Андрей бежал к укрытию и стрелял одновременно по двум противникам, которые устремились навстречу и тоже открыли огонь. Ливадов снова попал по одному из них и получил одну пулю сам. В правое плечо угодила, а возьми враг прицел чуть в сторону и выше – могло бы прилететь по не прикрытому бронестеклом лицу.

Есть! Один из террористов перестал сгибать ногу и рухнул, покатившись по асфальту, как огромная кукла. Второй уже в шаге от опорного столба, к которому мчался Ливадов, а тот в десятке шагов. Не успевает первым!

Перемахнув сразу через два автомобиля на силе экзосистемы, террорист оказался внутри периметра из автомобилей, куда бежали Ливадов и остальные морпехи из его отделения. Андрей впереди! Он прыгнул, тоже воспользовавшись мощью экзоскелета бронескафандра, и направил оружие на противника, что лихорадочно пытался поменять магазин.

На оружие надо смотреть, а не на морпеха! Урод!

Ботинки Ливадова с грохотом опустились в шаге от террориста.

– Черт!

Указательный палец нажимал на спусковой крючок стодвадцатипятки, но выстрела в упор, что точно пробьет броню противника, не последовало: Ливадов тоже опустошил магазин винтовки, а стоящий напротив враг вот-вот справится с волнением и выстрелит в морпеха. Тоже в упор! Времени на перезарядку оружия нет!

– Получи! – Ливадов вскинул над собой оружие и что было сил вмазал прикладом по шее врага.

Тяжелая броня не справилась с ударом морского пехотинца, чья физическая сила была многократно увеличена экзосистемой. Приклад ударил в гибкие сочленения на шее, более легкие и тонкие, чем бронепластины на корпусе и на руках скафандра. Андрей не мог этого уловить, но показалось, что услышал отчетливый хруст ломающихся шейных позвонков.

Противник выронил оружие и свалился к ногам Ливадова, который отточенным движением поменял магазин своей «125CN», а в следующие мгновения до Андрея добежали остальные парни из отделения. Вместе с вторым лейтенантом Шелли и двумя замыкающими, тащившими тело комендор-сержанта. Андрей подумал, что ему жаль Француза и хочется, чтобы тот как можно скорей оклемался. Жалость к дриллу удивила Ливадова.

– Отличная работа, Русский! – Подошедший офицер пнул неподвижное тело террориста, которого только что вырубил Андрей.

– Рад стараться, сэр! – гаркнул Ливадов. Ему казалось, что вокруг что-то изменилось, только Андрей все еще пребывал в горячке схватки и не мог собрать собственные разбегающиеся мысли. В башке пустота!

– Ты мне начинаешь нравиться, сосунок. – Шелли хлопнул рекрута по плечу.

– Спасибо, сэр. – Ливадову было плевать на мнение второго лейтенанта, однако он сказал именно то, что должен ответить офицеру нормальный рекрут. Особенно если отвечает командиру своего взвода.

Шелли отмахнулся. Внимание офицера привлек застонавший Дюбува. Офицер направился к нему и вдруг замер после первого шага, чтобы зло оглядеть личный состав сводного рекрутского отделения.

– Чего застыли, недоноски? – зарычал второй лейтенант. – Рассредоточиться по периметру!

Ливадов и остальные выполнили команду машинально, почти не осознавая, что делают. Андрей вдруг обнаружил себя присевшим за капотом синего автомобиля. Штурмовая винтовка нацелена в сторону съезда на следующий уровень. Террористов стало заметно больше, но стрельба прекратилась.

Точно! Перестрелка стихла! Андрею казалось, что по всей его коже бегут мурашки. С него словно стекает вплеснувшийся после короткой рукопашки адреналин, и вместе с этим возвращается способность замечать происходящее. Ливадов лишь сейчас понял, что по ним больше не стреляют, и рекрутское отделение тоже не ведет огонь. Но стоило бы! Террористы определенно накапливают силы. Группируются в сотне метров со стороны съезда и боковой лестницы. Подтягивают новых бойцов, чтобы разом пойти в атаку, а до тех пор умело прячутся за машинами и бетонными конструкциями здания.

– Стрелять только по моей команде! – Шелли поднял руку, привлекая к себе внимание морпехов-рекрутов.

Мог бы не утруждаться, его и так все слышат. Они не стреляют, но почему террористы затихли?

– Я в порядке… – со стоном произнес Дюбува.

Покосившись через плечо, Андрей обнаружил, что Француз попытался приподняться, а затем и сесть. И ему это удалось!

– Что произошло? Докладывайте, комендор-сержант. – Второй лейтенант потребовал отчета и получил его, склонившись к Французу. Дюбува говорил тихо, чтобы слышал только офицер и никто из рекрутов не узнал, что же с ним случилось.

По мрачной физиономии второго лейтенанта ясно, что ничего хорошего. Кажется, Ливадов услышал в новом вопросе второго лейтенанта что-то про связь, после чего Дюбува отрицательно мотнул головой. Впрочем, Андрей не был уверен, что вопрос касался именно связи. Но о чем другом, черт возьми, Шелли может сейчас спрашивать?

– Огонь не открывать! – Второй лейтенант на мгновение высунулся из-за автомобиля, за которым укрывался, чтобы оценить обстановку. – До моей команды сидеть тихо!

Андрей выругался про себя, зато от души. Их окружают! Отделение успело занять обозначенную вторым лейтенантом позицию, и никто не попытался сбить с нее морпехов, если не считать тех двоих, одного из которых Ливадов убил, а другого ранил. Террорист с поврежденной ногой уполз с линии огня. Не видно, куда он делся, да и черт с ним.

Однако не меньше трех десятков террористов перебегают с места на место и занимают выгодные позиции, постепенно завершая окружение морпехов. Со стороны съезда на нижний уровень, напротив которого устроился Ливадов, террористов больше всего. На флангах их меньше, а у стены, недалеко от которой засели морпехи, никого нет. Но противник еще подтягивает новые силы. Сколько же их будет на восемь рекрутов, недобитого сержанта и одного офицера?

Ливадов крепче стиснул рукоять штурмовой винтовки. Прикосновение к оружию всегда вселяло в него уверенность.

Дюбува уселся на корточки и несколько раз качнулся вперед-назад, чтобы убедиться, что с ним действительно все в порядке. Подав второму лейтенанту знак, что он в норме, комендор-сержант перебрался поближе к телу мертвого террориста. Офицер тоже подобрался к убитому.

– Опознал? – спросил Шелли.

– Экзоброня не наша, – произнес Француз, – винтовка тоже.

– Чья? Русские или европейцы?

– Сделано в Новой Европе.

Второй лейтенант грязно выругался.

– Понимаешь, что это значит? – спросил Шелли.

– Так точно, сэр, – ответил комендор-сержант.

– Оставь свои протокольные штуки на потом. – Офицер скривил рожу и снова выругался. – Включишь уставщину, как выберемся из этой задницы.


– Понял, – кивнул Дюбува.

Офицер тоже кивнул комендор-сержанту. Физиономии у обоих были предельно мрачными. Про что они говорили? Что означает появление у террористов экзоброни и оружия, произведенных вне пределов США? В своем времени Андрей плохо следил за политикой, здесь и подавно. Скорее всего, речь идет об иностранном вмешательстве во внутренние дела США, но это лишь предположение. Выяснять, правильно ли он понял суть происходящего, в задачи Ливадова не входило.

Он должен следить за противником, а террористов снова прибавилось. Человек десять появилось или около того; и все тоже в броне и вооружены. Да у двух пар какие-то переносные комплексы. Твари! Противник продолжал подтягиваться к морпехам. Скоро здесь будет очень жарко, но хотя бы на парковке появятся следы боя. Рекруты не угодили впросак, как два штурмовых отделения перед ними.

Должно быть, те отделения спускались на подземный уровень в полностью герметичных экзосистемах – точно так же шел комендор-сержант Зак Дюбува. Включенная связь передала какой-то импульс или поле, что превратили бравого морского пехотинца в вопящего от боли человека, потерявшего всякую боеготовность. В итоге он даже потерял сознание, и, вероятней всего, с двумя отделениями третьей роты произошла такая же дрянная история. Они отрубились, их повязали и утащили вниз, а рекрутское подразделение отделалось только воплями Француза.

Сукин ты сын, Шелли! Чутье на опасность не подвело второго лейтенанта, и приказ идти вниз с отключенной тактической системой спас рекрутов от участи первых двух отделений. Андрей надеялся, что они окажутся крепкими орешками и не дадутся в руки террористов.

Нужно прорываться назад, пока противник не стянул на второй уровень еще больше сил. Какого черта Шелли заставляет сидеть здесь?

– Отделение!

Услышав приглушенный голос второго лейтенанта, Андрей вздрогнул. Подумал об офицере – и тот сразу дал о себе знать.

– Сидеть на заднице ровно, – продолжил Шелли, когда убедился, что все внимательно слушают его. – До тех пор, пока враг не пойдет в атаку. Отбить первый натиск и ждать моей команды на прорыв! Хоть один из нас, но должен прорваться наверх! Выбраться из этой парковки! Все уяснили? Вернуться на поверхность и доложить командованию, что спуск возможен только при выключенной связи.

Второй лейтенант оглядел личный состав и кивнул в сторону съезда на третий уровень.

– Террористы раздобыли адскую глушилку, – произнес Шелли. – Вы сами видели, что она сделала с комендор-сержантом. Но хотя бы не прикончила на месте. По всей видимости, наших парней так же отключило, а потом их уволокли вниз. Надеюсь, они еще живы.

– Разрешите задать вопрос? – спросил Дюбува.

– Разрешаю, комендор-сержант.

– Почему не идем на прорыв прямо сейчас?

– Потому что именно этого от нас ждут. Нутром чую, ничего хорошего из такой затеи не получится.

– Но разве противник не ожидает, что мы попробуем прорваться во время штурма этой позиции?

– Противник ожидает, что сможет нас взять и, возможно, кого-то – живьем. Но обманется в своих ожиданиях. Так ведь, ублюдки?

Ричард Шелли верен себе – не забыл облить помоями вверенный личный состав, а ведь сводное отделение и два его командира – буквально на пороге смерти. Андрею вдруг стало обидно за себя и остальных, с кем сейчас рядом. Однако он тоже присоединился к нестройному хору голосов.

– Так точно, сэр!

Второй лейтенант и комендор-сержант разделились. Дюбува направился к левому от Андрея флангу позиции, а Шелли пристроился за красным бочкообразным автомобилем в двух шагах от Упыря.

– Огонь только по моей команде! – повторил офицер. – Не дергаться раньше времени!

К периметру из машин, за которыми засело сводное отделение рекрутского взвода, направился один из террористов. В экзоброне и без оружия. Свой шлем он снял. Бросив взгляд не тело убитого им мятежника, Андрей убедился, что бронескафандр мертвеца и шедшего к ним террориста одинаковы. Как там сказал Дюбува – сделано в Европе?..

– Не стреляйте! – подойдя на три десятка шагов, террорист замахал руками над головой. В его голосе сквозил явный акцент. – Я переговорщик!

Точно акцент! Правда, знания английского языка Андрея было недостаточно, чтобы определить, откуда террорист родом.

– Не стрелять! – рыкнул второй лейтенант. – Он переговорщик.

Ливадов хмыкнул. Кажется, их офицер произнес приказ с издевкой. Террорист приблизился еще на двадцать шагов и остановился в десяти метрах напротив Андрея. Лицо у него холеное, сытое, а взгляд, которым он окинул прицелившегося в него Ливадова, – чересчур самоуверенный; скорее даже высокомерный. Не скажешь, что этот тип вырос в фавелах.

– Не стреляйте! Я без оружия!

Переговорщик сделал шаг вперед.

– Меня зовут Раймон Фальтер! – сказал он. – Я капитан разведывательной службы Вооруженных сил Европы!

Вот так новость! Андрей обнаружил, что он и остальные рекруты растерянно переглядываются. Каким ветром в мятежные фавелы занесло офицера из разведки европейцев? Это не просто вмешательство во внутренние дела Синей корпорации, а сродни объявлению войны.

– Чего таращитесь друг на друга? – зарычал Шелли. – Смотреть в оба на свой сектор! Смотреть перед собой, ублюдки!

Морпехи-рекруты уставились на противника. Ливадов смотрел на совершенно невозмутимого разведчика Белой корпорации. Неспроста он здесь, ох, неспроста.

– Может, его того… – спросил Дюбува, – грохнуть?

Комендор-сержант обратился к второму лейтенанту громким шепотом. Очень громким шепотом – чтобы чужак все слышал. Однако у европейца снова не дрогнул ни один мускул на лице.

– Я пришел с предложением, – крикнул он, – от которого в вашем положении разумный человек не откажется! Даже американец!

Над парковкой на несколько секунд повисло безмолвие. Было настолько тихо, что все отчетливо услышали негромкое вроде бы бормотание второго лейтенанта.

– Грохнуть? Так вы предложили, комендор-сержант? Хм. Грохнуть…

Лязгнула сталь передернутого затвора.