— Иди в свою комнату, Эдвард, — срываясь на рык, отдал команду. Зверь подчинился воле старшего. Выполнил приказ.
— Решили поиграть со мной в прятки, — прошептал он, стоило внуку скрыться в глубине сада. — Алисия Корнуел осталась жива, да ещё и родила альфу. Альфа Клана Корнуелов. Непорядок. Нужно избавиться от угрозы. Только как, если она Истинная пара внука? Убить нельзя. Что, если… Вот это можно попробовать. А с Алисией можно не церемониться. Не умерла двадцать пять лет назад – умрёт сейчас. Контракт срока давности не имеет. Мартин и Джордж, обманывать меня нехорошо, — он достал из кармана телефон и набрал номер с быстрого набора. После первого гудка соединение установилось. — Чика, зайди-ка ко мне. Дело есть. — нажав отбой, он положил трубку в карман и громко сказал: — Винсент, ты всё слышал, что натворил наш малыш?
В беседку вошёл хмурый мужчина. Внешне он был почти не схож со своим сыном, разве что синие глаза в обрамлении чёрных ресниц были идентичны. А так он был блеклым, худощавым. Чёрные волосы сына явно были наследством не от отца. У того волосы были русые, коротко стриженые. Движения мужчины были плавными и бесшумными, словно он привык оставаться в тени.
— Слышал. Что ты придумал? Ты оставишь её с Эдвардом?
— Почти. Я сделаю её не представляющей для нас опасности. И от мысли жениться на ней он сам откажется. Ему достаточно будет её иногда навещать.
— Посадишь на цепь? — иронично улыбнулся младший оборотень.
— Прикую к постели, — предвкушающе и довольно потёр руки старший.
— Покушение? — угадывая ход мысли отца, уточнил сын. И с уважением посмотрел на Главу Клана, в очередной раз восхищаясь, с какой лёгкостью у него получается найти выход из патовой ситуации.
— Чика справится, — кивнул Глава Клана и поднялся с лавки. — Присмотри за Эдвардом. Отвлеки его. Вызови сюда его омегу, пусть выполняет договоренности. И переговори с Дереком. Поздравь его с тем, что Эдвард признал его дочь, — оборотень недовольно поморщился. — Теперь в собственном доме придётся привыкать постоянно слышать запах Маккартеров. Этот запах, морской аромат…
— Послушай, от омежки же пахло сладостью, а не Дереком, — Винсент перебил отца, задумчиво хмурясь и силясь воскресить в памяти все встречи с семейством Маккартеров, когда они решали вопрос помолвки. — И от его старшего сына Кирка им не пахнет. Они дружат с Эдом со школы и жили в одной комнате. Я точно помню — он пахнет хвоей.
— Ты уверен?
Винсент кивнул, подтверждая свои слова.
— Это интересно. Дерек и Алисия были помолвлены перед тем, как её «похитили», — постукивая удленившимися когтями, старший альфа повернулся к сыну. — Ваполне возможно, что они не стали дожидаться свадьбы, учитывая темперамент нашей расы.
— Ты думаешь? — удивлённо посмотрел на отца Винсент и, в свою очередь, постарался вспомнить события двадцатипятилетней давности. — Эта альфа — пара Эдварда — дочь Маккартера? — сделав такое смелое предположение, Винсент осмелился посмотреть в глаза отцу, чего обычно никогда себе не позволял. Прищур холодных серо-голубых глаз вызвал дрожь.
— Вот ты и проверишь эту версию! — распорядился Грегор и, дав понять, что на этом разговор окончен, направился в сторону дома, не дожидаясь сына. Давно ему не было так интересно. В последнее время жизнь стала казаться пресной. Череда однотипных и привычных дел, хоть и нужных для обеспечения жизни Клана, выматывала и высасывала силы. Теперь же кровь забурлила по-новому. Интерес нешуточный! А самое главное — снова на горизонте замаячили ненавистные Корнуелы, а это значит, что просто не будет. Их всегда оберегает Белая волчица! Хотя и Блеквудам она благоволит, раз послала Эдварду встречу с Истинной парой.
Глава 29. Выбор каждого
Самец чёрной пантеры, сопротивляясь настолько, насколько позволяла затянутая связь подчинения Главе Клана, продолжал изворачиваться и дёргаться. Ярился. Но выполнял приказ своего Альфа-вожака, хотя и не безропотно. Каждый клановый оборотень зависим от своего Главы, и тот даже может лишить жизни, если посчитает, что ты представляешь угрозу для Клана. Решения Главы не обсуждаются и не порицаются. Всё во благо семьи и Клана.
