– А что, он тебе дорог, как память о былом? Пусть посидит, ему давно пора.
– Слушай, он мне должен кучу бабла. Если его закроют, я долг не верну. Ничего личного, чисто деловой интерес.
– Твоего Аржо слили по полной, он пойдет как организатор убийства.
– Кто слил?
– Да какая разница, кто? Называй любого – не ошибешься, Аржо всех давно достал своей придурью, тебе ли не знать. Жадный и недальновидный дурак. И его главный конкурент Шипулин спит и видит, как бы подмять под себя весь городской бизнес, а не делить поляну с Аржо. Как только слив прошел, Шип не растерялся и занес кому надо. Местные полицейские только рады, Шип – мужик вменяемый, с ним можно договариваться, а от Аржо одна головная боль. Какого лешего он вообще замахнулся на Веденеева? Зачем полез к нему?
– Ему показалось, что для меня это… ну, имеет значение. Хотел быть полезным, чтобы я с долга списал. Перестарался.
– Показалось ему. А ты, стало быть, как всегда: намек бросил, тявкнул и в будку спрятался, чтобы потом на голубом глазу заявить, что ты ничего такого в виду не имел, а кто тебя неправильно понял, тот сам дурак. Это не Аржо что-то там показалось, а тебе, и ты струсил, очко заиграло, так ведь? Зассал и ляпнул лишнего, а теперь в кусты. Ничему тебя жизнь не учит, Мародер. И не вздумай со мной в эти игры играть, ты понял?
– Ты же сам сказал, что…
– Повторяю, если ты глухой: со мной это не прокатит, и не пытайся.
– Стало быть, не поможешь его вытащить?
– Извини, Мародер, нет. Не потому, что не могу, а потому, что не хочу. Неправильно это, да и не нужно.
– А мои бабки? Пусть сгорят? Конечно, не из твоего же кармана… Слушай, а давай так: я помогу добить Аржо, шепну кое-что интересное нужным людям, а Шипу эти люди объяснят, что если он хочет гарантированно утопить Аржо и избавиться от него, нужно выплатить его долг мне. Я и перед сообществом буду поддерживать Шипа, мое слово много весит, ты сам знаешь.
– Ну вот, слышу, наконец, хоть что-то конструктивное. Можешь ведь, когда хочешь, Мародер. Буду думать.
Каменская
Лиана Гнездилова смотрела непонимающими глазами, в которых медленно проступало осознание только что услышанного. Насте Каменской потребовался почти час расспросов и уговоров, чтобы убедиться, что Лиана не склонна к излишней откровенности. Да, она какое-то время назад пыталась найти младшего брата своего мужа. Да, приезжала к Максиму Викторовичу, спрашивала о Леониде. Нет, больше с Веденеевым не контактировала, искать Леонида передумала. Почему передумала? Это ее личное дело, семейное, никого не касается. Нет, с сыном Максима Викторовича больше не общалась, только познакомилась, когда приезжала, чаю вместе попили. Нет, имени Андрея Кислова никогда не слышала. И о книге Кислова не слышала тоже.
Пришлось сказать ей о нападении на квартиру Веденеевых. Реакция Лианы оказалась такой, что ни в каких признаниях больше не было нужды. Сперва глухое молчание, потом трясущиеся руки и судорожно бегающий взгляд, словно ищущий спасительный якорь.
– Воды? – участливо спросила Настя.
– Телефон… – пробормотала Лиана. – Где мой телефон? Я позвоню… позвоню Косте…
– Лиана, он в коме, – мягко проговорила Настя.
– Где мой телефон? – истерически выкрикнула Лиана, продолжая шарить глазами вокруг себя.
– Ему нельзя позвонить.
– Билет. Мне нужно купить билет. Я поеду к нему.
Лиана металась по комнате в поисках телефона, который нашелся в кармане ее джинсов. Настя терпеливо ждала, молча наблюдая, как женщина бьется в попытках зайти на нужный сайт и купить билет: от шока Лиана плохо соображала и никак не могла попасть трясущимися пальцами в нужные места на экране.
– Давайте я помогу.
Лиана покорно протянула ей смартфон.
– Поезд или самолет? – спросила Настя.
– Все равно. Лишь бы поскорее.
– Сегодня не получится, рейсов нет, а на поезд вы уже опоздали. Можно завтра. Бронирую?
– Да… Пусть завтра… Господи, Костенька…
– Купе или спальный?
– Все равно… что есть…
– Мне нужен номер вашей карты.
– Да… Сейчас…
Лиана вышла в прихожую, вернулась с сумкой, достала из кошелька несколько карт и протянула Насте.
