Глава четырнадцатая
– Долго же вы смогли продержаться, сарр Клименсе!
– Вы о чем вообще говорите? – вяло поинтересовался я, пытаясь сдержать негодование, которое бушевало у меня в душе, – проигрывать всегда неприятно.
– О том, что этот господин намерен был вывести вас из себя.
И успешно вывел. Я был крайне собой недоволен и даже мысленно отхлестал себя по щекам. Сорваться в такой неподходящий момент! Когда от моего хладнокровия зависит жизнь человека, который мне дорог.
– Даниэль, дело изначально было безнадежно, о чем и предупреждал. Кстати, знаете, кто он такой?
– Кто?
– Тот самый Пустынный Лев, наверняка вы о нем слышали.
– Да пусть бы даже Пустынный Баран!
– Резко вы о нем отзываетесь!
Ну а как иначе? Ладно Жоан сар Каглас. Тупой исполнитель, пешка в чьей-то игре, смысл которой я не понимал и не знал правил. Во мне бушевала злость на отца Клауса. Тот не мог не предвидеть подобных шагов со стороны своего противника. Но ведь единственный сын не та фигура, которой можно пожертвовать, чтобы получить преимущество на политическом поле. К тому же он хотя бы мог намекнуть, что вообще вокруг нас происходит.
– Полковник Тисей сар Браус превосходно фехтует на саблях.
И что?
– Знаете, Виктор, в имении сар Штобокков, куда мы вскоре направимся, должен находиться один человек, командир наемников Курт Стаккер. И если бы им можно было встретиться, вы смело могли бы поставить на Стаккера сто золотых. Ну или больше.
– Тот самый, который не так давно поблагодарил вас за науку?
Я покосился на Виктора: ему-то откуда известно? Но он в тот момент смотрел куда-то в сторону. В том, что Стаккер сильнее, сомнений у меня не было никаких. Да, техника у него бедна элементами, но что в ней имеется, отточено им практически до совершенства. И на тренировках, и, самое главное, в тех многочисленных стычках, в которых ему пришлось участвовать. В отличие от полковника, которому по большей части приходилось командовать, но не нестись на лихом скакуне впереди всех, атакуя врага, или оборонять редуты.
– И еще. Тот орден, который висит у сар Брауса на груди, так просто не проглотить, он едва ли не с чайное блюдце величиной.
– Пусть глотает его по кусочкам.
Конечно же о Пустынном Льве я слышал, пусть и не знал его имени. Да и как иначе, если одно время прозвище полковника гремело по всей Ландаргии. Герой, который получил орден Доблести из рук самого короля Эдрика Великолепного! Вот только героем можно стать по разным причинам. В том числе и жестоко подавив мятеж в провинции Тоскаль, которая решила быть суверенной, залив пески реками крови. На мой взгляд, золотое блюдце со звездой из бриллиантов по центру должно висеть на груди скромного мага из Дома Милосердия Корнелиуса по прозвищу Стойкий. Человека, о существовании которого я даже не подозревал и о чьем подвиге узнал совершенно случайно.
Имение сар Штобокков больше всего походило на ферму, благо что не животноводческую. Стройные ряды виноградников, тянувшиеся по близлежащим холмам. Около десятка строений, и самое большое из них – производственное, где давили сок, которому со временем предстояло стать вином. Явно не то место, в котором сар Штобокки спасаются от летнего зноя, который особенно тяжело переносится в городах. Даже речушки нет, лишь пруд, и он будет радовать по ночам кваканьем лягушек. И еще пахло уксусом. Что присуще всем местам, где изготавливают вино. Хорошо, что едва уловимо. Но именно это имение, в отличие от трех других, располагалось от Брумена всего в часе езды.
Нас с Виктором встретил широко улыбающийся Стаккер. Этим Курт мне нравился тоже – никакого подобострастия в связи с тем, что перед его именем не стоит «сар». В ответ я лишь хмуро кивнул: слишком давала о себе знать за время пути спина. Успокаивало лишь то, что обошлось без переломов и трещин. Корнелиус Стойкий уверенно заявил: серьезных повреждений нет. А когда я поинтересовался, откуда, мол, у него такая уверенность, ведь он даже не прикасался к ней и мазь наносила Сантра, маг ответил:
– Сарр Клименсе, очевидно же, через руки.
Собственно, да – водил он ими над моей спиной довольно продолжительное время. Оставалось только надеяться, что для груди ученицы, впрочем, как и для других частей ее тела, имеется у него в запасе и другой способ, более контактный. Хотя кто их, магов, знает.
– Сарр Клименсе, вам помочь? – предложил Стаккер, заметив, как я набираюсь мужества перед тем, как слезть с Рассвета.
Именно слезть, ибо о том, чтобы с него соскочить, и речи быть не могло.
Корнелиус настоятельно рекомендовал провести весь сегодняшний день в постели. «Иначе, – сказал он, – ни мое искусство, ни целебная мазь помочь вам будут не в состоянии». И еще он обмолвился о невозможной в таком случае инфлюенции, уж не знаю, что она означает.
