем героями. Вернёмся домой победителями! – Учителя в замке отца когда-то говорили, что обещать людям вечную жизнь или хорошее отношение бесполезно, ведь в это они могут и не поверить, но их привлекают куда более приземлённые вещи, те, о которых они мечтают. – Мы поработим дикарей, мы расскажем о своих успехах другим, поделимся с ними знаниями. Мы сможем это сделать! И каждая наша новая победа будет приближать нас к успеху! Вам всем воздастся за ваши старания. Никто из вас, никто из ваших семей больше не будет голодать! Никто из ваших семей не будет нуждаться! Всем выплатят обещанное золото, ваш бесценный опыт поможет вам продвинуться дальше и стать командующими. Войти в состав личной охраны лорда, быть может, ваши сыновья смогут стать королевскими рыцарями. Вас ждёт безбедная жизнь, сытость, достаток, вас ждёт будущее, которого вы так желаете, и всё это может начаться здесь, с похода, из которого мы выйдем победителями!

Люди Рирза, желавшие получить золото и еду, хотевшие выбиться в командование, мечтавшие, чтобы их дети стали рыцарями и больше ни в чём не нуждались, услышали своего предводителя и поверили ему, как поверил бы сам себе бастард. Главное – цель была достигнута, воины вновь рвались в бой.

Разговор с Амфи помог, ведь теперь их враг перестал быть пугающей неизвестностью. Стоило ему обзавестись именем, стоило немного узнать о его способностях и услышать, что он смертен, как и все другие дикари, как страх отступил.

Через пять дней – именно столько понадобилось, чтобы запастись дротиками и отваром для них, – Рирз и его бойцы выступили вновь.

Лишь только рассвело, сотня воинов во главе с бастардом Холдбиста вошли в тот самый лес, откуда недавно бежали сломя голову.

Разведчики справлялись со своей работой весьма неплохо, Говорящий-с-духами не встречался им на протяжении всего пути. Им никто не встречался.

Рирз начал волноваться, уж не идут ли они в ловушку? А быть может, местные сбежали в какую-нибудь другую деревню? Или, например, вскарабкались на деревья и вскоре расстреляют их? Всё оказалось куда проще.

Шестеро его лучников успели выстрелить стрелами с зельем во вражеских шпионов прежде, чем те скрылись среди деревьев. Да, эти дикари могли и не выжить, но ведь есть и ещё.

Основная схватка началась уже около самого поселения местных. Говорящий-с-духами в этот раз припоздал, трое воинов Рирза успели нашпиговать его стрелами прежде, чем он вновь завыл свою песню. Когда старик упал, все дикари разом словно поникли, а затем, видимо, из злости и желания отомстить, с удвоенной силой стали сражаться за свои жизни.

Среди сражавшихся были не только мужчины, но и женщины. Даже дети, лет с десяти, держали в руках оружие и с пронзительными криками напрыгивали на солдат Холдбиста, ломали об кольчугу свои копья, но не отступали. В воинов летели камни и песок, летели ветки и угли, глиняная посуда и всё, что сообразительные дикари могли использовать, чтобы замедлить натиск вооружённого и подготовленного отряда.

Рирз слышал вдохновляющие крики одного из местных – рослого, с голым торсом, разрисованного разноцветными красками, с длинными косами, украшенными, как у барышни. Бастард достаточно выучил язык, чтобы понять – этот мужчина убеждает не сдаваться и защищать своих детей. Сообразительности тому, кто страстно желал стать лордом, хватало, чтобы узнать в этом человеке вожака. Если обезглавить дикарей, их пыл, вероятно, поубавится.

Незаконнорождённый сын Рогора Холдбиста крикнул своим солдатам, чтоб были рядом с ним, и бросился к вожаку. Он никогда не славился бесстрашием, не был удивительно-талантливым бойцом и не считал, что главарь должен подавать пример, что опасен для жизни, но увлёкся битвой.

Он не обращал внимания на то, где он, на то, сколько здесь людей и идут ли за ним, он, пожалуй, чрезмерно хотел добиться новой поставленной цели – желание убить вражеского командующего захватило его целиком.

Может, люди не послушали его, может, не успели за ним, но за поселением, где бастард догнал свою цель, он оказался в меньшинстве. Вожак и ещё четверо недругов окружали его.

О, такого исхода он не ожидал и совершенно не желал. Большая часть чужаков жива, ведь их скорее усыпляли, чем убивали, но не рассказывать же это разгневанным мужам. Неужели его глупые люди не могли меньше радоваться женщинам-дикаркам и больше следовать за своим лордом? Неужто он сам не мог подумать заранее? Умереть так глупо, не вернуться из первого похода, который обещал успех?

Рирз ненавидел в тот момент себя, ненавидел отца и мать, что возжелала лечь к лорду в постель. Он ненавидел весь мир и испытывал страх.

Вожак дикарей закричал ему что-то про возмездие, и мир погрузился во мрак…

Бастард почувствовал боль в ноге – сильную, ноющую, словно она была всё время, но он лишь теперь смог её осознать. Он потянулся вниз, к источнику боли, и обнаружил, что в его ногу воткнут нож из кости какого-то зверька. Рирз не помнил, как получил эту рану, и охнул. Осознание, что он всё ещё на ногах, не сразу пришло к нему; он осмотрелся, подхватил с земли чьё-то копьё и приготовился сражаться.

Но враги вокруг будущего лорда закончились, хотя битва ещё шла там, с той стороны поселения. Да и, скорее, не битва, судя по одиночным крикам женщин и радостному гоготанию мужчин из его лагеря.

В нескольких шагах от Рирза лежал один из дикарей с воткнутым в него мечом, который вошёл настолько глубоко, что даже часть рукояти погрузилась в тело. Какой же силой нужно обладать, чтобы так проткнуть человека? Чуть дальше лежали тела, вернее то, что ещё осталось от трёх людей – их будто разорвали пополам, оторвали конечности и побили о землю с силой, недоступной любому из людей. Вожак дикарей был мёртв, он выглядел ничем не лучше распотрошённых товарищей, в его руке осталось копьё, перепачканное кровью.

Тело бастарда болело, его завтрак рвался наружу, перед глазами картинка лишь со временем стала приобретать чёткость. Его разум был затуманен, память отказывалась выдавать то, что произошло здесь, одного взгляда на руки хватило, чтобы понять, что они все в крови, подсыхающей и стягивающей кожу.

За своей спиной Рирз услышал шорох. Враг.

Но источником звука оказался совсем не дикарь. На трёх нижних ветках висел связанный юноша, стройный, с приятным привлекательным лицом, его испачканные и потные волосы, вероятно, когда-то были светлыми, а потрёпанные и порванные одежды казались добротными и дорогими. И, на удивление, он залепетал на родном языке Рирза.

– О Боги, молю вас… только не смотри на меня. Не надо. Не смотри. Не иди сюда, о нет, пожалуйста, не трогай…

– Что ты лепечешь? Ты знаешь мой язык? Кто ты такой?

Юноша вздрогнул и уставился на Рирза с нескрываемым удивлением, бастард даже думал, что тот заплачет от счастья или от горя.