– Платите с любой. Не могу сообразить, какая нужна…
Настя закончила оформление билета и увидела, что Лиана сидит, уперев локти в колени, опустив голову и закрыв лицо ладонями. Плечи ее вздрагивали, но не слышалось ни всхлипов, ни стонов. «Привыкла плакать так, чтобы никто не слышал, – подумала Настя, остро чувствуя внезапное сочувствие к этой женщине. – Привыкла все скрывать. Как же ей тяжко живется!»
Она подождала еще немного, потом ласково тронула Лиану за плечо.
– Наверное, теперь самое время ответить на мои вопросы, правда? Уже вечер, скоро, наверное, придет ваш муж. Давайте сделаем так, чтобы я успела уйти до его появления.
Лиана Гнездилова
– Я умру без тебя, – жалобно шептала Лиана, крепко прижавшись к Виталию.
– Это же только на два месяца, – утешал он ее. – И не заметишь, как они пролетят. Завтра проводите меня, а через несколько дней отправитесь все вместе на юг, к морю, будете плавать, загорать, объедаться фруктами. Встретишь там какого-нибудь красавца-джигита, закрутишь с ним романчик, а обо мне даже и не вспомнишь.
– Да ну тебя! – обижалась Лиана и улыбалась сквозь слезы.
Шло лето 2000 года. Оба сдали летнюю сессию, Виталию предстояла двухмесячная практика в какой-то научной лаборатории в Петербурге, а его родители собирались в отпуск, и Светлана Дмитриевна предложила Лиане поехать с ними. А что такого? Отношения сына с Лианой давние, еще со школьных времен, девушка – официальная невеста, да практически жена уже, вопрос о свадьбе решен принципиально, условились только подождать, пока Виталий закончит учебу в вузе. Лиана и ночует у Виталия, и живет по нескольку дней у Гнездиловых, особенно когда семья выезжает на дачу.
Уговаривать Лиану не пришлось, девушка согласилась с радостью. И в самом деле, чем предаваться тоске по жениху, сидя в пыльном душном городе, лучше провести время с будущей семьей на море. Прокурор области – не кот начхал, условия будут такие, каких Лиане с ее стипендией не видать. Даже тот факт, что пятнадцатилетний Ленька тоже поедет с ними, ее не особо огорчил. Младший брат Виталика ей никогда не нравился: здоровенный лоб, высокий и плечистый, наглый и лживый, при этом трусоватый и подловатый. При таких физических кондициях было бы ожидаемо, если бы парень все проблемы решал при помощи нахрапа и кулаков, но Ленька предпочитал действовать исподтишка, отнимать у слабого и не вступать в равный бой. Отец, Виктор Семенович, цену Леньке знал хорошо, и хотя никогда не высказывался открыто, Лиана все равно чувствовала его отношение. А вот Светлана Дмитриевна младшенького своего обожала слепо и восторженно. С Виталием получилось ровно наоборот: отец любил его и всячески превозносил способности и трудолюбие старшего сына, в то время как мать… Да нет, что говорить, она любила Виталия, как умела, но почему-то любить Леньку у нее получалось намного лучше.
Лиана проводила Виталия на вокзал, помахала вслед неспешно отходящему поезду и дома начала собираться на курорт, выбирала подходящие вещи, примеряла, звонила подругам и просила одолжить на месяц «тот синенький сарафанчик на бретельках» и «розовые шлепанцы, которые ты из Таиланда привезла в прошлом году». Через четыре дня Лиана вместе с семейством Гнездиловых отправилась в аэропорт.
