— Ладно, — я сделала шаг вперёд, протягивая руку. — Просто отпусти всех остальных.
— Ни с места! — прокричала она. — Я пну сосуд в твою сторону.
Она положила бутылочку на пол, держа красную банку высоко над головой. Затем, выпрямившись, она пнула бутылочку, и та покатилась ко мне, ударившись о мою ступню.
— Подними. Осторожно.
Я нагнулась. Подняла сосуд. Он ощущался тяжёлым в моих руках. Намного тяжелее, чем должна быть бутылочка таких размеров.
— А теперь пей. До дна.
Дрожащими руками я откупорила пробку, думая о Роане и о том, как ощущалось его тело, обвившееся вокруг меня. Я поднесла зелье к губам, напряжённый взгляд Сиофры не отрывался от меня.
И тогда моя тень врезалась в неё, сбив на пол.
— Банка! — закричала я.
Тенистая рука сомкнулась на банке в момент падения, смягчив удар. Я выдохнула, когда тенистая магия Бранвен её поймала. Я с яростью бросилась на Сиофру. Её страх ударил по мне волной… но прежде чем я добралась до неё, она бросилась в отражение и исчезла, а зеркало со стуком упало на пол.
Я схватила его с земли, уставившись на Сиофру и Абеллио в отражении.
— Дай мне банку, — сказала я своей тени.
Она передала сосуд. «О, Сиофра. Ты кое-что забыла».
Как раз когда я уже замахнулась, чтобы зашвырнуть её, Сиофра посмотрела на меня и разорвала контакт.
— Проклятье, — моё дыхание участилось, вырываясь паническими вздохами. Я глянула на свою тень. — Спасибо…
Я умолкла на полуслове, почувствовав, что банка в моей руке нагревается, а красная жидкость полыхает ярче. Мой желудок взбунтовался. Всюду в комнате вокруг меня банки пульсировали светом, некоторые из них начали дымиться.
— Банки! — рявкнула я тени. — Быстро!
Мою грудь сдавило, холодный пот покрыл шею сзади. Мне надо выбросить эти штуки отсюда. Но здесь везде полно людей… где в Лондоне можно найти место без людей?
Я с трудом сглотнула.
Темза.
Я просмотрела отражения в зеркале, пока не вызвала тёмные сверкающие воды Темзы. Если я сумею бросить эту банку в глубину реки… я позволила своему разуму связаться с отражением и открыла связь. Затем я бросила банку. Она погрузилась в Темзу с всплеском, после чего покрасневшая вода взорвалась, взлетев в воздух. «Хорошо». Это сработало — река смягчила взрыв.
Мы бросились к разным колоннам. Я подхватила банку с пола и едва не выронила, потому что она обожгла мою ладонь. Закричав от боли, я швырнула её в отражение. Тень подбежала ко мне и дала другую банку, которую я быстро бросила вслед за предыдущей.
Я побежала к следующей банке и схватила её. Ощущалось это так, будто я прикоснулась к горящим углям. Заскулив от боли, я бросила её в отражение. Моя тень уже держала одну из оставшихся банок, и та последовала за своими предшественницами.
Мы почти закончили, осталась всего одна. Моя тень бросилась к ней, подхватив её с пола. Я протянула руку, нервно поглядывая на ярко-красное свечение, которое всё ярче полыхало в хватке моей тени.
Последним, что я увидела перед тем, как моё тело отшвырнуло назад, была яркая белая вспышка.
***
Высокий пронзительный звук звенел в ушах. Я закашлялась, и моя паника усилилась, когда я осознала, что не слышу себя, не слышу своё дыхание. Лишь этот пронзительный звук. Меня накрыла волна головокружения, перед глазами всё расплывалось, и я видела только какую-то серость. Когда я попыталась пошевелить рукой, боль прострелила её до самого плеча, и агония заполнила моё сознание. Я безудержно закричала. По крайней мере, мне так показалось. Я не слышала ничего, кроме того звона.
