Оу. Я не знала, что сказать.

— Знаю, я тебе не нравлюсь, но…

— Не нравишься? Кассандра, я тебя ненавижу, — выплюнула она через плечо.

Я сделала шаг назад, потрясённая пылкостью её тона. Я развернулась с гулко стучащим сердцем, решив, что возьму серебристое ведро и оставлю Эльрин саму застёгивать платье.

— В этом нет ничего личного, — отчаянно выпалила она, когда я отошла от неё.

— Нет ничего личного в том, что ты меня ненавидишь? — рявкнула я.

— Я ненавидела бы любую, кто оказалась бы на твоём месте. Любую.

— Из-за Роана.

— Я должна была быть предначертанной парой Роана, — она резко развернулась ко мне лицом, и её покрасневшие глаза были полны злости. — Мы были рядом много столетий. Лучшие друзья. Мы всегда поддерживали друг друга. Мы бесчисленное количество раз спасали друг другу жизнь. Я знаю его с детства. Когда он ещё был в тюрьме. Всего лишь одинокий мальчишка с разбитым сердцем. Я любила его пять сотен лет, и я знаю его так, как ты никогда не узнаешь.

Я молчала, моё сердце сжималось. Я почти сочувствовала ей. Но её слова ранили. «Я знаю его так, как ты никогда не узнаешь».

— Я не знаю, как это случилось, — слёзы покатились по её фарфоровой коже, глаза расфокусировались. — Однажды я протащила еду своему другу в тюрьму, и когда он улыбнулся мне, я внезапно поняла. Я просто знала, каково было бы лежать с ним в траве и целовать его в губы. Каково было бы прижаться к нему своим телом, и как бы он ответил. Я знала, как бы он улыбнулся мне, как бы его руки ощущались на моём теле. Я знала, что сделала бы его счастливым, и он был для меня тем самым. Единственным. Иногда я знала, что он говорил мне кое-какие вещи, и это было намёком, что он тоже любит меня, хоть и не признаётся вслух. Я просто знала, — тяжёлая слеза скатилась по её щеке. — Иногда я сомневалась, наверное, а потом мне казалось, будто он подаёт мне тайный намёк, что мне надо верить. Что однажды он справится со своим прошлым, и мы наконец-то будем вместе.

Она пожала плечами, выглядя почти сбитой с толку.

— Это было подобно очарованию, которое разрушится, если заговорить вслух. Это знали только мы, но нам не нужно было ничего говорить. Это было негласное понимание. Мы просто знали. Это была фантомная любовь, усиленная своей секретностью, — она подавила рыдание. — Вот только… это всё было в моей голове. Ты знаешь, каково это — когда ты понимаешь, что твой великий роман был вымыслом? Что ты была в этом одна?

Я с трудом сглотнула. Это самая печальная свадьба из всех, на которых я побывала.

— Ты никогда ничего не говорила ему?

Она покачала головой, и её слёзы катились градом.

— Наверное, какая-то часть меня боялась правды — что я изобрела это всё. Я не хотела, чтобы фантом ускользнул от меня. Это всё, что у меня было. Я хотела, чтобы он первым сказал что-нибудь. Он бы осознал, что любит меня, и эмоции взяли бы над ним верх, и он нарушил бы наше негласное понимание. Он бы признался во всём, и я смогла бы смотреть ему в глаза, целовать его губы, — она вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Этого никогда не случилось, но я так ярко всё представила, что это кажется более реальным, чем мои воспоминания. Это ощущалось реальным. Просто… это было реальным только для меня.

Я кивнула, ошеломлённая признанием Эльрин.

— Я всё надеялась, что когда он отомстит, мы сможем признаться во всём друг другу, — продолжала она. — Я думала, что когда мы вместе свергнем Огмиоса, он сможет оставить прошлое в прошлом и двинуться дальше. Он наконец-то увидит меня — женщину, которая всё это время была рядом с ним. Его истинную предначертанную пару, — она умолкла, затем испустила долгий прерывистый вздох. — А потом появилась ты.

Я уставилась на свои руки, смутившись.

— Я знала, что он хотел тебя, но это не могло быть серьёзным, — продолжала она. — Ты была пикси. Личом ужаса. Ты из дома его врагов, из числа тех, кого он поклялся перерезать. Я думала, что ты была всего лишь маленькой неприятной частью пророчества Каллах. А потом однажды я увидела в нём перемену. То, как он произносит твоё имя. Как он говорит о тебе. Благоговение в его голосе, желание оберегать. То, как он всегда хочет быть рядом с тобой. И я поняла, — она громко шмыгнула носом. — Ты красивая, способная, добрая, с сильной волей. Все те качества, которые ценит Роан. И я запаниковала. Я сказала ему, что хочу быть пленённой им, образовать с ним связь до конца жизни.