В том симпатичном приморском городке Гнездиловы уже проводили отпуск несколько раз, снимали один и тот же домик у знакомой хозяйки, на лето перебиравшейся к детям в городскую квартиру, чтобы сдавать жилье в пяти минутах ходьбы от моря. В день приезда первым делом сбегали на пляж искупаться и освежиться после дороги, потом разложили вещи. Ленька моментально куда-то умчался, наверное, искать своих дружков, с которым знаком еще с прошлых лет. Виктор Семенович улегся в саду подремать в гамаке. Лиана со Светланой Дмитриевной навели кое-какой порядок, уделив особое внимание кухне, ведь им придется весь месяц готовить здесь на четверых. Девушка хозяйства не боялась, к бытовым хлопотам с детства приучена, но все-таки ей казалось, что прокурор области мог бы жить на юге в более комфортных условиях, в дорогом отеле, крутом доме отдыха или, на худой конец, в пансионате. Лиана знала, что состоятельные люди на курортах снимают апартаменты и даже целые виллы, нанимают горничных и поваров, чтобы не заниматься уборкой и готовкой. А тут… Скромный домик на три комнатки, из которых одна чуть побольше и две совсем крошечные, летняя кухня в пристройке, рядом навес, под которым стоит длинный дощатый стол с двумя такими же длинными скамьями. Канализации в доме нет, только алюминиевый рукомойник, душ – выгородка из пластиковых занавесок позади дома, уборная в глубине сада. Лиана не избалована, ей и так будет нормально, но все-таки удивительно, что Виктор Семенович при всех своих возможностях соглашается на столь аскетичный быт. Давно, еще в середине восьмидесятых, мама привозила шестилетнюю Лиану в Адлер, и они жили в точно таком же домике без удобств, только кроме них там ютились еще две или три семьи отдыхающих. Для тех лет такие условия были нормальными, но теперь-то времена другие, и возможности другие, и вообще. Экономическая свобода, строй что угодно, метраж не ограничен, отелей полно и подороже, и подешевле. Почему нужно обязательно жить, как будто на дворе все еще советская власть? Да и при советской власти прокурор области не стал бы так проводить отпуск, для чиновников его уровня существовали хорошие санатории и дома отдыха с просторными комфортабельными номерами, двух- и даже трехкомнатными, и номер каждый день приберут, и постельное белье поменяют, и еда в столовой почти что ресторанная, по меню, а не «жри, что дают».
– Каждый лишний рубль, истраченный прокурором области, сразу же превратится в сплетнях в миллион, – пояснила Светлана Дмитриевна, когда Лиана заметила, что аренда дома хотя бы с канализацией вряд ли стоит намного дороже, и вообще, пока шли к морю и назад, по пути прошли мимо пяти или шести домов, на вид куда более удобных и просторных, на калитках которых красовались объявления о сдаче внаем или о наличии свободных комнат. – Виктор Семенович не может допустить, чтобы люди злословили о нашей семье.
– Да кто узнает-то! – простодушно воскликнула Лиана. – Ну, в нашем городе – это да, я понимаю, Виктора Семеновича каждая собака знает. Но здесь!
Светлана Дмитриевна тогда промолчала и только многозначительно приподняла брови, но Лиане отчего-то показалось, что мать Виталика на самом деле думает совсем не то, что говорит вслух.
Поздно вечером, закончив приводить дом в порядок, Светлана Дмитриевна накрыла под навесом чай, позвала мужа, который давно проснулся и, сидя в комнате возле торшера, читал газеты, а Лиана пошла прогуляться. День вышел насыщенным – перелет, переезд в машине, уборка и хозяйственные хлопоты, она устала, конечно, но не до такой степени, чтобы сидеть дома, когда рядом море, невиданные в средней полосе деревья, кустарники, усыпанные крупными розовыми, белыми и сиреневыми цветами, и дивные запахи, наполняющие воздух, когда заходит солнце и разливается мягкая теплая глубокая тьма, какая бывает только на юге. За свою жизнь Лиана два-три раза уже побывала на Черноморском побережье и такие вечерние прогулки в окружении насыщенных сладких ароматов любила больше, чем плавание в море и исступленные попытки загореть до черноты.
Она неспешно шла по длинной улочке, протянувшейся параллельно морскому берегу и отделенной от пляжной полосы только рядом домов, сворачивала в каждый переулок, выходящий к морю, доходила по гальке до кромки моря, осторожно трогала пальцами воду и снова возвращалась переулком на улицу. Ей нравился такой своеобразный ритуал, который она сама себе придумала.
Если улица еще кое-как освещалась, то на пляже было совсем темно, однако не безлюдно. То и дело Лиана натыкалась на веселые компании, слышался грубый или визгливый смех, нетрезвые голоса. Сначала девушка побаивалась, но быстро поняла, что на нее никто не обращает внимания. К ней не пытались приставать, не окликали, не приглашали присоединиться к коллективной выпивке или иным каким способом развлечься. Вскоре Лиана совершенно успокоилась, перестала опасливо поглядывать по сторонам и безмятежно гуляла, предаваясь мечтам. Виктор Семенович поговаривает о скором переезде в Москву, в их со Светланой Дмитриевной разговорах все время упоминаются квалификационная коллегия судей, представление Председателя Верховного Суда, представление Президента, Совет Федерации, который должен утвердить назначение прокурора Гнездилова на должность судьи Верховного Суда. Виктор Семенович волновался, жена старалась его успокоить, а Лиана уверена была, что уж такого, как он, назначат наверняка, кого же еще назначать судьей такого ранга, если не его. Родители Виталика уедут, и она останется с женихом в прекрасной городской квартире, переедет к нему окончательно. И мама вздохнет свободнее, а то очень уж тесно двум взрослым женщинам в одной комнатушке. Не имеет значения, что свадьба состоится только через два года, все равно они с Виталькой как муж и жена, так какая разница, когда начинать жить вместе? Его родители не будут против, она уверена, иначе не позвали бы с собой на отдых и не оплачивали билеты на самолет, проживание и питание. Ее признали в качестве члена семьи, чего же больше?
