— А Эсгер? — парировал маг. — Он ведь тоже упоминал про Кайла и его особые таланты. Напомню, твоего сержанта сразу после раскрытия заговора сослали в несусветную глушь. Думаешь, там он почитывал на досуге «Архитектурный вестник»?

— Подожди-ка, а когда, говоришь, всё это было? — поинтересовалась Юнис. — Когда этих людей разоблачили и столь сурово с ними обошлись?

— Лет двадцать с небольшим назад, если желаешь точную дату — могу посмотреть, я делал заметки, когда изучал тот архив.

— Неплохо ложится! — воскликнула Юнис. — Парк Инфанта был открыт два года спустя. Я даже специально посмотрела, что там написано на табличке у главных ворот, чтобы убедиться, что я всё правильно посчитала. То есть можно предположить, что пресловутый конкурс на создание этой достопримечательности завершился как раз через несколько месяцев после того, как Эсгер и его друзья были разоблачены.

— Ну и что с того? — не понял Ансель.

— Как что, ты же сам говорил: странно, что Кайла нет в том списке.

— Ты полагаешь, он был слишком занят своим конкурсом, чтобы участвовать в этом обществе? Что ж, очень может быть.

— Да нет же! — воскликнула девушка, раздосадованная недогадливостью друга. — Ты и вправду не понимаешь, о чём я думаю?

Ансель помотал головой.

— Смотри, сколько, по-твоему, господину архитектору лет? — продолжила свою мысль Юнис.

— Трудно сказать, — отвечал маг. — Мне показалось, лет тридцать, но, выходит, больше, с учётом того, сколько лет его любимому детищу. Наш приятель, как говорится, хорошо сохранился.

— Ну пусть ему даже сорок, хотя и не верится. И всё равно он был сущим мальчишкой, когда началось строительство парка Инфанта.

— Допустим. И почему тебя это так беспокоит?

— Как по-твоему, — торжественным голосом спросила Юнис, — юные клеймёные часто выигрывают архитектурные конкурсы столь большой важности?

— Почём мне знать? — пожал плечами маг. — До сих пор я не интересовался такими вещами. Это первый и единственный конкурс подобного рода, о котором я вообще хоть что-то слышал. Но судя по тому, что он там в итоге построил, зодчий этот Кайл и впрямь недурной.

— А я уверена, что таких чудес попросту не бывает.

— Но ведь у нашего Кайла есть Дар, да ещё какой силы. Обычно, семнадцатилетние девчонки тоже не побеждают на дуэлях опытных рубак, но, как мы видим, случаются и исключения из правил.

— Ансель, ну не будь таким наивным. Архитекторам нужен не только талант. Им нужно образование, имя, опыт, связи. Представь, что я бы вдруг предложила свою кандидатуру на должность командира полка. Как думаешь, что бы мне сказали, несмотря на мой Дар?

— Что ты достойная дочь своего отца? — подмигнул Ансель.

— Перестань. Я уверена, что Кайл не просто так победил в том конкурсе. Может, он и вправду хорош в своём деле, но кого это волнует, когда он клеймёный. Эсгеру вон все его способности нисколько не помогают продвинуться выше сержанта.

— И к чему ты клонишь?

— К тому, что, по моему мнению, именно Кайл и выдал их всех. Сдал своих друзей властям и за это получил свои преференции.

— Победу в конкурсе? — недоверчиво воскликнул Ансель. — Я думал, там сама королева выбирала, какой проект ей больше по нраву.

— Откуда мы знаем, как там всё устроено? Я не удивлюсь, если на самом деле решение принимала какая-нибудь ответственная комиссия, а её величество просто убедили в том, что так будет лучше.

— Но ведь твоя Тасталай по-прежнему доверяет Кайлу и зовёт его своим другом. Думаешь, она ничего не знает о его гипотетическом предательстве?

— Она и вправду могла так об этом и не узнать. А может, она даже думать о таком не хочет, вот и убедила себя в том, что ничего подобного быть не могло. Иногда очень сложно смириться с тем, что твой лучший друг — предатель.

— Маловероятно, — скептически поджал губы Ансель.

— По-твоему, клеймёный мальчишка, которому нежданно-негаданно поручили строить королевский парк — это более вероятно?

— Ладно, может с этим состязанием архитекторов и вправду что-то нечисто, но и в твою историю с предательством поверить сложно.

— Ну и пожалуйста, не хочешь — не верь, — надулась Юнис.

— Ты просто не любишь этого Кайла, вот и стремишься всех собак на него повесить.

— А за что мне его любить, скажи на милость? Может, он и хороший архитектор, но вместе с тем напыщенный самодовольный хвастун, трус, а, того гляди, ещё и предатель.

— Ладно, допустим на минуточку, что ты права в своих подозрениях. Тогда, следуя твоей же логике, должно быть, Айстэ, в свою очередь, поучаствовала в этой сделке и получила в награду волшебную шпагу и любовь владетельного дворянина. Её ведь тоже в списках наказанных нет.

