Андрей молчал. Конечно, он будет молчать, пока офицер не обратился к нему с вопросом. Но какой же бред несет второй лейтенант! Он не знает, что такое потерять свободу и что такое реальная надежда на ее обретение. Полугражданство – это и есть свобода!
– Вы с нами, комендор-сержант, – произнес Шелли. – Будете прикрывать мою задницу.
– Спасибо, сэр. Я сделаю все, чтобы задница второго лейтенанта не пострадала.
Шелли рассмеялся. Подойдя к Дюбува, он хлопнул его по плечу. Француз по-прежнему не проявлял никаких эмоций. Что у него в голове? Зачем ему идти с ними? Если второй лейтенант тот еще придурок, то Дюбува образцовый сержант и, значит, не способен на неразумные поступки. Однако вызвался идти вместе со сводным отделением…
Смех офицера вдруг резко прервался.
– Еще раз позволишь себе нечто подобное, – угрожающим тоном произнес он, – пристрелю!
– Понял, сэр! – Лицо Француза было по-прежнему непроницаемым, а взгляд – неподвижным.
– Ведите рекрутов за броней, комендор-сержант, – велел офицер. – Времени у нас немного.
Андрей подумал, что второй лейтенант снова оставит их, но сейчас он неотступно следовал за отделением. Вместе облачились в броню, получили оружие. Спустя час после построения у столовой сводное отделение из десяти человек – восемь рекрутов, сержант и офицер – погрузилось в десантный отсек подошедшего бронетранспортера. Тяжелый, пузатый, с усиленной бронезащитой и на гусеницах. Эта машина предназначалась для ведения полномасштабных боевых действий, а не для полицейских операций.
Француз захлопнул люк, зарычал мотор, и машина дернулась, догоняя колонну из трех танков. Ливадов стиснул рукоятку штурмовой винтовки. Похоже, он в дерьме по самые уши. Террористы засели в мятежных кварталах куда крепче, чем изначально предполагало командование: с сегодняшнего дня к операции подключена тяжелая бронетехника. Что творится в этих чертовых фавелах?
– Въезжаем на территорию района, – сообщил Шелли. – Опустить визоры.
Морпехи сидели спиной к броне: пять человек вдоль левого борта и пятеро вдоль правого. Меж ними спроецировалась карта проведения операции. Визуализация сфокусировалась на четырех точках, которые только что пересекли границу оцепления – три идущих впереди танка и бронетранспортер, в котором сидел Ливадов и остальные.
Появились инфоокна, демонстрирующие обстановку вокруг колонны техники, в том числе с высоты полета дрона. Чем дальше в мятежный район, тем больше следов боя – битое стекло на асфальте, выбоины от пуль на стенах, черные пятна гари на некоторых домах, кое-где трупы в гражданской одежде и сразу две подбитых бронемашины на одном перекрестке.
– Видите? – произнес Шелли. – Парням пришлось несладко.
По его мрачной интонации было понятно, что ответа офицер не ждет. На следующем перекрестке уже стоял блокпост – два бронетранспортера, прикрытые габионами, и отделение морпехов. Солдаты вскидывали кверху большой палец, приветствуя появление танков. По мере движения усиленные блокпосты стали попадаться чаще. Дважды проехали мимо взводных колонн, и оба раза – под приветственные крики морпехов.
– Обстановка следующая, – начал Шелли. – К настоящему моменту зачищено шестьдесят процентов сектора. Срок проведения общей операции продлен. Сопротивление террористов оказалось упорнее, чем ожидали в штабе. Их самих больше, чем предполагалось. Они хорошо вооружены, и часть из них обладает экзосистемами, в том числе тяжелого типа.
Шелли многозначительно посмотрел на рекрутов.
– И знаете, что самое паскудное? – спросил он. – Треть того, что имеется у террористов, произведено в Новой Европе.
Зак Дюбува даже присвистнул. Он начал позволять себе больше, чем мог бы в присутствии офицера, и второй лейтенант почему-то не реагирует на Француза. Что происходит с дисциплиной? Если начальство будет класть на нее, то что тогда требовать от рекрутов?
– В пограничном департаменте кто-то круто облажался. – Шелли покачал головой. – Очень крупно. Не заметить такую контрабанду – это нужно сильно постараться. Либо хотеть не заметить.
– Нам-то что, – Зак Дюбува похлопал приклад своей «125CN», – наше дело простое. Убить всех, кто без опознавательной метки тактической системы.