Вероятно, это один из тех терминов, которыми пользуются маги, чтобы задурить головы неучей. Инфлюация – да, знакомый мне научный термин. Но в любом случае так я и собирался сделать, но не задалось.
– На всякий случай позовите на помощь кого-нибудь еще.
Гордость хороша только в тех случаях, когда она уместна. Спину я чувствовал, как нечто такое, что существует отдельно от тела, но тем не менее приносит сильную боль.
– Сам справлюсь, – ответил Стаккер. – Только вы уж поосторожнее, сарр Клименсе. В таких случаях мышцы закрепощены, одно неосторожное движение, и получится разрыв.
«В каких таких случаях?» – Я посмотрел ему в глаза. Но его лицо было спокойным и серьезным.
Зря он на себя понадеялся, и если бы не помощь Виктора, валяться нам с Куртом на земле, настолько внезапно я начал заваливаться набок.
– Где сар Штраузен?
Вопрос напрашивался сам собой. Вообще-то Клаус не мог не знать о нашем прибытии, наверняка ему успели сообщить.
– У себя. Давайте я вас провожу, – предложил Стаккер.
Я посмотрел на Виктора, собираясь предложить ему немного подождать. На всякий случай – неизвестно, в каком состоянии я найду Клауса сейчас. Когда все эмоции схлынули и в его голове твердо поселилась мысль: возможно, всего-то через два-три дня его не станет. Виктор понял меня без всяких слов и кивнул.
– Стаккер, ваши люди с вами? Все пятеро? – Мне довелось увидеть только одного из его наемников.
– Знаете, господин сарр Клименсе, на всякий случай я захватил с собой вдвое больше. И перенес лагерь поближе. Сейчас он находится вон за той рощицей.
Здравое решение, когда вокруг все непонятно. И самому Стаккеру будет куда проще их контролировать, ведь у него собрались далеко не златорунные агнцы Пятиликого.
– А как же ваша дама? Наносить ей визиты отсюда весьма затруднительно.
Намек, если не приказ: теперь ему придется находиться здесь неотлучно. Надеюсь, он его понял.
– Вся наша жизнь по большей части и состоит в том, что постоянно приходится чем-то жертвовать, – улыбнулся Стаккер. Затем посерьезнел. – Знаете, господин сарр Клименсе, я нахожусь в полном восхищении.
– Настолько вас впечатлило то, как ловко я умею соскакивать с коня?
– То, что произошло в переулке, недалеко от которого встретил вас вчера около полуночи.
Понятно, что он догадался. Непременно по всему Брумену уже поползли слухи о тех четырех, которых там обнаружили мертвыми. Со специфическими ранами на каждом. Ну а самому Стаккеру нетрудно связать одно с другим.
– В одиночку справиться с четырьмя послушниками Шестого Дома! И на что надеялся сар Торриас?
– Вы уверены, что там были именно они?
– Ну, если бы все было не так, вас не пришлось бы подхватывать, когда вы слезали с коня.
Ценю твое мнение о себе, Стаккер, и все-таки сомневаюсь, что в деле замешан и мифический Шестой Дом. Согласиться с командиром наемников означало бы поверить в его существование. Только такой проблемы мне еще не хватало!
– Да, господин сарр Клименсе… – Он замялся.
– Говорите, Курт, говорите.
– Опасаюсь, мне ненадолго удастся сохранить в тайне имя человека, с которым им не посчастливилось встретиться в одном известном нам обоим переулке. И который, судя по всему, не слишком-то и афиширует сам факт встречи. За меня можете не беспокоиться. И мои люди предупреждены, чтобы даже рта не открывали. Но что знают двое, знает и свинья, а со мной было куда больше. Непременно они уже успели обо всем разболтать, конечно же под страшным секретом.
Наименьшая из проблем. Тот, кто посылал четверку, отлично знает виновника гибели своих людей. Что же касается других… Глядишь, это и станет им предупреждением. Что особенно ценно сейчас, когда впору приобретать трость для ходьбы или даже костыль.
– Пусть болтают, Курт. Наверняка ведь слышали, что девушку за замком не удержишь.
– Скажите, сарр Клименсе, тогда, при встрече со мной, вам даже вполсилы напрягаться не понадобилось?
Было заметно, что мой ответ для него важен. Ну да, считает себя неплохим бойцом, но все ведь познается в сравнении. Не все так грустно, Стаккер! Была пара моментов, когда мне пришлось действовать на пределе своих возможностей. Есть и у меня слабые стороны, благо Курт их не заметил. Иначе, развивай он атаку в том направлении, мне пришлось бы лезть из кожи. Стоп! Тот незнакомец, который так лихо ткнул меня лицом в грязь, пусть и метафорически, возможно, всего-навсего прочитал меня как книгу одной тематики среди тех, которые он уже успел прочесть множество. И в ней для него не оказалось ничего нового. А значит, нет в нем ничего запредельного, всего лишь колоссальный опыт. Так? Надо будет поразмышлять об этом на досуге.
