— Констанс, умоляю вас ради вашего же блага: не ходите туда.
Сделав вид, что не слышит его, Констанс повернулась и исчезла между деревьями, направляясь в сторону комплекса. Возражения Перельмана быстро затерялись в шуме ветра и дождя.
61
В одежде убитого охранника, внутри неприятно липкой от крови, а сверху омытой дождем, Колдмун наблюдал за аркой, ведущей во внутренний двор. Вторые ворота, ощетинившиеся множеством камер, охраняли несколько человек. Здесь он не смог бы пройти.
В длинной фасадной стене здания были и другие двери. Колдмун пересек открытое пространство спокойным, уверенным шагом, надеясь, что на расстоянии его фигура не вызовет подозрений. Он подошел к дорожке, проложенной вдоль периметра здания. Двери на фасаде были заперты и не имели ручек снаружи, но, пока он осматривался, из одной из дверей в дальнем конце здания вышел охранник, повернулся спиной к Колдмуну и куда-то пошел. Колдмун поспешил в ту сторону и остановился в неосвещенном пространстве неподалеку от двери, ожидая, не выйдет ли кто-нибудь еще. Лучи прожекторов обшаривали наружное пространство и стену, но на фасад, кажется, не заглядывали.
Колдмун ждал, отчаянно надеясь, что из двери, из которой вышел один человек, выйдет и второй. Он ждал довольно долго, пока не понял, что только попусту тратит время. Ему нужен был другой план, чтобы войти внутрь.
На углу здания была закреплена тяжелая водосточная труба, по ней вода с крыши направлялась в бетонированную дренажную канаву. Колдмун внимательно осмотрел трубу. Через каждые четыре фута ее удерживали мощные скобы, закрепленные в шлакобетонных блоках, — эти скобы можно было использовать как опоры для ног и рук. Вдоль второго этажа проходил узкий карниз, на который можно было попасть с трубы, а решеток на окнах второго этажа не было.
Однако, поднимаясь по трубе, он будет очень уязвим — темная фигура, движущаяся по светлому фасаду. Правда, его частично прикроют косые струи дождя.
Не самое удачное решение, но Колдмун подумал, что вряд ли ему представится что-нибудь лучше.
Он прошел вдоль фасада до нижней части трубы. Оглядевшись вокруг, он увидел людей у главных ворот, нескольких охранников, идущих в разные стороны, и — черт бы ее подрал — вышку с рыскающими прожекторами. Однако все, кто спешил по своим делам, горбились под дождем и смотрели себе под ноги. Его шансы были не так уж и плохи… пока кто-нибудь не отправится на смену зарезанного им охранника.
Колдмун ухватился за трубу, подтянулся, нашел опору для ног на нижней скобе и ухватился за скобу наверху. От дождя металл стал скользким. Поднимаясь, Колдмун слышал журчание воды в трубе. Он дотянулся до следующей скобы, подтянулся еще раз, потом еще. Один раз он оступился, и сердце у него екнуло, но он лишь на мгновение повис на руках и быстро нашел новую опору для ног. За несколько секунд он добрался до карниза, отпустил трубу и двинулся по узкому выступу к первому окну. По счастью, боязнь высоты принадлежала к тем фобиям, которыми Колдмун не страдал. Но теперь он был невероятно уязвим — любой человек, поднявший голову, увидел бы его. Впрочем, никто не поднимал голову, все спешили пройти, глядя вниз.
Колдмун добрался до окна, заглянул в него и увидел унылый коридор, ярко освещенный и пустой. Старое створчатое окно было заперто на защелку изнутри.
Рукояткой браунинга он разбил стекло, стараясь производить как можно меньше шума, выбил осколки, засунул внутрь руку, нащупал рычажок и повернул его. Потом надавил на раму, открыл окно и пролез в узкое пространство. Оказавшись внутри, он быстро закрыл окно.
Коридор тянулся футов на пятьдесят, затем поворачивал направо. Застыв в ожидании, Колдмун услышал шаги по линолеуму. Он понесся вперед, стараясь не производить ни звука, и прижался к стене прямо перед углом.
Почти сразу же из-за угла появился охранник. Колдмун подставил ему подножку, одновременно подняв руку с ножом, на который и упал охранник. Колдмун сделал быстрое движение вверх и перерезал ему горло. Издав булькающий звук, охранник упал на пол. Колдмун заглянул за угол — никого.
Он присел, быстро обыскал охранника, сунул себе в карман его магнитную ключ-карту и девятимиллиметровую «беретту». Снял с себя промокшую шапку и рубашку и надел рубашку охранника, его ремень и поясную сумку. Потом кое-как спрятал тело, быстро прошел по второму коридору и затем выбрал ответвление, уходившее, по его расчетам, в центр здания, где находился выход на вышку. Ему пришлось пройти мимо двух рабочих, но он опустил голову, а они тоже были заняты своими делами и не обратили на него внимания.
Коридор заканчивался запертой дверью со смотровым окном. Колдмун заглянул внутрь и разглядел большое открытое пространство с чем-то похожим на камеры вдоль всех стен. Оттуда раздавался приглушенный шум: голоса, крики, вопли, рыдания — классические тюремные звуки.
Когда он поднес магнитный ключ к пластинке, раздался щелчок и в замке загорелся зеленый свет.
Колдмун распахнул дверь, и голоса стали громче. Подойдя к первому ряду дверей с зарешеченными окнами, он остановился и заглянул внутрь. В каждой камере было по три-четыре человека, по виду — выходцы из Центральной Америки, мужчины и женщины, все в больничных халатах. И в тех самых зеленых ботинках. Люди были грязные и неухоженные, их кровати представляли собой фанерные щиты без матрасов. Когда он заглядывал в камеры, их обитатели в страхе пятились назад.
— Lo siento de verdad, — сказал он, видя в ответ лишь пустые глаза, наполненные ужасом. — Soy un amigo[77].
Никакой реакции, только испуганные лица.
Колдмун повернулся и зашагал к выходу в дальнем конце коридора. Сейчас он ничего не мог сделать для этих людей. Ему нужно было сосредоточиться на главной цели; этому ужасу, каким бы отвратительным он ни был, придется подождать.
Но все же он остановился у зарешеченного окна последней камеры. В ней находились три человека в свободных больничных халатах и таких же зеленых ботинках.
— Hola, amigos.
Они подозрительно смотрели на него.
— Я — друг, — продолжил он по-испански. — Я здесь, чтобы помочь вам. — Он достал свой полицейский жетон и показал им.
Они переглянулись. Наконец один из них приблизился к двери:
— Да?
— Среди вас есть кто-нибудь из Сан-Мигель-Акатана?
Подозрительное молчание.
— Я друг семьи Ишкиак.
Это вызвало бурную реакцию.
— Ишкиак? — Все трое поднялись и сгрудились у окна.
Колдмун поднес палец к губам:
— Тише. Сейчас очень тихо.
Они кивнули.
— Мне нужна информация, — продолжил Колдмун. — Что здесь происходит? Что они делают с вами?
Они начали говорить все разом, и Колдмун показал на ближайшего к нему человека:
— Говорите вы. Как вы сюда попали?
Человек рассказал о том, как они из Гватемалы прошли через границу в Мексику, где встретились с посредником, который провел их через границу со Штатами, а там их неожиданно под угрозой оружия посадили в грузовики и привезли в это богом забытое место. Такую же, по существу, историю Колдмун уже слышал от посредника.
— Что они здесь делают с вами? — спросил Колдмун.
— Не знаю. Эксперименты.
— Какого рода эксперименты?
Человек отрицательно покачал головой:
— Они забрали нашу одежду, дали нам вот это. Сначала мы жили в общей комнате. Потом нас перевели в эти камеры. Каждому присвоили номер.
— Когда это случилось?
— Пять недель назад. Может быть, шесть. Это было время первого эксперимента.
— Первого?
— Да. Каждые девяносто минут во время того эксперимента они приходили и забирали кого-нибудь новенького. Кого-нибудь из последней камеры. Когда последняя камера пустела, всех перемещали на одну камеру.
— Теперь в последней камере вы.
— Да.
— Куда их уводили?
— Не знаю.
— А когда они возвращались?
— Они не возвращались.
— Вы не знаете, что происходило потом?
— Один раз мы видели, как вывозили тела. Искалеченные тела. И пошли слухи. Слухи о пытках. О каком-то средстве, которое сводит людей с ума.
— Сколько времени продолжался этот эксперимент?
— Две недели с перерывами.
— А после этого?
— Ничего. Вот только теперь они начали новый эксперимент.
— Второй?
— Да.
— И сколько человек уже забрали?
— Пока только одного.
— Из этой камеры?
— Да.
— А когда придут за следующим? — спросил Колдмун.
— В любой момент. Они уже опаздывают.
Черт.
— И кто же это будет?