– Упырь!

– Рекрут Упырь, сэр!

– Ты понял, что за неповиновение приказу – расстрел на месте?

– Понял, сэр.

– Русский!

Второй лейтенант провел перекличку рекрутов. Будто хотел убедиться, что те правильно его поняли. Либо просто потому, что Шелли нравилось слышать, как восемь человек подтвердили готовность получить от него пулю. А хрен тебе! Андрей был уверен, что каждый из сводного отделения предпочтет первым выстрелить в сумасшедшего офицера. По меньшей мере за себя Ливадов мог в этом поручиться.

Попался же командир… Конечно, лучше до пальбы не доводить – трибунал не примет сторону раба. Но нужно быть начеку.

– Слушай мою команду! Всем, кроме комендор-сержанта, отключить связь и поднять визоры!

Андрей посмотрел на Упыря, засевшего в десятке метров от него. Чтобы убедиться, что не только его одного удивила команда Шелли. Когда Майк Боббс поднял стекло шлема, его физиономия была вытянута от непонимания новой инициативы командования – черт знает, что ждать внизу, а они, похоже, спускаются на второй уровень без связи и, значит, без тактической навигации и помощи в прицеливании. Да еще и полноценной защиты! Поднятый визор отменяет герметичность бронескафандра – их могут травить, а лицо остается без защиты от осколков и пуль.

Приказ второго лейтенанта был безумен, но он только что доходчиво объяснил, что последует за отказом выполнять его команды или просто при выражении сомнения.

– Мы наконец идем вниз! – объявил офицер.

С позиции рекрута Ливадова было хорошо видно второго лейтенанта, и его рожу тоже. Поднявшийся визор открыл хищно оскалившуюся и довольную морду.

– Всем ко мне! – крикнул Шелли. – Без построения! Рассредоточиться в радиусе десяти метров!

Морпехи сгруппировались возле офицера, каждый в паре метров друг от друга, и все прикрыты бетоном или автомобилями от возможного обстрела. Второй лейтенант удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Комендор-сержант обеспечивает управление роботизированной системой и дронами, а также поддерживает связь с третьей ротой. Задача – прикрыть огнем робота наш тыл, когда начнем спуск по правому тоннелю. Робот остается здесь и никого не пропускает вниз, а также контролирует подъем с левого рукава.

– Разрешите вопрос, сэр. – Дюбува обратился к офицеру и, получив разрешение, спросил: – Я остаюсь наверху?

– Нет, комендор-сержант, – холодно ответил второй лейтенант, он снова перешел на уставной язык, – вы идете с нами.

– Есть, сэр. Я иду со всеми.

Андрей не был уверен, но ему показалось, что Француза изрядно напрягла перспектива остаться наверху, когда отделение выдвинется вниз, но нет, он спускается вместе со всеми, и потому сейчас полностью доволен. Дюбува тоже чокнутый.

– Боббс! Ливадов! – Второй лейтенант назвал первую пару. – Вы начинаете концерт! Идете впереди, остальные за вами.

Ливадов основательно выругался. Он и Упырь опять на острие! Но приказ есть приказ, особенно когда твой непосредственный командир – кровожадный псих; Андрей беспрекословно занял свое место в новом построении сводного отделения. Он двинется к неизвестности вдоль правой стенки тоннеля, Боббс пойдет по левой. За ними еще две пары морпехов-рекрутов, следом Шелли, Дюбува и двое с гранатометом и боеприпасами к нему.

– Вспоминайте, чему вас учили, – напутствовал второй лейтенант, – я полностью деактивировал у всех тактическую систему, и подсказок не будет. Единственное исключение – это комендор-сержант, и оно вас не касается.

Андрей передернул плечами. Он уже плохо представляет, как находиться в боевой обстановке без возможностей экзосистемы: к хорошему привыкаешь быстро. А непосредственный командир только что урезал твои возможности.

– Шагаем тихо и осторожно, смотрим по сторонам, – казалось, что взгляд Шелли достает меж лопаток стоящего впереди Андрея через броню кирасы. – Первыми без моей команды огонь не открывать. Вопросы есть?

Офицер посмотрел на каждого из вверенного ему отделения.

– Отлично, – хмыкнул второй лейтенант, – вопросов не имееется. Тогда начинаем! Комендор-сержант, доложить в третью роту, что мы все-таки разродились.

