— Благодарю вас, было очень интересно смотреть на этот танец, — сказала Алиса, чувствуя большую радость, что он наконец окончен. — И мне так понравилась забавная песня о Мерлане!

— О, что касается мерланов, — сказал Мок-Тартль-Фальшивая Черепаха, — они… Ты видела их, конечно?

— Да, — ответила Алиса, — я часто видела их за обе… — Тут она поспешно-остановилась.

— Я не знаю, где находится это «Обе», — сказал Мок-Тартль, — но если ты видела их так часто, ты, конечно, знаешь, на что они похожи.

— Я думаю, да, — ответила Алиса, погруженная в глубокие размышления. — Они держат хвосты во рту, и сами они посыпаны сухарями.

— Что касается сухарей, — ты ошибаешься, — сказал Мок-Тартль. — В море сухари были бы смыты. Но они действительно держат хвосты во рту, и причина этого та… — Тут Мок-Тартль зевнул н закрыл глаза. — Расскажи ей о причине этого и обо всем остальном, — сказал он Грифону.

— Причина в том, — сказал Грифон, — что они танцевали с омарами. Что их вышвырнули из моря. Что они, падая, пролетели большое расстояние. Поэтому хвосты у них прочно застряли во рту. Поэтому они не могут их вытащить обратно. Это — все.

— Благодарю вас, — сказала Алиса. — Это очень интересно. Я никогда прежде не знала столько о мерланах.

— Я, если хочешь, могу рассказать тебе и о других рыбах, — предложил Грифон. — Знаешь ли ты, почему белуга называется «белуга»?

— Я никогда не думала об этом, — ответила Алиса. — Почему же?

— Это относится к ботинкам и башмакам, — очень важно произнес Грифон.

Алиса была совершенно поражена.

— Относится к ботинкам и башмакам? — повторила она с удивлением.

— Ну да. Что сделали с твоими башмаками? — спросил Грифон. — Я хочу сказать: отчего они такие черные и блестящие?

Алиса посмотрела на свои башмаки и немного подумала, прежде чем ответить:

— Их чернят ваксой, я полагаю.

— Ну, а на дне моря ботинки и башмаки, — продолжал Грифон проникновенным голосом, — белят белугой. Теперь ты знаешь!

— И кто же этим занимается там? — спросила Алиса с величайшим любопытством.

— Камбалы и угри, конечно, — начиная терять терпение, ответил Грифон. — Любая креветка может тебе объяснить это!

— Если бы я была мерланом, — заметила Алиса, которая все еще думала о песне, — я предложила бы морской свинке: «Отойдите подальше, пожалуйста, мы в вас не нуждаемся!»

— Ни одна рыба не обходится без морской свинки, — сказал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха. — Они всегда при мерланах.

— Неужели всегда? — воскликнула Алиса с большим изумлением.

— Ну да, конечно, — сказал Мок-Тартль. — На дне моря сыро и холодно, поэтому у них постоянно свинка.

— Имеете ли вы в виду свинку или морскую свинку?— сказала Алиса.

— Я имею в виду то, о чем говорю, — ответил Мок-Тартль оскорбленным тоном.

И Грифон добавил:

— Стой, теперь мы послушаем рассказ о твоих приключениях.

— Я могу рассказать о моих приключениях, только начиная с этого утра, — возразила Алиса немного робко, — но нет смысла возвращаться к тому, что произошло вчера, так как тогда я была совершенно другим лицом.

— Объясни все это! — потребовал Мок-Тартль.

— Нет-нет! Приключения сначала! — воскликнул Грифон нетерпеливо. — Объяснения отнимают ужасно много времени.

И вот Алиса начала рассказывать им свои приключения с той минуты, когда она впервые заметила Белого Кролика. Сначала она немного нервничала, видя так близко от себя эти два создания, по одному с каждой стороны, причем они открыли свои глаза и рты слишком широко, но постепенно к ней возвращалась храбрость. Ее слушатели сохраняли полное молчание, пока она не дошла до той части рассказа, где произносит перед Гусеницей: «Ты стар, отец Вильям», и все слова получаются наоборот. Тут Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха испустил протяжный вздох и сказал:

— Очень любопытно!

— Чрезвычайно любопытно! — подтвердил Грифон.

— Все получалось наоборот! — повторил Мок-Тартль глубокомысленно. — Пусть она сейчас прочитает что-нибудь наизусть. Скажи, чтобы она начинала! — Он посмотрел на Грифона так, как будто был уверен, что тот имеет некоторую власть над Алисой.

— Встань и прочитай: «Это голос лентяя», — приказал Грифон.

«Как мне надоело, что все эти создания командуют другими и заставляют отвечать уроки! — подумала Алиса. — Я с таким же успехом могла бы сейчас находиться в школе!»




Это голос Омара. Он мне говорит:

«Я коричневым стал — жарко печка горит.

Вынь меня из огня, умоляю тебя,

И сахаром мелким я припудрю себя!»

Как ресницами утка, так носом Омар

С пуговиц снял печную золу и нагар.

Пояс почистил, кверху приподнял носки,

Пяткой притопнул: шаги его так легки!

Если море далёко, песок обнажен, —

Над акулой смеется презрительно он.

Но волны бегут, акулы снуют вокруг,

И в тоне его слышится сильный испуг.





— Это совершенно не то, что я привык декламировать, когда был ребенком, — сказал Грифон.

— Ну, я никогда прежде не слышал чего-нибудь похожего, — сказал Мок-Тартль, — и звучит это необычайно бессмысленно!

Алиса не сказала ничего, она села на землю, спрятав лицо в ладони и размышляя, может ли вообще хоть что-ни-будь снова произойти обыкновенным образом.

— Я хотел бы, чтобы она объяснила это, — заметил Мок-Тартль.

— Она не может ничего объяснить, — поспешно возразил Грифон. — Начинай следующее стихотворение!

— Но относительно его носков? — настаивал Мок-Тартль. — Как он, знаете ли, мог приподымать их кверху своим носом?

— Это первая позиция танца, — сказала Алиса. Вообще же она была ужасно удручена всем происшедшим и очень хотела бы переменить разговор.

— Читай следующее стихотворение, — повторил Грифон. — Оно начинается так: «Я шел мимо сада…»



Я шел мимо сада, и видеть я мог:

Сова и Пантера делили пирог.

Пантере достались — был счет тут простой —

Начинка, и тесто, и соус густой,

А блюдо пустое Сове вручено

(Хотя не пирог и не соус оно!).

Сова получила на память как гость

Столовую ложку и старую, кость.

Пантера усы облизнула: «Ну что ж!» —

И тотчас схватила и вилку и нож.

И сад огласили рычанье и вой:

Пантера закончила завтрак…