— Да?
— Вы забыли сказать «пожалуйста».
И снова солдатские смешки. Колдмун воспользовался этой минутой, чтобы подняться на ноги. Он отметил, что это неожиданное вмешательство немного сняло напряжение и, возможно, понизило уровень грозившей им в данный момент опасности. Как бы ни удивило его появление Констанс, ситуация продолжала оставаться безнадежной и почти забавной: они в окружении двадцати солдат, а другие наверняка на подходе. Он посмотрел на Пендергаста, чтобы понять его реакцию, но лицо специального агента было, как всегда, непроницаемым.
Как бы то ни было, она стояла здесь. Констанс… Он понятия не имел, что она может сделать дальше, вооруженная лишь кинжалом с тонким лезвием. Что происходит у нее в голове? Она может только одно: перед смертью немного развлечь солдат. И все же было в ней что-то кошачье, что-то хищное.
— Я ничего не стану просить у трусов вроде вас, — сказала Констанс. — У мужчин, которым нечего предъявить, кроме хвастовства и пустой болтовни, — все это очень легко, когда у вас за спиной стоят громилы с автоматами в руках.
Корманн уязвленно сказал:
— Почему бы вам не подойти и не присоединиться к вашим друзьям в их последние мучительные минуты жизни на земле?
— Еще рано, — сказала она — и внезапно пропала из виду.
Это вызвало почти такое же беспокойство среди солдат, как и ее появление. Лишь несколько из них навели свое оружие на Пендергаста и Колдмуна, а остальные продолжали смотреть на опустевшую арку.
И вдруг Констанс появилась снова. Но теперь она несла на плечах что-то тяжелое и неуклюже тащила две коробки с патронами. Колдмун не верил своим глазам.
Среди солдат пронесся ропот, похожий на шелест травы на ветру.
Кряхтя от напряжения, Констанс положила две коробки с боеприпасами — зеленые коробки со стандартной желтой надписью по трафарету — и сбросила с плеч то, что явно было оружием, пошатнувшись, когда оно выскользнуло из ее рук и упало на землю.
При появлении оружия солдаты инстинктивно навели на нее свои винтовки, и один из них выстрелил, но промахнулся. Колдмун узнал предмет, который Констанс уронила на землю: армейский пулемет М240 на сошке. Одна из коробок с патронами была открыта, лента уже заправлена в пулемет.
— Не стрелять! — приказал Корманн. Он, конечно, мог уложить ее в любую минуту, но не стал спешить. Он улыбнулся, словно готовясь к игре. — Ну-ну, — насмешливо сказал он. — Итак, фея Динь-Динь раздобыла пулеметик.
— Я нашла его по дороге от реки, — ответила Констанс. — Надеюсь, вы не станете возражать против того, что я его присвоила.
Солдаты были на взводе, но Корманна ее ответ только подзадорил.
— И что ты собираешься теперь делать, Динь-Динь? — спросил он. — Перестрелять нас из этой штуковины? — Продолжая говорить, он опустил руку на пояс и расстегнул кобуру. — Тебе же его даже не поднять. Тебе не удержать его в устойчивом положении и на одну очередь. К тому же ты, скорее всего, даже не знаешь, с какого конца он стреляет. — Он помолчал. — Но прикоснись к нему еще раз — и мы откроем огонь.
Констанс посмотрела на Пендергаста:
— Извини, Алоизий, не смогла прибыть раньше. — Она кивнула на пулемет. — Он, конечно, неандерталец, но этот хам в одном прав: пулемет оказался тяжелее, чем я ожидала.
В ее голосе послышались издевательские нотки. Корманн вспыхнул и повернулся к Пендергасту:
— Значит, Алоизий, да? И тебе знакома эта малютка Динь-Динь? — Он подошел к агенту ФБР. — Она чертовски юна для того, чтобы шляться по болотам с оружием. Ты должен отшлепать ее. Ты ведь ее папочка, верно?
Пендергаст не ответил.
— Я задал тебе вопрос!
Полковник поднял руку и нанес Пендергасту сильный удар по лицу тыльной стороной ладони.
— Не смей! — мгновенно раздался голос Констанс.
Несколько человек рассмеялись. Ободренный их смехом Корманн подошел еще ближе:
— Ну так что, ты ее папочка? Или, может быть, папик?
Он ударил Пендергаста еще раз, сильнее. В уголке рта агента появилась струйка крови.
— Не смей! — повторила Констанс голосом, от которого могла закоченеть сталь.
— Я это знал, — сказал Корманн и плюнул Пендергасту под ноги. — Ты ее папик. Папик, который любит, чтобы у него была очень сладкая киска.
И он замахнулся для очередного удара.
Молниеносным движением Констанс подняла руку — между пальцами сверкнул кончик ее стилета — и метнула свое оружие, одновременно упав и снова исчезнув из виду.
Последовал миг всеобщего замешательства, новый лязг оружия, несколько выстрелов в ту сторону, где только что стояла Констанс. А потом наступила тишина. Казалось, что ничего не происходит, но вдруг Корманн слегка пошатнулся и сделал какое-то странное движение, поднеся руку к горлу. И только тогда Колдмун разглядел рукоятку стилета, брошенного Констанс. Клинок вошел в шею Корманна по самую рукоятку прямо под челюстью.
Корманн попытался что-то сказать, но издал лишь булькающий звук. Сделав шаг, он рухнул на плиты двора.
69
И тут разверзся ад.
Солдаты мгновенно открыли огонь в ту сторону, где только что стояла Констанс, все их внимание сосредоточилось на арке. Это дало Пендергасту и Колдмуну долю секунды для действий. Пендергаст схватил Алвес-Ветторетто за руку и потащил к разрушенной стене, Колдмун бросился следом. Они перепрыгнули через обломки и укрылись за ними.
Во дворе поднялась сумятица, солдаты побежали к арке, стреляя наугад в ту сторону. Но тут, к бесконечному удивлению Колдмуна, неожиданно заработал М240, он звучал ниже и медленнее, чем очереди из штурмового оружия обороняющихся. Пулемет вел рассеянный огонь, охватывая весь внутренний двор, косил одних, ввергал в панику других, и они падали на землю и ползли к укрытию, включая двух смертельно раненных, которые перевалились через низкую стену чуть ли не на колени Колдмуна.
Он выхватил оружие у одного из них и высунул голову из укрытия. Справа от себя он увидел Констанс за пулеметом: она лежала на земле в выемке, дававшей ей укрытие, и сжимала оружие с яростной непреклонностью, все ее тело сотрясалось в такт с вылетающими гильзами, которые собрались в небольшую дымящуюся горку. Колдмун мгновенно понял, что Констанс, притворившись, будто не может удержать пулемет в руках, на самом деле сумела установить его на возвышении, которое послужило для нее естественным укрытием, оставляя на виду только ствол и сошку. Пендергаст схватил винтовку другого мертвого солдата, и они оба стали стрелять из-за стены, еще больше сократив численность впавших в панику солдат, которые бежали и ползли в разных направлениях, пока пули разрывали их, одного за другим, на куски.
Но немало других солдат начали отстреливаться более организованно. Колдмун видел, что Констанс в своем импровизированном укрытии недолго устоит против усиливающегося града пуль.
Пендергасту, видимо, пришла в голову та же мысль, потому что он поймал взгляд Колдмуна и выразительно посмотрел на стену, послужившую им укрытием. Колдмун мгновенно понял его. Они одновременно перепрыгнули через стену, стреляя туда, где за палетами с кирпичами укрывались солдаты.
Они разделились, и Колдмун нырнул за горку камней в тот самый миг, когда несколько высокоскоростных пуль срикошетили рядом с ним. Констанс явно заметила это, потому что низкий треск ее оружия переместился в его сторону и очередь натовских пуль калибра 7,62 мм оставила след на стене футах в пяти от него, уложив двух солдат, которые целились в его сторону. Дергаясь, словно марионетки, они упали, разрываемые пулями. Другой солдат поднялся, чтобы ответить на огонь, но тут же упал, сраженный, забрызгав стену кровью и мозгами.
— Сюда! — раздался крик Пендергаста, едва слышный за грохотом.
Они перебежали через открытое пространство к другой палете с кирпичами, футах в двадцати от арки, вместе приподнялись над палетой и одновременными очередями уложили еще двух солдат.
Колдмун заметил, что Констанс стреляет очередями, каждые несколько секунд останавливаясь, чтобы выбрать новую цель, прежде чем снова начать стрелять. Время от времени по двору проносились трассирующие пули. Сознательно или нет делала она эти паузы, но Колдмун знал, что ствол оружия все равно перегреется через несколько минут. Солдаты стреляли в нее более скоординированно, пули ложились вокруг Констанс, поднимая фонтанчики пыли. Колдмун услышал, как одна пуля отрикошетила от полупустой коробки с патронами.
Еще несколько пуль просвистели у него над головой, ударили по кирпичам. Пендергаст высунулся и дал несколько очередей, подавляя огонь противника. Стрельба во дворе прекратилась, но теперь огонь велся откуда-то из другого места, пули градом ложились вокруг них, прилетая сверху, с башни. Пендергаст повернулся и принялся стрелять вверх, очередь за очередью, и, когда он расстрелял часть прожекторов, внизу сразу стало темнее. Наконец после очередного выстрела наступила полная темнота, единственный свет теперь поступал только от самих зданий комплекса.
