Давным-давно мне снился один и тот же сон, прямо после того, как умерла Ариэлла, – чудовищный, душераздирающий кошмар о том дне, когда я допустил ее смерть, когда не смог ее спасти. Он повторялся из раза в раз: я, Пак и Ариэлла преследуем золотистую лису, вокруг нас смыкаются тени, и откуда ни возьмись появляется ужасающая виверна. Каждый раз я знаю, что Ариэллу ударят. И каждый раз пытаюсь успеть к ней до того, как смертельное жало попадет в мишень. Мне не удается, она смотрит на меня кристально голубыми глазами и, прежде чем обмякнуть в моих руках, шепчет мое имя, после чего я вырываюсь из сна.

Тогда я и научился замораживать эмоции, избавился от всего, что делало меня слабым, чтобы застыть внутри и соответствовать внешнему облику. Кошмары прекратились, и с тех пор сны мне больше не снились.

До сих пор.

Я осознавал, что стою посреди Тир-на-Ног, в резиденции Королевы Неблагого Двора, моего прежнего дома. Эти земли когда-то принадлежали и мне. Я узнал отдельные достопримечательности, изучив их как собственное лицо, однако что-то не давало покоя. Остроконечные горы, чьи пики терялись в облаках, не отличались от тех, к которым я привык. В снеге и льдах, покрывавших каждый квадратный метр земель и никогда не таявших, тоже не прослеживалось ничего необычного.

Все прочее было разрушено. Знаменитые богатые леса Тир-на-Ног исчезли, вместо них вдаль простирались бесплодные, пустынные поля. Тут и там высилось несколько деревьев, но они представляли собой извращенные, больные версии могучих растений – металлические и сверкающие. Заборы из колючей проволоки тянулись через всю территорию, под снегом виднелись огромные ржавые железные машины. На месте, где когда-то располагался ледяной город и на солнце переливались безупречные кристаллические башни, теперь громоздились черные трубы, выплевывавшие в пасмурное небо клубящийся дым. Над всем нависали уродливые металлические небоскребы, их отблескивавшие скелетообразные силуэты утопали в облаках.

По мрачным землям бродили фейри, целые полчища, только те не походили на моих собратьев из Неблагого Двора. Я узнал в них обитателей отравленного королевства, Железных фейри: гремлинов и жуков, виверн и Железных рыцарей – фейри, сотворенных человеческими технологиями. Взглянув на свой дом, я содрогнулся. Здесь не сможет жить ни один нормальный фейри. Мы погибнем, выжжем внутренности, стоит лишь вдохнуть этот воздух, железную смерть, растекавшуюся над головами, словно плотный туман. Я чувствовал, как он обжигал горло, распространялся по легким, будто пожар. Закашлявшись, прикрыл нос и рот рукавом и решил убраться прочь, но куда податься, если таким стал весь Тир-на-Ног?

– Видишь? – раздался рядом шепот, и я резко обернулся. За спиной никого не обнаружилось, но краем глаза удалось уловить мерцание, присутствие, хоть и ускользавшее при попытке сфокусироваться. – Оглянись. Вот что произошло бы, не стань Меган Железной Королевой. Все и вся было бы уничтожено. Железные фейри погубили бы Небыль, если бы не Меган Чейз. А если бы не ты, она бы не смогла стать той, кто она есть.

– Кто ты? – искал я обладателя голоса, но напрасно, ведь он постоянно ускользал, затаившись в уголке моего глаза. – Зачем показываешь мне это? – Удивить меня не удалось, ведь я прекрасно понимал, что случится, если Железные фейри одержат победу. Хотя даже при самом худшем раскладе воображение не рисовало настолько пагубные последствия.

– Потому что ты должен увидеть своими глазами второй вариант развития событий. – Я ощутил, что собеседник сократил расстояние между нами, хотя по-прежнему не мог его рассмотреть. – У тебя нарушенное восприятие, Эш из Зимнего Двора. Ты любил девушку. И сделал бы ради нее что угодно, несмотря на обстоятельства. – Неуловимый сместился за мою спину, хотя я бросил попытки его отыскать. – Я хочу, чтобы ты смотрел внимательно, сын Мэб, и постарался осознать значимость своего решения. Если бы Меган Чейз не выжила, чтобы взойти на трон как Железная Королева, так бы выглядел твой мир.

Жжение внутри становилось невыносимым. Каждый вдох походил на удар ножа, а кожа начинала пузыриться. Это напомнило мне о временах, когда я оказался в плену у Вируса, одного из полководцев Железного Короля, вживившей в меня разумного металлического жука. Насекомое завладело моим телом, обратило в пешку Вируса и вынудило сражаться за нее. Даже отдавая себе отчет о каждом действии, я оставался бессилен. И ощущал металлического захватчика, чье наличие в мозге можно сравнить с прикосновением раскаленного угля, обжигающего и испепеляющего, я едва не слеп от боли, хотя и не мог этого показать. Что было хуже всего.

