– Знаю, сэр, – хриплым голосом ответил Боббс.
Шелли похвалил его, но днем и ночью с рекрутами вовсе не временный командир взвода, а дриллы. Случившееся не понравилось Французу, и вовсе не из-за высокого расхода боеприпасов.
– Конец связи.
Трансляция с позиции Упыря оборвалась. Андрей оглядел толпу, что двигалась к перекрестку. Люди идут небыстро – копы принимают мирняк медленнее, чем гражданские подходят к пункту фильтрации. На той стороне сейчас жара. Деревьев почти нет, и солнечные лучи падают вниз беспрепятственно. Зато цепь морпехов в тени, и до обеда они еще будут спрятаны от солнца, а потом включится система защиты от перегрева. Легкие экзосистемы тоже снабжены такой.
К двум часам солнце почти полностью перешло на противоположную сторону дороги, теперь в тени гражданские. Коснувшись ладонью кирасы экзоброни, Андрей обнаружил ее прохладной, то же – на шлеме. Вроде мелочь, но на службе мелочей не бывает, особенно при выполнении боевой задачи. Ливадов каждый раз удивлялся, когда задумывался о системе охлаждения экзоброни. Здорово это! Не спечешься заживо на солнце.
Прибыло второе отделение. Парни притащили с собой воду и сухпайки для всего взвода. После расстановки подкрепления дистанция между постами значительно уменьшилась. Часть постов получили команды приступить к приему пищи.
Андрей отошел под козырек магазина и, повернувшись боком к людскому потоку, вскрыл картонную коробку. На обед у него двадцать минут, но все равно должен следить за своим сектором ответственности. Ливадов глотнул воды и посмотрел на упаковки внутри картонной коробки. Не улыбается ему есть под ненавидящими взглядами гражданских, да и не особо хочется. Только надо делать все, что поможет ему выжить и обрести свободу. Самое легкое для него – это просто есть.
Кинув свою «125CN» на ремень, Ливадов открыл первую саморазогревающуюся упаковку. Постарался не думать о людях, но не смог не видеть и не слышать их. На фиг! Ливадов торопливо набивал рот и постоянно повторял про себя, что, если потребуется стрелять, он выстрелит – это помогло, он смог запихать в себя содержимое сухпайка. Лучше быть сытым… карателем, чем голодным карателем. А перед мысленным взором труп мальчика и его матери. Он и другие морпехи 73-го полка – каратели. Самые настоящие каратели.
Но он должен выжить в новом мире! Перекинув штурмовую винтовку к груди, Ливадов развернулся и мрачно посмотрел на бредущую мимо него толпу. Будь что будет! Если потребуется открыть огонь, он нажмет на спусковой крючок, но не сделает это ради убийства, как сволочь Упырь. Он будет убивать, только чтобы получить когда-нибудь свободу.
Вторая фаза операции продолжалась, удушающий газ выгонял из домов все новых и новых людей. Светящуюся дрянь распыляли таким образом, чтоб создать коридоры, по которым можно выйти напрямую к фильтрационным пунктам либо на Кольцевую улицу, по всей протяженности которой громкоговорители извещали о необходимости идти к полицейским и о запрете выхода на автодорогу. Изредка в глубине жилых кварталов гремели взрывы: ударные беспилотники продолжали охоту за террористами. Под этими ударами погибало и мирное население, но кто считает эти смерти? Скорее всего, подведут итог потом, после окончания операции, а простым морпехам никакой лишней информации не сообщали. Не нужно им знать, сколько убито гражданских.
Меньше знаешь – крепче спишь: это правило работало и в двадцать третьем веке.
Андрей и остальные рекруты стояли на своих постах. Гражданские, кто выбирался на Кольцевую, обнаруживали на проезжей части трупы и оцепление из морских пехотинцев.
Смена пришла к восьми вечера, к этому времени поток гражданских стал гораздо жиже, чем днем. Значительная часть мирняка уже покинула территорию фавел, хотя удушливым газом обработали не всю зону операции. Вторая фаза продолжится ночью. Рекрутов сменили парни в тяжелой броне из первой роты четвертого батальона. На ночь оцепление усиливается, потому что ожидаются попытки вооруженных прорывов.
– Нам повезло, – сообщил на построении после столовой комендор-сержант. Когда Шелли не было рядом, командование взводом возвращалось к старшему дрилл-инструктору, – стоим в оцеплении только днем. А ночью спим, словно добропорядочные джентльмены.
Сержанты Мэд и Кларкс пополнили рекрутам растраченный боекомплект. Было объявлено, что оружие оставлять при себе, потому как уровень готовности остается высоким. Но после отбоя разрешили снять броню и даже выдали постельный комплект. Жаль, душа нет, но это рекруты переживут.