Колдмун рискнул еще раз выглянуть из-за кирпичей. Двор был похож на бойню. Тела лежали повсюду: распростершиеся на земле, осевшие возле стены. По старым камням ручейками текла кровь. По площади с трудом тащился солдат, криками моля о помощи.
Неожиданно треск пулемета Констанс прекратился. Еще секунду Колдмун слышал стук стреляных гильз, падающих в листву вокруг нее. Потом и это закончилось. На мгновение он подумал, что ее убили, но потом понял, что произошло: она отстреляла всю ленту, все двести патронов, и патронная коробка опустела.
Он быстро оглядел двор. Из строя была выведена дюжина — а может, и больше — солдат. Но несколько из уцелевших решили воспользоваться этой паузой, чтобы найти место получше за невысоким каменным парапетом в дальней части двора. Этот парапет обладал преимуществом высоты и благодаря зубцам представлял собой превосходную позицию для ведения огня.
Констанс была почти полностью скрыта за облаком дыма, но Колдмун сумел разглядеть движение. Он увидел, что Констанс — не более чем тень — привстала с земли, подняла защитную крышку пулемета, вытащила подающий лоток и принялась вставлять новую ленту из второй коробки. У нее это не получилось, она нетерпеливо дернула плечом и сделала еще одну попытку. Если бы только он был рядом… но между ними было открытое пространство, это чистое самоубийство.
Из-за разрушенной стены раздалась очередь, новые фонтанчики земли поднялись вокруг Констанс, возившейся с пулеметом. Оставшиеся солдаты были организованны, и они стреляли с возвышенности в становящуюся все более уязвимой цель.
— Прикройте меня, — сказал Пендергаст.
Колдмун открыл огонь на подавление, а Пендергаст тем временем, пригнувшись, побежал через двор, чтобы занять более удобную позицию для обстрела парапета. Колдмун, приподнявшись, тоже прицелился в парапет. Стрельба оттуда стихла, а Констанс тем временем удалось очистить подающий лоток и вставить новую ленту. Краем глаза Колдмун заметил, как она захлопнула крышку и перевела рукоятку перезаряжания в боевую позицию. Мгновение спустя низкий, мощный голос ее оружия стал сеять смерть на парапете. Огромные куски камня падали со стены, словно дыхание руины, паутина трещин распространялась все шире, сама стена стала крошиться. И внезапно вся конструкция обрушилась, отправив солдат и камни вниз, в облако кирпичной пыли и цемента.
— Быстрее, — сказал Пендергаст.
Они с Колдмуном вскочили и, ведя огонь на подавление, пробежали по краю двора, пока не оказались среди руин арки, где заняли позиции по сторонам от Констанс.
Она как будто не осознавала их присутствия, все ее внимание сосредоточилось на дворе. И тут Колдмун увидел, как встал солдат и поднял руки, потом стали появляться и другие с поднятыми руками. Но Констанс не отпускала пулемет, прижимая приклад к плечу, хотя ствол оружия дымился и над ним поднимался пар от капель дождя. Тяжело дыша, она взяла на мушку очередную цель.
Пендергаст положил руку ей на плечо.
— Констанс… — Он легонько встряхнул ее. — Ты можешь перестать.
Несколько мгновений она оставалась неподвижной в сгущающейся тишине, затем убрала палец со спускового крючка. В наступившей тишине встали, пошатываясь, еще несколько солдат, некоторые были забрызганы кровью своих товарищей.
Лицо Констанс оставалось невозмутимым, но ее глаза горели; она походила на призрачного, покрытого грязью ангела смерти.
— Нам лучше смотаться отсюда побыстрее, — сказал Колдмун.
Не успел он договорить, как раздался огонь на парковке за воротами. Двое солдат из сдавшихся, увидев прибывающее подкрепление, заколебались, а некоторые бросились наутек.
Неуместно вежливым в данной ситуации жестом Пендергаст указал на едва заметную дорогу, уходящую в темное болото:
— Констанс, будь любезна, покажи нам путь.
Они побежали по тропе и вскоре оказались в благодатной темноте. Сзади прозвучало несколько выстрелов наугад, но преследовать их, похоже, никто не собирался.
— А где эта женщина? — спросил вдруг Колдмун.
— Алвес-Ветторетто? Ушла, — ответил Пендергаст. И добавил: — Она умеет выживать и может о себе позаботиться.
— А зачем вы вообще взяли ее с нами?
— Мне показалось, что я вижу нечто стоящее спасения. Спишите это, пожалуй, на мою личную слабость.