Я встал на колени, силясь подняться на ноги, а кожа обугливалась и отслаивалась от костей. Пытка не прекращалась, и даже в состоянии полубреда я задавался вопросом, почему до сих пор не проснулся. Ведь, насколько понимал, мне снился сон. Отчего же не получалось из него выбраться?

И внезапно пришло ясное осознание. Меня не отпускал голос. Он держал меня здесь, привязывая к миру кошмара, невзирая на все мои попытки стряхнуть сон. И тогда я задумался, возможно ли умереть во сне.

– Прости, – пробормотал голос, словно уносившийся вдаль. – Знаю, тебе больно, но я хочу, чтобы при следующей встрече ты все это помнил. И осознавал, какую жертву придется принести. Да, сейчас ты не понимаешь, но поймешь. И скоро.

В то же мгновение все исчезло, и узы, связывавшие меня с видением, ослабились. С тихим вздохом я вырвался из сна и вернулся в реальный мир.

На улице было темно, но от скелетообразных деревьев исходило мягкое белое свечение, из-за чего те казались подернутыми дымкой и чем-то эфемерным. В нескольких метрах на ветках покоился Пак, все так же убрав руки за голову и пожевывая стебель травинки. Он покачивал ногой и не смотрел в мою сторону: я давным-давно научился маскировать свою боль и молчать даже во сне. В Неблагом Дворе слабость не показывают. Пак не заметил, что я проснулся, а вот Грималкин уселся на ветви ближайшего дерева и уставился на меня своими сверкающими желтыми глазами.

– Кошмары?

Судя по интонации, вопрос носил скорее риторический характер. Я пожал плечами.

– Бывает. Ничего, с чем я бы не справился.

– На твоем месте я бы не был так уверен.

Я резко посмотрел вверх и прищурился.

– Ты что-то знаешь, – предположил я, и Грималкин зевнул. – Чего ты недоговариваешь?

– Больше, чем ты хотел бы знать, принц. – Грималкин переместился на задние лапы и обхватил себя хвостом. – А я не глупец. Осторожнее бы задавал такие вопросы. – Кот фыркнул, награждая меня взглядом немигающих золотистых глаз. – Я уже говорил, это непростая задача. Тебе придется отыскать ответы самому.

Я и не сомневался, но зловещий тон Грималкина меня обеспокоил, да и раздражало, что кайт ши знал больше, чем сообщал. Игнорируя кота, я отвернулся и уставился на деревья. Из темноты выполз бродячий травник, крошечный зеленый фейри с пучком травы, растущим из его спины. Поглядев на меня, он несколько раз моргнул, вежливо приподнял шляпу из гриба и быстро скользнул обратно в заросли.

– Этот Провидец, – спросил я Грималкина, запомнив место, куда умчался травник, чтобы случайно его не растоптать. – Где он обитает?

Но Грималкин уже испарился.



В Диком лесу время не имело значения. Дней и ночей здесь не существовало – лишь свет и тьма, которые отличаются непостоянством и перепадами настроения, как и прочие. «Ночь» может закончиться в мгновение ока, а может тянуться вечность. Свет и тьма носятся друг за другом в небе, играют в прятки, салки или догонялки. Иногда один из них может обидеться из-за какого-то пустяка и отказывается выходить неопределенное количество времени. Однажды свет так разозлился, что решил появиться вновь, только когда по меркам смертных прошла сотня лет. И хотя в человеческом мире солнце продолжало восходить и садиться, во вселенной фейри наступили неспокойные времена, ведь существа, таившиеся лишь во тьме и тенях, разбушевались под лишенным света небом Небыли.

Так что когда мы с Паком собирались в путь, готовые следовать за кайт ши в Дикий лес, полный бесконечных переплетающихся троп, нас все еще окружала тьма. Грималкин скользил между деревьями, словно туман, плывущий над землей, – серый и почти невидимый на фоне лишенного цвета ландшафта. Кот двигался быстро и бесшумно, не оглядываясь, и чтобы поспевать за ним и не потерять его в высокой растительности, приходилось задействовать все свои охотничьи навыки. Закрадывались подозрения, что он испытывает нас или играет в некие раздражающие кошачьи игры, пытаясь искусно избавиться от нас, при этом как будто специально не скрываясь. Пак старался не отставать от меня, а я мчался за неуловимым кайт ши и благодаря этому не потерял его из виду, когда мы забрели вглубь Дикого леса.