Запаниковав, я втянула глубокий вдох, и мои лёгкие словно переполнились обломками и пылью. Я ожесточённо закашлялась, сплёвывая желчью, мои лёгкие горели. Каждый приступ кашля ощущался так, словно кто-то полосовал лезвиями мои рёбра и спину. Боль овладела моим разумом, и на мгновение перед глазами всё потемнело.
Когда ко мне вернулась способность видеть, я постаралась дышать ровнее. Я слегка различала очертания, а значит, где-то сквозь тьму пробивался свет. Просто я ничего не могла видеть отчётливо. Попытавшись пошевелить правой ногой, я сумела немного сдвинуть её. Моя правая рука оказалась заведённой за спину и застряла под неестественным болезненным углом, вообще не шевелясь. Я могла подвигать левой рукой, но от этого боль раздирала её на куски.
Что-то тяжёлое давило мне на ногу и живот, отчего сложно было дышать. Я попыталась сдвинуться, но всё тело пронзило агонией. Я захныкала, потом стала звать Роана, Бранвен… любого, кто мог бы мне помочь.
Когда мой взгляд немного сфокусировался, я поняла, где нахожусь — под горой обломков. Большой камень давил мне на живот, удерживая на месте. Весьма острый с виду обломок впивался в левую ногу. Над головой я видела небольшой просвет — буквально семь сантиметров, которые спасли мне жизнь. Моя голова раскалывалась, но лишь образно, и мой череп не был проломлен. Я не могла повернуться и посмотреть на левую руку, но она казалась сломанной как минимум в двух местах.
«В ловушке. В темноте с крысами».
Чистая паника впивалась когтями в моё сознание, и я издавала крик за криком, пока не перешла на рыдания. «В ловушке». Я проведу здесь вечность, никогда не выберусь, мне придётся кормиться крысами, жить в вони.
Я поёрзала, и боль становилась моей компаньонкой, но я отказывалась позволять ей контролировать меня.
«Мне надо выбраться отсюда».
Оказавшись в ловушке под камнями и обломками, я больше никогда не увижу Роана. Я больше никогда не ощущу его объятий, не почувствую его мшистый мускусный запах. Я никогда не посижу на его коленях перед камином, не услышу историй из его детства. «Роан».
Одним болезненным рывком я выдернула руку, которая оказалась под моим телом, и плечо обожгло болью. От агонии невозможно было дышать, и я хватала ртом воздух. Минуту спустя я сумела оценить эту маленькую победу. Моя рука оказалась на свободе, и я могла её использовать. Я посмотрела на своё поцарапанное голое запястье и с тоской подумала о зеркальных браслетах, которые пропали где-то вместе с моей сумочкой.
Я поддела камень возле своего лица — тот, что ближе всего находился к источнику света. Он сместился, и мне на лицо посыпались мусор и пыль. Я зажмурила глаза, застыв. Одно неверное движение, и всё это убьёт меня, грохнувшись на мою голову.
Медленно и аккуратно я убирала маленькие куски и камешки надо мной, пытаясь расчистить обломки вокруг луча света, но не задевая при этом большой камень. Света стало больше. Я снова закричала, зовя на помощь, но мой голос был едва слышен сквозь звон. Слышал ли меня кто-нибудь? Был ли кто-то здесь на свободе, или обломки заточили и их тоже? Я до сих пор ничего не слышала.
Моя голова пульсировала, и я закрыла глаза. Туман сна заволок мой разум.
Но боль в груди разбудила меня снова, и я с трудом сглотнула, чувствуя, как пересохло горло.
Только теперь… я чувствовала кое-что ещё. Я ощущала страх, пульсировавший сквозь камни, чувство беспокойства и ужаса. И я знала источник. Роан позволял мне почувствовать его эмоции через связь. Я попыталась усилить связь, позволить ему почувствовать и мои эмоции тоже.
«Роан. Я здесь. Я жива. Я под камнями».
