В последнем приступе мгновенного безумия, как пять дней назад, когда он бросился следом за Шарлоттой, Страйк вдруг решил не уходить, дождаться ее возвращения, взять в ладони прекрасное лицо и сказать: «Давай начнем сначала».

Они уже пробовали, не раз и не два, но как только первая сумасшедшая волна взаимного желания шла на убыль, между ними снова всплывали безобразные обломки прошлого, которое мрачной тенью накрывало все, что они пытались изменить.

Страйк в последний раз затворил за собой входную дверь. На площадке уже никого не было. Он сволок все коробки вниз по лестнице, составил на тротуаре и стал ждать возможности тормознуть такси.





5




В последний рабочий день недели Страйк с утра предупредил Робин, что задержится. Он заранее дал ей ключ и попросил начинать без него.

Она немного, совсем чуть-чуть, обиделась, когда он небрежно сказал «последний». Это словечко сразу расставило все по местам: пусть у них сложились хорошие рабочие отношения (не важно, что слегка настороженные, сугубо деловые), пусть в офисе был наведен порядок, а убогий туалет на площадке теперь блистал чистотой, пусть звонок у подъезда приобрел совсем другой вид, когда она отскребла скотч и закрепила на стене аккуратную ламинированную табличку (угробив на это полчаса рабочего времени и два ногтя), пусть она исправно отвечала на звонки и с умным видом участвовала в обсуждении почти наверняка вымышленного убийцы Лулы Лэндри, Страйк не чаял, как от нее избавиться.

Понятно, что держать временную секретаршу ему не по карману. У него всего-то двое клиентов; сам, похоже, бездомный (на что постоянно указывал ей Мэтью, как будто ночевать в офисе мог лишь отъявленный подонок) — Робин прекрасно понимала, что в его положении продлевать с ней контракт не имеет смысла. Но понедельника она ждала в унынии. Опять какой-нибудь незнакомый офис (ей уже звонили из «Временных решений» и продиктовали адрес) — как водится, чистый, светлый, людный, жужжащий от сплетен, не способный предложить ей ничего мало-мальски интересного. Ну хорошо, Робин не верила в существование убийцы и знала, что Страйк тоже не верит, но сам процесс!

За минувшую неделю она получила столько удовольствия, что даже постеснялась рассказать об этом Мэтью. Все ее обязанности, в том числе и необходимость дважды в день звонить в продюсерский центр Фредди Бестиги «БестФилмз», просить, чтобы ее соединили с владельцем, и получать неизменный отказ, давали ей ощущение собственной значимости, которое она редко испытывала на работе. Более всего ее занимал способ мышления других людей: в свое время она училась в университете на психологическом, но из-за непредвиденных обстоятельств не дошла до диплома.

В половине десятого Страйк так и не появился, зато прибыла посетительница: тучная, нервно улыбающаяся дама в оранжевом пальто и фиолетовом вязаном берете. Это была миссис Хук; Робин знала ее имя — единственная клиентка босса. Усадив миссис Хук на продавленный диванчик у своего стола, Робин заварила для нее чай (после того как Робин смущенно описала Страйку похотливого мистера Крауди, в офисе тут же появились недорогие чашки и коробка чайных пакетиков).

— Извините, я раньше времени, — в третий раз повторила миссис Хук, безуспешно пытаясь пригубить обжигающий чай. — Что-то я вас раньше не видела, вы новенькая?

— Я здесь временно, — сказала Робин.

— Как вы, наверное, поняли, дело касается моего мужа. — Миссис Хук ее не слушала. — Хочу узнать правду, какой бы горькой она ни была. Оттягивать больше невозможно. Лучше уж знать правду, верно? Лучше знать горькую правду. Я надеялась застать Корморана. Он выехал по другому делу?

— Да, это так, — подтвердила Робин, хотя и подозревала, что на самом деле Страйк решает какие-то таинственные личные проблемы; уж очень уклончиво он сообщил ей, что задержится.

— А вы знаете, кто его отец? — спросила миссис Хук.