– Не могу с тобой не согласиться, Француз, – хмыкнул Шелли и добавил голосу командирские нотки: – Слушаем вводную дальше! Мы направляемся в зону ответственности третьей роты нашего штурмового батальона. Вот она!
На спроецированной карте появилась пунктирная окружность.
– Разведка сообщила, что в секторе находится лаборатория для производства синтетических наркотиков, и третья рота крепко застряла в этом районе. В данный момент основной фронт операции сместился на полтора километра к югу. Тут же остался гнойник, который до сих пор не вскрыт.
Одно из строений в зоне операции третьей роты подсветилось красным.
– Это многоуровневая подземная парковка. Лаборатория находится на последнем техническом этаже. Пятый нижний уровень. Захват лаборатории – наша главная, но не единственная цель.
– Разрешите спросить, сэр! – Дюбува включил протокольный режим.
Ливадов мысленно пожал плечами. Для чего эта игра между Шелли и Французом?
– Спрашивайте, комендор-сержант. – Второй лейтенант тоже перешел на формальный тон.
– Каков уровень ожидаемого сопротивления? – поинтересовался Зак Дюбува.
– Максимально высокий, – ответил второй лейтенант. – Именно в этой подземной парковке потеряны два отделения. Командование не знает, что случилось. После спуска на второй этаж связь полностью обрывается.
– Что было на первом? – спросил комендор-сержант.
– Заслон из террористов. Слабый. Его быстро уничтожили. Предполагается, что это были смертники, которые должны были усыпить бдительность и заманить наших парней в ловушку.
Ричард Шелли крепко выругался.
– У них получилось! Ловушка сработала. Сначала сгинуло одно отделение, потом второе, которое двинулось на выручку первого. Надеюсь… – Второй лейтенант усмехнулся и обвел взглядом сидящих вдоль противоположного борта рекрутов. – Надеюсь, что у вас, сукины вы дети, получится лучше. А я хочу на это посмотреть и утереть нос штабным крысам!
Второй лейтенант перевел дух.
– Верно ведь, комендор-сержант? – Временный командир взвода обратился к Французу. – Сможем доказать, что Шелли и Дюбува все-таки могут сработаться? Ты ведь поэтому здесь?
– Не только. – Комендор-сержант был немногословен.
– Или не столько? – Шелли повернул шлем к Французу. Лица за визором не видно, но, кажется, офицер задумчиво смотрит на неподвижного комендор-сержанта.
Андрей плохо понимал, о чем говорят офицер и дрилл. Никто это не понимает, кроме них! Но отношения между ними меняются слишком быстро. Формализм, что обязан сохраняться между офицером и сержантом, истончается прямо на глазах! Но это не главное. Есть что-то такое, о чем внутри бронемашины знают только Шелли и Дюбува, что заставило обоих полезть в самое пекло. Что-то произошло между ними в прошлом…
Помнится, когда летели в Новый Вашингтон, Дюбува сказал, что Шелли убил своего брата-близнеца. Скорее всего, Француз причастен к этой истории. Черт!.. Уж не собираются ли они выяснять на передовой отношения? Чтобы списать то, что между ними произойдет, на шальную пулю террористов?
– Ладно, заканчиваем с лирикой. – Шелли ткнул указательным пальцем перчатки скафандра в сторону подсвеченного сооружения на проекции. – Задача номер один – взять под контроль лабораторию. Задача номер два – выяснить судьбу двух отделений морпехов, которые не выходят на связь. Задача номер один приоритетнее задачи номер два.
Бронетранспортер остановился. Точка, которой он обозначался на схеме, замерла в двух кварталах от подземной парковки, а танки продолжили двигаться к ней.
– Танкисты выводят машины для стрельбы прямой наводкой. – Второй лейтенант отключил отображение карты операции. – Комендор-сержант, примите командование. Отделение – на выход!
Пушечное мясо ждали три офицера; их со спины прикрывали три солдата, один из которых был вооружен ручным пулеметом. Жаль, что у рекрутов только штурмовые винтовки и ручные гранаты. Да еще многофункциональный нож.
Второй лейтенант доложил командиру третьей роты о прибытии сводного отделения учебного взвода, а Дюбува направил рекрутов под бетонный навес испещренного пулями дома. На трех этажах ни одного целого окна. Другие дома по улице выглядели немногим лучше, а перекресток, что выводил к злополучной подземной стоянке, был перекрыт колесными бронетранспортерами морской пехоты и габионами. Здесь укрывались морпехи, отделение в девять бойцов.
