– О чём ты? – в смятении вздрагиваю я.
– Демоны сумрака, – угрюмо поясняет Сейдж. – Я видела их во сне. С каждым днём их становится всё больше. Я хранила и защищала Жезл, когда была совсем юной, а теперь я должна предупредить тебя.
Меня охватывает страх.
– Мне никогда не снилось ничего подобного, – качаю я головой. – Даже в кошмарах. Если Жезл у меня, разве не мне должны сниться демоны и не за мной охотиться?
– Ты хранишь Жезл всего несколько месяцев, – парирует Сейдж. – Я защищала его годы. Между Жезлом и его хранителем возникает особая связь. Он словно спит, когда спишь ты, и вы просыпаетесь вместе. Но стоит тебе проснуться, даже если Жезл оставит тебя, ты больше не уснёшь. – Сейдж пристально вглядывается в волшебную палочку. – Он до сих пор посылает мне сны. Мне снятся стражи и дерево. А иногда я слышу, будто Жезл зовёт меня. Сегодня я почувствовала присутствие стража и потому открыла дверь.
Мимолётно улыбнувшись, Сейдж встаёт и укладывает Финнира в колыбельку, завернув в изумрудно-зелёное одеяло со сложным золотистым орнаментом по краям. Потом возвращается за стол и берёт в руку волшебную палочку.
– Дай мне руку, – говорит она.
Я неуверенно протягиваю к ней руку. Она моя подруга, а друзьям надо доверять.
Сейдж закатывает длинный рукав моего платья и разворачивает к себе мою руку. На бледной коже пониже локтя кончиком волшебной палочки она вычерчивает небольшую круглую руну. Она рисует старательно, не торопясь. Сложный геометрический рисунок изумрудного цвета немного напоминает руны на поляне у её домика.
– Твои изумрудные руны не похожи на руны амазов, – говорю я. – Они другие?
– Да, – сосредоточенно отвечает Сейдж, прорисовывая тонкие полоски. – Это руны смарагдальфаров.
Она касается кончиком палочки центра кружка, и изумрудное сияние втягивается в палочку, а у меня на руке остаётся чёрная татуировка.
– Зачем мне этот знак?
– Это ключ. С этой руной ты пройдёшь сквозь любую руническую преграду. Любую. Без малейшего вреда. – Она коротко взмахивает рукой. – Встань, пожалуйста.
Я послушно поднимаюсь на ноги.
– Приподними подол платья, – командует Сейдж, и от её сурового взгляда мне становится не по себе. – Я поставлю печать, которая сделает тебя невидимой для большинства заклинаний поиска, которые посылают демоны сумрака.
– Демоны знают заклинания? – тревожно спрашиваю я.
Сейдж неподвижно ждёт, и страх охватывает меня всё сильнее. Дрожа, я поднимаю платье и нижнюю рубашку и стараюсь не шевелиться, пока Сейдж рисует на моём голом животе сложную руну. Изумрудная нить света льётся из кончика волшебной палочки и застывает чёткими линиями в ровном кругу.
Сейдж легко касается палочкой центра новой руны, и свет ещё ярче льётся из каждой новой линии. Когда вспыхнувшая руна резко погружается мне в кожу, слегка обжигая, я, не удержавшись, охаю. Теперь и на животе у меня чёрный замысловатый рисунок.
Сейдж отступает и с мрачной улыбкой придирчиво рассматривает руну.
– Если она загорится, а ты почувствуешь тепло, то оглянись и будь осторожна с окружающими, даже если они кажутся безобидными. Помни: демоны умеют перевоплощаться и менять внешность. – Сейдж указывает палочкой на руну. – С этим знаком ты сможешь находиться рядом с демонами, смотреть им в лицо и не выдашь присутствия Белого Жезла.
Я тщетно пытаюсь осознать, какая тяжесть ложится мне на плечи.
– Спрячь Жезл, – советует Сейдж. – Никому о нём не рассказывай.
Сердце у меня тревожно колотится. Я опускаю платье, и Сейдж касается моего рукава, превращая всю одежду снова в чёрную.
Опять я выгляжу как гарднерийцы. Как настоящая Чёрная Ведьма.
От ужаса меня слегка трясёт.
Как же хочется поделиться мыслями с Сейдж, сказать ей: «Мне страшно. В моих жилах струится чёрная магия моей бабушки. И эта магия становится всё сильнее».
– Что, если Жезл выбрал неправильную хранительницу? – оставив при себе все страхи, спрашиваю я.
Сейдж хмурится и крепко сжимает в руке Белый Жезл. Она в замешательстве смотрит на меня, будто не зная, отдать ли мне его или оставить себе. Наконец, глубоко вздохнув, она решительно протягивает мне Белый Жезл.
– Он твой, – произносит она. – Возьми. Жезл выбрал тебя – никаких сомнений.
