— Каких именно? — спросила Гладстон.

— Простите за наивность вопроса, но может ли гроза на земле влиять на океанские течения?

— Не могу представить, каким образом.

— Если она вызывает наводнение, например?

Так, теперь он начал доставать ее по-настоящему.

— Наводнение на реке добавляет некоторое количество воды в залив, вы правы, но ее влияние на течение будет незначительным. У флоридских рек медленное течение, они неглубокие. Их влияние ощущается только у берега. Ничего такого, что могло бы вынести мусор достаточно далеко в залив, чтобы он достиг Кольцевого течения.

Пендергаст задумчиво кивнул:

— А анализ мусора? Вы уверены, что в нем ничего нет?

Гладстон вздохнула:

— Как я уже упоминала по телефону, то, что нам удалось идентифицировать, происходит из разных частей залива. Никакой системы в этих образцах мы не обнаружили.

— Постой, — вмешался Лэм. — Мне тут пришла в голову одна мысль.

— Какая? — спросила Гладстон.

— Помнишь, несколько лет назад на севере оштрафовали застройщика за незаконную очистку устья какой-то реки?

Гладстон кивнула.

— Он прокопал длинный прямой канал, который неожиданно стал действовать как воронка, когда сильный шторм вызвал обильный приток воды из верховьев, выбросив в залив всякую сельскохозяйственную химию, — тогда погибла прорва рыбы и образовалась мертвая зона. Его оштрафовали и заставили перепрофилировать канал — придать ему зигзагообразную форму.

— К чему ты ведешь?

— Может быть, недавно кто-то еще сделал то же самое.

— Что «то же самое»?

— Христа на ослике. — Лэм нетерпеливо вздохнул. — Прорыл канал, который при грозовом напоре воды из верховьев создает опасные течения там, где должна быть защищенная гавань. И в ходе этого выкидывает мусор в Кольцевой поток.

Гладстон задумалась. Идея была слишком уж притянута за уши. В особенности предположение, что сила такого потока может повлиять на Кольцевое течение. Но похоже, ничего другого им не оставалось. К тому же это могло удовлетворить Пендергаста.

— Наблюдение за береговыми работами осуществляет инженерный корпус вооруженных сил. Уоллес, посмотри на их сайте, не был ли кто оштрафован в последнее время.

Лэм застучал по клавиатуре, и они подождали, пока загрузится сайт.

— Тут есть кое-что.

Гладстон наклонилась над его плечом. Похоже, не так давно некий застройщик в Каррабеле был оштрафован за незаконную прочистку Кривой реки до его яхтенного причала. В ходе этих работ к тому же была срублена немалая часть мангрового леса, а его вырубка строго запрещена.

Она почувствовала, что Пендергаст стоит у нее за спиной.

— Похоже на ту ситуацию с прокладкой прямого канала, о которой вы говорили, — сказал он.

— Да, но это чертовски далеко отсюда. Я хочу сказать, это очень маловероятно.

Пендергаст отошел назад:

— Будьте добры, покажите анализ по мусору, который вы приготовили.

Гладстон вывела данные на экран и послала на принтер.

— Вот, — сказал Пендергаст, вытаскивая страницы из принтера и показывая на вторую. — Две лицензионные бирки на крабовые ловушки из Каррабеля выбросило на берег вместе с обрубками.

Гладстон уставилась на распечатку. Она еще раньше отказалась рассматривать эти данные: Каррабель находился слишком далеко от любых мыслимых моделей течения. Кроме того, среди мусора были и другие лицензионные бирки из разных уголков залива, включая и такие далекие, как Техас и Луизиана.

— Не уверена, что это релевантно.

— Может быть, но вспомните про отсутствующий фактор. Давайте обратим внимание на экстремальные погодные события, произошедшие на земле. Конкретно, разливалась ли Кривая река в тот временной период, когда обрубки оказались в воде, а эта незаконная прочистка все еще не была ликвидирована?

Лэм хмыкнул:

— Это легко выяснить.

Он снова застучал по клавишам. По экрану поползли метеорологические данные и карты погоды.


— Ух ты, — сказал Лэм. — Смотрите. Сильная гроза в Апалачикольском национальном лесу девятнадцатого марта — это бассейн Кривой реки.

Снова стук по клавиатуре.

— И да, река разлилась. Затопило несколько пристаней, со стоянок сорвало несколько катеров. После этого застройщика заставили вернуть реку в прежнее русло.

Гладстон почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Это было удивительно. Невероятно, неожиданно — и удивительно.

— Уоллес, введи в модель несколько воображаемых ботинок, выброшенных потоком такой силы из Кривой реки. А потом пусть имитация развивается произвольно, и посмотрим, куда они приплывут.

— Сделаем. — Лэм с бешеной скоростью застучал по клавиатуре и вскоре ввел все новые производные. — Запускаю? Это обойдется нам еще в кучу денег.

— Естественно, я все оплачу, — сказал Пендергаст.

Лэм нажал кнопку «выполнить», и они стали ждать. Моделирование течений пожирало время суперкомпьютера, как арахисовое масло, но на сей раз задача решалась особенно медленно. Гладстон слышала, как Лэм бурчит проклятия себе под нос.

Наконец экран ожил, на нем появилась карта побережья залива. Множество черных линий — сотни воображаемых обрубков — выходили из устья Кривой реки в пролив Сент-Джордж, огибали Дог-Айленд, потом их подхватывало что-то вроде водоворота и выносило в залив, где они попадали в Кольцевое течение, неслись вдоль берега и сходились на острове Каптива.

— Ни хрена себе! — выдохнул Лэм.

Гладстон не верила своим глазам. Внезапно ее модель прекрасно заработала: все волнистые линии выходили из Кривой реки и двадцать пять дней спустя стекались к острову Каптива.

— Похоже, обрубки сбросили не в море, — сказал Пендергаст. — Их вынесло из Кривой реки во время наводнения. Я думаю, мы нашли наш фактор. — Его глаза, все еще необычно беспокойные, остановились на Лэме. — Доктор Лэм, вы, кажется, сегодня разочарованы в вашем компьютере. Он работает непривычно медленно?

— Да. Наверное, они там в университете запустили какую-то крупную модель. Он уже два дня так работает.

Пендергаст замер:

— Два дня?

— Да. Кажется. Я поначалу не обратил особого внимания.

— А на каких конкретно системах вы это заметили?

— На всех. По крайней мере, на тех, которые связаны с университетом, а это почти все.

— Понятно. Извините, я должен позвонить.

Пендергаст достал из кармана телефон, набрал номер и отвернулся. Некоторое время он тихо говорил что-то в трубку. Потом повернулся и протянул телефон Лэму.

— В чем дело? — спросил Лэм.

— Компьютерный эксперт, который работает на меня, специализируется на кибербезопасности и кибервойнах. Его зовут Мим. Он хочет обследовать вашу систему. Уверяю вас, ему можно всецело доверять.

— Может быть, но тут я сам компьютерный эксперт.

Тем не менее Лэм с недоуменным выражением взял трубку. Гладстон наблюдала за тем, как человек на другом конце давал Лэму подробные инструкции, которые тот набирал на клавиатуре. Похоже, что этот анонимный человек несколько секунд спустя начал удаленно управлять компьютером, потому что Лэм вдруг перестал стучать по клавишам и просто смотрел на экран со множеством окон, заполненных бегущими компьютерными кодами. По прошествии десяти долгих минут Лэм протянул трубку Пендергасту, тот сказал несколько слов и отключился.

— Похоже, ваша система взломана, — сообщил он им, убирая телефон вместе с распечаткой в карман. — Это сделал специалист, вероятно получивший опыт работы в правительстве или армии.

— И что это за взлом?

— Мим назвал его «коктейль эксплойтов нулевого дня», но самые вредоносные из них — перехватчики ввода клавиатуры, внедренные во все загрузочные устройства.

— Проклятье, — сказал Лэм. — Значит, какой-то мерзавец сечет каждое мое прикосновение к клавишам? Но кому нужны данные об океанских течениях?

— И в самом деле — кому?

Это было сказано таким нехарактерным для Пендергаста тоном, что Гладстон посмотрела на него. Настороженность, которую она отметила прежде, превратилась в тревогу. Агент ФБР обвел их взглядом:

— Боюсь, что пришло время уходить.

— Уходить? — переспросила Гладстон. — Куда?

— Подальше отсюда. И немедленно.

И прежде чем она успела среагировать, он взял ее под руку и повел к двери.





44