Я позволила своему страху заструиться сквозь связь, подзывая его ко мне. Мог ли мой ужас привлечь Роана сюда? Время тянулось медленно, минуты еле-еле утекали прочь, пока я слышала, как камни смещаются, и вдалеке кто-то кричит… часами, возможно, и камни давили на моё нутро, но он не мог меня найти. Может, моего страха не было достаточно.
Что там сказал Роан?
Страх — не самая могущественная эмоция. Это любовь. Не знаю, так ли это для всех; может, мы не все одинаковые. Но это определённо правдиво в отношении Роана.
Я закрыла глаза, подумав о том, как Роан на своей кухне готовил для меня сидр с пряностями. Я подумала о том, как он забирался в мою постель, чтобы защитить от кошмаров, и унимал мои страхи.
И тогда груз внезапно исчез с моего живота, а на свету появился силуэт мощного тела Роана.
Когда надо мной стоял Роан, можно было спокойно провалиться обратно во тьму.
Глава 18
Я помнила вспышки белых потолочных ламп, отдалённые крики, звонивший телефон, запах антисептика. Потоки страха пульсировали в моей крови, и моё избитое тело впитывало их как губка. Каким-то образом на протяжении всего этого я ощущала успокаивающее присутствие Роана и его землистый запах.
Наконец, мои веки затрепетали, и я очнулась в мягкой постели. Моя левая рука пульсировала болью. Ладонь, ноги, живот, лёгкие — всё горело агонией, но рука ощущалась хуже всего. Я вздрогнула и зашипела сквозь зубы.
— Ты очнулась, — надо мной тут же появилось лицо Роана, и его черты тоже исказились болью. — Что тебе нужно?
— Воды, — прокаркала я. — И что-то от боли.
Он скрылся из поля зрения, и я осмотрела комнату вокруг — тёмные деревянные стены комнаты Роана в его особняке. Он вернулся мгновение спустя, держа стакан воды. Я попыталась потянуться к нему, но ахнула от боли.
— Сейчас. Позволь мне, — он нежно приподнял мою голову, поддерживая за шею, и поднёс стакан к моему рту. Он слегка наклонил его, и прохладная вода потекла по моим губам. Блаженство.
Я сделала два больших глотка, успокаивая пересохшее горло. Затем Роан достал из кармана пластиковую баночку с таблетками.
— Элвин сказал, это поможет. Какие-то человеческие пилюли исцеления.
— Ладно, — прошептала я.
Роан несколько секунд пытался открутить крышку, потом перестал и нахмурился.
— С ней что-то не так.
Я бы улыбнулась, если бы боль не была такой сильной.
— Пузырёк с защитой от детей. И видимо, с защитой от фейри. Тебе надо давить на крышку, когда ты её проворачиваешь.
— Абсурд какой-то.
— Просто поверь мне.
Роан сделал, как я сказала, и после нескольких неудачных попыток раздражённо оторвал крышку полностью, сломав пластиковую бутылочку.
— Так тоже можно, — пробормотала я.
Он хмуро посмотрел на меня.
— Элвин сказал — две штучки. Открывай.
Когда я открыла рот, он положил две таблетки мне на язык и снова поднёс стакан с водой. Я запила таблетки и закашлялась. Затем немного подождала, пытаясь вспомнить, что случилось. Судя по смутным воспоминаниям, я побывала в больнице. На самом деле, я отчётливо помнила антисептический запах приёмного покоя.
— Я была в больнице? — спросила я.
— Я приносил тебя в шесть больниц, — сказал Роан. — В каждый приёмный покой в округе. Я хотел, чтобы ты впитала человеческий страх, но уносил оттуда прежде, чем кто-то успевал к тебе прикоснуться. Я не хотел, чтобы человеческие доктора тебя отравили.
Я моргнула, вспомнив крики — наверное, Роану непросто было уносить меня. Я знала, почему он не хотел, чтобы они ко мне прикасались. Любой анализ крови покажет опасное низкое содержание железа в моей крови. Если они попытались бы это исправить, это могло бы меня убить.