— Нет, не знаю. — Робин подумала, что несчастная женщина имеет в виду отца своего мужа.

— Джонни Рокби, — выразительно произнесла миссис Хук.

— Джонни Рок…

У Робин перехватило дыхание: в один миг до нее дошло, что миссис Хук говорит об отце Страйка и что могучий корпус самого Страйка уже маячит за стеклянной дверью. Более того, она заметила, что ее босс приволок с собой какую-то громоздкую поклажу.

— Одну минуточку, миссис Хук, — сказала Робин.

— Что такое? — спросил Страйк, высовываясь из-за картонной коробки, когда Робин стрелой выскочила на лестничную площадку и прикрыла за собой стеклянную дверь.

— Здесь миссис Хук, — шепнула она.

— Тьфу, зараза! На час раньше.

— В том-то и дело. Я подумала, что вы, наверное, захотите… мм… немного подготовить кабинет, прежде чем ее принять.

Страйк опустил коробку на металлический пол.

— Мне еще нужно с улицы кое-что занести, — сказал он.

— Я помогу, — вызвалась Робин.

— Нет, возвращайтесь и займите ее беседой. Она ходит на курсы гончарного искусства и считает, что ее муж спит со своей бухгалтершей.

Прихрамывая, он заспешил вниз по лестнице, оставив коробку под дверью.

Джонни Рокби — неужели это правда?

— Он уже идет, — жизнерадостно сообщила Робин, усаживаясь за стол. — Мистер Страйк рассказывал, что вы занимаетесь гончарным искусством. Я всегда мечтала попробовать…

За пять минут Робин много чего наслушалась о достижениях гончарного искусства и об ангельском характере чуткого юноши — руководителя курсов. Потом стеклянная дверь широко распахнулась, и в приемную вошел Страйк, не обремененный никакой поклажей. Он вежливо улыбнулся миссис Хук, которая вскочила ему навстречу.

— Боже, Корморан, что у вас с глазом! — ужаснулась она. — На вас напали?

— Нет, — ответил Страйк. — Если вы минутку подождете, миссис Хук, я подготовлю ваше дело.

— Понимаю, Корморан, я приехала раньше времени, уж извините… Всю ночь не спала.


— Позвольте вашу чашечку, миссис Хук.

Робин удачно отвлекла внимание клиентки, чтобы та, чего доброго, не заглянула в кабинет, когда туда проскользнет Страйк. Раскладушка, спальный мешок, чайник…

Через несколько минут Страйк появился вновь, на этот раз в облаке химического лайма, и миссис Хук, бросив обреченный взгляд на Робин, уединилась с ним в кабинете. Дверь плотно закрылась.

Робин опять села за стол. Утреннюю почту она давно разобрала. Покрутилась из стороны в сторону на своем офисном стуле, затем придвинулась к компьютеру и машинально открыла Википедию. С равнодушным видом, как будто ее пальцы сами собой забегали по клавишам, она впечатала две фамилии: Рокби Страйк.

Статья появилась мгновенно, вместе с черно-белым, безошибочно узнаваемым изображением человека, чья слава гремела вот уже четыре десятилетия. Узкое лицо Арлекина, безумные глаза, которые будто напрашивались на карикатуру, тем более что левый эксцентрично косил; капли пота на лбу, разметавшиеся волосы и широко раскрытый перед микрофоном рот.



Джонатан Леонард «Джонни» Рокби, род. 1 августа 1948 г., вокалист популярной в 1970-е гг. рок-группы The Deadbeats, член Зала славы рок-н-ролла, многократный обладатель премии «Грэмми»…



Страйк ничем его не напоминал, разве что асимметрией глаз, но в случае Страйка это было временное состояние.