Домой вернулась поздно, Виктор Семенович с супругой так и сидели вдвоем под навесом рядом с летней кухней.
– Ты Ленечку не видела? – встревоженно спросила Светлана Дмитриевна. – Скоро двенадцать, а его до сих пор нет.
Лиана постаралась успокоить ее, уверяла, что в городе тихо и безопасно, а Леня такой крупный парнишка, что вряд ли кто-то захочет его обидеть. Виктор Семенович угрюмо молчал, но слушал внимательно.
– Витя, ну почему ты не купишь ему мобильник? – умоляюще проговорила Светлана Дмитриевна. – Ведь насколько проще было бы! Позвонили бы, убедились, что мальчик жив-здоров, и никаких лишних волнений.
– Ему нужен не мобильник, а строгости побольше и чувства ответственности, – отрезал прокурор.
– Ну какая ответственность, Витя! Он же ребенок совсем, ему всего пятнадцать!
– Мобильник он себе купит, когда сам заработает на него.
С этими словами Виктор Семенович поднялся и ушел в дом, супруга испуганно посеменила за ним следом. Лиана присела за опустевший стол и только тут почувствовала, как устала. Ступни горели, ноги налились свинцом. Захотелось выпить чаю, но за чистой чашкой нужно было идти в кухню, всего-то четыре-пять шагов, но даже их оказалось не под силу сделать. Она так и сидела, погрузившись в задумчивость и машинально перебирая карамельки, насыпанные в глубокую миску, когда нарисовался Ленька. В широких длинных шортах и свободной майке он казался еще крупнее, чем был на самом деле. «Просто горилла какая-то, – с неприязнью подумала Лиана. – И это в пятнадцать лет. А что будет, когда станет взрослым мужиком?» Трудно поверить, что худощавый тонкокостный Виталик, изящный и почти аристократичный – родной брат этого чудовища.
– Где ты болтался? – сердито спросила она. – Мама вся испереживалась, отец сердится. Ушел среди дня и до самой ночи не появился. Мозги есть вообще?
– Мозгов навалом, еще и на тебя хватит, могу поделиться, – нагло заявил Леня и плюхнулся на лавку. Похоже, немедленно идти в дом объясняться с родителями и извиняться он и не собирался.
Лиана уловила запах пивного перегара и едва сдержалась, чтобы не поморщиться.
– Мне своих пока достаточно, – сдержанно ответила она.
Девушка поднялась, превозмогая усталость: не хотелось разговаривать с будущим родственником, да и родителей его нужно успокоить, мол, не волнуйтесь, ребенок вернулся целым и невредимым.
– А я тебя видел, – бросил Леня ей вслед. – Идет вся такая фифа, по сторонам не смотрит, типа королева на сельском поле. Че, не прикололся никто? Зря ноги топтала по местным кочкам? Даже в такой дыре ты никому на фиг не нужна, поняла?
Отвечать ему смысла не было. Впрочем, как и обращать внимание. Зачем? Мерзкий, глупый, наглый подросток, к тому же склонный к воровству. Лиана то и дело замечала, что у нее в кошельке вдруг ни с того ни с сего становилось на две-три купюры меньше, хотя ни в какие магазины она не заходила и весь день провела у Гнездиловых. Кто ж мог взять, кроме Леньки? Да и Светлана Дмитриевна частенько недоумевала вслух, обнаружив, что денег то в сумке, то в столе почему-то меньше, чем она думала. Над ней подшучивали, списывали на рассеянность, и Лиана понимала, что если посмеет заикнуться насчет Лени – скандал неминуем. Ей не поверят, назовут клеветницей и отлучат от дома, больше ничего она все равно не добьется. Скорее бы Виктор Семенович получил свое назначение в Москву, они с женой уедут и Леньку увезут, а когда Лиана и Виталик поженятся, у них начнется своя жизнь, отдельная, и Леньки в этой жизни, бог даст, больше не будет никогда. Лиане в ее девятнадцать лет казалось, что можно легко убрать со своего пути неприятного человека, в этом нет никакой проблемы. Ну и что, что этот неприятный человек – родной брат мужа? Если она не захочет, то не будет ни встречаться с ним, ни общаться. И Виталька наверняка не горит желанием поддерживать отношения с младшим братцем.
Уже засыпая, Лиана слышала сквозь дрему:
– Слушай, он мне должен кучу бабла. Если его закроют, я долг не верну. Ничего личного, чисто деловой интерес.
– Твоего Аржо слили по полной, он пойдет как организатор убийства.
– Кто слил?
– Да какая разница, кто? Называй любого – не ошибешься, Аржо всех давно достал своей придурью, тебе ли не знать. Жадный и недальновидный дурак. И его главный конкурент Шипулин спит и видит, как бы подмять под себя весь городской бизнес, а не делить поляну с Аржо. Как только слив прошел, Шип не растерялся и занес кому надо. Местные полицейские только рады, Шип – мужик вменяемый, с ним можно договариваться, а от Аржо одна головная боль. Какого лешего он вообще замахнулся на Веденеева? Зачем полез к нему?
– Ему показалось, что для меня это… ну, имеет значение. Хотел быть полезным, чтобы я с долга списал. Перестарался.
– Показалось ему. А ты, стало быть, как всегда: намек бросил, тявкнул и в будку спрятался, чтобы потом на голубом глазу заявить, что ты ничего такого в виду не имел, а кто тебя неправильно понял, тот сам дурак. Это не Аржо что-то там показалось, а тебе, и ты струсил, очко заиграло, так ведь? Зассал и ляпнул лишнего, а теперь в кусты. Ничему тебя жизнь не учит, Мародер. И не вздумай со мной в эти игры играть, ты понял?
– Ты же сам сказал, что…
– Повторяю, если ты глухой: со мной это не прокатит, и не пытайся.
– Стало быть, не поможешь его вытащить?
– Извини, Мародер, нет. Не потому, что не могу, а потому, что не хочу. Неправильно это, да и не нужно.
– А мои бабки? Пусть сгорят? Конечно, не из твоего же кармана… Слушай, а давай так: я помогу добить Аржо, шепну кое-что интересное нужным людям, а Шипу эти люди объяснят, что если он хочет гарантированно утопить Аржо и избавиться от него, нужно выплатить его долг мне. Я и перед сообществом буду поддерживать Шипа, мое слово много весит, ты сам знаешь.
– Ну вот, слышу, наконец, хоть что-то конструктивное. Можешь ведь, когда хочешь, Мародер. Буду думать.
Каменская
Лиана Гнездилова смотрела непонимающими глазами, в которых медленно проступало осознание только что услышанного. Насте Каменской потребовался почти час расспросов и уговоров, чтобы убедиться, что Лиана не склонна к излишней откровенности. Да, она какое-то время назад пыталась найти младшего брата своего мужа. Да, приезжала к Максиму Викторовичу, спрашивала о Леониде. Нет, больше с Веденеевым не контактировала, искать Леонида передумала. Почему передумала? Это ее личное дело, семейное, никого не касается. Нет, с сыном Максима Викторовича больше не общалась, только познакомилась, когда приезжала, чаю вместе попили. Нет, имени Андрея Кислова никогда не слышала. И о книге Кислова не слышала тоже.
Пришлось сказать ей о нападении на квартиру Веденеевых. Реакция Лианы оказалась такой, что ни в каких признаниях больше не было нужды. Сперва глухое молчание, потом трясущиеся руки и судорожно бегающий взгляд, словно ищущий спасительный якорь.
– Воды? – участливо спросила Настя.
– Телефон… – пробормотала Лиана. – Где мой телефон? Я позвоню… позвоню Косте…
– Лиана, он в коме, – мягко проговорила Настя.
– Где мой телефон? – истерически выкрикнула Лиана, продолжая шарить глазами вокруг себя.
– Ему нельзя позвонить.
– Билет. Мне нужно купить билет. Я поеду к нему.
Лиана металась по комнате в поисках телефона, который нашелся в кармане ее джинсов. Настя терпеливо ждала, молча наблюдая, как женщина бьется в попытках зайти на нужный сайт и купить билет: от шока Лиана плохо соображала и никак не могла попасть трясущимися пальцами в нужные места на экране.
– Давайте я помогу.
Лиана покорно протянула ей смартфон.
– Поезд или самолет? – спросила Настя.
– Все равно. Лишь бы поскорее.
– Сегодня не получится, рейсов нет, а на поезд вы уже опоздали. Можно завтра. Бронирую?
– Да… Пусть завтра… Господи, Костенька…
– Купе или спальный?
– Все равно… что есть…
– Мне нужен номер вашей карты.
– Да… Сейчас…
Лиана вышла в прихожую, вернулась с сумкой, достала из кошелька несколько карт и протянула Насте.