— Ни с места! — прокричала она. — Я пну сосуд в твою сторону.
Она положила бутылочку на пол, держа красную банку высоко над головой. Затем, выпрямившись, она пнула бутылочку, и та покатилась ко мне, ударившись о мою ступню.
— Подними. Осторожно.
Я нагнулась. Подняла сосуд. Он ощущался тяжёлым в моих руках. Намного тяжелее, чем должна быть бутылочка таких размеров.
— А теперь пей. До дна.
Дрожащими руками я откупорила пробку, думая о Роане и о том, как ощущалось его тело, обвившееся вокруг меня. Я поднесла зелье к губам, напряжённый взгляд Сиофры не отрывался от меня.
И тогда моя тень врезалась в неё, сбив на пол.
— Банка! — закричала я.
Тенистая рука сомкнулась на банке в момент падения, смягчив удар. Я выдохнула, когда тенистая магия Бранвен её поймала. Я с яростью бросилась на Сиофру. Её страх ударил по мне волной… но прежде чем я добралась до неё, она бросилась в отражение и исчезла, а зеркало со стуком упало на пол.
Я схватила его с земли, уставившись на Сиофру и Абеллио в отражении.
— Дай мне банку, — сказала я своей тени.
Она передала сосуд. «О, Сиофра. Ты кое-что забыла».
Как раз когда я уже замахнулась, чтобы зашвырнуть её, Сиофра посмотрела на меня и разорвала контакт.
— Проклятье, — моё дыхание участилось, вырываясь паническими вздохами. Я глянула на свою тень. — Спасибо…
Я умолкла на полуслове, почувствовав, что банка в моей руке нагревается, а красная жидкость полыхает ярче. Мой желудок взбунтовался. Всюду в комнате вокруг меня банки пульсировали светом, некоторые из них начали дымиться.
— Банки! — рявкнула я тени. — Быстро!
Мою грудь сдавило, холодный пот покрыл шею сзади. Мне надо выбросить эти штуки отсюда. Но здесь везде полно людей… где в Лондоне можно найти место без людей?
Я с трудом сглотнула.
Темза.
Я просмотрела отражения в зеркале, пока не вызвала тёмные сверкающие воды Темзы. Если я сумею бросить эту банку в глубину реки… я позволила своему разуму связаться с отражением и открыла связь. Затем я бросила банку. Она погрузилась в Темзу с всплеском, после чего покрасневшая вода взорвалась, взлетев в воздух. «Хорошо». Это сработало — река смягчила взрыв.
Мы бросились к разным колоннам. Я подхватила банку с пола и едва не выронила, потому что она обожгла мою ладонь. Закричав от боли, я швырнула её в отражение. Тень подбежала ко мне и дала другую банку, которую я быстро бросила вслед за предыдущей.
Я побежала к следующей банке и схватила её. Ощущалось это так, будто я прикоснулась к горящим углям. Заскулив от боли, я бросила её в отражение. Моя тень уже держала одну из оставшихся банок, и та последовала за своими предшественницами.
Мы почти закончили, осталась всего одна. Моя тень бросилась к ней, подхватив её с пола. Я протянула руку, нервно поглядывая на ярко-красное свечение, которое всё ярче полыхало в хватке моей тени.
Последним, что я увидела перед тем, как моё тело отшвырнуло назад, была яркая белая вспышка.
***
Высокий пронзительный звук звенел в ушах. Я закашлялась, и моя паника усилилась, когда я осознала, что не слышу себя, не слышу своё дыхание. Лишь этот пронзительный звук. Меня накрыла волна головокружения, перед глазами всё расплывалось, и я видела только какую-то серость. Когда я попыталась пошевелить рукой, боль прострелила её до самого плеча, и агония заполнила моё сознание. Я безудержно закричала. По крайней мере, мне так показалось. Я не слышала ничего, кроме того звона.
Запаниковав, я втянула глубокий вдох, и мои лёгкие словно переполнились обломками и пылью. Я ожесточённо закашлялась, сплёвывая желчью, мои лёгкие горели. Каждый приступ кашля ощущался так, словно кто-то полосовал лезвиями мои рёбра и спину. Боль овладела моим разумом, и на мгновение перед глазами всё потемнело.
Когда ко мне вернулась способность видеть, я постаралась дышать ровнее. Я слегка различала очертания, а значит, где-то сквозь тьму пробивался свет. Просто я ничего не могла видеть отчётливо. Попытавшись пошевелить правой ногой, я сумела немного сдвинуть её. Моя правая рука оказалась заведённой за спину и застряла под неестественным болезненным углом, вообще не шевелясь. Я могла подвигать левой рукой, но от этого боль раздирала её на куски.
Что-то тяжёлое давило мне на ногу и живот, отчего сложно было дышать. Я попыталась сдвинуться, но всё тело пронзило агонией. Я захныкала, потом стала звать Роана, Бранвен… любого, кто мог бы мне помочь.
Когда мой взгляд немного сфокусировался, я поняла, где нахожусь — под горой обломков. Большой камень давил мне на живот, удерживая на месте. Весьма острый с виду обломок впивался в левую ногу. Над головой я видела небольшой просвет — буквально семь сантиметров, которые спасли мне жизнь. Моя голова раскалывалась, но лишь образно, и мой череп не был проломлен. Я не могла повернуться и посмотреть на левую руку, но она казалась сломанной как минимум в двух местах.
«В ловушке. В темноте с крысами».
Чистая паника впивалась когтями в моё сознание, и я издавала крик за криком, пока не перешла на рыдания. «В ловушке». Я проведу здесь вечность, никогда не выберусь, мне придётся кормиться крысами, жить в вони.
Я поёрзала, и боль становилась моей компаньонкой, но я отказывалась позволять ей контролировать меня.
«Мне надо выбраться отсюда».
Оказавшись в ловушке под камнями и обломками, я больше никогда не увижу Роана. Я больше никогда не ощущу его объятий, не почувствую его мшистый мускусный запах. Я никогда не посижу на его коленях перед камином, не услышу историй из его детства. «Роан».
Одним болезненным рывком я выдернула руку, которая оказалась под моим телом, и плечо обожгло болью. От агонии невозможно было дышать, и я хватала ртом воздух. Минуту спустя я сумела оценить эту маленькую победу. Моя рука оказалась на свободе, и я могла её использовать. Я посмотрела на своё поцарапанное голое запястье и с тоской подумала о зеркальных браслетах, которые пропали где-то вместе с моей сумочкой.
Я поддела камень возле своего лица — тот, что ближе всего находился к источнику света. Он сместился, и мне на лицо посыпались мусор и пыль. Я зажмурила глаза, застыв. Одно неверное движение, и всё это убьёт меня, грохнувшись на мою голову.
Медленно и аккуратно я убирала маленькие куски и камешки надо мной, пытаясь расчистить обломки вокруг луча света, но не задевая при этом большой камень. Света стало больше. Я снова закричала, зовя на помощь, но мой голос был едва слышен сквозь звон. Слышал ли меня кто-нибудь? Был ли кто-то здесь на свободе, или обломки заточили и их тоже? Я до сих пор ничего не слышала.
Моя голова пульсировала, и я закрыла глаза. Туман сна заволок мой разум.
Но боль в груди разбудила меня снова, и я с трудом сглотнула, чувствуя, как пересохло горло.
Только теперь… я чувствовала кое-что ещё. Я ощущала страх, пульсировавший сквозь камни, чувство беспокойства и ужаса. И я знала источник. Роан позволял мне почувствовать его эмоции через связь. Я попыталась усилить связь, позволить ему почувствовать и мои эмоции тоже.
«Роан. Я здесь. Я жива. Я под камнями».
Я позволила своему страху заструиться сквозь связь, подзывая его ко мне. Мог ли мой ужас привлечь Роана сюда? Время тянулось медленно, минуты еле-еле утекали прочь, пока я слышала, как камни смещаются, и вдалеке кто-то кричит… часами, возможно, и камни давили на моё нутро, но он не мог меня найти. Может, моего страха не было достаточно.
Что там сказал Роан?
Страх — не самая могущественная эмоция. Это любовь. Не знаю, так ли это для всех; может, мы не все одинаковые. Но это определённо правдиво в отношении Роана.
Я закрыла глаза, подумав о том, как Роан на своей кухне готовил для меня сидр с пряностями. Я подумала о том, как он забирался в мою постель, чтобы защитить от кошмаров, и унимал мои страхи.
И тогда груз внезапно исчез с моего живота, а на свету появился силуэт мощного тела Роана.
Когда надо мной стоял Роан, можно было спокойно провалиться обратно во тьму.
Глава 18
Я помнила вспышки белых потолочных ламп, отдалённые крики, звонивший телефон, запах антисептика. Потоки страха пульсировали в моей крови, и моё избитое тело впитывало их как губка. Каким-то образом на протяжении всего этого я ощущала успокаивающее присутствие Роана и его землистый запах.
Наконец, мои веки затрепетали, и я очнулась в мягкой постели. Моя левая рука пульсировала болью. Ладонь, ноги, живот, лёгкие — всё горело агонией, но рука ощущалась хуже всего. Я вздрогнула и зашипела сквозь зубы.
— Ты очнулась, — надо мной тут же появилось лицо Роана, и его черты тоже исказились болью. — Что тебе нужно?
— Воды, — прокаркала я. — И что-то от боли.
Он скрылся из поля зрения, и я осмотрела комнату вокруг — тёмные деревянные стены комнаты Роана в его особняке. Он вернулся мгновение спустя, держа стакан воды. Я попыталась потянуться к нему, но ахнула от боли.
— Сейчас. Позволь мне, — он нежно приподнял мою голову, поддерживая за шею, и поднёс стакан к моему рту. Он слегка наклонил его, и прохладная вода потекла по моим губам. Блаженство.
Я сделала два больших глотка, успокаивая пересохшее горло. Затем Роан достал из кармана пластиковую баночку с таблетками.
— Элвин сказал, это поможет. Какие-то человеческие пилюли исцеления.
— Ладно, — прошептала я.
Роан несколько секунд пытался открутить крышку, потом перестал и нахмурился.
— С ней что-то не так.
Я бы улыбнулась, если бы боль не была такой сильной.
— Пузырёк с защитой от детей. И видимо, с защитой от фейри. Тебе надо давить на крышку, когда ты её проворачиваешь.
— Абсурд какой-то.
— Просто поверь мне.
Роан сделал, как я сказала, и после нескольких неудачных попыток раздражённо оторвал крышку полностью, сломав пластиковую бутылочку.
— Так тоже можно, — пробормотала я.
Он хмуро посмотрел на меня.
— Элвин сказал — две штучки. Открывай.
Когда я открыла рот, он положил две таблетки мне на язык и снова поднёс стакан с водой. Я запила таблетки и закашлялась. Затем немного подождала, пытаясь вспомнить, что случилось. Судя по смутным воспоминаниям, я побывала в больнице. На самом деле, я отчётливо помнила антисептический запах приёмного покоя.
— Я была в больнице? — спросила я.
— Я приносил тебя в шесть больниц, — сказал Роан. — В каждый приёмный покой в округе. Я хотел, чтобы ты впитала человеческий страх, но уносил оттуда прежде, чем кто-то успевал к тебе прикоснуться. Я не хотел, чтобы человеческие доктора тебя отравили.
Я моргнула, вспомнив крики — наверное, Роану непросто было уносить меня. Я знала, почему он не хотел, чтобы они ко мне прикасались. Любой анализ крови покажет опасное низкое содержание железа в моей крови. Если они попытались бы это исправить, это могло бы меня убить.