Наконец решил пролиться свет, и именно в этот момент Грималкин без предупреждения резко остановился. Он запрыгнул на нависавший сук и на мгновение прекратил шевелиться, навострил уши, прислушиваясь к ветру, и начал дергать усами. Кроны склонившихся деревьев не позволяли рассмотреть небо, их стволы и ветви окружили нас, заключив в подобие клетки. Я понял, что эта часть Дикого леса мне незнакома, хотя ничего необычного в этом не было. Вечный, тянувшийся на километры лес постоянно менялся. Я не видел многих его уголков, не ступал в самые разные его области, несмотря на годы охоты под его сенями.

– Эй, мы остановились, – подал голос Пак, приближаясь ко мне. Глянув мне через плечо, он фыркнул. – В чем дело, кот? Ты в кои-то веки заблудился?

– Помолчи, Плут. – Грималкин вытянул уши, даже не взглянув на нас. – Здесь что-то не так, – заявил он, поджимая хвост. – Деревья злятся. Ощущают присутствие чужаков. – Кот прищурился, поджал лапы, спрыгнул с ветки.

И сразу испарился.

Я посмотрел на Пака и нахмурил брови.

– Похоже, лучше выяснить, что происходит.

Пак лишь хмыкнул.

– Какое же это веселье, если мы не нарываемся на какие-нибудь неприятности. – Достав кинжал, он махнул им в мою сторону. – После вас, ваше высочество.

Мы начали осторожно обходить деревья, изучая растительность на предмет чего-то подозрительного. Уловив мой безмолвный жест, Пак сделал несколько шагов в сторону и скользнул за деревья справа от меня. Если в кустах затаилось нечто и оно вознамерится из них выскочить, нам лучше не попадаться ему сразу вдвоем.


Нам не пришлось долго искать то, что определенно не вписывалось в местный пейзаж. Растения стали коричневыми, они умирали, на деревьях виднелись следы от ожогов, в воздухе возник запах ржавчины и меди, защекотавший мне горло и вызвавший рвотные позывы. Внезапно вспомнился недавний сон, кошмарный мир Железных фейри, и я сжал рукоять меча покрепче.

– Думаешь, где-то здесь Железные фейри? – пробормотал Пак, кончиком кинжала нанизывая сожженные, мертвые листья. При прикосновении лезвия они рассыпались.

– Если так, – тихо ответил я, – это ненадолго.

Пак бросил на меня короткий взгляд, не скрывая легкой неуверенности.

– Ну не знаю, ледяной царевич. Мы должны сохранять мир. Что скажет Меган, если мы убьем одного из ее подданных?

– Меган – королева. – Я остановился у гниющих ветвей и оттолкнул их мечом. – Она понимает правила, как и все остальные. Закон гласит, что ни один Железный фейри не имеет права являться в Дикий лес без разрешения Летнего или Зимнего Двора. Если выяснится нечто подобное, это ознаменует нарушение договора, а в худшем случае – будет рассмотрено как объявление войны. – Я поднял меч и стал прорубать себе путь через желтые умирающие лозы, от которых несло гнилью. – Если здесь Железные фейри, нам лучше найти их раньше ищеек Летнего или Зимнего Двора.

– Да ну? А дальше что? Мы вежливо попросим их убраться домой? А если нас не послушают?

Я ответил ему пустым взглядом.

– Ах, точно, – вздрогнул он и вздохнул. – Совсем забыл, с кем говорю. Что ж, тогда веди, ледяной царевич.

Мы пробирались все глубже в лес, идя по следу умирающих растений, и вскоре деревья истончились, земля резко ушла вниз, к каменному ущелью. Видневшаяся у подножия обрыва растительность почернела и умерла, воздух пропитался ядовитым запахом топлива. Всего спустя мгновение я понял причину.

У основания дерева в блестящих на солнце доспехах сидел Железный рыцарь.

Чуть замедлившись, я стиснул пальцы вокруг рукояти своего меча. Пришлось напомнить себе, что рыцари больше не являются нашими врагами, ведь они служат Железной Королеве и соблюдают условия того же мирного договора, что и остальные Дворы. Кроме того, этот очевидно не нес для нас никакой угрозы. В его кирасе зияла дыра, а под ним набралась лужа темной маслянистой крови. Подбородок рыцаря покоился на груди, но стоило нам подойти ближе, мужчина открыл глаза и посмотрел на нас. Из уголка его рта стекала кровь.

– Принц… Эш? – Он пару раз изумленно моргнул, будто пытаясь стряхнуть наваждение. – Что… что вы здесь делаете?

– Хочу задать тебе тот же вопрос. – Я решил не приближаться к павшему воину, остановившись в паре метров от него, и по-прежнему крепко держался за свой меч. – Вашему народу запрещено здесь находиться. Почему ты не защищаешь королеву в Железном Королевстве?