Я знала об этом. Роан мне рассказал. Но всё равно слышать это от неё было шоком.

Боль исказила её черты.

— Он сказал, что я для него как сестра. Всё это время я думала, что наша любовь так сильна, потому что мы не говорили о ней вслух… а он ничего не чувствовал. А когда я увидела, что связь между вами спасла тебя от яда дознавательницы, я поняла правду. Вы предначертанная пара, — её лицо исказилось от горечи. — И те столетия, что я была влюблена в него, столетия, что он не любил меня в ответ… всё это было грустной шуткой.

Эльрин была не особенно добра ко мне, но я не могла игнорировать её саднящую боль.

— Мне очень жаль.

Она пожала плечами.

— Тебе не о чем сожалеть. Как я и сказала, тут ничего личного. Что есть, то есть. Если уж на то пошло, я должна извиниться за то, что ужасно к тебе относилась.

Меня во второй раз накрыло волной шока.

— О. Ладно.

Она одарила меня грустной полуулыбкой.

— Могла бы сказать, что моё отношение было не таким уж ужасным.

— О, оно было ужасным, — я улыбнулась в ответ. — Абсолютно ужасным.

Она прерывисто вдохнула.

— Да уж. Можешь себе представить? Любить кого-то всю жизнь, а потом кто-то просто забирает его у тебя?

— Нет, — честно ответила я. — Я не могу вообразить себе эту боль.

— Это несладко, да, — она развернулась. — Можешь застегнуть платье до конца, пожалуйста?

— Конечно.


Я застегнула последние четыре пуговки и немного расправила материю.

— Ты прекрасна.

— Я похожа на чёрт знает что, — она слегка икнула. — Лицо распухло и покраснело от слёз, и мне не разрешается использовать гламур, потому что в Доме Араун женщин пленяют такими, какие они есть.

— Может, я сумею немного помочь, — сказала я, открыв свой маленький золотистый клатч. — Это не гламур, но тоже неплохо. Консилер, помада и немного блестящего макияжа. Ты будешь выглядеть изумительно. А потом мне всерьёз понадобится ведро для свиней.

Глава 16

Вернувшись в храм, я увидела, что каменные скамьи теперь битком забиты гостями свадьбы. Точнее, гостями пленения. Осмотревшись по сторонам, я узнала кое-какие лица. Банши, с которой я когда-то сражалась во дворце Араун. Лорд Фулоран из дома Эрнмас. Громоздкий фейри, один из приспешников Гренделя. Как канавные фейри, Нериус и Бранвен вынуждены были сидеть в задних рядах. Бранвен кусала свою губу, её глаза блестели от слёз. Сегодня разбивалось не только сердце Эльрин. В передних рядах к гостям присоединился Лорд Балор, одетый в тёмно-красный бархатный костюм.

Когда я приблизилась, он повернулся и подмигнул мне.

— Первоклассная кисонька! — он просиял. — Сегодня ты выглядишь особенно первоклассной.

Я сморщила нос, садясь рядом с Роаном.

— Спасибо.

Роан начал сверлить Лорда Балора сердитым взглядом. Видимо, Роану не по вкусу моё новое прозвище.

Шорох шёлка заполнил зал, когда все внезапно встали. Я поднялась и посмотрела на вход. Лорд Джудок медленно пересекал помещение, и его тёмные глаза смотрели прямо вперёд. Эльрин, может, и не любила его, но этот мужчина определённо красив. Он обладал точёными чертами и тёмными блестящими волосами, спадавшими на плечи. Сегодня его подтянутое мускулистое тело было облачено в стильный серый костюм. На талии висел узкий меч. Шагая через зал, он умудрялся вызывать чувство уважения и серьёзности. Он медленно шёл по проходу грациозной походкой, а добравшись до помоста, встал по одну сторону от алтаря. Я попыталась игнорировать тот факт, что его мать отсутствовала здесь, потому что я её сожгла. В мире фейри, видимо, разрешалось посетить пленение, даже если ты прикончила мать жениха.

В передней части храма Джудок помедлил и повернулся ко входу, чтобы ждать свою невесту… точнее, свою пленяемую женщину.