– Платите с любой. Не могу сообразить, какая нужна…
Настя закончила оформление билета и увидела, что Лиана сидит, уперев локти в колени, опустив голову и закрыв лицо ладонями. Плечи ее вздрагивали, но не слышалось ни всхлипов, ни стонов. «Привыкла плакать так, чтобы никто не слышал, – подумала Настя, остро чувствуя внезапное сочувствие к этой женщине. – Привыкла все скрывать. Как же ей тяжко живется!»
Она подождала еще немного, потом ласково тронула Лиану за плечо.
– Наверное, теперь самое время ответить на мои вопросы, правда? Уже вечер, скоро, наверное, придет ваш муж. Давайте сделаем так, чтобы я успела уйти до его появления.
Лиана Гнездилова
– Я умру без тебя, – жалобно шептала Лиана, крепко прижавшись к Виталию.
– Это же только на два месяца, – утешал он ее. – И не заметишь, как они пролетят. Завтра проводите меня, а через несколько дней отправитесь все вместе на юг, к морю, будете плавать, загорать, объедаться фруктами. Встретишь там какого-нибудь красавца-джигита, закрутишь с ним романчик, а обо мне даже и не вспомнишь.
– Да ну тебя! – обижалась Лиана и улыбалась сквозь слезы.
Шло лето 2000 года. Оба сдали летнюю сессию, Виталию предстояла двухмесячная практика в какой-то научной лаборатории в Петербурге, а его родители собирались в отпуск, и Светлана Дмитриевна предложила Лиане поехать с ними. А что такого? Отношения сына с Лианой давние, еще со школьных времен, девушка – официальная невеста, да практически жена уже, вопрос о свадьбе решен принципиально, условились только подождать, пока Виталий закончит учебу в вузе. Лиана и ночует у Виталия, и живет по нескольку дней у Гнездиловых, особенно когда семья выезжает на дачу.
Уговаривать Лиану не пришлось, девушка согласилась с радостью. И в самом деле, чем предаваться тоске по жениху, сидя в пыльном душном городе, лучше провести время с будущей семьей на море. Прокурор области – не кот начхал, условия будут такие, каких Лиане с ее стипендией не видать. Даже тот факт, что пятнадцатилетний Ленька тоже поедет с ними, ее не особо огорчил. Младший брат Виталика ей никогда не нравился: здоровенный лоб, высокий и плечистый, наглый и лживый, при этом трусоватый и подловатый. При таких физических кондициях было бы ожидаемо, если бы парень все проблемы решал при помощи нахрапа и кулаков, но Ленька предпочитал действовать исподтишка, отнимать у слабого и не вступать в равный бой. Отец, Виктор Семенович, цену Леньке знал хорошо, и хотя никогда не высказывался открыто, Лиана все равно чувствовала его отношение. А вот Светлана Дмитриевна младшенького своего обожала слепо и восторженно. С Виталием получилось ровно наоборот: отец любил его и всячески превозносил способности и трудолюбие старшего сына, в то время как мать… Да нет, что говорить, она любила Виталия, как умела, но почему-то любить Леньку у нее получалось намного лучше.
Лиана проводила Виталия на вокзал, помахала вслед неспешно отходящему поезду и дома начала собираться на курорт, выбирала подходящие вещи, примеряла, звонила подругам и просила одолжить на месяц «тот синенький сарафанчик на бретельках» и «розовые шлепанцы, которые ты из Таиланда привезла в прошлом году». Через четыре дня Лиана вместе с семейством Гнездиловых отправилась в аэропорт.
