Перед отчеством Кристина немного запнулась – никак она не могла привыкнуть к нему и очень не любила, когда ее называли по имени-отчеству.

Капитан Яковенко заминку почувствовал и трактовал ее по-своему.

– Документы, подтверждающие личность, у вас имеются? – строгим голосом спросил он.

– Конечно.

Вынимая из сумочки паспорт, Кристина вдруг почувствовала абсолютно иррациональное волнение. Ну откуда, спрашивается, оно взялось? Ведь она ни в чем не виновата. Почему же вид этого Яковенко вызывает у нее чуть ли не паническое чувство страха? Учат их, что ли, в полиции какому-то особенному приему воздействия на людей? Но ведь Щедрого она не боится. Тот – человек как человек. Или кто-то точно так же, как она сейчас, обмирает от первобытного страха в присутствии майора? Раньше, во время просмотра детективных фильмов, у нее вызывал недоверие момент, когда человек, даже абсолютно невиновный, требовал вызвать адвоката. А тут у нее даже мелькнула мысль позвонить кому-нибудь – Тимуру, например.

Яковенко взял у нее паспорт, полистал.

– Так, понятно. Значит, это вы обнаружили тело Пермякова Григория Ярославовича?

– Что? – воскликнула Наташа.

Яковенко скривился, и тут у Кристины зазвонил телефон. Отвечать она не собиралась, но, мельком взглянув на дисплей, увидела фамилию «Щедрый» и тут же схватилась за нее как за спасательный круг.

– Андрей, привет! – быстро сказала она.

Тут Яковенко скривился еще больше и жестом приказал Кристине заканчивать разговоры.

– Вы проходите, присаживайтесь, – предложила Наташа.

– Привет, привет, – радостно пробасил в трубке Щедрый. – Я тут еще кое-что надыбал по поводу твоей Ермолаевой.

– Извини, не могу сейчас говорить. Тут человек умер, говорят – труп криминальный, и я как раз с полицией общаюсь…

– Какой человек? Кто говорит? С какой полицией? Где ты находишься? – пулеметной очередью выпалил Щедрый.

– Не знаю, какой. Полиция – капитан Яковенко. В «Плазе». – Не менее быстро отрапортовала Кристина.

Яковенко, уже усевшийся было на стул – ту самую неудобную крутилку возле стола, за которым сидела Кристина, – вскочил. При этом стул наверняка упал бы, не подхвати его вовремя бдительный охранник. С побледневшим от ярости лицом Григорий Ярославович протянул руку, намереваясь выхватить телефон.

Щедрый, будто почувствовав его желание, скомандовал:

– Дай-ка ему трубочку.

Что Кристина с удовольствием и сделала.

– Слушаю, Яковенко, – рявкнул в трубку капитан, немного послушал, потом более спокойно сказал: – Так точно. – Он еще немного послушал, щеки его при этом приобрели нормальный цвет, и подтвердил, сопровождая слова энергичным кивком: – Так точно.


Отдав Кристине трубку, Григорий Ярославович вернулся к покинутому ранее стулу, и разговор продолжился совсем в ином ключе. Кристина уже не чувствовала себя преступницей, и капитан казался вполне себе симпатичным мужчиной в несколько нелепом пиджаке. Она даже придвинула к нему коробочку с круассанами, ту самую, красную с золотистой ленточкой, которую так никто и не удосужился развязать.

Яковенко церемониться не стал, открыл коробку и выудил один круассан.

– Извините, чай-кофе предложить не могу, – сокрушенным тоном произнесла Кристина и посмотрела на Викторию Александровну.

– Наташа! – визгливым тоном, так не похожим на ее прежнюю приторно-тягучую речь, сказала та. – Почему у вас нет ни чайника, ни кофеварки?

Девушка открыла рот для слов оправдания, но мать Глеба не предоставила ей такой возможности.

– Завтра же чтобы все было! Я зайду и проверю.

– Хорошо, Виктория Александровна, я обязательно куплю. – Голос Наташи напоминал блеяние некоторых современных певцов.

– Хорошо, тогда до завтра. – Развернувшись на каблуках своих сияющих ботильонов, Виктория Александровна направилась к выходу.

– Постойте! – скомандовал Яковенко. – Я, кажется, никого не отпускал.

– Но мне нужно… – запротестовала мать Глеба.

– Всем нужно, но все ждут! – сказал как отрезал Яковенко и, засунув в рот остатки круассана, развернулся на своем неудобном стульчике к Кристине.

– Мне в больницу… У меня сын… Сердце…

– У всех сердце, – не оборачиваясь, огрызнулся Яковенко.

Тут Кристина подумала, что благодаря звонку Щедрого она может попытаться помочь Виктории Александровне, получив тем самым в ее глазах несколько очков.

– Отпустите, пожалуйста, Викторию Александровну. У нее и правда сын в больнице. И она ничего по существу сказать не может – когда все произошло, она была здесь, в офисе.

Тут Кристина постаралась представить, с каким видом произносила бы эти слова Ася, и постаралась придать своему лицу соответствующее выражение – жалобное, не без заискивания. И, похоже, у нее получилось. А может, Щедрый сказал капитану что-то этакое, из-за чего тот не стал перечить.

– Хорошо, – кивнул он. – Запишите свои контактные телефоны и можете быть свободны, я позвоню на проходную, чтобы вас выпустили.

Виктория Александровна не заставила капитана повторять дважды: мигом вытащила из сумочки визитку, положила ее на стол перед Яковенко и поспешила покинуть «Веселый ветер». В дверях она чуть не сшибла здоровяка в черной кожаной куртке.



«Надо же, – думала Виктория Александровна, оказавшись в относительной безопасности лифта, – эта Кристина, как там ее… Светлова. Да, Кристина Светлова. Вот кого надо поставить директором «Ветра». Интересно, где она раньше работала? Такая богатая фактура! Именно из таких, как она, вооружившись методом Микеланджело, можно изваять настоящего специалиста своего дела[6]. Кружавчики, кроссовки – отсечь все это, и выйдет отличный директор. Не чета Осиповой. Та вообще посконщина и бездарь. Мелкая сошка, или, как сейчас принято говорить, офисный планктон. Даже Кира была на голову, а то и на две ее выше. Хотя тоже дворняжка. Кира…»

Она вышла из здания «Плазы» и медленно пошла по улице, проигнорировав

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.