Все взгляды обратились к задней части храма. Из мрака за ступенями храма появилась Эльрин, и как только она достигла верхней ступени, тёплый свет заплясал на её ярких волосах и льдисто-голубом платье. Она сжимала маленький букет полевых цветов. Взглянув на Джудока, я увидела на его лице благоговение, и его тёмные глаза заблестели. Дом Араун не привык к таким красавицам как Эльрин.

— Пленяемым не разрешается использовать гламур, — прошептал мне Роан. — И все же посмотри, как она прекрасна.

Я впервые осознала, что слышу в его тоне лишь братскую гордость и любовь. Я улыбнулась ему.

— Некоторым фейри не нужен гламур.

На церемониях пленения фейри не играли музыку, и звучало лишь мягкое воркование горлиц. В глазах Эльрин я видела по большей части страх. Но шагая по проходу, она не сводила глаз с Джудока. Чем дальше она проходила, тем сильнее расслаблялись её плечи. Идя мимо нас, она на мгновение встретилась взглядом с Роаном, и в её глазах мелькнула боль. Но это выражение исчезло так же быстро, как появилось, и она подошла к Джудоку с лёгкой улыбкой, встав по другую сторону от небольшого алтаря.

— Леди Эльрин из дома Эрнмас, — голос Джудока эхом отражался от каменных стен. — Я ждал этого момента веками. Чтобы ты встала рядом со мной как пара на всю жизнь.

Я удивлённо моргнула. Роан упоминал, что Джудок ухаживал за ней, но я не осознавала, как долго это длилось. Ну, что ж, хоть кто-то здесь получил то, чего хотело его сердце.

— Джудок Араун, — серьёзно ответила Эльрин. — Для меня часть стоять рядом с тобой и взять тебя в партнёры на всю жизнь. Я давно ждала сильного мужчину с добрым сердцем, истинного лидера своих людей, который всегда думает о всеобщем благе.

Я глянула на Роана, гадая, слышал ли он двойной подтекст в её фразе и то, что она, возможно, говорила о нём. Но если так, то его лицо это не выдавало.

Лорд Джудок достал меч из ножен и сжал лезвие, рассекая ладонь. Капли крови упали на алтарь, и он протянул руку Эльрин. Она схватила её. Я слегка вздрогнула, когда она лизнула его ладонь, и её губы окрасились кровью. Температура в помещении понизилась, когда она приняла истинный облик — за её плечами замерцали крылья с голубыми перьями, а глаза сделались серебристыми. Затем она взяла с алтаря кинжал и рассекла свою ладонь, поморщившись. Она протянула руку Джудоку. Он медленно поднёс её ладонь к губам и поцеловал открытую рану. Он также изменился — его тело сделалось более мускулистым, а за ним материализовался огромный хвост скорпиона. Это напомнило мне хвост его матери, когда она ужалила меня. Я непроизвольно задрожала, вспомнив ту боль.

Соединив их ладони, Джудок потянулся к алтарю и взял золотистый шнур, покоившийся между двух канделябров. Посмотрев в глаза Эльрин, он обернул шнур вокруг её талии, затем затянул, привлекая её ближе, пока их тела не соприкоснулись.

Его тёмные глаза блестели, когда Джудок посмотрел в толпу.

— Я начинаю новую жизнь как Джудок Эрнмас, член Двора Радости!

Я склонилась к Роану, прошептав:

— Джудок Эрнмас? Он берёт её фамилию и присоединяется к её двору?

Роан кивнул.

— Это давний обычай Республики. Мужчина берёт фамилию и двор пленённой женщины. Мы должны возродить старые порядки, чтобы двигаться дальше.

Джудок и Эльрин смотрели друг другу в глаза, сжимая кровоточащие руки. Кровавая струйка стекала по бледному запястью Эльрин. Они улыбнулись, и мне показалось, что в серебристых глазах Эльрин я увидела то, чего не замечала прежде. Она почувствовала что-то во время церемонии? Может, она впервые по-настоящему увидела Джудока, и он понравился ей в истинном облике.

А может, я принимала желаемое за действительное. Я любила романтические фильмы и хотела, чтобы всё закончилось хорошо. Гости вокруг нас начали обниматься и болтать.

Пока я обдумывала счастливые финалы, от каменных стен эхом отразился вой — одна банши встала в толпе, раскрыв рот и завыв к небесам. Моё сердце пропустило удар.

Гости повернулись, нервно переговариваясь и держась друг за друга, пока всё больше и больше банши присоединялись к скорбному плачу.

— Смерть, — выдохнула я.

Где-то вдалеке зазвенел колокол, и моё сердце бешено заколотилось.

Роан обнял меня одной рукой, прижимая поближе к себе.