«Александра, я всё организовал. Чартерным рейсом доберёшься до Нью-Ривса. Там тебя будет ждать ещё один приятный сюрприз, кроме встречи с Алисией. Следуй инструкциям, малышка. Следующее послание по прилёту». И обязательная подпись — «Дерек Маккартер», словно следуя правилам эпистолярного жанра.

С зажатым в руке сообщением я и влетела в кабинет Главы клана, тут же меняясь в лице, стоило увидеть новых посетителей.

ххх

Расставание далось тяжело, через ссору. Каждый не хотел уступать: Эдвард — отпускать, я — сдаваться. Поэтому и в аэропорт я приехала сама. И в частный самолет села в подавленном настроении. Мой телефон ожил, разливаясь переливом испанской гитары. С экрана на меня смотрел Эдвард.

— Счастливого пути, Лекса. Прилетишь — позвони, — и так легко и просто всё сразу стало от таких простых привычных слов. И не нужно никакой вычурности в объяснениях. Толика заботы и понимания между двумя и союз заиграет красками.

Нью-Ривс, тот самый небольшой городок, притаившийся в долине Извилистых гор. В аэропорту меня ждал встречающий из отеля, притаившегося на живописном склоне горы. Трансфер до отеля занимал два часа. В предвкушении встречи настроение взлетело до высот. Закинув сумку назад, уселась на пассажирское сидение открытого джипа. Миновав более-менее ровную городскую дорогу, стали подниматься каменистым серпантином вверх.

Стоило машине остановиться возле входа в небольшой, но даже с улицы уютный домик, как на порог вышла мама. Такая родная и неуловимо изменившаяся за то время, что мы не виделись. Не сразу я поняла, что же в ней нового. Но стоило приблизиться и обнять, всхлипнув от внезапно накатившей сентиментальной радости, как всё стало понятно. Небольшая выпуклость живота красноречиво заявляла о том, что у меня в скором времени появится младший братишка или сестричка. Зардевшиеся щеки и потупленный взгляд омеги говорили о неловкости и смущении. Чтобы не дать разгореться этим чувствам, позвала её в дом.

Стоило переступить порог, как я оказалась под прицелом не одной пары глаз. Вот так встречу организовал мне Дерек!

Джордж тут же оказался рядом и, приобняв за плечи, поцеловал в висок. Как всегда, невозмутимый и собранный. Но нетерпеливый жест в сторону мамы сказал о многом. В одно касание он заключил её в объятия со спины и глубоко вдохнул запах на макушке. Заливистый смех Мартина раздался резко справа и прозвучало его коронное:

— Как дела, принцесса? Или почти королева?

На последний вопрос я смешливо фыркнула и полезла обниматься.

— Дядя, лучше сразу императрица!

— Кто знает, — без тени иронии протянул он и, разведя мои руки в стороны, с удовольствием осмотрел меня с ног до головы.

— А ты ещё больше похорошела, малышка, — улыбаясь, он подмигнул и развернул меня к ещё одному здесь присутствующему.

— Дед! — радостно улыбаясь, бросилась к спокойно сидящему и терпеливо ждущему своей порции внимания деду.

— Александра, — он укоризненно покачал головой, — мне стыдно за твоё воспитание. Совсем забыла о старике. Когда в последний раз звонила-то? Почему я случайно узнаю, что у тебя есть пара и ты выходишь замуж?

От стыда сделалось дурно, и я, как затравленный зверёк, оглянулась в поиске поддержки к старшим Стайлам. Вкрадчивый тон пробирал до костей. Я подозрительно присмотрелась к дедушке, памятуя, что омега вовсе может оказаться альфой. А учитывая, как дед мог уложить альфу на лопатки, то закрался такой нехилый червячок сомнения, размером с корову. Поддержки не было. Братья подозрительно не смотрели в нашу сторону. Дед всё прояснил одной фразой:

— Лекса, детка, не смотри на этих остолопов, они сами накосячили. Чуть не лишили меня внука. Это же нужно было так напугать беременную омегу! — слова звучали злым шипением. Торкнуло даже меня. Зато мама цвела в руках Джорджа.

— Ну что же это мы, — спохватился дед и пригласил всех к столу. Когда расселись, то оказалось, что одно место за столом свободно.