– Королева. – Рыцарь распахнул глаза и вытянул свою руку. – Вы… вы должны предупредить королеву…

Сделав два широких шага, я навис над ним и глянул ему прямо в лицо.

– Что случилось с Меган? – настойчиво спросил я. – Предупредить ее о чем?

– На ее… ее жизнь было совершено покушение, – прошептал раненый, и мое сердце сковало льдом и яростью. – Наемники… пробрались в замок… и попытались напасть на королеву. Нам удалось их прогнать, и мы проследовали за ними до этих земель, но их оказалось больше… чем мы ожидали. Они убили весь отряд… – Он замолк, чтобы набрать воздуха, и рвано вдохнул. По всей видимости, ему недолго осталось, и я встал на колено, лишь бы слышать лучше, игнорируя тошноту, возникшую из-за близости к Железному фейри. – Вы должны… предупредить ее, – повторил он.

– Куда они ушли? – задал я вопрос, понизив голос.

Рыцарь жестом указал наверх, на чащу леса.

– Их лагерь… на берегу озера, – выдавил он шепотом. – Недалеко от башни…

– Я знаю, где это, – встрял Пак, стоявший в нескольких метрах от Железного рыцаря. – На самом верху жила женщина с ужасно длинными волосами, но сейчас там никого.

– Прошу… – Рыцарь устремил на меня взгляд умирающего человека, изо всех сил стараясь вымолвить последние слова. – Идите к нашей королеве. Передайте ей… мы… не справились… – Затем его глаза закатились, и он завалился вперед.

Я встал и попятился от мертвого Железного рыцаря. Пак убрал в ножны свой кинжал и подошел ко мне, осматривая Железного фейри с долей сомнения.

– И что дальше, принц? Нам отправиться в Железный Двор?

– Я не могу. – Отчаяние боролось с холодной яростью, и я сжал меч так сильно, чтобы его края врезались в ладонь. – Мне запрещено появляться в Железном Королевстве. Поэтому мы и здесь, помнишь? Или уже забыл?

– Не бесись ты, ледышка. – Пак с усмешкой скрестил руки на груди. – Еще не все потеряно. Я могу обратиться в ворона, слетать туда и предупредить…

– Не неси чушь, Плут, – перебил его Грималкин, взявшийся из ниоткуда, и запрыгнул на камень. – У тебя нет ни амулета, ни защиты от губящей силы королевства. Ты погибнешь раньше, чем успеешь добраться до Железной Королевы.

– Доверься мне, комок шерсти. – Пак хмыкнул. – Это же я. Забыл, с кем разговариваешь?

– Ох, если бы.

– Хватит! – Я смерил обоих ледяным взглядом. Грималкин зевнул, но хотя бы Пак состроил виноватый вид. Во мне кипели растерянность и злость; меня убивало то, что я не мог находиться рядом с Меган и был вынужден держаться на расстоянии. Но сидеть сложа руки не намеревался. – Меган по-прежнему в опасности, – продолжил я, бросая взгляд на холм. – Да и наемники все еще близко. Раз мне нельзя вернуться и предостеречь ее, займусь здешней угрозой.

Пак несколько раз моргнул, но как будто не слишком удивился.

– Да, я подозревал, что ты так скажешь. – Он вздохнул. – И, разумеется, не позволю, чтобы все веселье досталось только тебе. Но ты же понимаешь, что они выкосили целый отряд Железных рыцарей, а, ледышка? – Он посмотрел на мертвого фейри и поморщил нос. – Само собой, я не к тому, что не нужно ничего делать, просто, может, для начала собрать армию?

Я лишь слабо улыбнулся.

– Ко дню, когда мы это сделаем, падет много солдат, – тихо возразил я и направился прочь из ущелья.



На берегу озера гордо высилась вытянутая накренившаяся башня с горгульями, покрытыми мхом, и поблекшей синей крышей, которую не составляло труда рассмотреть из-за деревьев. У ее основания, между расколотых валунов и крошащихся камней, несколько рыцарей-сидов разбили лагерь и теперь сидели у костра, не подозревая о том, что мы с Паком затаились в тенях у скопления деревьев. Рыцари носили знакомые черные доспехи, из их наплечников торчали длинные иглы, похожие на гигантские шипы. Под забралами виднелись некогда заостренные и величавые, а сейчас будто пораженные болезнями лица: обугленные, с расплавленной плотью, открытыми ранами и оголенными костями, отсвечивавшими бликами костра. У отдельных экземпляров отвалились носы, а у других недоставало глаза. Ветер сменил направление, и нам в ноздри ударил едва не сводящий с ума отвратительный запах жженой гниющей плоти. Пак сдержал кашель.

– Стражники Шипа? – пробормотал он, рукой прикрывая нос. – Какого травника они здесь забыли? Мне казалось, их всех перебили в последней войне.