Недоумение и растерянность овладели зверем. К этому коктейлю чувств примешивалась львиная доля отчаяния. Человек не мог обернуться и принять решение — петля подчинения заблокировала эту возможность.
Огромный зверь метался по комнате человека, раздирая в клочья всё, что попадалось под острые когти-лезвия. Он рычал, бился о стены, совсем не думая о том, что тем самым причиняет себе вред. Рёбра, которые совсем недавно стали срастаться, вновь были изломаны.
Выбившись из сил за бесконечно долгие часы неволи, зверь упал. Из пасти капнула кровавая пена. Зверь прикрыл глаза и позвал своего человека. Раз… Другой… Снова и снова, не прекращая попыток достучаться. Ощутить хотя бы малейшее присутствие, уж он-то тогда не отпустит. Поможет человеку прорваться в сознание и заменить зверя. Он был уверен, что человек сможет придумать, как вернуться к их паре.
Сейчас зверь был готов уступить. Ведь так важно быть вместе со своей парой, оберегать и защищать её, особенно, сразу после метки. Какой бы сильной не была альфа-самка, метка ослабит её. А если самка в душе не примет метку, не поверит своему самцу, не доверится, то погибнет, а вместе с ней погибнет и зверь. Жизненная энергия у животных ипостасей истинных пар связывается во время того, когда самец метит самку, будь он на тот момент даже в человеческой форме. Но не своя смерть страшила зверя. Он боялся за пантеру…
Дверь с тихим щелчком открылась и в комнату вошёл отец. Винсент Блеквуд окинул взглядом разгромленную комнату и, переступая через разломанную мебель, подошёл к зверю. Тот лишь дёрнул ухом и морду не повернул. Отец поднял с пола чудом уцелевший стул, и смахнув с него грязь, поставил возле зверя так, чтобы тот его видел.
Белоснежный платок оказался в руках старшего оборотня. Он наклонился и молча вытер им кровь с морды. Развернулся и сел на стул. Платок в руке, казалось, интересовал его больше, чем собственный сын, успевший навредить себе. Когда-то лоснящаяся шерсть пантеры сейчас была сбита клоками, местами слиплась от крови.
Алая кровь на белой ткани платка ярко выделялась, несмотря на сгустившиеся сумерки.
— А всё так хорошо шло, — заговорил Винсент, не отрывая глаз от платка. — Ты должен был заменить его. Почему так несправедливо? Он поставил меня перед выбором – пара или Клан, когда в молодости я случайно встретил свою пару — простую самку-бету, дочь личного водителя Грегора. Я сделал выбор в пользу Клана, но он всё равно лишил меня наследства и права наследования, признав ненадёжным. И спрятал Веронику от меня. Вместо этого заставил жениться на твоей матери, — Винсент засунул окровавленный платок в карман и откинулся на спинку стула. — Выгодный брак для Клана. Несчастная была женщина, — мужчина хищно улыбнулся, — всё, что успела за свою короткую жизнь — это родить тебя — альфу. Хоть какая-то от неё польза. Я не любил её ни секунды. Не смог. Она всегда это знала, но, глупая омега, на что-то надеялась. Зря.
Винсент замолчал, скользя взглядом по зверю. Ни единой эмоции не отражалось на его лице. Совершенно бесстрастно он продолжил свой монолог:
— Ты рос правильным оборотнем, таким, как мы от тебя и ожидали. Сильным, целеустремлённым, бесстрастным, беспощадным. Только влияние твоей матери-омеги в какой-то момент стало пагубным. Она, не добившись внимания от меня, переключилась на тебя. Вместо того, чтобы тренировать свою силу альфы, закалиться духовно, стать достойным Главой, ты стал слушать её сказки о великой любви. И даже верил! Грегор быстро вмешался и задушил в зародыше всю мягкотелость, которая могла всё разрушить. Ты понимаешь, что от тебя зависит будущее Клана? Ты ответственен за несколько миллионов оборотней, которые принесли нам присягу. Ты хочешь всё разрушить своим выбором?