— Мы кого-то ждём? — удивлённо переспросила у мамы. И удивилась непередаваемой смеси эмоций, коснувшейся лица.

— Да. Я хочу познакомить тебя с одним оборотнем, — снова какая-то странная нечитаемая эмоция скользнула по лицу омеги, голос слегка осип, как бывает от сильного волнения. Рука Джорджа тут же в молчаливой поддержке пожала руку мамы. Эта забота умиляла и, зная, как нежно и трепетно он относился к омеге и в повседневной жизни, я живо представила, какой гиперопекой он окружит её сейчас, когда она в положении.

— И с кем? — откинувшись на спинку стула, я пила маленьким глоточками белое полусладкое вино, открытое по случаю встречи.

— Со мной, — раздался приятный уверенный мужской голос за спиной, и я ожидаемо резко развернулась к лестнице и залипла с открытым ртом, рассматривая великолепного представителя рода Корнуелов, который вальяжно, с грацией, свойственной только породе кошачьих, спускался к общему столу.

— Филипп Корнуел, — вместо вежливого приветствия выдала я и во все глаза уставилась на него, жадно впитывая образ мужчины: чёрные волосы с проседью на висках, внимательный взгляд голубых глаз, гибкое поджарое тело, не утратившее мышечной массы. Одет он был просто, но элегантно — светлые брюки и футболка–поло.

— Ну, здравствуй, Александра, — он приветливо улыбнулся и протянул руку. — Мои друзья Астаховы передавали тебе тёплые пожелания и надежду на встречу.

Глава 46. Если жизнь повернулась к тебе задом — воспользуйся предложением

Два дня пролетели в тёплом дружеском кругу. Столько впечатлений и эмоций — не передать. Мартин, сославшись на спешные дела, почти сразу уехал. Оставшиеся Стайлы дали мне возможность вдоволь наговориться с мамой. И после ни на секунду не оставляли ни меня, ни её в одиночестве. Филипп был чуть отстранен. С затаённой грустью он следил за нашими шутливыми пререканиями в кругу семьи Стайлов. Мама смущалась, когда видела пристальный взгляд своего отца и безотчётно сильнее прижималась к мужу. Джордж чувствовал её и теперь я уже осознанно понимала, почему Алисия осталась с Джорджем, несмотря на то, что любила Дерека когда-то, и у неё был от него ребёнок. Связь истинных пар цепляет настолько крепко и душу, и сердце, что сопротивляться этому просто глупо. Отказаться от своей истинной пары — всё равно, что отказаться от части себя или того хуже, от своей животной половины.

Разошлись мы далеко за полночь. Но мне не спалось, настолько насыщенной эмоциями оказалась эта встреча. Прокрутившись в постели ещё час, сбив в противный комок всё бельё, я выскользнула на улицу, на свежий воздух. Первый летний месяц в этом году выдался жарким. Ночь была тёплой даже в горах. Зато воздух был наполнен запахом цветов, усыпавших склон горы и ночью не так сильно пахнувших. Это радовало. Сбежав со ступеней крыльца, скользнула на траву уже чёрным зверем пантеры. Размяться хотелось неимоверно. Моя пантера, получив свободу, радостно начала наматывать круги по ближайшей окрестности. Очень хотелось отловить какую-нибудь дичь. Она здесь должна была водиться. Склон порос деревьями и был не тронут цивилизацией в этой части. А вот восточный склон был нещадно перекроен под потребности отдыхающих. Там и спуск был для катания в зимний сезон на лыжах, и канатная дорога, и альпинистские маршруты.

Пантера принюхивалась и бежала вперёд, вылавливая интересные запахи. Но кроме мелкой живности, ничего стоящего не попадалось, а мне хотелось найти что-то ценное. Я, конечно, не сомневалась, что Джордж обеспечит маму свежим мясом, но хотелось и самой позаботиться о ней и малыше. Слишком громко хрустнула ветка за моей спиной, и ветер принес мускусный запах самца и мокрой шерсти.

— «Не чужак» — пантера заинтересованно принюхалась и направилась навстречу аромату.

Неспешно перекатывая жгуты мышц под шкурой, навстречу ей шагал белый тигр. Пантера остановилась и плюхнулась на попу, оплетая лапы хвостом, и с интересом посмотрела на великолепного хищника. Завораживающе прекрасно в темноте зелёным светом светились глаза. Белая шкура, перечерченная тёмными полосками, ярко выделялась на форе сумрачных стволов деревьев. Тигр подошёл и обнюхал, довольно вибрируя тихим рыком. Вылизал ухо и мордочку зажмурившейся от удовольствия пантеры. Когда с таким своеобразным приветствием было покончено, она потёрлась головой о шею крупного зверя, выше достать не могла, настолько тигр был высок. Огромная лапа тигра мягко подгребла и подтолкнула, приглашая сняться с места. Вдвоём звери быстро нашли логово диких кабанов. Атака тигра была молниеносной. Дикий вепрь пал от одного точного удара лапы, даже не поняв, что произошло. Пантера с жадностью следила за движениями белого тигра, с лёгким раздражением понимая, что ей ещё очень далеко до такого. Ничего лишнего, никакой суеты. Всё-таки из-за неопытности и излишней эмоциональности пантеры добыча несколько раз ускользала. Добычу до домика тигр дотащил сам и оставил на заднем дворе. Пантера с интересом смотрела, как он погрёб лапой землю возле туши, оставляя тигриный след и обтёрся высоким боком об угол здания, помечая запахом территорию. Довольно урча и мурлыкая, пантера потрусила к дому.

На порог мы с Филиппом ступили уже людьми. Переодевшись в оставленные здесь вещи, зашли в дом. От той грусти, что так поразила меня в Филиппе во время обеда, не осталось и следа. Передо мной был довольный и счастливый мужчина. Сильная аура умело сдерживалась и не подавляла меня.

— Хорошо поохотились, Александра, — он протянул руку, как для пожатия, и я приняла её, чувствуя недюжинную силу и уверенную хватку.

— Нужно как-то повторить, — улыбнулась ему в ответ и предложила выпить.

Мы разговаривали с Филиппом обо всём и ни о чём, как будто были знакомы тысячу лет. Филипп оказался очень интересным собеседником и охотно, не таясь и не выкручиваясь, отвечал на все мои вопросы, даже те, которые касались истории двадцатипятилетней давности. Я ему тоже рассказала всё, что мне удалось выяснить, и какие выводы успела сделать, а также то, что происходит сейчас в Клане Блеквудов. Когда я рассказывала о поединке Эдварда с бывшим вожаком, то почти с замиранием в сердце ждала, какой будет реакция Филиппа на то, что виновник уничтожения Клана Корнуелов оказался повержен. Филипп удивил меня. Он оставался совершенно спокоен. Его больше беспокоила моя связь с Эдвардом, а особенно то, что я так долго не принимала своего мужчину. Это озадачило и, не найдя ничего лучшего, я спросила прямо:

— Ты так реагируешь… Тебя разве не радует, что Грегор повержен? Он же виновен, что твоя жизнь и жизнь мамы разрушены.

Искреннее недоумение отразилось на лице Филиппа.


— А почему я должен радоваться? Я могу порадоваться за счастье своих близких и родных, друзей, но мне нет никакого дела до Грегора Блеквуда. И почему ты решила, что моя жизнь и жизнь моей дочери разрушены?

— Ну как же… — я совсем растерялась и непонимающе развела руками. — Клан Корнуелов. Мама и Дерек.

Снисходительная улыбка тронула красивые губы с чуть пухлой нижней, совсем как у меня.

— Всё, что ни происходит в наших жизнях, — это и есть воля Белой Волчицы. Я не фаталист, нет. Но посмотри на эту историю с другой стороны. Твоя мама обрела истинную пару, которую никогда бы не встретила, будь она наследницей нашего Клана. Я получил свободу, которой мне не хватало. Нашёл друзей. Да и Тори… ммм, в смысле, Виктория Астахова, никогда бы не стала той, кем является сейчас, не свяжи нас обстоятельства. Кирилл и Глеб не смогли бы смириться, что выбрали одну и ту же женщину, и просто бы перебили друг друга. Твой друг Итан не встретил бы свою Камилу, ведь она бы просто не родилась. Что до тебя, то где уверенность в том, что ты стала бы такой, как сейчас, если бы у тебя с пелёнок всё было? Твой характер — это результат самовоспитания, стремления к цели. Соглашусь только, что путь был тернистым и зацепило много оборотней, которые были не причём, но ты же знаешь, что так бывает.

— А Дерек? Отец любит маму до сих пор!

— Дерек… Он был избалованным мягкохарактерным мальчиком. Всё, что с ним произошло, его закалило. Сделало истинным лидером. Я восхищен им, если честно. Даже не ожидал, насколько мудрым он стал. Что касается любви… Кто знает, что ждёт нас за поворотом? Он ещё может встретить свою любовь. Твой прадед слыл мудрым оборотнем. А вся мудрость заключалась в одной фразе: «Если жизнь повернулась к тебе задом — воспользуйся предложением, засади ей по самые яйца».

— А ты не хотел отомстить?

— Я прошёл через все стадии принятия нового статуса и поиска себя. Было время, когда я лелеял такие мечты, но потом наступило просветление, когда один дорогой мне человек почти погиб из-за глупого соперничества. Это не моя история, — мягко пресёк он возможные вопросы.

— А почему ты не искал Алисию? Или ты был уверен, что она погибла?

— Я нашел её через восемь месяцев, глубоко беременную, влюблённую и под защитой Стайлов. Джордж сам пришёл ко мне, когда заметил мою слежку. Не могу сказать, что я был от него в восторге. Но честность для меня не пустой звук. К тому же я видел, что они с Алисией пара. Правда, ни он не рассказал, ни я не спросил, чьего ребенка носит Алисия. Тогда жизнь твоей матери была важнее восстановления справедливости по отношению к Дереку. Мы с Джорджем условились, что всё так и оставим. Для всех Филипп и Алисия Корнуел погибли. Нечего воскрешать мёртвых. Я сменил имя, покрутился несколько лет на внеклановых землях, но было тяжело смотреть, как мой Клан канул в небытие, и я уехал в Нордию, познакомившись по дороге с одной девчушкой, которая была ещё младше Алисии, но характер имела настоящий, альфий. И я предложил ей свою помощь, а она не отказалась.

— Я понимаю ваши с Джорджем мотивы. Можно тебя обнять? — на душе у меня стало легко-легко. Если Филипп отпустил ситуацию, то и мне стоит. Жить нужно не прошлым. Прошлое – это опыт, о котором стоит помнить, делать выводы и стараться не допускать повторения ошибок. И не будущим, пребывая в постоянных фантазиях. Жить нужно настоящим. И так, чтобы настоящее стало фундаментом того самого будущего, о котором мечтаешь.

— У меня есть предложение получше, — Филипп похлопал себя по коленям и приглашающе раскрыл руки. Я не преминула этим воспользоваться и уселась, как маленький ребенок, утыкаясь носом в грудь. Запах деда был приятным, и хоть не был похож ни на мой, ни на мамин, всё равно был родным. Кровь — не водица. Оборотни интуитивно чувствуют родственные запахи. — Внучка, — он смешливо фыркнул в макушку. — Не могу поверить, что у Алисии такая взрослая дочь.

— Привыкнешь, — фыркнула в ответ, уже засыпая в тёплых объятиях. — И снова станешь дедом.

— Угу, — не менее сонно отозвался Филипп.

Время, отведённое для того, чтобы побыть с семьёй, пролетело. Мы все ходили на пешие прогулки в горы. Рассказывали друг другу свои истории из жизни. Круг замкнулся. Двадцать пять лет тайн, переживаний, страхов растворились в прошлом. Хотя был ещё один участник тех событий, который нуждался в ответах, — детектив Трей Сикорски. Как только всё немного улеглось, и мне стало не в тягость жить на новом месте, в доме Блеквудов, мы с Эдвардом дружно отказались от услуг детектива. Стоит с ним связаться и даже встретиться ещё один раз, чтобы и он отпустил прошлое.

Но всё имеет тенденцию заканчиваться. Меня ждал Эдвард. Я чувствовала его зов и тоску, да и себя ловила на мысли, что в минуты одиночества, коих выпадало не так уж и много, так как родственники постоянно требовали моего внимания, думаю только о своём альфе.

Дерек прислал мне очередное сообщение, согласно его инструкции, меня ждал сюрприз в Нью-Ривсе. Получив координаты места, где мне нужно было забрать посылку, попрощалась со всеми и пригласила на свадьбу от лица Главы Клана Блеквудов. Дед-альфа принял приглашение и пообещал ради такого грандиозного события воскреснуть и приехать.

На почте Нью-Ривса меня ждал не сюрприз, а сюрпризище! Когда я назвала трекномер, менеджер попросил пройти меня на задний двор, куда подъезжали грузовики, привозившие посылки. Из недр склада мне выкатили сверкающего хромированными дисками моего «малыша». От радости я даже взрыкнула, чем привела в ужас бету, и он чуть не грохнул мой байк на бок. Моя реакция была молниеносной. Недовольно фыркая, отобрала руль и припала к байку, как к родному существу, с жадностью оглаживая детали и довольно принюхиваясь.

— Это ещё не всё, — срываясь в сиплый шёпот и пятясь спиной, бета отходил назад, опустив голову. Не сразу до меня дошло, почему он так себя ведёт. В прошлом я настолько вжилась в образ беты, что постоянно держала свою силу в узде. Когда такая необходимость отпала, основными моими собеседниками стали альфы. И мы мерялись силой в стремлении отстоять своё место. С родственниками-омегами я автоматически перестраивалась, интуитивно чувствуя, какой уровень силы будет для них приемлемым. А вот с посторонними оборотнями такого автоматического перенастраивания не произошло.

Минут через пять ко мне вышел пожилой альфа и вежливо попросил прощения за задержку. Принюхавшись, уважительно извинился за недостойное поведение сотрудников. Я машинально кивнула, но глаза у меня от удивления расширились. Вот это дела. Это же я напугала бедного паренька, а мне ещё за это принесли извинения.

— Вот вторая часть посылки, — он протянул мне коробку и канистру с бензином. — И ещё, нас предупредили, что, возможно, вы сразу захотите проехаться на мотоцикле. Правилами запрещено пересылать технику с баком, заполненным топливом, поэтому мы приобрели бензин отдельно. Всё уже оплачено, — быстро дополнил начальник почты, ещё до того, как я заикнулась об оплате.

В коробке оказалась экипировка: шлем и защитный комбинезон. Мне не терпелось сесть на мотоцикл и, предупредив, что хочу отправить багаж почтой, переложила несколько вещей в ящик мотоцикла, чтобы можно было переодеться в самолёте, остальное отдала начальнику и оформила доставку до поместья Блеквудов. Телефон, наличные, карточки, привычно рассовала по карманам комбинезона и газанула, показушно ставя байк в «свечку».

Дорога, байк, сопротивление ветру, радость от общения с родными и предвкушение от скорой встречи с моим альфой. Счастье, безграничное, переполняющее так, что хотелось поделиться им со всем миром, клокотало внутри. Сердце сладко замирало, стоило наподдать газу и понестись на скорости вперёд, туда, откуда шёл зов. Обочины дорог мелькали смазанными полосами, дорога была пустынной, только редкие встречные машины, или же я кого-то обгоняла.

Внезапно раздался резкий хлопок, двигатель «малыша» как-то отчаянно взрыкнул и замолчал, и всё перевернулось, покатилось кубарем, накрыло оглушающей болью, выбивающей дух и вытряхивающей сознание из тела. Какой-то шум, темнота и боль в каждой клеточке тела, не пошевелиться, не вдохнуть. На грани сознания яркий свет сменялся темнотой, и снова по кругу. Из темноты в боль. Ни времени, ни понимания, кто я, что со мной происходит. Яркие пятна перед глазами. Голос? Темнота… Боль…

Выныривая в очередной раз из темноты, я смогла связно подумать, что умираю, а как же Эдвард без меня? Боль чуть отступила. Уже не получалось скрыться от неё в темноте. Она была интенсивной, но не забивающей сознание. Шум… гулкий, громкий, хлопающий… Что это? Вертолёт? Кто-то ослепил меня лучом от фонарика. Протестующе замычала, но не услышала своего голоса. Темнота окутала, но не та, пустая, а иная, тревожная, с какими-то образами и видениями.

Громкий крик… Кто-то ругался совсем рядом. Повернуться бы посмотреть, но совсем нет сил, но и боли нет. Почему я не могу повернуться? Это страшно, паника затягивает. Я сама? Где моя пантера? А, нет, она есть, только почему-то вялая. И разговор не клеится, хочется спать.

Тепло… Легко… Боль есть, но она привычна. Кто-то настойчиво зовёт, но не меня, мою пантеру. Адски больно меняться с ней местами, но зато потом наступает тишина и какое-то умиротворение. Меня зовут, настойчиво дёргают, но как же не хочется снова чувствовать боль. Странные ощущения накатывают с новой силой. Здесь было тепло и уютно, а сейчас тревога изменяет это место, делает его холодным и колючим. Боль прорывается через преграду, но она не моя. Кому так плохо? Держусь рядом, двигаюсь вдоль нити, которая продолжает вибрировать и подтягивать меня. Светлеет так, что слепит от ярко-алого пульсирующего сгустка. Он жжётся, и это он, источник чужого отчаяния и страха. Хочу помочь, забрать часть, потушить. Тянусь к нему, жду, что он опалит меня, но о чудо, он просто тёплый. Под моими прикосновениями меняется, гаснет, становится уютным солнышком. Тянусь к нему. Как же мне хорошо рядом с ним! Нужно быть с ним, не покидать! Легко… Свободно… Можно вдохнуть… Он рядом, не отпустит, не позволит боли вернуться, я знаю, чувствую. Он мой, часть меня. Увидеть его…

Ресницы дрогнули, веки открылись. Перед глазами всё плыло красно-зелёными пятнами, но продолжалось это недолго. Взгляд уткнулся в белый потолок, расчерченный квадратными плитками со встроенными люминесцентными лампами. Запах моря и летних скошенных трав, нагретых горячим полуденным солнцем. Запах детства, проведённого на мысе Надежды. Моя надежда на счастье, любовь, мой альфа, моя пара Эдвард Блеквуд спал, скрутившись на неудобном стуле возле больничной кровати, так близко, только руку подними и дотронься, но я совсем не чувствовала своего тела.

Наверное, я слишком шумно вздохнула, пытаясь сдержать слёзы, которые уже собрались в уголках глаз и противными мокрыми дорожками побежали по лицу. Эдвард подскочил на стуле, бешено вращая глазами спросонок, и, судорожно вдыхая, подлетел ко мне и остановился, нависая надо мной в каких-то сантиметрах.

— Лекса, маленькая моя, — тёплое дыхание коснулось лица. Пощекотало сухие губы. В горле драло, словно песка насыпали, так хотелось пить. Но я молчала, ждала, что вот сейчас, он прикоснётся, поцелует так, как может только он, но нет, отпрянул, сжимая кулаки до белых костяшек, пятясь, отступил назад, мотнул головой, и выбежал, оставив меня одну, наедине со своими страхами. Как же так? Но всё правильно. Лучше сразу всё прекратить. Пусть уходит.

Глава 47. Возрождение

— Лекса, ну Лееекса, ты меня совсем не слушаешь, — я оторвала взгляд от каталога и сфокусировала его на Камиле.

— Ммм?

— Ты выбрала, какой цвет будет основным? — она заинтересованно скосила глаза на разворот журнала, где я отметила наиболее приемлемые наряды. — Сейчас в тренде цвет «пудры», и мне он очень идёт, — она приложила к себе платье, которое держала в руках, и любовно разгладила складки на юбке. Видел бы Итан, как она ласкает ткань, приревновал бы.

— Зачем? Ты же знаешь, что я не хочу ничего грандиозного, и мы ограничимся церемонией в храме Белой Волчицы, а там достаточно только рубищ.

Глаза омежки округлились, рот приоткрылся в букву «о», но удивление быстро сменилось злобной гримасой. Рассерженный ягуар — это нечто. Рыча и фыркая, она направила на меня указательный палец и злобно прошипела:

— Ты! Не позволю испортить мне свадьбу!

От такого заявления я, откровенно говоря, подвисла. От удивления брови взлетели вверх, и даже не сразу я переспросила: