«Ты убьёшь её, если она посмеет нанести вред тому, что принадлежит нам».

Меня медленно переполняет бурлящая ярость.

– Вы что, действительно думали, что я что-то сделаю её ребёнку? – потрясённо спрашиваю я Валаску и Ни Вин. – Так вот почему на меня напали ву трин? Они думают, что я и есть Чёрная Ведьма и явилась исполнить пророчество!

– У тебя в руках оружие, – тихо напоминает Ни Вин, не сводя глаз со стража.

Да, белая волшебная палочка. Вот она. Светится в моей руке. Белый Жезл.

Тот самый Белый Жезл.

О Древнейший…

Я протягиваю Жезл Сейдж и печально вздыхаю, когда она забирает его у меня. С ним в руке всё было по-другому.

– Ну вот, – с вызовом бросаю я Ни Вин. – Теперь у неё две волшебные палочки. И кинжал с рунами вдобавок. Я безоружна.

– Оставьте нас, – произносит Сейдж, обращаясь к чародейкам и Диане.

– Мы обязаны защищать икарита, – настаивает Ни Вин.

Она явно смущена и пребывает в замешательстве, её мир словно перевернулся с ног на голову.

Сейдж устремляет на Ни Вин суровый взгляд.

– Это мой ребёнок, и я прошу вас уйти. Мы обе хранительницы Жезла, и мне необходимо поговорить с Эллорен. Наедине.



Неужели это Сейдж? Что же случилось с моей всегда скромной, застенчивой соседкой?

Валаска легко касается руки Ни Вин.

– Ты видишь его, Ни? – Она указывает взглядом на стража.

– Да, вижу, – дрожащим голосом признаётся Ни Вин. – Нам никто не поверит, но я его вижу.

Валаска говорит ещё что-то слишком тихо, мне не расслышать, и Ни Вин согласно кивает. Валаска смотрит на нас с Сейдж.

– Идите, – уважительно произносит она. – Побеседуйте.

Чародейка в последний раз устремляет благоговейный взгляд на стража и вместе с Ни Вин отступает в лес.

Диана хитро улыбается мне и следует за ними.

Словно во сне, Сейдж возвращает мне Жезл, я принимаю его и прячу в привычное место – в голенище высокого ботинка. Доверие Сейдж согревает мне душу.

– Ты назвала его Финнир? – спрашиваю я, улыбаясь мальчику. – Это не гарднерийское имя. И не кельтское.

– Отец Финнира – смарагдальфар, – отвечает Сейдж с нотками гордости и дерзости в голосе.

Смарагдальфар? Подземный эльф?

– Но я слышала…

– Ра Вен был зачарован, – резко обрывает мои сомнения Сейдж. – Он только выглядел как кельт.

– Ра Вен? – От новых имён у меня кругом идёт голова.

– Его кельтское имя – Киаран. А настоящее – Ра Вен.

Как такое может быть, ведь Айвен сказал…

– Но… все уверены, что отец твоего ребёнка – кельт… и его семья… и они… – Я умолкаю, подыскивая верные слова. – Сейдж… его родственников убили гарднерийцы.

Её лицо искажается от мучительной боли.

– Знаю. Мне сказали. Эти люди приняли Ра Вена как родного, когда он вышел из-под земли.

И какие ужасные беды они на себя навлекли… А теперь и мы с Сейдж изменились. Навсегда.

– Ох, Сейдж, – прерывисто выдыхаю я.


Сейдж печально смотрит на меня. Как всё-таки невероятно устроен мир. Мы с ней встретились в землях амазов. И на руках у Сейдж – икарит из пророчества.

Смахивая подступившие слёзы, Сейдж шагает ко мне, и мы обнимаемся, слегка сдавливая малыша Финнира, который тихонько съёживается на руках у матери и смотрит на меня с таким искренним негодованием, что я, не удержавшись, смеюсь.

– Как я рада тебя видеть, – сквозь слёзы произносит Сейдж.

Я обнимаю её за плечи и не хочу отпускать.

– Нам о многом надо поговорить.

Сейдж тихо смеётся.

– Да, пожалуй… – Кивнув на дверь, она приглашает: – Заходи. Выпьем чаю.



Сейдж разливает горячий чай из синего чайника с золотистой вязью. Чашки у неё стеклянные, совершенно прозрачные, в украшенных драгоценными камнями золотых сеточках. Внутри уютный домик Сейдж очень похож на дом Валаски, такие же алые гобелены, ковёр на полу, круглый низкий столик и повсюду подушки. Я пью ароматный чай с ванилью и душистыми травами.

– Можно мне ещё раз взглянуть на Жезл? – просит Сейдж, покачивая на руках Финнира.

Мальчик с интересом следит за каждым движением матери.

Я ставлю на стол чашку, достаю Белый Жезл и кладу его на середину стола.

В исходящем от него сиянии, кажется, меркнут рунические лампы. Жезл словно занимает много места, как что-то большое и объёмное.

– Ты действительно думаешь, что это тот самый Белый Жезл? – спрашиваю я Сейдж.

– Да.

На шее у Сейдж необычное украшение – тонкая серебряная цепочка с крошечным кулоном в форме белой птицы. Резко втянув воздух, я отчаянно смотрю Сейдж в глаза.

– Я вижу стражей, – признаюсь я шёпотом. – Не всегда. Но время от времени. Сегодня страж привёл меня к тебе. А иногда, касаясь Жезла… я вижу дерево, сотканное из звёздного света.

– Стражи, или похожие на них белые птицы, есть в каждой религии на Эртии, Рен, – серьёзно говорит Сейдж. – В каждой. И дерево света тоже. И даже Жезл – такой или похожий. О них говорится во всех священных книгах Западных и Восточных земель.

Удивительно… Сейдж выросла в очень религиозной семье, а теперь говорит такое!

– Скажи, ты по-прежнему веришь, что мы – Первые Дети? – спрашиваю я.

– Нет, – качает она головой, поудобнее укладывая Финнира, чтобы покормить его грудью. – Однако я верю в истинное. И я верю в Белый Жезл.

Не удержавшись, я бросаю взгляд на кровавые отметины линий обручения у неё на руках.

– Твои руки… Очень болят?

Сейдж печально вздыхает и мрачнеет.

– Болят. Но уже не так нестерпимо, как раньше. Руны помогают снимать боль. – Её глаза сверкают решимостью. – Я намерена снять это заклятие, Эллорен. Уничтожить его. Поеду в земли Ной, поступлю в академию Вивернгард и буду изучать там магию света.

– Думаешь, тебя примут?

Она уверенно кивает.

– Маги света умеют соединять разные рунические системы и создавать новые руны. Да, я надеюсь, что меня примут в Вивернгард. – Её глаза снова решительно сверкают. – И я клянусь, что найду способ навсегда разрушить заклинание обручения.

– Неужели ты знаешь заклинания магии света? – восхищаюсь я. – Кто бы мог подумать.

Лиловые глаза Сейдж искрятся, на фиалковых губах расцветает улыбка.

– Хочешь посмотреть на магию света?

– Конечно!

Сейдж уверенно вынимает свою волшебную палочку и легко касается ею моего рукава.

– Какого цвета платье тебе хочется? – лукаво спрашивает она.

Мысль о том, что священный чёрный цвет одежды возможно изменить, неожиданно прибавляет мне решимости. Да это крамола! Какой бы цвет выбрать? В моём воображении проносятся самые невероятные, кощунственные цвета, и я со смехом делаю выбор.

– Пусть будет лиловое!

Сейдж тихонько усмехается. Глубоко вздохнув, она закрывает глаза и медленно выдыхает.

Из кончика её волшебной палочки тянется тонкая аметистовая струйка, проникает в чёрную ткань, будто ручеёк, пока всё платье, до последней нитки, не меняет цвет.