— Ну и чушь! — выдохнула Юнис.

— Примерно такая же, как и твои выдумки.

Девушка не нашлась, что ответить, и в комнате повисло напряжённое молчание. Спор явно зашёл в тупик. Юнис не желала отступать, но и не могла придумать новых аргументов. Дав себе обещание при случае спросить у матушки, как в действительности обстояли дела с приснопамятным конкурсом, графская воспитанница перевела разговор на другую тему. Впрочем, Ансель не был расположен много болтать и вскоре откланялся.



***


На следующий день пришла долгожданная почта из Берлоги, фамильного поместья Мервалей. Надо сказать, письмо матушки отнюдь не порадовало Юнис. В первую очередь, графиня Пиллар удивлялась, что её приёмная дочь приехала из Кангара настолько раньше планируемого срока. В тексте сквозили весьма прозрачные намёки на матушкино беспокойство по поводу столь скоропалительного возвращения Юнис. Кроме того, графиня сообщала, что никак не может немедленно прервать свой визит к родственникам из-за множества взятых на себя обязательств. Более того, ей даже было бы затруднительно обозначить точный срок своего возможного отъезда. Посему она настойчиво приглашала девушку саму приехать к ней и погостить немного в родовом гнезде Мервалей.

Появляться в Берлоге Юнис откровенно не хотелось. Общение с глупыми кузинами и скучными тётушками никогда не было ей по вкусу, да и Аден Мерваль вполне мог прислать домой какое-нибудь дурацкое письмо с описанием её выходок в Орлином Гнезде. Отчитываться за тот скандал перед всей матушкиной роднёй у девушки не было ни малейшего желания. Посему в обычных обстоятельствах Юнис наверняка нашла бы благовидный предлог, чтобы никуда не ехать, но сейчас у неё не было выбора. О том, чтобы написать про Эсгера и его контракт в письме, и речи быть не могло, а ждать невесть сколько матушкиного приезда означало терять драгоценное время. Скрепя сердце и пообещав себе, что не станет задерживаться у Мервалей дольше, чем необходимо, Юнис начала готовиться к поездке в Берлогу.

Поскольку Меллисы не было на месте, нужно было позаботиться о сопровождающем. Неудивительно, что выбор девушки пал на Анселя: в сущности, несмотря на возникающие иногда стычки, они неплохо могли коротать вместе дальнюю дорогу. По обыкновению, Юнис написала записку, в которой просила мага зайти в дом Пилларов как можно скорее, и отправила её со слугой в тот пансион, где жил её друг. Лакей Анселя не застал, но оставил послание хозяйке, что позволяло надеяться, что адресат получит его, как только вернётся. Однако ни в тот же день, ни на следующий маг не явился и не прислал никакого сообщения. Ещё одна записка также осталась без ответа. Видя такое откровенное пренебрежение со стороны друга, Юнис разозлилась. Ей не терпелось поскорее встретиться с матушкой, так что странное поведение приятеля было донельзя некстати. Может быть, она и оставила бы попытки заручиться компанией несговорчивого мага, но уже начала волноваться, не случилось ли с Анселем чего дурного.

В конце концов, Юнис решилась наплевать на приличия и отправиться на поиски мага лично. Девушка задумала навестить пансион, где тот снимал комнату, ранним утром, справедливо полагая, что в такое время больше шансов застать Анселя на месте. Хозяйка, пожилая, благообразного вида женщина, смотрела на Юнис укоризненно. В её картине мира явно не было места девицам, посещающим молодых людей ни свет ни заря. Тем не менее, старушка указала девушке комнату искомого постояльца, и Юнис решительно постучала в дверь. Ей пришлось колотить довольно долго прежде, чем из-за двери раздался недовольный голос:

— Иду, иду, ракшас вас задери!

На пороге комнаты возник заспанный Ансель, кое-как одетый в мантию на голое тело. Вид он имел весьма потрёпанный. В первый момент Юнис показалось, что её друг болен, но, приглядевшись внимательнее, она остановилась на версии, что у него просто была бурная ночь.

— Ах это ты! Что случилось? — воскликнул Ансель, удивлённо воззрившись на нежданную гостью.

— Я хотела с тобой поговорить, а ты не отвечаешь на мои записки. Я уже думала, с тобой стряслось что-то плохое, вот и принялась тебя искать, — объяснила девушка.

Ансель распахнул дверь пошире, приглашая Юнис войти.

— А тебе не приходило в голову, что я попросту могу быть занят? — бросил он.

— По-моему, даже в таком случае, ты мог бы и выкроить пару минут, чтобы послать мне весточку в ответ, — обиделась девушка.

— И что, прочитав мои извинения, ты бы вправду оставила меня в покое? — язвительно поинтересовался маг. — Я вот думаю, что это нисколько не помогло бы.

Юнис промолчала — скорее всего, Ансель был прав, и она отнюдь не успокоилась бы, единожды получив отказ.

— Ладно, раз уж тебя сюда принесло, обожди немного тут, я сейчас вернусь, и мы поговорим, — с этим словами маг удалился во вторую комнату, которая служила ему спальней и гардеробной.

Оставшись одна, Юнис осмотрелась. Ей стало любопытно, как поживает её друг: до сих пор случая увидеть его квартиру ей как-то не представлялось. Комната была неплохо отделана, со вкусом меблирована и, должно быть, стоила недёшево, но обстановку в ней никак нельзя было назвать образцом аккуратности и порядка. Повсюду валялись огарки свечей, обёртки от леденцов, исписанные бумажки, различные детали одежды, порой требующие стирки, пустые бутылки и пузырьки самого разнообразного вида и размера, а ещё многочисленные странные предметы, которым Юнис даже названия не знала. Девушка продолжила осмотр — её взгляду попались: кроличья лапа, половина сушёной жабы, несколько шоколадных конфет, слипшиеся воедино, подозрительного вида жидкость в бутыли с этикеткой, изрисованной рунами, алхимическая лаборатория, старый дырявый плащ, зачем-то аккуратно расстеленный на полу и придавленный по углам четырьмя тяжёлыми вещами. Внимание девушки привлекла белая сорочка, самым небрежным образом брошенная на спинку кресла. Сперва Юнис показалось, что рубашка испачкана кровью, но, при ближайшем рассмотрении, это оказалось всего лишь вино. Эта находка подтвердила подозрения графской воспитанницы о том, какими именно делами был занят её друг.

В давно погасшем камине помимо прогоревших дров девушке почудилось что-то необычное. Юнис подошла поближе и пригляделась. На холодных углях лежала довольно крупная серая ящерица с золотистыми узорами на спинке. Некоторое время девушка с интересом рассматривала остававшегося неподвижным странного зверька.

Между тем, в комнату вернулся маг. Он успел слегка привести себя в порядок: умылся и переоделся в рубашку и штаны.

— Эй, смотри, у тебя тут ящерица спит в камине, — весело сообщила девушка Анселю.

Юнис искренне надеялась, что симпатичное создание действительно спит.

— Скажешь тоже, ящерица, — фыркнул маг. — Чтоб ты знала, это саламандра. Её зовут Рэри.

— Правда? Настоящая саламандра? — заинтересовалась Юнис.

Вместо ответа Ансель сунул в камин пару поленьев и осторожно потыкал кочергой волшебное существо.

— Давай, просыпайся, у нас тут гости, — приговаривал он.

Потревоженная саламандра неспешно, будто нехотя, поднялась, забралась на ближайшее полено и принялась вертеться, словно исполняя фигуры какого-то чудного танца. Постепенно зверёк начал менять цвет, вместо серого приобретая глубокий оранжевый оттенок, словно тлеющие угли. В разгар танца дрова в камине занялись и весело затрещали. Саламандра теперь как будто купалась в языках пламени, ровно как ей и полагалось, если верить сказкам.

— Вот здорово! — воскликнула завороженная зрелищем Юнис, она всё ещё неизменно приходила в восторг, когда Ансель демонстрировал какие-нибудь магические штучки.

— Ладно, хорошенького понемножку, а теперь выкладывай, что там у тебя на уме, — ворчливо сказал маг.

— Ах да, — спохватилась Юнис. — Собственно, это много времени не займёт. Я всего лишь хотела тебя просить поехать со мной к родственникам матушки. Она всё никак не вернётся, а мне обязательно надо с ней поговорить, ты же знаешь.

— Не получится. На этот раз я занят.

— Ну пожалуйста, — заканючила Юнис. — Для меня это очень важно.

— У тебя в доме полно слуг, если захочешь, ты можешь собрать хоть целую свиту. Не пойму, какая тебе нужда тащить с собой именно меня?

Девушка и впрямь не знала, какая блажь заставляет её желать общества именно Анселя, придумать разумный аргумент на сей счёт ей не удалось. Но сдаваться так просто она не собиралась.

— Скажи на милость, а какое у тебя дело, что никак не терпит отлагательств? — капризно спросила Юнис. — Неужели с ним нельзя подождать ещё немного? Уже в июне я уеду к Динкелладу, и ты будешь свободен хоть до сентября. А пока мог бы и уделить мне несколько дней.

— Я же сказал — не выйдет. У меня и вправду важные дела.

Девушке вдруг стало обидно.

— Действительно, — съязвила Юнис, — судя по всему, вчера ты был ужасно занят, прямо упарился.

— Ну да. Если хочешь знать, я занимаюсь этим вашим Даром, пытаюсь разобраться, что же это такое.

— А по-моему, твои занятия правильнее будет назвать попойками. Или в библиотеках теперь стали вместе с книгами подавать ещё и вино?