– Готово, сэр, – опущенный визор приглушал голос Дюбува. – Доклад произведен!

– Русский! Упырь! Вперед! – скомандовал Шелли. – Остальные – за ними! Мин и ловушек в тоннеле нет, дрон ничего не зафиксировал, а дальше глядите в оба! Да поможет нам Дева Мария!

Какая трогательная забота о личном составе! Андрей взял на изготовку штурмовую винтовку и зашагал к автомобильному съезду. Слева идет Боббс, и выглядит он уверенно. Бывший ЧВКашник – настоящий моральный урод и садист, но знает, как действовать в боевой обстановке.

Ливадов вошел в тоннель – хорошо освещенный и совершенно пустой, если не считать автомобиля с распахнутыми дверцами. Его бросили на половине спуска ко второму уровню. Шелли сказал, что мин и ловушек нет, но лучше все равно обойти машину стороной. Напарник Боббс поступил так же.

Двинулись дальше. Андрей всматривался в асфальт под ногами, в стены и потолок. Он искал следы боя либо иную подсказку о судьбе двух пропавших отделений морпехов, однако ничего подозрительного – если не принимать за таковое тишину и пустоту в правом рукаве автомобильного съезда… а вот и второй уровень. Андрей увидел часть второго этажа. Освещенная фонарями полупустая подземная парковка и…

Ливадов вскинул левую руку, подавая следовавшему за ним Упырю знак, что обнаружил что-то необычное.

– Вижу робота-разведчика без признаков активности, – сообщил напарнику Андрей, – рядом с роботом два неподвижных дрона.

Упырь должен передать сообщение второй паре рекрутов, а те далее – командиру. Обратно по цепочке вернется распоряжение второго лейтенанта. До получения команды офицера рекрут Ливадов остается на месте.

По виску стекла капля холодного пота. Андрей смотрел на неподвижную роботизированную систему, какие приняты на вооружение корпуса морской пехоты. Скорее всего, это робот третьей роты, которым было усилено одно из пропавших отделений; и Ливадову можно не опасаться сорокамиллиметровой пушки машины – сработает опознавание «свой-чужой». Но здесь-то дерьма хватает – бесследно сгинули полтора десятка вооруженных до зубов морпехов, и кто даст гарантию, что управление роботом не перехвачено?

Если машина развернет свою автоматическую пушку, то Андрей спрячется за стеной тоннеля, однако в боевом режиме стоять на одном месте робот не будет…

– Все в порядке. Машина наша. Выдвигаемся дальше к центру второго этажа и идем по правой стороне парковки. – Боббс передал распоряжение второго лейтенанта.


– Принято. – Андрей метнулся к ближайшему укрытию. Сердце замерло, Ливадов боялся услышать стрельбу и крики пока еще не замеченного им противника, однако второй ярус оставался по-прежнему пустым. Сверху падает ровный свет потолочных ламп, и везде тишина.

Прикрывая друг друга, морпехи продвигались вглубь второго этажа. Андрей и Майк Боббс оставались почти все время впереди, из них получилась пара разведчиков.

По-прежнему ничего не происходило. Один раз Ливадов оказался возле командиров и услышал вопрос второго лейтенанта о связи с третьей ротой и вообще о коммуникации с батальоном и полком. Комендор-сержант отрицательно помотал головой. Связи нет.

Сводное отделение держалось правого края, где было больше брошенных автомобилей и соответственно больше укрытий от вражеского огня. Но где противник? Почему нет следов боя? Куда делись два отделения в штурмовой броне? Два первых подразделения могли скрыться только внизу, и они спустились на третий уровень либо без сопротивления, либо добровольно.

Еще есть третий вариант. Две первые штурмовые группы выбыли из строя мгновенно. Но тогда отделению рекрутов тоже конец… Ливадов выругался про себя. Где ж вы спрятались, заразы?

Андрей и Упырь поравнялись с началом съезда на следующий уровень – тоже сдвоенный, до него сейчас триста – четыреста шагов и примерно десяток расставленных в шахматном порядке легковых автомобилей. Второй лейтенант указал паре рекрутов, шедших за передовой двойкой, постоянно держать в поле зрения второй автомобильный спуск.

– Визоры не поднимать! – пронеслось по отделению. – Идем к большой колонне справа.

Это хорошо, что туда… Андрей покосился на место, до которого еще с сотню метров, и сплюнул. Во рту сухо, как доберутся туда – промочит из фляги горло. Несколько припаркованных около столба машин образовали внешний периметр, внутри которого можно будет перевести дух, а командирам провести новую оценку обстановки и принять решение, как действовать дальше. Но что дальше? Далее только новый спуск на следующий подземный уровень.

Упырь перебежал на полтора десятка метров вперед и выглянул из-за желтого микрогрузовичка. Теперь очередь Андрея. Добравшись до новой позиции, он увидел дверь из белого пластика в дальнем углу второго яруса. За ней должна быть лестница – вверх и вниз. Подъем на первый этаж заблокирован зарядами, установленными лично Ливадовым, а про третий ярус думать пока не хочется…

Блин, что ж так сердце колотится…

Позади раздался дикий рев.

Сука!..

Андрей упал на колено, вскинув «125CN» для прицельного огня.

– А-а-а! – кричал Дюбува.

Он уже был на асфальте, и невидимая сила выгибала его грудь кверху и тут же бросала комендор-сержанта на спину. Он бился в припадке, а вопль, который летел из шлема, выдавал страшную боль. Почему его визор поднят?

– К бою! – заорал второй лейтенант, перекрывая крик Дюбува.

Из распахнутой белой двери выскочили трое. Андрей открыл огонь прежде, чем успел заметить у них оружие.





Глава 26

Победить либо погибнуть




– Не паниковать!

В кубрике второго взвода продолжало мигать красным, и в такт морганию света подвывал предупреждающий об опасности звуковой сигнал.

– Оставаться в креслах!

Женька так и делала. Сжав пальцами стальной перчатки подлокотники противоперегрузочного кресла, она заставляла себя сидеть на месте. А вскочить бы и побежать! Куда? Не важно! Но нужно что-то предпринять! Их подбили! За бортом малого десантного корабля – убийственный космос, а она сидит в противоперегрузочном кресле и ничего не делает! Сейчас даже трансляция прервалась!

Ливадова не видела и не знала, что с МДК. Что, если их корабль прямо в эту секунду разваливается на части?

– Не паниковать! Оставаться в креслах! – все повторял старший лейтенант Еременко.

Он говорил одно и то же, словно попугай, но новобранцы, которые еще пару месяцев назад являлись гражданскими, слушали командира взвода и подчинялись его команде. Авторитета Еременко, подкрепленного присутствием сержанта Горгуа, хватило, чтобы удержать личный состав от бесполезного и опасного в нынешней ситуации метания по отсекам корабля.

Женьке все равно хотелось вскочить на ноги! Ливадова отчаянно озиралась, она надеялась обнаружить что-нибудь обнадеживающее, но внимание девушки привлек только сидящий напротив Бастрюков. Что он делает? Гаденыш поднял кверху указательный палец.

– Не дрейфь, ефрейтор! – сказал по коммуникационной системе Бастрюков. – Прорвемся!

Кажется, он еще усмехнулся. Женька густо покраснела. Хорошо, что стекло визора прячет краску на ее лице. Стыдно-то как – показала свой страх перед гаденышем. Но, может, он не столь уж гадок – сочувствие проявил, приободрил.

– Спасибо, – выдавила из себя Ливадова, – я в порядке.

Антон кивнул шлемом, и Женька неожиданно поняла, что охватившая ее паника сходит – будто вода с плеч стекает. Уж если Бастрюков сохраняет спокойствие, то чего она сломалась? А еще ефрейтор, называется.

Красное мигание исчезло, и сразу стих сигнал тревоги. Включилось штатное освещение. Личный состав увидел проекцию из командной рубки. Инфоокно показало офицера в темно-синей флотской экзоброне, за спиной которого стоял крайне мрачный майор Моров. Визоры их шлемов были подняты.

– Говорит командир МДК-034 капитан-лейтенант Абашев. Попадание не критическое. Все системы жизнеобеспечения, связи и навигации в норме. Силовая установка и маневровые двигатели тоже, но уничтожена система наведения огня. Мы выходим из боя и выводим из него МДК-027. Это корабль разведывательной роты. Конец связи.

Десантный корабль встряхнуло. Опять попадание? Женька выругалась – страх снова тянет к ней липкие щупальца. Она не боится! И, кажется, на этот раз ничего серьезного: ни сигнала тревоги, ни включения аварийного освещения. Корабль даже набирает скорость или разворачивается – это ощущалось по увеличивающемуся давлению на грудь.