Я беру волшебную палочку и прячу её в высоком ботинке, раздираемая противоречиями, даже сильнее, чем в первый раз.
Спрятать. Хорошенько спрятать.
Мы прощаемся, и Сейдж обнимает меня. В эту секунду мне нестерпимо хочется рассказать ей о тёмной силе, которая растёт во мне. О том, как боится меня лес. Однако слова не идут… слишком страшно признаться. Пора расставаться.
Собираясь открыть дверь и шагнуть за порог, я вдруг слышу голос Сейдж:
– Эллорен!
Я оборачиваюсь. Лиловое лицо Сейдж поблескивает в алом свете фонаря тёмно-фиолетовыми искорками. Она смотрит на меня, будто охваченная дурным предчувствием.
– Белый Жезл знает, что в твоей крови её магия, – произносит Сейдж. – Он всё равно выбрал тебя.
Глава 7. Тираг
Диана ждёт меня возле дома Валаски.
– Ну как? Жива? – спрашивает она, поблёскивая глазами, в которых отражается луна.
Так и хочется ответить ей честно, ничего не скрывая: «Знаешь, у меня в руках волшебная палочка, которая на самом деле вполне может быть и Белым Жезлом. И скорее всего, мы с Сейдж больше никогда не увидимся. Гарднерийцы разослали следопытов в поисках невинного младенца, а скоро к ним присоединится и Фэллон Бэйн».
Вместо этой тирады я потираю лоб, привыкая к грузу ответственности.
– Мне бы немного побыть одной, – прошу я. – Я здесь, недалеко. – Кивнув на дом, вокруг которого, как по волшебству, исчезли руны, я добавляю: – Если что, ты услышишь.
Диана оглядывает меня и лес неподалёку, будто взвешивая возможные угрозы. Потом кивает и оставляет меня наедине с моими мыслями.
Дождавшись, когда Диана скроется в доме, я прохожу через рощицу и останавливаюсь с другой стороны. Отсюда виден весь город Сайм. Серебристые облака рассеялись, остались лишь холодные далёкие звёзды. Веет прохладой, будто зима пытается проникнуть сквозь невидимый купол, накрывший город.
Я прислоняюсь к сухому дереву, чувствуя, как кора царапает мне плечи, и смотрю на звёздное небо. Вселенная так огромна… а я всего лишь крошечное, ничтожное существо перед лицом вечности.
Малыш Сейдж – икарит, которого все так страшатся, вовсе не исчадие зла. Он не похож на кошмарных злодеев, которые снились мне несколько месяцев назад. И никакое он не оружие. Финнир всего лишь ребёнок. Обыкновенный невинный младенец.
А у меня есть могущественная волшебная палочка. Белый Жезл.
Однако мой Жезл так же слаб, как малыш-икарит из пророчества. Он лишь способен посылать призрачные видения – стражей, и выбрал себе хранительницу, которая не владеет магией.
Почему?
Жаль, что рядом нет Айвена. Был бы он со мной здесь, сейчас, под этими звёздами… Я бы рассказала ему всё до последней детали, а он бы внимательно слушал, не перебивая, как он умеет, держал бы меня за руку и ласково согревал своим огнём.
Сердце у меня тоскливо сжимается.
Айвен скоро уедет в Восточные земли.
Айвен, с которым нам никогда не быть вместе…
Я от неожиданности вздрагиваю – по рощице, пробираясь среди деревьев, бредёт козлёнок. Малыш останавливается передо мной и смешно склоняет набок любопытную головку. За ним идут другие козлята, и я склоняюсь потрепать одного из них по загривку.
– Привет, Эллорен.
У соседнего дерева стоит Валаска, внимательно рассматривая меня в темноте.
Я выпрямляюсь.
– Здравствуй, Валаска.
Она запрокидывает голову, оглядывая ветви деревьев. Наверное, ищет стражей.
– Они улетели, – говорю я. – Они всегда так делают.
– Ты видела белых птиц и прежде? – морщит лоб Валаска.
Я молча киваю.
– Нам никто не поверит, – вздыхая, говорит Валаска.
Она медленно идёт ко мне, останавливаясь погладить козлёнка и подтолкнуть его к остальным.
– Ты думала о возлюбленном? – спрашивает она, указывая на звёзды. – Минуту назад. Когда смотрела в небо. – Валаска улыбается. – В твоих глазах мелькнуло что-то такое… ты словно тоскуешь о ком-то.
О возлюбленном.
Вряд ли я могу назвать так Айвена. Разве можно назвать возлюбленным того, с кем ни разу не целовалась? С кем можно только дружить? Того, кто скоро уедет далеко-далеко?
Я пожимаю плечами, не решаясь заговорить, чтобы не сказать лишнего.
– Сейджеллин вернула тебе Белый Жезл? – спрашивает Валаска.
Я искоса бросаю на неё долгий взгляд и киваю.