Дальше Робин проскролила всякие подробности:



…мультиплатиновый альбом «Hold It Back» (1975). Беспрецедентный тур по Америке был прерван в Лос-Анджелесе в связи с обвинением в хранении наркотиков и арестом нового гитариста Дэвида Карра, с которым… —



и остановилась на рубрике «Личная жизнь»:



Рокби три раза состоял в браке: в 1969–1973 гг. — с однокурсницей по Школе искусств Ширли Мулленс, от которой имеет дочь Мейми; в 1975–1979 гг. — с манекенщицей, актрисой, активисткой Движения за гражданские права Карлой Астольфи, от которой имеет двух дочерей: телеведущую Габриэлу Рокби и дизайнера ювелирных изделий Даниэлу Рокби; с 1981 г. по настоящее время — с кинопродюсером Дженни Грэм, от которой имеет двоих сыновей, Эдварда и Эла. У Рокби также есть внебрачные дети: дочь Пруденс Данливи, от актрисы Линдси Фэнтроп, и сын Корморан, от известной фанатки Леды Страйк, которая в 1970-е гг. сопровождала группу во всех поездках.



Из кабинета донесся душераздирающий вопль. Робин вскочила так резко, что стул откатился назад. Вопль стал еще громче и пронзительней. Она бросилась в кабинет.

Миссис Хук, которая, сняв оранжевое пальто и фиолетовый берет, осталась в джинсах и каком-то гончарном балахоне, бросилась на Страйка и молотила его кулаками в грудь; звук был как от бурлящего чайника. Монотонный вопль не умолкал ни на миг: казалось, она должна либо перевести дух, либо задохнуться.

— Миссис Хук! — вскричала Робин и схватила клиентку за дряблые предплечья, чтобы выручить Страйка.

Но миссис Хук оказалась сильнее, чем можно было подумать: она действительно сделала паузу и набрала полную грудь воздуха, но не прекратила лупить Страйка; ему не оставалось ничего другого, кроме как осторожно поймать ее запястья и удерживать их в воздухе. Однако миссис Хук сумела вырваться и с собачьим воем бросилась навстречу Робин.

Поглаживая рыдающую женщину по спине, Робин мелкими шажками вывела ее в приемную.

— Вот так, миссис Хук, вот так, — приговаривала она, заботливо усаживая клиентку на диван. — Давайте я чай заварю. Вот так.

— Мне очень жаль, миссис Хук, — официальным тоном проговорил Страйк с порога своего кабинета. — С такими известиями смириться нелегко.

— Мне к-казалось, это Валери, — скулила миссис Хук, обхватив растрепанную голову руками и раскачиваясь взад-вперед под стон диванных пружин. — Мне казалось, это Валери, а это… м-моя родная сестра.

— Я пошла заваривать чай! — в смятении прошептала Робин.

В дверях она спохватилась, что не закрыла страницу с биографией Джонни Рокби. Бежать назад с чайником было бы нелепо, и она поспешила за водой в надежде, что Страйк будет успокаивать миссис Хук и не посмотрит на монитор.

Прошло сорок минут; миссис Хук, выпив две чашки чая, израсходовала половину рулона туалетной бумаги, принесенного Робин из уборной на площадке. В конце концов, промокая глаза и судорожно вздрагивая, она удалилась и унесла с собой компрометирующие фотографии, а также индекс, указывающий место и время съемки.

Страйк выждал, чтобы клиентка скрылась за углом, и, весело напевая, сходил за сэндвичами, которые они с Робин приговорили за ее столом. Это был самый дружественный его жест за всю неделю; Робин не сомневалась, что ей устроили своего рода отвальную.

— Вам известно, что сегодня после обеда у меня встреча с Дерриком Уилсоном? — спросил он.

— С охранником, которого пробрал понос, — уточнила Робин. — Да, известно.

— Когда я вернусь, вас уже не будет, так что мне надо перед уходом закрыть ваш табель. Слушайте, спасибо вам за… — Страйк кивком указал на опустевший диван.

— Не за что. Бедная женщина.

— Угу. По крайней мере, теперь она его припрет к стенке. Да, кстати, — продолжил он, — спасибо за все, что вы сделали в течение этой недели.

— Это моя работа, — непринужденно ответила Робин.

— Если б я мог позволить себе секретаршу… но вас, я думаю, ждет хлебная должность личного референта у какого-нибудь воротилы.

Робин почему-то обиделась.