В том симпатичном приморском городке Гнездиловы уже проводили отпуск несколько раз, снимали один и тот же домик у знакомой хозяйки, на лето перебиравшейся к детям в городскую квартиру, чтобы сдавать жилье в пяти минутах ходьбы от моря. В день приезда первым делом сбегали на пляж искупаться и освежиться после дороги, потом разложили вещи. Ленька моментально куда-то умчался, наверное, искать своих дружков, с которым знаком еще с прошлых лет. Виктор Семенович улегся в саду подремать в гамаке. Лиана со Светланой Дмитриевной навели кое-какой порядок, уделив особое внимание кухне, ведь им придется весь месяц готовить здесь на четверых. Девушка хозяйства не боялась, к бытовым хлопотам с детства приучена, но все-таки ей казалось, что прокурор области мог бы жить на юге в более комфортных условиях, в дорогом отеле, крутом доме отдыха или, на худой конец, в пансионате. Лиана знала, что состоятельные люди на курортах снимают апартаменты и даже целые виллы, нанимают горничных и поваров, чтобы не заниматься уборкой и готовкой. А тут… Скромный домик на три комнатки, из которых одна чуть побольше и две совсем крошечные, летняя кухня в пристройке, рядом навес, под которым стоит длинный дощатый стол с двумя такими же длинными скамьями. Канализации в доме нет, только алюминиевый рукомойник, душ – выгородка из пластиковых занавесок позади дома, уборная в глубине сада. Лиана не избалована, ей и так будет нормально, но все-таки удивительно, что Виктор Семенович при всех своих возможностях соглашается на столь аскетичный быт. Давно, еще в середине восьмидесятых, мама привозила шестилетнюю Лиану в Адлер, и они жили в точно таком же домике без удобств, только кроме них там ютились еще две или три семьи отдыхающих. Для тех лет такие условия были нормальными, но теперь-то времена другие, и возможности другие, и вообще. Экономическая свобода, строй что угодно, метраж не ограничен, отелей полно и подороже, и подешевле. Почему нужно обязательно жить, как будто на дворе все еще советская власть? Да и при советской власти прокурор области не стал бы так проводить отпуск, для чиновников его уровня существовали хорошие санатории и дома отдыха с просторными комфортабельными номерами, двух- и даже трехкомнатными, и номер каждый день приберут, и постельное белье поменяют, и еда в столовой почти что ресторанная, по меню, а не «жри, что дают».
– Каждый лишний рубль, истраченный прокурором области, сразу же превратится в сплетнях в миллион, – пояснила Светлана Дмитриевна, когда Лиана заметила, что аренда дома хотя бы с канализацией вряд ли стоит намного дороже, и вообще, пока шли к морю и назад, по пути прошли мимо пяти или шести домов, на вид куда более удобных и просторных, на калитках которых красовались объявления о сдаче внаем или о наличии свободных комнат. – Виктор Семенович не может допустить, чтобы люди злословили о нашей семье.
– Да кто узнает-то! – простодушно воскликнула Лиана. – Ну, в нашем городе – это да, я понимаю, Виктора Семеновича каждая собака знает. Но здесь!
Светлана Дмитриевна тогда промолчала и только многозначительно приподняла брови, но Лиане отчего-то показалось, что мать Виталика на самом деле думает совсем не то, что говорит вслух.
Поздно вечером, закончив приводить дом в порядок, Светлана Дмитриевна накрыла под навесом чай, позвала мужа, который давно проснулся и, сидя в комнате возле торшера, читал газеты, а Лиана пошла прогуляться. День вышел насыщенным – перелет, переезд в машине, уборка и хозяйственные хлопоты, она устала, конечно, но не до такой степени, чтобы сидеть дома, когда рядом море, невиданные в средней полосе деревья, кустарники, усыпанные крупными розовыми, белыми и сиреневыми цветами, и дивные запахи, наполняющие воздух, когда заходит солнце и разливается мягкая теплая глубокая тьма, какая бывает только на юге. За свою жизнь Лиана два-три раза уже побывала на Черноморском побережье и такие вечерние прогулки в окружении насыщенных сладких ароматов любила больше, чем плавание в море и исступленные попытки загореть до черноты.
Она неспешно шла по длинной улочке, протянувшейся параллельно морскому берегу и отделенной от пляжной полосы только рядом домов, сворачивала в каждый переулок, выходящий к морю, доходила по гальке до кромки моря, осторожно трогала пальцами воду и снова возвращалась переулком на улицу. Ей нравился такой своеобразный ритуал, который она сама себе придумала.
Если улица еще кое-как освещалась, то на пляже было совсем темно, однако не безлюдно. То и дело Лиана натыкалась на веселые компании, слышался грубый или визгливый смех, нетрезвые голоса. Сначала девушка побаивалась, но быстро поняла, что на нее никто не обращает внимания. К ней не пытались приставать, не окликали, не приглашали присоединиться к коллективной выпивке или иным каким способом развлечься. Вскоре Лиана совершенно успокоилась, перестала опасливо поглядывать по сторонам и безмятежно гуляла, предаваясь мечтам. Виктор Семенович поговаривает о скором переезде в Москву, в их со Светланой Дмитриевной разговорах все время упоминаются квалификационная коллегия судей, представление Председателя Верховного Суда, представление Президента, Совет Федерации, который должен утвердить назначение прокурора Гнездилова на должность судьи Верховного Суда. Виктор Семенович волновался, жена старалась его успокоить, а Лиана уверена была, что уж такого, как он, назначат наверняка, кого же еще назначать судьей такого ранга, если не его. Родители Виталика уедут, и она останется с женихом в прекрасной городской квартире, переедет к нему окончательно. И мама вздохнет свободнее, а то очень уж тесно двум взрослым женщинам в одной комнатушке. Не имеет значения, что свадьба состоится только через два года, все равно они с Виталькой как муж и жена, так какая разница, когда начинать жить вместе? Его родители не будут против, она уверена, иначе не позвали бы с собой на отдых и не оплачивали билеты на самолет, проживание и питание. Ее признали в качестве члена семьи, чего же больше?
