Он приподнимает уголки губ в улыбке, как будто мои сомнения его веселят.

– Мы перевалим через хребет.

– Хочешь сказать – перелетим? – недоверчиво вскидываю я брови. – Ты научился отращивать крылья?

Улыбка на лице Айвена тает.

– Я могу перейти через хребет.

– Через Верпасийский хребет? – в замешательстве бормочу я, не понимая, на что Айвен вдруг обиделся.

– Так делают. Амазы, например, ходят той дорогой.

Я вспоминаю, как Айвен взлетел на дерево в ту ночь, когда мы спасли Нагу.

– Выходит, ты ещё и талантливый скалолаз вдобавок к остальным сверхъестественным способностям? Надо бы мне перечитать книги о фейри и выяснить, кто из ваших умеет взбираться по отвесным скалам.

Айвен с притворным недовольством закатывает глаза, но в уголках его губ прячется улыбка. Засмотревшись на очертания его чувственного рта, я чувствую, как на моей шее выступает испарина.

– Возможно, ты и сможешь взобраться на хребет, Айвен, – качаю я головой, пытаясь не отвлекаться на потрясающей красоты черты его лица, – но я – нет.

– Я тебе помогу. Не бойся, Эллорен, это несложно. Я не раз ходил той дорогой.

– То есть ты перебросишь меня через плечо и потащишь прямо через хребет?

Он медленно кивает, на его губах снова расцветает шаловливая улыбка.

– Я не люблю высоту, – честно предупреждаю я.

Айвен терпеливо ждёт, когда я перестану спорить. Он прекрасно знает, что ради Марины и других шелки я преодолею все страхи. И он знает ещё кое-что: несмотря на наши натянутые отношения и прочие странности, я ему доверяю.

– Сколько времени уйдёт на дорогу? – сдаваясь, спрашиваю я.

– Перевалим через хребет, а там всего несколько часов верхом. Андрас везёт четырёх кобыл в Кельтанию на зимнюю ярмарку, там мы с ним встретимся и возьмём лошадей. Доскачем до Линдона, поговорим с Кливом и переночуем в моём доме. Вернёмся на следующий день.

Я скептически поднимаю брови.

– Ты полагаешь, твоя мать пустит меня на ночлег?

– Я ей пока ничего не говорил, – уклончиво отвечает он.

– Представляю, как она обрадуется встрече со мной, – горько улыбаюсь я.

– Моя мать – разумная женщина. Она даст тебе шанс.

– Я никогда не выезжала за пределы Гарднерии, – взволнованно делюсь я с Айвеном. – Если не считать университета, конечно.

– Что ж, пора это исправить. – Он задумчиво склоняет голову к плечу.

– И оказаться в стране, где меня ненавидят все без исключения? – скептически поднимаю я брови.

Он криво усмехается и кивает на моё платье.

– Предложил бы тебе переодеться, но ты и так почти всегда ходишь в кельтской одежде.

На мне действительно совершенно неподходящие по гарднерийским меркам коричневая шерстяная блуза и юбка, в которых я работаю на кухне или хожу дома по вечерам.

– Тут ты прав. – Я закатываю длинный рукав до локтя и показываю на свою руку: – А с этим что делать?

В полутьме коридора моя кожа мерцает бледно-зелёным. Айвен проводит пальцем по моей руке, отчего меня бросает в жар, а линии силы мгновенно просыпаются. Он отдёргивает руку и, откашливаясь, отворачивается. Потом снова смотрит на меня, но уже не прямо, а искоса и держась на некотором расстоянии.

– Ты же почти аптекарь, Эллорен, – тихо произносит он. – Уж придумай что-нибудь, спрячь этот отсвет.

Я краснею и опускаю рукав. Интересно, смогу я пережить эту поездку с Айвеном и окончательно не лишиться рассудка? Однако помочь Марине и всем шелки просто необходимо. Это сейчас самое важное.

– Когда ты предлагаешь тронуться в путь? – спрашиваю я.

– В конце недели, в первый день зимних каникул.

– Хорошо, – киваю я, в который раз отгоняя от себя мысли о том, как красив мой собеседник. – Я поеду с тобой.




Спустя несколько дней мы с Айвеном ещё до рассвета выезжаем в Кельтанию. Добираемся пассажирским экипажем до юго-западной части хребта, выходим на пустынном поле и шагаем через верпасийские заброшенные земли, глядя, как солнце поднимается из-за горизонта.

Мы всё дальше заходим в лес, и я мысленно приказываю своим огненным линиям силы держать лес на расстоянии и прощупывать дорогу бросками невидимого пламени. Айвен идёт передо мной, но, неожиданно вздрогнув, оглядывается. Потом останавливается и поворачивается ко мне, его глаза пылают золотым огнём.

Воздух между нами словно накаляется. Айвен собирается что-то сказать, но снова отворачивается, внутренне отстраняется, возводя между нами стену.

– Надо идти, – с трудом выдыхаю я.

Ну вот, теперь он поймёт, что я едва перевожу дыхание.

Айвен кивает, и мы шагаем дальше среди деревьев, сдерживая нашу огненную магию. Пряча её.

Поздним утром перед нами встаёт Южный хребет, и при взгляде на него у меня пересыхает в горле. Конечно, Южный хребет не такой высокий, как Северный, но всё же… Перед нами невероятно крутые, отвесные скалы, кое-где поросшие редким кустарником и соснами, и лёд.

Перелететь через Северный хребет с Лукасом на драконе было страшно, но тогда меня хотя бы держала магия, привязав к Лукасу, дракону и подавляя страх.

– Айвен, – тихо говорю я. Голова у меня идёт кругом от одного взгляда на вершины. – Я не смогу. Слишком высоко.

Айвен стоит, положив руки на пояс, и, прищурившись, разглядывает гору.

– Ничего страшного, сможешь, – уверенно отвечает он.

Я отчаянно мотаю головой:

– Прости… Я не…

– Я понесу тебя, – настаивает он. – И не уроню.

От одной мысли о хребте сердце у меня стучит, как молот по наковальне.

– Знаешь, а не пора ли тебе наконец рассказать, каким таким чудом ты взбираешься на скалы? – хмуро глядя на него, спрашиваю я. – Просто хочу удостовериться, что не свалюсь вниз на полпути к вершине…

Айвен молча даёт мне время выговориться. Он так уверенно и спокойно ведёт себя, что я в последний раз спрашиваю:

– Ты не упадёшь?

– Нет, Эллорен, – тихо отвечает он. – Я не упаду.

– Ладно, – соглашаюсь я, ещё раз смерив взглядом хребет. – Я пойду с тобой. Ради Марины.

Айвен понимающе кивает.

– А как ты хочешь… – Не зная, что сказать, я смущённо умолкаю.

Он снова оглядывает гору, будто примериваясь.

– Обхвати меня руками… за шею.

Он показывает, что мне нужно сделать, и голос его звучит приглушённо.

– Как… сзади? – уточняю я. Щёки мои уже пылают, а сны, в которых я не раз видела Айвена, проносятся в памяти совсем не к месту.

– Нет, – отвечает он. – Спереди.

Поколебавшись, я глубоко вздыхаю и делаю шаг к Айвену, останавливаясь на некотором расстоянии. Потом поднимаю руки и кладу их на его широкие плечи. Лицо у меня горит, а сердце колотится, как бешеное.

Айвен тоже смущён, я чувствую это по тому, как тщательно он держит в узде своё пламя, но одинокие язычки всё же прорываются сквозь преграду.

– Подойди ко мне как можно ближе, – вежливо просит он. – Обними меня.

Снова втянув побольше воздуха, я делаю ещё шаг вперёд, приникаю к Айвену и крепко обвиваю его руками за шею.

Его высокое, стройное тело деревенеет от моих прикосновений, и он крепко обхватывает меня руками за спину.

Я отчаянно пытаюсь не думать о том, какой жар исходит от его кожи и как приятно от него пахнет. Как от полночного костра.

– А теперь обхвати меня ногами за пояс, – глухо произносит он.

Что? Совсем с ума сошёл? Мы, между прочим, не обручены, и такая близость нам строго запрещена.

– Эллорен, – с усилием выговаривает Айвен. – Я понимаю, это очень… неудобно. Но я не смогу удержать тебя, если твои ноги будут болтаться, как… Мне нужна свобода передвижения. Конечно, это… совершенно неприлично.

– Это слабо сказано, – с нервным смешком отвечаю я, но делаю, как он просит.

Опять глубокий вдох – и я подтягиваюсь на плечах Айвена и подпрыгиваю, а он обхватывает меня, помогая обвить его ногами. Я усаживаюсь ему прямо на бёдра.