После отбоя каждый поставил свой комплект снаряжения и оружие рядом с койкой. Андрей рухнул на свою с глупой ухмылкой на лице. Спать без опостылевших железок да в постели – это ли не солдатское счастье? Еще и сыт и слегка пьян. В столовой к сегодняшнему ужину полагалась банка крепкого пива. По вкусу как «девятка» из прошлого!
Ночь прошла без происшествий, но больно короткая она была. Только закрыл глаза, и сразу подъем. Шесть утра, зарядка, облачение в снаряжение и завтрак в столовой с винтовками на коленях. Морпехи должны быть готовы к бою в любое мгновение.
Построение перед выходом на позиции – и снова без второго лейтенанта. Куда запропастился Шелли? Впрочем, по временному командиру взвода никто не скучал. Разве что Упырь, но к черту его!
Учебный взвод сменил коллег в тяжелой броне, заняв прежнюю позицию. Поток гражданских почти полностью иссяк. Мимо оцепления двигался лишь их тонкий ручеек. Вторая фаза операции подходит к концу.
Про начало третьего этапа рекрутам объявил второй лейтенант Шелли. Голос командира учебного взвода зазвучал ровно в полдень, когда со стороны лагеря послышался гул моторов. Штурмовые роты 73-го полка при поддержке бронетехники и дронов приступили к зачистке.
– Кто не спрятался, я не виноват. – Ричард Шелли закончил появление в эфире каркающим смехом. – Стрелять во все, что движется без опознавательной метки!
В оцепленную зону вошли штурмовые колонны, и почти сразу же начались новые удары. Либо дроны плохо отработали первую фазу, либо террористы не собирались отсиживаться в глубине фавел. Террористы… Какие они террористы для Андрея? Но лучше держать язык за зубами. Командиры назвали жителей этого района террористами, значит, они террористы.
Но кем бы они ни были, а всего в нескольких кварталах от оцепления завязались настоящие бои. К сумеркам перестрелка и удары значительно отдалились. Но интенсивность боев не снизилась.
В восемь часов вечера прибыла смена в тяжелой броне.
– Удачный день, – подвел итог комендор-сержант. Дюбува вел взвод к столовой.
Сегодня было легче – меньше людей, которые с ненавистью смотрят на тебя, гражданских почти и не было, а после обеда и вовсе ни одного в зоне ответственности учебного взвода. Стрелять рекрутам не пришлось. Ливадов двигался за Французом, переваривая события двух минувших дней, часто возвращаясь в мыслях к убитому мальчику и его матери. Все-таки Упырь настоящая мразь! Андрей стиснул кулаки: начистить бы морду Майку Боббсу!.. Но что потом? Трибунал?.. Сука!
Погруженный в раздумья, Ливадов не сразу увидел, что около столовой рекрутов ждал второй лейтенант Шелли. Явился не запылился… Встреча с командиром взвода началась с построения. Второй лейтенант выслушал поочередно доклады сержантов и обратил взор на рекрутов.
– Рекрут Ливадов! – рыкнул он. – Три шага вперед!
Андрей вышел из строя. Похоже, запахло жареным, сейчас его будут наказывать за вчерашний случай со стариком и старухой. Однако Шелли назвал еще семь рекрутов, приказав им выйти из строя.
– Вам повезло! Поступаете под мое личное командование, – второй лейтенант подозрительно ухмылялся. – Вы лучшие из этого сброда, который называется учебным взводом. Лучшие из худших! Особенно ты, Упырь! Завтра до обеда у вас интенсивный курс по использованию тяжелого снаряжения, а после столовой вместе со мной отправляетесь в наш родной штурмовой батальон!
Командир взвода больше не улыбался. Он кровожадно скалил зубы.
– Батальон понес значительные потери. Передовой очень нужно новое отделение разведчиков!
Глава 20
На орбиту
Ночь разрывалась урчанием моторов тягачей, шипением маневровых двигателей межпланетных транспортников и малых десантных кораблей, которые один за другим выводились из ангаров 10-го полка. Светло как днем, многочисленные фонари и прожекторы не оставляли полуночной темноте ни единого шанса.
Вторая рота учебного батальона в полном составе стояла перед линией ангаров. Женька часто зевала, и вот снова тянет рот… Наклонившись к высокому стокилограммовому рюкзаку, поставленному перед ней, Ливадова притворилась, что поправляет лямки, а на самом деле прятала лицо. Когда перед командой «Вольно» приказали поднять визоры, зевать стало небезопасно. Легко нарваться на взгляд одного из офицеров или сержантов роты, и тогда взбучка за сонливость почти гарантирована.
Ливадова не хочет спать, не тянет ее ко сну, хотя снова зевает. Она волнуется, иногда чувствует дрожь боязни, отсюда и зевота. Глупо страшиться предстоящего перелета, но шутка ли – вторая рота и вместе с ней Евгения перебрасываются на Марс! На другую планету! В прошлой жизни не довелось летать самолетом, а в этой уже и поднималась в воздух на личном джете президентского сына и попробовала себя в полетной имитации на тренажере разведывательной роты.
В самолете Воронцова не было страшно; по крайней мере, она не помнила, что боялась полета. Тогда страхи были совсем другими и мысли тоже. В броне «летуна» – перед имитацией воздушной разведки и во время виртуального полета – Женька действительно испытала страх высоты и поборола эту боязнь, но ее источником была компьютерная реальность. А прямо в эти минуты все другое, все по-настоящему: Ливадова ожидает погрузки на космический корабль. Каким он будет, этот ваш Марс? Каким окажется космос?
Вторая рота в тяжелой экзоброне – это обязательное снаряжение при выходе на планетарную орбиту. Солдаты, сержанты и офицеры также получили полный комплект оружия и боеприпасов, а еще рюкзак со всем необходимым для дальней передислокации. Весил он ровно сто один килограмм и без экзосистемы был совершенно неподъемным. В тяжелом боевом скафандре на плечах ощущался серьезный вес, но не более того. Осознаешь тяжесть рюкзака – и чешешь дальше. По крайней мере, три километра до ангаров, что прошли пешком, не показались личному составу чем-то трудным.
Рота ждала приказа на погрузку. Все знали, что летят на Марс. Но зачем? О переброске на соседнюю планету майор Моров объявил позавчера на вечернем построении и сразу предупредил, что любые разговорчики о войне будут пресекаться самым жестоким образом. Потому что никакой войны нет.
– Задача учебно-боевая, – сказал он тогда. – Наш десятый отдельный десантно-штурмовой полк перебрасывается на Марс.
Утром выяснилось, что речь идет не о полной передислокации со сменой расположения базы, однако практически весь личный состав и вооружение направляются на Марс для выполнения поставленной задачи. Какой? Офицеры в течение дня несколько раз повторили, что задача является учебно-боевой.
С учебой все понятно, но как только рядом не оказывалось сержантов или тем более офицеров, во взводе мгновенно начинались перешептывания. Зачем выдадут оружие и в чем заключается боевая часть задания? Неужели все-таки война? Или мятеж? Ни о чем подобном командование не сообщало. Вернее, на построении перед получением тяжелой брони Мор подчеркнул, что ни войны, ни тем более мятежа в колониях Красного сектора на Марсе нет и не будет. Но десантники на то и десантники, что всегда готовы порхать по планетам Солнечной системы как бабочки.
Бабочки, блин. Вспомнив о неуместном, по мнению Женьки, сравнении, девушка перестала зевать. Стало смешно: бабочки в тяжелых бронированных скафандрах, с крупнокалиберными автоматами и стокилограммовыми рюкзаками на плечах. Десантно-штурмовая бабочка.
На пяти бронемобилях прибыл взвод управления батальона. Машины остановились в сотне метров от второй роты. Из двух головных броневиков выбрались комбат и офицеры штаба батальона. Подполковник Чесноков и сопровождающие его офицеры тоже были в тяжелой броне и с оружием, но без рюкзаков. Скорее всего, те в багажном отделении броневиков.
Экзосистемы штабных офицеров были точно такой же тяжелой штурмовой модификации, как у личного состава второй роты. Управление учебного батальона поднимется на орбиту на одном корабле вместе с ротой майора Морова.
Вторая рота встретила подполковника Чеснокова построением в две шеренги и докладом командира. За спинами прибывших офицеров выгружался взвод управления. В бронемобилях остаются только водители, они скоро отправятся к погрузке на корабль, что доставит учебный батальон в составе второй роты и взвода управления на Марс.
Марс. При мысли о другой планете Женька всякий раз вздрагивала. Она почти не слушала короткую речь Чеснока перед строем второй роты, в которой звучали только призывы помнить о долге и неукоснительно выполнять приказы командиров. Никакой конкретики, речь ни о чем. Но хорошо хоть недолго. Когда комбат закончил, снова прозвучала команда «Вольно».
Колонна из пяти машин двинулась к ангарам, из которых уже вывели часть кораблей, а личный состав взвода управления направился ко второй роте, чтобы расположиться рядом с первым взводом.
