— Хорошо, Таня. Я забираю тебя к себе на службу. Будешь помогать на кухне и горничной. Еда, жильё, одежда и десять терс. Устраивает?

— Конечно, почтенная кир, конечно, устраивает!

— Можешь идти за вещами. Мы уезжаем завтра днём.

До вечера я пробегала по магазинам уже в сопровождении ман Диты и Сеты. Договорилась о доставке, сбив цену за оптовую покупку. Закупила столько, что телег пришлось нанять аж три. Заодно они привезут и Сету, и новую повариху.

Нанимать рабочих для ремонта взялся ман Каст. Вечером пришёл их старший и мы, примерно, обсудили смету. Понятное дело, что она ещё поменяется, когда они будут работать. Но я была к этому готова. Готова я была и к тому, что делаться всё будет месяца полтора. Здесь нет дрелей и шлифмашинок, так что всё – ручками. Цена на бригаду рабочих с их инструментами не показалась мне слишком уж высокой. Брус для новых перегородок рабочие привезут с собой.

С собой я повезу только посуду и Таню. Не очень понимаю, на кой я её наняла. Хотя, если она действительно с детства тёрлась на кухне, то, вполне возможно, что и найду ей работу.

Коров я купила очень удачно, хотя рынок с животными и способен был свести с ума любого – такой шум и гам стоял при торговле.

Торговали всем, что шевелится.

От медлительных и спокойных коров, до птиц в клетках. Нет, гуси и куры сидели по плетёным загончикам. А вот какие-то певчие птахи занимали целый прилавок и голосили, и щебетали, и чирикали на разные голоса!

В одном из загонов бился рогами в шаткую дверь баран… безрезультатно бился, но упорно. Восхищённые овцы стояли вокруг и ждали победы, но пока у главаря ничего не получалось.

Где-то истошно орали петухи, соревнуясь в силе луженых глоток, гоготали гуси, которых упорно облаивал крупный шоколадно-серый пес, сидящий рядом на цепи…

Я бы спокойно могла уйти оттуда, ведя на поводке козу, настолько я одурела от этого шума и гама. Что конкретно мне говорила ман Дита, тянущая меня за руку в нужном направлении, я почти не слышала. Только отдельные слова:

— …молока почти ведро… и телёночек будет… свиней…

С рынка я уходила, став владелицей пяти задумчиво жующих коров, четырёх довольно больших поросят и десятка гусей-подростков. Всё это добро пригонит в рейт ман Каст.

А повезёт нас домой сама ман Дита.

— Да что вы, кир Стефания, волнуетесь? Неужели я с парой коняшек не справлюсь?!





Глава 32




Какое, всё же, счастье – быть молодой и здоровой! Было бы мне лет сорок – я бы этот ремонт просто не пережила.

Свой семнадцатый день рождения в начале осени я встретила посреди полной разрухи в доме, среди стружки, цементных разводов и белил, вони масляной краски и прочих радостей. Но это мне ещё повезло! Тане, впрочем, тоже – ей подошла детская кроватка. Впритык, но она помещалась. Мы спали с ней на уже отремонтированном чердаке. Там настелили потолок. Для тепла, а не для красоты. Красоту можно и потом навести.

Новые повариха и горничная вообще месяц с лишним спали в мыльне, на старых, набитых сеном матрасах. Через день их выкидывали просохнуть на солнце, а сами вечерами, по очереди, топили мыльню, отмывались и стирали одежду. Готовила ман Сона на костре, на сложенном на скорую руку очажке, потому еда была самая простая, но вполне вкусная. Особенно хороши были супы – без них я очень скучала. Не представляю, как ей удавалось на костре приготовить такие чистые, прозрачные и наваристые бульоны!

Слава Всевышнему – всё закончилось до осенних холодов! Последние четыре дня мы без конца отмывали и проветривали новые комнаты, расставляли мебель, скоблили пятна застывшей краски с оконных стёкол и полировали зеркала, перетряхивали и стирали одежду и бельё, пропахшие ремонтом и сыростью. Дел хватило всем. Хотя меня, как «барышню», пытались освободить от грязной работы, но мне, признаться, было неловко вышивать в тенёчке, когда вокруг все работали.

В прихожей появилась удобная ниша с перекладиной — под одежду. Там, на плечиках, можно было повесить накидки и пальто.

Половину зала я отвела под обычный кабинет. Строгие штофные обои серо-голубого цвета я с большим трудом нашла в лавке Рикберса. С большой уценкой, что меня порадовало. В моде были крупные цветочные орнаменты, медальоны с букетами и вазами и прочее рококо. Эти обои были однотонные, плотные и спокойные. Мода на них давно минула и они просто дожидались меня! Письменный стол из детской комнаты встал здесь отлично, а на стуле просто обновили обтяжку. Открытый стеллаж под книги и документы пока стоял почти пустой. Камин, что находился в бывшей спальне Вассы, обогревал ещё и эту комнату. Поэтому часть стены, от которой и шло тепло, просто очистили от штукатурки. Под ней оказался довольно симпатичный камень. Так и оставили.

Прямо от входных дверей комнату делил невысокий барьер.

Вторая часть имела некую особенность – она была оборудована для выпечки и готовки. За барьером в комнате находился ещё и большой стол для продуктов. И удобные стулья, чтобы сидеть, когда нужно. Прямо над столом была повешена новая керосиновая лампа с абажуром. Угол занимал шкаф из бывшей гостевой комнаты со стеклянными дверцами. На вычищенных полках – различные формы и миски. Именно здесь я собиралась учиться кондитерскому мастерству. Конечно, вытяжки тут не было, зато открывалось окно на улицу. Поместилась и небольшая плита-духовка и даже некое подобие мойки с огромным медным баком. Бак этот стоил дорого, но я проверила его на месте – он не тёк. Конечно, заливать его водой придётся ручками. Зато слив был выведен на улицу, что уже являлось великим делом. Сварных работ здесь ещё не знали, стыки труб крепили, заливая расплавленным оловом. И за ними нужно было следить – оно быстро окислялось. Но на несколько лет должно хватить.

Бывшая комната Вассы сузилась до размеров очень большой ванной комнаты. Унитаз, рядом с которым стоит бак с водой. Сливать нужно ручками. Небольшой умывальник, туда воду можно и погреть. Это забота горничной. И некое подобие душа – просто обмыться в жаркий день. Попариться я и в мыльне могу, но не топить же каждый день летом. Разумеется, душ – как дачный, никаких гибких шлангов, но я была рада и этому. Лесенка для того, чтобы налить в бак тёплую воду, ну и сток прямо в выложенном глиняной плиткой полу. Плитка была обожжённая, в красивых шоколадно-песочных разводах. Такой же выложили и часть стены у душевой. Остальные стены просто побелили.

Красивый камин смотрелся несколько чужеродно, но тут уж ничего не поделать.

Вторую часть комнаты Вассы я, подумав, переделала в такую же душевую. Для прислуги. Ходить в мой туалет они не могут – рано или поздно об этом узнают и разговоров будет больше, чем нужно. Но и бегать зимой в туалет на улице или таскаться с горшками – перебор.

Бывшую гостевую комнату, ну или для чего она там нужна, просто побелили и поставили кровати. Она тёплая и здесь будут спать горничная и Таня. Я добавила им стол и пару стульев для вечернего чаепития и выгородила удобную нишу с полками для одежды. Немного подумав, посмотрела на скучные белые стены, развела немного побелки с бежевым красителем – потемнее и посветлее, скомкала кусок мешковины и прошлась по стенам. Получился довольно приятный рисунок под камень. Возможно, когда-нибудь потом, я устрою здесь небольшую гостиную. А девочки смогут спать на чердаке. Теперь, после ремонта, там тепло. Но пока что нет нужды заставлять их бегать на второй этаж.

А моя спальня осталась на прежнем месте. Освежили краску на рамах, натянули новые обои, шторы и балдахин. Серо-голубая гамма, а слегка согревает её очень нежный, розово-пудровый оттенок белья, пледа и кучи подушечек в большом уютном кресле у камина.

Самые большие изменения коснулись кухни. Когда ман Сона первый раз увидела эту разруху, она брезгливо сморщила нос и, похоже, задумалась, не погорячилась ли она с подписанием контракта на пять лет. Думаю, её успокоило то, что я пообещала сделать всё, как она захочет. Я сейчас даже не сомневаюсь, что самый качественный ремонт у меня – именно на кухне. Ман Сона успевала и готовить для меня и горничных, стоять над душой у рабочих, ругаться с мастером за каждую мелочь и требовать сделать так, как нужно. Заодно она кормила и рабочих, щедро наваливая миски густой каши с мясной подливкой, так что все её команды и ворчание ей прощали легко – готовила она очень вкусно.

— А побелку нужно каждый год обновлять весной, а не раз в десять лет – выговаривала мне она. – Вот купите весной мела, я красочку сама замешаю и побелю, а то ишь, развели тут…

Спорить с ней я не рисковала – именно что, развели тут!

Место для сна она себе выбрала рядом с кухней, в крошечной комнатёнке, где раньше был свален какой-то хлам. Там даже не было окна – только форточка. Зато она, комнатёнка, безусловно, зимой будет самой жаркой. Спорить с ман я не стала. Комнатку побелили, поставили новую кровать, которую я заказала у кир Лиссы, и сюда же влез её сундук с вещами. Весьма, надо сказать, солидный и размерами, и внешне. Уголки обиты начищенной до блеска медью, на боках нарисованы по-купечески яркие розы и даже есть навесной замок. Похоже, с кухаркой мне повезло – очень хозяйственная женщина оказалась. Подарила ей на штору в комнату красивый кусок ткани – двери в клетушку не было, а ставить новую ман Сона не захотела. Она, разумеется, поворчала на моё расточительство, но штору прикрепила в тот же день. Думаю, ей понравился подарок.


Кухню после ремонта можно было снимать для глянцевых журналов – интерьер а-ля «домик в деревне». Для круп были приобретены новые горшки с плотными крышками – мыши просто не доберутся. Стекло в дверцах шкафчика прикрывает это богатство, но даёт полюбоваться глянцевыми шоколадными боками керамики. Надраенная «в жар» медная посуда удобно расположилась на полках. По стене, строго по ранжиру, уже начали занимать место вязанки лука, красного перца и чеснока, отдельная полка со специями поражала воображение кружевной рюшкой и уютными пузатенькими горшочками, для кофейной мельницы и большой банки с зёрнами был выделен особый угол. Для овощей на полу стояли две красивые плетёные корзины. Ну, не бегать же за каждой морковиной в погреб.

Ведёрки, куда она скидывала остатки для поросят и просто мусор, были аккуратно установлены на небольшой каменный выступ. Полы в кухне ман Сона надраивала сама лично каждый вечер. Мне казалось, что даже серая плитка на полу посветлела.

Отремонтировали и домик скотницы. Никаких особых красот там не устраивали, но подлатали текущую крышу, соорудили новый навес над крыльцом, а когда Зуна, дочка скотницы, принесла ман Соне молоко и, не найдя её во дворе, зашла в дом, то пришлось показать, как я делаю рисунок на стенах спальни – слишком уж завороженно она смотрела. И, глядя в загоревшиеся глаза, я отдала ей вечером остаток краски.

Стало и самой любопытно, как девочка воспользовалась этим «богатством». На следующий день заглянула к ним в домик. Он был не каменным, а деревянным, назывался «хижиной» и не считался «домом», за который существует налог, так как был частью нежилого строения. Сеновал, огромный сарай с дровами, большой сарай с различным инструментом, сарай-погреб, пустая комната, где от порога шла лестница вниз, в те самые закрома, куда складируют на зиму овощи. И с края этой длинной кучи сараев – вход в их жильё.

Одна комната, кровать, узкая, с простым штопаным бельём – для матери. Длинный сундук с имуществом в самом углу и сверху – скрученный тюфяк. Похоже, здесь спит Зуна. Стол и две табуретки. На стене у печи – три полки, почти пустые. Только пара горшков и мисок. Стены девочка уже отделала рисунком. Но, посмотрев на щелястый пол, я велела ещё и его переложить. А Зуну утащила с собой. В куче тряпок нашла старый балдахин и велела ей выстирать. Он, конечно, выгорел на солнце и выглядел не очень, но сама ткань ещё вполне крепкая. Дом у них бревенчатый, так что до снега точно управимся.

Высохшую ткань рвали на узкие полосы. На стене дома, прямо снаружи, вбила гвоздики с шагом в полсантиметра. Один ряд вверху, второй – в самом низу. Крепкую суровую нитку натянула, как на раму. И показала ей, как вправлять полоски ткани в нити, как покрепче сбивать. Ничего особенного. Нудновато и не слишком удобно, но, если хочет приличный половик на пол – сделает. Для яркости нашла в старых одёжках пару затёртых мужских костюмов из тонкого сукна. Они уже были слегка поедены молью и ни на что больше не годились. Заодно велела раскидать на солнце все тряпки из всех сундуков – конечно, потом всё переложу полынью и геранью, но избавляться проще на воздухе.

К моменту, когда рабочая бригада убралась из рейта, в доме скотницы на полу было два отличных тёплых половика в яркую чёрную полоску, размерами каждый – почти метр на два. Кроме того, ей, хоть и с большим скрипом со стороны ман Соны, выделили ещё немного посуды, и я отдала старое одеяло и подушку для Зуны. И простые шторки на маленькое оконце – из остатков каких-то старых штор, найденных в сундуках. Голодать они не будут, да и мёрзнуть – тоже.

С одеждой для моих горничных было не так и сложно. Сета прилично шила сама, поэтому вечерами теперь сидела над новыми платьями для себя и для ман Соны. А на Таню отлично сел мой старый гардероб. Всё то, что было мне мало, на ней смотрелось, как на модели. Только одно тёплое платье я, всё же, отправила Зуне. У девочки-подростка должны быть нарядные вещи.

Пока ещё мы все чувствовали себя несколько неловко и непривычно в доме, но понемногу жизнь входила в своё русло. Появилось достаточно чёткое расписание обедов. Мы поняли, по каким дням удобнее устраивать большую стирку. Ман Сона вовсю занималась заготовками на зиму – в рейте собирали урожай и ко мне в погреба свозили картошку, морковь, капусту и прочую свёклу. За выгрузкой и распределением урожая в погребе она строго следила лично.





Глава 33




Большая часть урожая уже была собрана. Наконец, я стала понимать, как выплачиваются налоги.

Каждый четвёртый мешок с любого поля, кроме придомовых огородов, увозился в город обозом, под присмотром старосты. Там они сдавались в хозяйство архауса. Высчитывалась сумма, на которую поступило продуктов. Цену брали среднюю по рынку. И пятая часть от всей суммы деньгами возвращалась ко мне. Конечно, я могла удержать свою долю и продуктами. И, сохранив до весны, продать подороже. Но мой амбар требовал ремонта, поэтому я не стала заморачиваться. Деньги – удобнее.

Везти, правда, приходилось далековато. Помощники архауса таким не занимались. А вот в Катенго были и огромные амбары для хранения, и корабли, которые перевозили необходимое туда, куда требуется. Ну и на содержание местных воинских частей тратились те же самые плоды земли.

С визитом к нам приехал чиновник, осматривающий поля и сбор урожая. Под руководством кир Лиссы мы объехали поля, он высчитал сколько именно и чего мы должны поставить в казну. Кир Лисса немного поспорила с ним по поводу размера урожая, но в целом, названные им цифры её устроили. Кирус Юрго уехал в другие рейты, а мы с ней пили чай и обсуждали этот год.

Обсуждали – это, пожалуй, сильно сказано. Она делилась своими мыслями, а я старалась запоминать и поддакивала:

— И поверьте, кир Стефания, это ещё очень удачный год! И солнца было достаточно, и дожди вовремя шли. Очень советую отложить хотя бы половину денег на случай неурожая. Иной раз приходится и селянам в семьи покупать или семена, или скотину, или инструмент какой-то. И пожары бывают, и засушливые года… Всяко может случиться. А ежели рабочая лошадь пала – ну и не получите ничего с такой семьи. Так что запас всегда держать нужно.

— Я хотела амбар отремонтировать в следующем году.

— Очень даже верное решение! Тогда и денег можно побольше получить весной, да и случись какая неурядица – тех же селян подкормить. Кстати, кир Стефания, у меня тут кошка родила. Я подумала, не хотите ли взять пару котят? Мама их раньше мышей ловила – на зависть! Сейчас-то, конечно, больше дома отсиживается, обленилась…

Большая корзина, где сидела утомлённая мама-кошка и копошился пищащий выводок дымчатых и чёрных комочков, стояла на кухне. Котята были очаровательные, но ещё слишком маленькие, полуслепые. Я повязала двоим на шейки тонкие ленточки – пометила. Один чёрный, с белым пятнышком на кончике хвоста, а один дымчато-серый, с яркими чёрными полосами на спине. Удовольствие, которое я получила, сидя у этой корзины, сложно переоценить! Даже странно, что беспомощные зверёныши вызвали у меня такую бурю эмоций. От умиления до желания прижать к себе и не отпускать! Но уж больно нежными и трогательными они выглядели!

— Ну вот, я вам пришлю их через четыре или пять седьмиц, как только есть сами смогут, без мамы. А вы уж не ленитесь, отвезите в город, к ветеринару, как только подрастать начнут. Ни к чему разрешать им плодиться безнадзорно.

Я уже собиралась домой, когда в дом постучали. В гостиную вошла служанка и доложила:

— Кир Лисса, помощник архауса Март кирус Лерго просит принять.

Признаться, это было несколько неожиданно. Мы с кир Лиссой переглянулись, и она указала мне на кресло.

— Кир Стефания, думаю, вам лучше подождать здесь и узнать, что могло случиться. Вдруг что-то не так с документами на опеку или с дарственной для кир Вассы?

Спорить я даже не стала. Я уже прекрасно понимала, насколько велика роль архауса и его помощников в этом мире. Если сравнить с прежним, ну, это, наверное, как если бы губернатор крупной области заехал в вымирающую деревеньку навестить оставшихся пятьдесят жителей. И даже помощника губернатора в такой поездке представить сложно. Мне просто сказочно повезло, что кирус Морто принял тогда кир Лиссу и выслушал её. А уж то, что сам взялся решать этот вопрос – вообще чудо. Так что новости должны быть важные.

Кирус Лерго выглядел несколько хуже, чем я запомнила. Такое ощущение, что и кормили его не досыта, да и спать ему приходилось маловато. Он вежливо поклонился, но вместо традиционного: «Светлого дня, почтенные киры» — мы услышали.

— Кир Лисса, я приехал к вам, как к опекуну кир Стефании. Прекрасно, что она находится здесь. Мне нужно её допросить.

Кир Лисса была неподражаема!

— Допросить?! Обязательно! Только сперва, кир Лерго, возможно, вы захотите освежиться с дороги и пообедать? Надеюсь, вы не слишком торопитесь.

Надо сказать, что её слова привели кируса в чувство. Он как-то неловко потёр лоб рукой, потом согласно кивнул:

— Да, буду признателен вам, кир Лисса… Я заезжал к кир Стефании и несколько расстроился, что не застал её дома. Но так как дело не слишком спешное, то я охотно пообедаю с вами.

— И никаких разговоров о делах во время обеда!

Кирус засмеялся:

— Вы – точно, как моя мама! Но я охотно подчинюсь вам, кир Лисса!