Одна из боевых машин сейчас брала в сторону, чтобы пропустить к зданию стоянки танковый взвод.
– Гремят, как колесницы сатаны, – кивнув на танки, заметил Боббс. Он стоял рядом с Ливадовым.
– Закрой пасть, Упырь! – зашипел Дюбува. – Тебе слово не давали.
Комендор-сержант едва не набросился на боевого товарища Андрея. А нервы-то не выдерживают даже у стального дрилл-инструктора… Отвернувшись, Ливадов сплюнул на темное пятно. Наверное, это кровь, но мертвецов на разгромленной улочке нет. Похоронные команды поработали здесь лучше, чем на въезде в сектор.
Сводное отделение снова построили. Чтобы довести оперативную информацию, которую можно доверить рекрутам. Парковка полностью окружена третьей ротой. В небе постоянно висят два ударных дрона, а сейчас роте добавили три танка. Если кто высунется оттуда, то крепко пожалеет. Однако из здания парковки никто не вылез, и парни из двух отделений сгинули без следа. После спуска на второй подземный уровень связь с ними исчезла. С роботом-разведчиком, который направили для выяснения обстановки, то же самое – как докатился на своих гусеницах до второго нижнего яруса, связь с ним оборвалась. Ни робот, ни парни больше наверху не появлялись.
Он, капитан Хобб, лично отправился бы за ними, но получил приказ. Из третьей роты больше никто к парковке не приближается. Капитан Хобб надеется, что второй лейтенант и его люди надерут задницу всем, кто спрятался на нижних этажах. Отделение Ричарда Шелли усиливается еще одним роботом-разведчиком и ручным гранатометом с двадцатью выстрелами. Десять из них распыляют нервно-паралитический газ мгновенного действия, еще десять – со слезоточивой дрянью.
– Но она тоже ядреная, – закончил капитан Хобб.
– Что ж, – Шелли пожал ему руку, – вводных данных достаточно. Схема подземной парковки уже подгрузилась. Не буду откладывать в долгий ящик наш необъявленный визит, у меня тоже приказ. Где ваши гранаты и робот? Его надо синхронизировать с моей системой управления.
– Тогда добро пожаловать в ад, второй лейтенант. – Хобб криво усмехнулся. – Я лично провожу до чистилища.
– Прямо-таки ад? – Шелли с прищуром посмотрел на командира третьей роты.
– Прямо ад. Пропавшие ребята сами были как черти, а связь с первым сгинувшим оборвалась уже двадцать два часа назад.
– Любишь ты приободрить, Джон, – оскалился Шелли. – Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься.
– Ты тоже. Вернись и вытащи моих парней.
Глава 22
Космос
– Невесомость продлится до стыковки с большим десантным кораблем, – сообщил старший лейтенант Еременко. – Наш БДК – под номером 05.
По занятиям Женька помнила, что правильнее называть БДК не кораблем, а платформой. Но чаще говорят именно о большом десантном корабле. Платформу обычно упоминают в сочетании со словом «батальонная». Женька почему-то запомнила абзац про эти две оговорки из учебника по основам теории межпланетного пространства Солнечной системы. В нем еще было написано, что в военно-транспортном флоте кораблям не дают собственных имен.
Когда Ливадова спросила об этом, то получила исчерпывающий ответ: «…потому что Марс». Вероятно, она задала глупый вопрос, и продолжать эту тему майор Моров не собирался. Женька тем более не настаивала на пояснениях, а потом и забыла, что хотела узнать, почему у транспортников и десантных кораблей нет имен.
– Полет проходит в штатном режиме, – продолжал командир взвода. – Воздух в норме. Радиация отсутствует. Личному составу оставаться на местах до соответствующей команды. После разрешения покинуть кресла можно ходить по кубрику.
Еременко ухмыльнулся.
– Земная сила тяжести появится после стыковки с БДК. До тех пор магниты в ботинках скафандров будут держать на палубе, – добавил он. – Кубрик не покидать. Туалетная комната в нем же. Вон тот люк.
Старший лейтенант поднялся со своего кресла.
– Кто-нибудь страдает клаустрофобией? – спросил он.
Взвод молчал. Для чего старлей спрашивает? С проблемами со здоровьем в десант не берут.
– Отлично! Больных во взводе нет! – настроение у Еременко было прекрасное. – Желающие могут опустить визор. Появится проекция с трансляцией стыковки с БДК. Приятного просмотра!