Зверь, до этого прислушивающийся к словам человека, недовольно фыркнул и отвернул от него голову, игнорируя. Что понимает этот жалкий слабый оборотень, предавший свою пару? Пантера прикрыла глаза и, почти не вслушиваясь в слова отца человека, снова обратилась к Эдварду. Теперь он не звал, а сам — шаг за шагом уходил в глубины сознания, стараясь найти след своего человека…
В тёмных глубинах сознания, загнанный волей альфы-вожака, я-человек искал выход и не мог найти, пока не услышал слова, словно тихое бормотание, доносившиеся издалека. Они стали путеводной нитью, лучом маяка и я двинулся в том направлении.
Всё это время я находился в кромешной тьме, испытывая только одно — боль. Она разливалась обжигающей лавой, охватив всё существо, пульсировала и ввинчивалась в мозг. Одна всепоглощающая мысль стала квинтэссенцией существования — почувствовать свою пару. Кто-то настойчиво дёргал меня, вырывая из плотного кокона темноты. Всё яростнее и поспешнее.
— … несправедливо… перед выбором… я не любил… мы от тебя ждали… бесстрастным, беспощадным… будущее Клана…
Слова то становились громче, то пропадали. Их значение с трудом доходило до человеческого сознания. Но, чем больший смысл обретали слова, тем мощнее проявлялась воля человека, загнанного на задворки сознания. Тьма истончилась до тонкой плёнки, готовой разорваться от малейшего движения. С двух противоположных сторон остановились зверь и человек, глядя друг другу в душу.
«— Ты справишься? — прорычал зверь, готовясь добровольно уступить своё тело, стиснутое связью подчинения, человеку.
— Мы справимся, — ответил Эдвард, делая последний рывок вперёд, разрушая барьер и заменяя зверя».
После полной темноты и ограниченных ощущений, всё навалилось сразу. И запахи, и боль в изломанном теле пантеры, и удавка на шее. Петля плотно обхватила, не давая возможности противиться Главе Клана. Вдох дался тяжело. Движение отозвалось болью в поломанных рёбрах. Напряжённо прислушался к себе — других травм не чувствовалось, и то хорошо, только ломило мышцы, натруженные и ушибленные бесполезными метаниями зверя.
Едва освоившись, я повернул голову к отцу, который снова замолчал и что-то читал с экрана телефона. Зеленоватый свет подсвечивал суровые черты. Никогда прежде мы с ним не оставались наедине так надолго, никогда не было подобных откровений.
Не показывая, что мне удалось вернуть контроль над телом пантеры, я наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Застывшая, безэмоциональная маска, всегда присутствовавшая на его лице наравне с хмурой озабоченностью, вдруг на мгновение исчезла. Я видел, как дрогнули губы, словно мужчина в последнее мгновение передумал улыбнуться. Он вскинул голову и быстро оглянулся на дверь. Кого он хотел там увидеть? Или, скорее, наоборот — опасался? Никто не зашёл в комнату. Чуткий слух оборотня уловил, как мимо комнаты прошли, видимо, дворецкий с горничной.
Винсент расслабился. Это было заметно по тому, как опустились его плечи. Он неспешно встал и подошёл к окну, заложив руки за спину, остановился, задрал голову кверху и уставился на ночное небо. Далёкие звёзды зажглись на чернильном полотне. Луна ярким белым диском светила в окно, очерчивая чёрный силуэт оборотня серебристым контуром. Его ягуар был не так спокоен, как человек. Он был под кожей. Я чувствовал его силу и какое-то возбуждение. Человек же полностью контролировал свои эмоции и позволил почувствовать его грусть.
— Был бы я волком, спел бы для тебя песню, — тихо сказал отец, глядя на созвездие одноглазой Белой волчицы, которое первым появлялось на ночном небе.
По поверью, Белая волчица отдала один свой глаз самцу, выбранному ею в пару, которого ослепили недруги. А когда его в собственной постели заколол ножом в сердце вожак другой враждующей стаи, прокравшийся под покровом ночи в дом, она отдала ему своё сердце, а сама ушла на небо, оберегать и защищать всех своих детей-оборотней, следить, чтобы не творилось беззаконие, и карать, если вина будет ею признана…
Я закрыл глаза и погрузился в свои мысли, позволяя телу отдохнуть и давая процессу регенерации возможность срастить кости, заживить травмы, восстановить силы. В том состоянии, в котором сейчас было моё тело пантеры, я не мог ничего предпринять. Для того, на что я решился, нужны были значительные физические и душевные силы. Я сам для себя определил дедлайн, до которого оставалось несколько часов, так мне необходимых, и тогда я смогу действовать. Эти шарговы несколько часов, которых у меня не было… у Лексы не было…
Белая волчица, только об одном прошу — дай ей сил! Моя девочка сильна, но не в этом случае. Без меня она сейчас уязвима и слаба. Только бы дождалась. Простит ли она мне то, что я лишил её выбора и свободы? Если признает — значит простит, подсказывала интуиция.
Несмотря на своё состояние, сознание было ясным, план действий чётко выстраивался. Я даже не думал о том, где стану её искать в Орланде. Была уверенность, что теперь найду, где бы она ни находилась, словно меня к ней ведёт зов. Он звучал внутри почти неслышно, но я ощущал его постоянно. Объяснить это можно было только одним — она не отторгла меня. Шевельнулся радостно зверь, воспрял духом. Стало быть, у нас с ним есть шанс.
Я одновременно верил в это и не верил. Стоило чаше веры качнуться в противоположную сторону, как ужас накрывал тёмным покрывалом, скручивал нутро узлом. В мыслях появлялась картина, как моя Лекса бьётся в предсмертной агонии. Перед внутренним взором всплывал женский образ: чёрные волосы разметаны по белому покрывалу, бескровное лицо, потрескавшиеся, искусанные от боли губы и горящие ярко-голубые глаза, которые заглядывают в душу, смотрят с немым укором, как тогда, в лесу, когда я поставил метку принадлежности. Шарг! Почему не сдержался? Где мой хвалёный контроль?! Не удержался… Вина душила. Сердце ускоряло свой ритм, бешено стуча от страха за её жизнь.
Скрежет когтей по паркету отвлёк, рассеял жуткое видение. Удивлённо посмотрел на собственные когти, которые взрыли паркетные доски. Я опять терял контроль — это было недопустимым. Только не сейчас. Хладнокровие и чёткое следование плану позволит вернуться в Орланд, найти мою пару и спасти её. От моих поступков теперь зависит её жизнь…
— Не вреди себе, зверь, это не поможет вернуть твою самку сию минуту. И успокойся. Глава Клана понимает, что теперь ты без неё не сможешь. Она будет жить, и ты с ней встретишься, но на наших условиях, — Винсент повернулся к сыну, чувствуя, что зверь не спит. Он не знал, что Эдвард перехватил контроль на себя. — Ты будешь иногда её видеть, чтобы ваша связь не стала для тебя мучением, — он тяжело вздохнул. — Тебе повезло, что она альфа. Иначе бы… — он мотнул головой, словно отгоняя видения прошлого. — В общем, сын, для тебя всё сложится хорошо. Твоя пара будет в пределах досягаемости. Но женишься ты на дочери Дерека Маккартера. Наши роды должны объединиться. Он и мы — ягуары, поэтому обязаны держаться вместе.
Я слушал его, но никак не реагировал, хотя в мыслях проводил анализ всего, что услышал и что знал до этого. И так, и эдак прокручивал в голове возможные варианты развития событий, и чем дольше думал, тем больше склонялся к одному-единственному выходу из сложившейся ситуации — устранить препятствия на пути к достижению цели. Меня так учили с пелёнок. Что ж, я усвоил урок и был намерен применить это знание в жизни. От своей пары я никогда не откажусь! А ещё меня учили, что выход есть всегда, пока бьётся сердце. Хвост опустить — последнее дело. Так поступают только слабые духом. Я не причислял себя к таковым. А ещё, только я виноват в том, что случилось, следовательно, мне и разрешать эту ситуацию. Никто другой не в силах.
— «Да!» — поддакнул зверь. Он успокоился и поднял голову. Его поддержка и присутствие были важны для меня. Мы всегда были вместе и сейчас, в сложной ситуации, должны действовать сообща. Мы — одно целое, неделимое. Мы — сила! Мы — альфы! Дед хотел, чтобы я стал лидером — я стану!
— Я должен тебе объяснить, почему мы так поступаем. Тебе не повезло в одном — она из рода Корнуелов. Они наши враги. Если бы она не принадлежала к этому роду, то всё сложилось бы иначе. Я рад, что ты встретил свою истинную пару и она оказалась альфой. Такое сочетание даст тебе неограниченные возможности. Ты и так силён, а по мере того, как сформируется ваша парная связь, ты сможешь черпать силу из своей альфы, как из неиссякаемого источника, — он отвлёкся, заглянув в пришедшее сообщение. Прочитав, удалил его и посмотрел на меня внимательно и пристально. — Ты сказал, что она сильна — это… твой шанс Эдвард… сын… Можешь на меня рассчитывать.
Последние слова прозвучали решительно и твёрдо. Мужчина переступил через разбросанные по полу обломки растрощенной мебели и неспешно закрыл за собой входную дверь, положив перед тем на комод ключ от комнаты.
Отец удивил. Его слова сказали мне о том, что у меня появился союзник там, где я и не ждал.
— Мы справимся, — повторил, как мантру, зверю.
— «Справимся», — поддакнул он.
До рассвета ещё было время. Я поднялся с пола и взгромоздился на кровать, свернувшись клубком и спрятав нос под лапой. Совсем скоро я увижу мою пару. А пока, Белая волчица, оберегай её…
Глава 30. Чувствовать его...
Александра Стайл
боль почти отступила. Все проблемы, навалившиеся на меня, стали несущественными, кроме одной – принятие своей пары. И это было личной проблемой только для меня —человека. Пантера же меня не понимала — она была довольна решительными действиями своего самца и не видела в случившемся никакой трагедии. Благодушно помахивая хвостом, она жмурилась от удовольствия. Вот кто не ведает сомнений, а следует голым инстинктам! Природа указала ей на пару — выбор принят!
Моё же человеческое «Я» сопротивлялось формированию связи. Зная устои нашего мира, имея представление о характере Эдварда, его окружении и, самое основное, – о Главе Клана Грегоре Блеквуде, я не видела себя в этой семье на условиях равного партнёрства. А посему выходило, что у меня два пути — сдаться на милость Эдварда и стать… никем… пустым местом… лишить своего будущего ребенка полноценной семьи. Он никогда не сможет претендовать на наследство Блеквудов. Меркантильно, кто-то подумает? Нет — ответила бы я. Родители должны думать о будущем своих детей. И я бы не хотела такого клейма, как «бастард» для своего отпрыска. Блеквуды и Маккартеры будут иметь на него все права, в отличии от меня… А ведь многие альфы, в таком же статусе, что и я, не задумываясь, соглашаются на подобные условия. Собственный комфорт и сытая безбедная жизнь важнее. Но для себя этот пункт я отметала сразу.
Второй путь… С ним всё было не менее сложно. Он также предполагал признание нашей связи, но при этом я должна удерживаться на расстоянии от своей пары. Это был вдвойне сложный путь. Мне придётся ежечасно бороться со своим влечением, да ещё и удерживать постоянный контроль над пантерой, которая будет стремиться к своему самцу, в том числе, чтобы продолжить род. Эти задачи были из разряда почти невыполнимых. Почему почти? Потому что, если я уеду с Астаховыми в Нордию, которая, к тому же, отделена океаном от Центрального материка, то моя девочка не сможет за раз преодолеть такое расстояние, и я успею перехватить контроль на себя и вернуть её назад. Но с каждым разом зверь будет действовать всё хитрее и изворотливее. Будет отдаляться и замыкаться, сводить меня с ума, вынуждая сорваться с места и найти Эдварда… Мда, перспектива… И всё же, шанс есть.
Такой вариант возможного развития событий меня почти удовлетворил. Настроение улучшилось. Моя деятельная натура зашевелилась, выплывая из глубин подсознания. Стоило мне вернуться на привычный уровень, как я услышала его — ЗОВ. Он тонкой струной звенел внутри меня, вибрировал, не давая возможности отрешиться. Где-то там был Эдвард. Я прислушивалась к новым ощущениям и размышляла, когда по срокам лучше признать нашу связь так, чтобы он не успел меня найти. Мои мысли были прерваны острым, непонятно откуда возникшим чувством тревоги. Таким сильным, что меня вытолкнуло из полудрёмы и я встрепенулась, подскочила на четыре лапы и ошалело завертела головой, силясь понять, где опасность.
Под тяжёлым телом пантеры прогнулось мягкое ложе, лапы запутались в покрывале, и я слетела с кровати. В падении сгруппировалась и по-кошачьи приземлилась на все четыре лапы на пол, с грохотом сметая стул со своего пути. На шум в комнату влетели Астаховы. Мужчины с двух сторон прикрывали свою жену, оберегая от малейшей опасности. Но я не представляла опасности. Обратный оборот произошёл почти спонтанно. Прикрытая только распущенными волосами, я судорожно пыталась подняться с пола, но сил в человеческом теле не было, словно что-то давило и душило меня. Или не меня… Понимание этого оглушило. В ушах стоял звон, голоса оборотней, которые наперебой что-то меня спрашивали, звучали каким-то эхом, смысл фраз доходил не сразу. От боли в груди по щекам катились слёзы. Но эта боль была не физической — так болит душа, которая знает, что такое потеря. Что-то мягкое скользнуло мне на спину, и я взлетела вверх. Сквозь пелену слёз увидела, как старший муж Виктории несёт меня на постель. Надо мной нависла альфа, обеспокоенно хмурясь и заглядывая в глаза. От её прикосновений стало несколько легче. Окружающий мир перестал плыть и двоиться. Слова, которые она говорила мне, стали складываться в предложения с понятным смыслом.
— Александра, что произошло? — её голос звучал встревоженно.
Мужчины встали за спиной альфы, когда она присела на край кровати, на которую меня водрузил старший оборотень. Оба самца злились. Я остро чувствовала их агрессию и инстинктивно оскалилась, глядя на них. Рычание вырвалось из глотки, причиняя боль, словно осколки царапнули изнутри.
Виктория резко развернулась к мужьям и что-то коротко сказала на родном языке. Мужчины послушались и отступили, хотя оба были крайне недовольны тем, что их жена оставалась со мной наедине. Четыре альфы в одном месте — это перебор. Даже несмотря на то, что я была так слаба и не владела собой, для них я была чужачкой и несла угрозу, как альфа и как представитель другого вида. К тому же, они не знали, что от меня ожидать, а как известно, неопределённость пугает.
— Ты понимаешь, о чём я тебя спрашиваю? — альфа потормошила меня за руку, привлекая к себе внимание. Мой плавающий взгляд с трудом сосредоточился на ней. Серо-зелёные глаза по-волчьи поблескивали. Я чувствовала её волчицу.
— Я не понимаю… — прохрипела, с трудом выталкивая слова, словно ещё не полностью завершила оборот. — Эдвард…
— Что Эдвард? — она нетерпеливо подгоняла меня продолжить мысль.
— С ним что-то произошло… — я сама не понимала, откуда было это знание. Но я так ощущала всем своим естеством. — Что со мной? — моё состояние меня не пугало, но оно было ненормальным, это уж точно. Я никогда не слышала, чтобы метка так приживалась. Чувствовать друг друга в паре оборотни могли не сразу, проходили месяцы, а у некоторых годы. А с момента, когда Эдвард меня пометил, прошло… Действительно, сколько? С трудом удерживая взгляд на лице Виктории, я ждала ответ.
— Я не знаток тонкостей учений о метках оборотней, — фыркнула она. Чувствовалось напряжение во всей её позе. — Но по всему выходит, что у тебя идёт ускоренное приживание метки. Твоя животная половина целиком и полностью приняла самца и уже принадлежит ему. Поэтому ты чувствуешь его. Тебе хватило суток.
Мне казалось, что прошло пару часов с того момента, когда я первый раз очутилась на кровати в апартаментах Астаховых. Шарг! Джейсон извёлся там один дома, ожидая меня. Я постаралась приподняться. Тело уже немного слушалось. Но в висках стучала кровь, подкатывала тошнота, вязкой слюной наполняя рот, и меня вырвало чёрной жижей, только и успела свеситься с кровати вниз головой.
— Он в опасности… Ему плохо… — дрожащим от напряжения, но уже человеческим голосом приглушённо сказала ей. Рукой вытерла шершавые губы и села в постели, натягивая на плечи покрывало, в которое меня завернул муж Виктории.
— Ты уверена? — на красивом лице альфы появилось выражение глубокой задумчивости. — Хотя, о чём я спрашиваю. Конечно же, уверена. Ведь ты теперь его чувствуешь. Я постараюсь что-либо узнать. А тебе советую немного полежать, набраться сил.
Сил хватило лишь кивнуть ей в ответ. Спорить не было смысла — она была права. Моё тело не слушалось меня. Далеко я не уйду в таком состоянии, но предупредить друга нужно.
— Виктория! — окликнула её у выхода из комнаты. — Можно мне мои вещи?
— Я дам тебе женские, если ты не против, — смерив меня взглядом, альфа снова взялась за ручку двери. И опять я её притормозила.