Домой вернулась поздно, Виктор Семенович с супругой так и сидели вдвоем под навесом рядом с летней кухней.
– Ты Ленечку не видела? – встревоженно спросила Светлана Дмитриевна. – Скоро двенадцать, а его до сих пор нет.
Лиана постаралась успокоить ее, уверяла, что в городе тихо и безопасно, а Леня такой крупный парнишка, что вряд ли кто-то захочет его обидеть. Виктор Семенович угрюмо молчал, но слушал внимательно.
– Витя, ну почему ты не купишь ему мобильник? – умоляюще проговорила Светлана Дмитриевна. – Ведь насколько проще было бы! Позвонили бы, убедились, что мальчик жив-здоров, и никаких лишних волнений.
– Ему нужен не мобильник, а строгости побольше и чувства ответственности, – отрезал прокурор.
– Ну какая ответственность, Витя! Он же ребенок совсем, ему всего пятнадцать!
– Мобильник он себе купит, когда сам заработает на него.
С этими словами Виктор Семенович поднялся и ушел в дом, супруга испуганно посеменила за ним следом. Лиана присела за опустевший стол и только тут почувствовала, как устала. Ступни горели, ноги налились свинцом. Захотелось выпить чаю, но за чистой чашкой нужно было идти в кухню, всего-то четыре-пять шагов, но даже их оказалось не под силу сделать. Она так и сидела, погрузившись в задумчивость и машинально перебирая карамельки, насыпанные в глубокую миску, когда нарисовался Ленька. В широких длинных шортах и свободной майке он казался еще крупнее, чем был на самом деле. «Просто горилла какая-то, – с неприязнью подумала Лиана. – И это в пятнадцать лет. А что будет, когда станет взрослым мужиком?» Трудно поверить, что худощавый тонкокостный Виталик, изящный и почти аристократичный – родной брат этого чудовища.
– Где ты болтался? – сердито спросила она. – Мама вся испереживалась, отец сердится. Ушел среди дня и до самой ночи не появился. Мозги есть вообще?
– Мозгов навалом, еще и на тебя хватит, могу поделиться, – нагло заявил Леня и плюхнулся на лавку. Похоже, немедленно идти в дом объясняться с родителями и извиняться он и не собирался.
Лиана уловила запах пивного перегара и едва сдержалась, чтобы не поморщиться.
– Мне своих пока достаточно, – сдержанно ответила она.
Девушка поднялась, превозмогая усталость: не хотелось разговаривать с будущим родственником, да и родителей его нужно успокоить, мол, не волнуйтесь, ребенок вернулся целым и невредимым.
– А я тебя видел, – бросил Леня ей вслед. – Идет вся такая фифа, по сторонам не смотрит, типа королева на сельском поле. Че, не прикололся никто? Зря ноги топтала по местным кочкам? Даже в такой дыре ты никому на фиг не нужна, поняла?
Отвечать ему смысла не было. Впрочем, как и обращать внимание. Зачем? Мерзкий, глупый, наглый подросток, к тому же склонный к воровству. Лиана то и дело замечала, что у нее в кошельке вдруг ни с того ни с сего становилось на две-три купюры меньше, хотя ни в какие магазины она не заходила и весь день провела у Гнездиловых. Кто ж мог взять, кроме Леньки? Да и Светлана Дмитриевна частенько недоумевала вслух, обнаружив, что денег то в сумке, то в столе почему-то меньше, чем она думала. Над ней подшучивали, списывали на рассеянность, и Лиана понимала, что если посмеет заикнуться насчет Лени – скандал неминуем. Ей не поверят, назовут клеветницей и отлучат от дома, больше ничего она все равно не добьется. Скорее бы Виктор Семенович получил свое назначение в Москву, они с женой уедут и Леньку увезут, а когда Лиана и Виталик поженятся, у них начнется своя жизнь, отдельная, и Леньки в этой жизни, бог даст, больше не будет никогда. Лиане в ее девятнадцать лет казалось, что можно легко убрать со своего пути неприятного человека, в этом нет никакой проблемы. Ну и что, что этот неприятный человек – родной брат мужа? Если она не захочет, то не будет ни встречаться с ним, ни общаться. И Виталька наверняка не горит желанием поддерживать отношения с младшим братцем.
Уже засыпая, Лиана слышала сквозь дрему: