А то мало ли, вдруг даже подобное деяние не поможет потомкам меня запомнить. Глава рода – и все. Большего не заслужил.

– Это самый забавный момент данной истории, – усмехнулась Атарашики. – Главу звали Аматэру Синдзи.

Да блин. Мне теперь еще и с конкретными предками соревноваться в известности.

– Не повезло мне с именем, – вздохнул я.

– Главное – поступки, а не имя, – ответила она важно. – Если бы меня неделю назад спросили, какого Аматэру Синдзи я помню, я бы не задумываясь сказала о главе рода, который шестнадцать лет правил империей, будучи регентом наследника. Но ведь были и другие Синдзи. Например, один Аматэру Синдзи проиграл клану Тяньшаньхуа, из-за чего мы вступили в клан Кояма, а другой, триста лет спустя, Тяньшаньхуа уничтожил. Аматэру Синдзи сопровождал императора Судзина, когда тот вышел на бой с Древним. У нас старый род, мальчик, были представители и с очень редкими именами. Дальше-то что? Только такие старики, как я, живущие прошлым, помнят предков по именам. Обычные члены рода помнят деяния. Но… – скривилась она. – По-настоящему великие деяния редко приводят к чему-то хорошему для тех, кто их совершил. Поверь старухе, не стоит стремиться к подобной славе.

– Мне вполне хватит известности здесь и сейчас, – вильнул я взглядом, а когда понял, что спалился, добавил: – Не волнуйся, род не подставлю. Я умею разделять личное и общее.

– Ох, малыш, – покачала она головой. – Ладно, давай вернемся к мечам.

– Давай, – посмотрел я на стойку с мечами.

– Кагаяку, – провела она пальцами по белым ножнам второго меча. – Им время от времени пользуются, так как его клинок сделан из метеоритного железа. По легенде – из метеоритного. Так-то никто анализов не проводил. Меч, не являющийся артефактом, но при этом его лезвие ни разу не зазубривалось. По преданию, его и не затачивали ни разу, просто ухаживали. А еще этот меч однажды сумел перерубить клинок, созданный Древними.

Светозарный, если переводить дословно, представлял собой катану с очень слабым изгибом, белой рукоятью из кости и белой кисточкой на белом же шнурке. Клинок меча, даже на мой непрофессиональный взгляд, действительно был сделан из чего-то… Короче, не из стали. Слишком темный. Довольно ироничное имя для столь темного цвета. И, кстати говоря, этот меч как раз то, что мне нужно. Простой и крепкий. Но это если бы я собирался им активно пользоваться.

Убрав меч в ножны и положив его обратно на стойку, посмотрел на Атарашики.

– А этот? – кивнул я на третий меч.

Спросил любопытства ради, так как использовать третий меч я точно не буду.

– Меч без имени, – произнесла она, не притронувшись к нему. Просто у меча не было ножен, он так и лежал на стойке во всей своей красе. – Меч основателя рода. Сколько проверок ни проводилось, все сходились на том, что это не артефакт.

– Странно, – нахмурился я. – Получается, основатель, живший во времена, когда людям активно раздавали артефакты, будучи при этом заместителем генерала целой армии, использовал обычный меч?

– Получается так, – кивнула она.

Протянув к нему руку, остановил ее, так и не коснувшись рукояти.

– Что ж, я тебя удивлю, но это точно не обычный меч, – хмыкнул я. – У меня чувство опасности врубается, если он слишком близко.

Это, кстати, была не катана. Прямой листовидный клинок и короткая рукоять. Он больше на что-то древнегреческое был похож… Ксифос вроде.

На мои слова Атарашики нахмурилась.

– Ты уверен? Стоп, не говори, конечно, уверен. Так… – задумалась она о чем-то своем. – Еще можешь что-то сказать?

– Нет, – ответил я. – Просто брать голыми руками это я никому не советую.

– Я запомню, – произнесла она. – И запишу для потомков. Возможно, даже надо будет провести всестороннее исследование. Полноценное, – уточнила она, – а не как это раньше было.

– А как было? – поинтересовался я.

– Приглашали специалиста либо использовали своего, если таковой имелся, – пожала она плечами. – Но специалисты бывают разные, и каждый работал в одиночку. Да и когда это было в последний раз? – И сама же ответила: – Лет семьдесят назад. Тогда о современных лабораториях и говорить не приходилось.

– Ясненько, – проговорил я задумчиво.

Собственно, думал я не об исследованиях, на это мне было плевать по большому счету, думал я о том, что выбрать. Крепкий, но без особой истории, меч, или обычный, но побывавший в теле девятихвостого? С одной стороны, использовать меч по назначению я не собирался – кулаки с огнестрелом мне как-то привычнее, а значит, лучше брать тот, что с историей. Если уж просто таскать его за плечом, то пусть это не будет хоть и необычная, но все же железяка. С другой стороны… Я ведь не просто так решил фехтованием заняться? Мне надо раскрывать грани своей силы, использовать их, а обычный меч, пусть и побывавший в теле мифической хрени, вполне может сломаться даже на тренировке. Бог его знает, как он в руке ведьмака поведет себя. Точнее, судя по тому, что я знаю, должен вполне неплохо себя повести, но это у опытного по части «холодняка» ведьмака, а я и сломать его могу. Что будет… В общем, будет неудобно перед предками и потомками разом.

С третьей стороны – мне ведь не обязательно использовать родовую реликвию. Цуцуи сказал привыкнуть к мечу, а на тренировках можно и обычной стальной болванкой работать. В этом случае Коюби, он же Мизинец, предпочтительнее. Сложно игнорировать эпичную историю в чехле за спиной. Я так или иначе буду заботиться о нем. Хотя бы для того, чтобы не позориться перед потомками, вернув в Хранилище замызганный меч.

– Пусть будет Коюби, – выдал я результат своих размышлений.

– Уверен? – спросила Атарашики, явно для проформы. – Кагаяку сломать будет куда труднее.

А может, и не для проформы. Старуха явно прикалывается надо мной, намекая на мою криворукость.

– Коюби пережил бой с девятихвостым, – проворчал я. – Переживет и соседство со мной.

Блин, зря я так. Уже догадываюсь, что услышу сейчас.

– Ой не уверена, – покачала она головой. – Ты ведь великий ведьмак. Ты создан, чтобы ломать… всякое.

– А еще я крайне жаден, чтобы ломать собственные вещи, – ответил я, не глядя на Атарашики.

Подойдя к стойке, протянул руки к мечу.

– Может, все-таки ну его? – спросила Атарашики. – Я вот не уверена, что сильнее – твоя жадность или твоя криворукость.


– Иди в зад, старая, – произнес я, не особо-то и обращая внимание на ее слова. – Я ломаю только врагов, мечты и женщин. Катаны в этот список не входят.

– Женоломальщик, – фыркнула она, оставляя за собой последнее слово.

Когда мы вернулись домой, на пороге нас ждал воодушевленный Казуки, рядом с которым крутилась Рейка, и если Казуки был интересен меч, то Рейка… Она, похоже, просто за компанию с ним прибежала. Во всяком случае сама катана и ее история не сильно впечатлили девочку. А вот Казуки меч понравился, но ему вообще мечи нравятся, так что это не показатель. Сильнее его только шагающая техника привлекает. Так что, покрутив меч в руках, он осторожно высвободил клинок из ножен, после чего испуганно на меня посмотрел.

– Ой… Я… Можно? – закончил он осторожно.

– Ты о чем? – удивился я.

– Чужой меч из ножен вытаскивать не очень прилично, – пояснила сидящая в кресле Атарашики.

И да, мы переместились в гостиную. Не в проходе же общаться и рассказывать историю меча.

– А, ну да, – вспомнил я что-то такое.

Толстенный том «Этикет меча» я только до половины дочитал и, признаться, пока не вникал в прочитанное. Все равно потом еще раз перечитывать. Надеюсь, моя память, пусть и очень хорошая, но отсекающая не важные или не интересные мне темы, не подведет, и мне не придется перечитывать книгу в третий раз.

– Ты даже не пытаешься стать мечником, – покачала головой Атарашики, выражая тем самым свое неудовольствие.

– Ну не мое это, – скривился я. – Слишком эта железяка массивная, – махнул я рукой в сторону Казуки, который в этот момент чуть ли не обнюхивал катану. – Мне и в рукопашной схватке приходится с инерцией бороться, а тут еще и это. Благодарю, – кивнул я служанке, чуть склонившейся передо мной с подносом, на котором стоял стакан с соком.

Другая служанка, принесшая старухе чай, уже успела поклониться и пойти на выход.

– То есть для тебя и это железяка? – посмотрел на меня Казуки.

– Плюс-минус – да, – пожал я плечами. – Во всяком случае, как оружие я этот меч не воспринимаю.

– Говорила я тебе – бери Кагаяку, – произнесла самодовольно Атарашики. – Настоящий боевой меч, не боящийся твоих кривых рук.

– Как будто это театральный инвентарь, – хмыкнул я, чуть кивнув на Коюби в руках Казуки.

Положив меч на колени, парень, нахмурившись, сказал:

– Не понимаю, что тогда для тебя важно в мече?

– Казуки, – глянул я на него иронично. – Мне как минимум важно, чтобы у катаны не было органических вставок. У этой катаны, – еще один кивок на Коюби, – накладка на рукоять из кожи ската. Да и оплетка вряд ли из искусственной ткани. Я этот меч даже в пространственный карман убрать не могу. А для меня важна мобильность. То есть для меня вот эта хрень не более чем декоративная фигня, которая в бою будет только мешаться. А еще она определенно сломается.

– Кагаяку… – вставила Атарашики.

И нет, она не пыталась всучить мне Светозарный, старуха просто прикалывалась.

– В общем… – сбился я с мысли. – В общем, чтобы я начал воспринимать меч как оружие, нужно ровно три вещи: отсутствие органики, какой-нибудь суперкрутой сплав, который не сломается…

– Кагаяку…

– Да ты достала! – не выдержал я.

– Ты прав, – вздохнула она. – Кагаяку тебе тоже лучше не доверять.

Мне оставалось только цыкнуть и прикрыть глаза, успокаиваясь.

– И самое главное, – решил я все-таки закончить свою мысль. – Я должен уметь использовать меч. В том числе и как ведьмак. Ну а чтобы я просто воспринимал его как что-то важное, он должен быть со мной как-то связан. Лично со мной… Не знаю, как сказать. Но выбранный по принципу «либо то, либо это» вряд ли зацепит мою черствую душу, – закончил я с усмешкой.

– Я понял, – кивнул Казуки, сохраняя на лице серьезную мину, и уже набрав в грудь воздуха для продолжения, резко выдохнул и повторил: – Я понял.





* * *


Господин получил меч, но не получил желаемое. Именно об этом думал Казуки остаток дня. У него была мысль, как решить эту проблему, он ее даже высказывал, на что господин дал вполне логичный ответ. Казуки было что на это ответить, но ирония ситуации состояла в том, что и господин мог. И не мог одновременно. Решить вопрос с токусимцами нетрудно, получить от них подарок просто, но если этим займется господин, то… Это будет, скорее, его достижение. Он просто получит меч не совсем обычным способом, никакого эмоционального отклика новая «железяка» у него не вызовет. А значит, этим должен заняться кто-то другой. Причем так, чтобы господин ничего не узнал. Это должен быть подарок. Дар от чистого сердца… Только вот Казуки не господин, он не может решать такие задачи по щелчку пальцев. Один не может. Благо у него теперь другая фамилия, которая помимо ответственности и лишней работы несет и ряд плюсов. В частности, у Аматэру есть человеческие ресурсы, которыми он может пользоваться. Только как это сделать, чтобы господин не узнал? О любых телодвижениях внутри рода господину тут же доложит Монтаро-сан. Глава разведки и контрразведки, работа у него такая. Обратиться к Змею? Нет, он против начальника не пойдет – карьерист, и этим все сказано. Возможно, находись их структура вне рода, и Змей попытался бы подсидеть Монтаро-сана, но здесь и сейчас такое невозможно… На этой мысли Казуки осенило – зачем плодить сущности, как любит говорить господин, если можно обратиться напрямую к Монтаро-сану? В конце концов, то, что они должны скрывать от господина, не какая-то важная информация и связано с подарком ему. Да, пожалуй, так он и поступит.

Приняв решение, Казуки тут же достал мобильник, нашел нужный номер и нажал на дозвон. Дело было поздним вечером, но вряд ли Монтаро-сан уже спит. Во всяком случае, Казуки надеялся на это – будить уважаемого старого человека было бы неловко, но подумал он об этом, уже когда пошли гудки.

Для Казуки следующий день, по крайней мере первая его половина, выдался вполне себе обычным и рутинным. Тренировка, завтрак, школа. А вот вторая была уже интересней – после школы ему предстояло заехать к Монтаро-сану. Друзей он спровадил домой, а сам отправился в старшую частную школу Соусейсеки, принадлежащую семье Мидзуно. Именно там находилось рабочее место Мидзуно Монтаро. Казуки не знал, да и не интересовался, почему так. Возможно, из-за конспирации, возможно, из-за любви к этой школе Монтаро-сана, но факт оставался фактом – работал он в собственной частной школе, официально являясь ее директором.

По дороге в главный корпус, где располагался кабинет Монтаро-сана, Казуки остановила какая-то девушка в школьной форме Соусейсеки.

– Ты не потерялся, мальчик? Посторонним тут не место, у тебя есть пропуск? – Явно третий курс. Спортивная, с хорошей фигурой, но вот лицо… Точно не аристократка. Казуки даже улыбнулся, подумав об этом. Он не так уж и долго является аристократом, а уже и сам начал разделять людей по подобным признакам.

– Прошу прощения, – чуть поклонился он, удерживая на лице улыбку. – У меня назначена встреча с директором Мидзуно, но про пропуск никто не говорил.