– Вы не правы, Курт, мне с вами пришлось изрядно попотеть. – Не совсем правда, но далеко и не ложь. – Кстати, по возвращении в Гладстуар буду хлопотать перед господином Стивеном сар Штраузеном о том, чтобы вас возвели в дворянское звание. Надеюсь, вам известно, что к его голосу прислушивается сам король? Не уверен, что получится, не обещаю, что наследственное, но даю слово, что так и будет. Безусловно, в том случае, если мы доберемся в Клаундстон успешно.
Так или иначе, но Стаккер входит в ближний круг Клауса, а в нем должны быть только надежные люди. Я внимательно посмотрел на Стаккера: достаточно ли велика морковка для того, чтобы ослик следовал за ней туда, куда ее направят?
Ведь даже появившаяся перед его фамилией приставка «асар», а именно так случится, если дворянство умрет вместе с ним, то есть не станет наследственным, дает не только преимущества, но и обязанности. И еще немало неприятных моментов. Когда, например, снобы, чье фамильное древо уходит корнями на несколько столетий назад, начнут относиться к нему весьма снисходительно, если не сказать больше – выскочка! У меня нет денег, чтобы Стаккер остался преданным Клаусу в том случае, если его попытаются перекупить. Я не собираюсь просить их у самого Клауса. И потому я предлагал ему то, что мог предложить.
Стаккер мой взгляд выдержал твердо.
– Прозвучит грубой солдатской шуткой, но будь я женщиной, после ваших слов обязательно сказал бы: Даниэль сарр Клименсе, теперь я ваша навеки и обладайте мною, как только пожелаете!
Остается только надеяться, что все так и есть. Что же касается дворянства… Неподалеку от нас крутятся два щенка. Забавные создания, на них невозможно смотреть без улыбки. Один из них самый обычный. Вырастет, его посадят на цепь. Другой щенок охотничьей породы. Из тех, что в одиночку способен загнать и крупную дичь. Но если его не натаскивать, не дрессировать, он испортит любую охоту. И все его охотничьи инстинкты, которые передаются из одного собачьего поколения в другое, ему не помогут. С людьми все куда сложнее. Сколько их, у которых нет ни воспитания, ни образования, а порой и принципов! Им только и остается, что кичиться своей длиннющей родословной.
Стаккера воспитала сама жизнь. Еще в Гладстуаре я навел о нем справки – нет за Куртом ничего такого, что бросало бы на него тень. Ремесло наемника? Человека, который убивает за деньги? А чем занимаются благородные пэры, которые входят в Большой совет короля? Правильно, лоббируют те решения, которые им необходимы, чтобы нагрести в карман еще больше золота. Для этой цели они затевают войны, на которых, как всем известно, кровь льется рекой. Причем далеко не всегда тех, кто точно того заслуживает.
Второе в усадьбе по величине строение после здания винокурни представляло собой довольно неказистый на вид двухэтажный дом, сложенный из плит песчаника. Центральный вход с двумя колоннами, с козырьком-аркой над ним. По три окна с каждой стороны от входа на первом этаже и одно большое на втором. Одетая черепицей бурого цвета почти плоская кровля – вот, собственно, и все. Архитектор явно себя не утруждал, если к его помощи вообще обращались. И тем больше дом удивил интерьером – красивой отделкой и со вкусом подобранной мебелью.
Я даже на шаг приостановился, настолько не ожидал увидеть подобного. Напротив входных дверей в холле располагался украшенный барельефами камин. Удивляли резные ножки стульев и столов, впрочем, как и балясины ведущей на второй этаж лестницы. Огромная картина на стене выделялась своей яркостью, но она была на своем месте. И мозаичный пол, который отлично гармонировал со всем остальным убранством.
«Неплохо, весьма неплохо, – размышлял я, поднимаясь вслед за слугой на второй этаж в комнаты, отведенные для отпрыска сар Штраузена. – Интересно, чья это рука? Самого сар Штобокка, его жены? Или они все-таки доверились человеку, чей вкус, который всегда идет рука об руку с чувством меры, является для него источником средств существования?»
Комната, в которой я обнаружил Клауса, производила впечатление ничуть не меньшее. Здесь было только необходимое, и в то же время создавалось ощущение достаточности. Клаус сидел за столом ко мне боком, склонившись над фигурами, решая какую-то шахматную задачу. Если судить по расстановке фигур, нечто сложное. И действительно, с его-то мастерством стал бы он развлекать себя такими задачами, как мат в два хода?
На краю стола лежал пистолет с капсюльным замком. Но выглядел он так, как будто его создали не одно столетие назад, сейчас все больше предпочтения отдают практичности с минимумом отделки. Пистолет не дуэльный, к тому же они всегда парами и, как правило, пронумерованы: один, два. Но и не дамский, определенно дорожный, поскольку без скобы под спуском, а сам крючок складывается. Рядом с ним находился футляр со всеми необходимыми принадлежностями для ухода за ним.
«Клаус приготовил пистолет по моей просьбе, – догадался я. – И уж точно мне не стоит от него отказываться»