Женька и остальные следили за отбывшими броневиками – те поднимутся на борт того же корабля, на котором полетят и они. В сущности, нет никакой разницы, на каком именно малом десантном корабле отправляться в космос. Но почему-то на взлетно-посадочной площадке думается иначе. Поскорей бы узнать, какой из малых десантных кораблей твой.
Вторая рота учебного батальона подошла сюда первой, и в эти минуты к ангарам подтягиваются пешим порядком другие роты, а также колонны машин. Часть тяжелой бронетехники погрузили на транспортники за минувшие ночь и сумасшедший день, но на корабли подняли далеко не все запланированные к переброске машины. После получения приказа о передислокации на Марс работы с погрузкой техники продолжаются уже вторую ночь, а сейчас начинается вывод на орбиту и личного состава. Пока только на орбиту, потому что полностью полк будет выведен в космос к исходу третьего дня.
Немного зябко, холодный ветерок второй половины февраля дует в лицо. Ливадова усмехнулась. Февраль… В двадцать третьем веке зима гораздо теплее, чем в ее времени. По меркам двадцать первого столетия здесь ощущается лето. Как там мама? Для нее ничего не изменится, если Андрей и Женька вернутся в тот же день, когда их похитили. Но вернутся ли?
Грустно вздохнув, Женька поправила ремень крупнокалиберного автомата. Сейчас она ефрейтор Ливадова – это ее настоящее и судьба, она теперь в армии и все свое будущее связывает только с ней. Разве что случится чудо и каким-нибудь волшебным образом отыщется Андрей.
Вторая рота и управление батальона проторчали на бетонной площадке еще час, пока не прозвучала команда к повзводному построению в колонну по два. Учебный батальон получил приказ на погрузку. Бойцы и офицеры направились к кораблям, один из которых предназначался для них. В нынешнем составе батальону хватит одного МДК: корабли этого типа предназначались для переброски роты десантников вместе с легкими бронемашинами, а в батальоне сейчас только одна неполноценная рота из двух взводов. Поэтому вторая рота и взвод управления летят вместе.
Подошвы тяжелых ботинок герметичных скафандров бьют по бетону. За плечами бойцов и офицеров огромные рюкзаки. Автоматы висят на груди на переброшенном через шею ремне и дополнительно закреплены спереди, чтоб меньше болтались.
– Бегом!
Вторая рота и взвод управления побежали к МДК с номером 034 на обшивке. На корабль в хвостовую часть по выдвижным сходням въезжали пять бронемобилей. Когда десантники добежали до корабля, с боковой надстройки опустился трап для подъема на борт личного состава.
– По одному!
Второй взвод поднимался последним, причем без командира и замкомвзвода – старший лейтенант Еременко и сержант Горгуа уже внутри малого десантного корабля. Они направились на борт раньше вместе с командованием батальона.
Ливадова сделала первый шаг по трапу. Не будь она в тяжелом скафандре экзосистемы, ноги точно подкашивались бы. Ей страшно, она плохо понимала, почему до спазмов в животе боится космоса, и, чтобы идти, все время повторяла про себя одно и то же: «Делай шаг, Женька, делай шаг, и смотри только на рюкзак Бастрюкова…» – командир первого отделения шел впереди нее.
После присвоения звания ефрейтора место Ливадовой в строю второго взвода теперь всегда за гаденышем Бастрюковым. Не нравился Женьке этот скользкий тип, но ослушаться прямого распоряжения Еремы, как звали за глаза старшего лейтенанта, она не могла – на то он и командир взвода…
Отвлекшись на посторонние мысли, Ливадова добралась до верхней части трапа. Он вел в шлюзовую камеру, откуда периодически исторгался рев старшины роты старшего сержанта Дуракова. Бастрюков и его рюкзак уже скрылись внутри.
– Второй взвод! Направо! Шевелитесь!
Женька вошла в шлюзовую камеру, будто ринулась в темный омут, и первым, что увидела, была красная рожа Дуракова.
– Быстрее, ефрейтор! Быстрее!
– Есть, господин старший сержант. – Ливадова почти выпрыгнула из шлюза в следующий отсек, она уже не замечала, что облачена в тяжелую броню, а за спиной стокилограммовый рюкзак.
В отсеке, расположенном за шлюзовой камерой, было пусто. Из него вели три коридора.
– Второй взвод! Направо!
Ливадова свернула в коридор по правую руку. Впереди в нескольких десятках метров у сдвинутого вдоль стены люка стоял сержант Горгуа. Он махал рукой, подзывая к себе бегущего по коридору Бастрюкова.
– Ефрейтор! Сюда! Бегом! – Горгулья заметил Ливадову.
Опять приказано бежать. Зачем такая спешка? Гремя ботинками по металлической палубе, Женька добежала до сержанта. Он указывал на проход в следующий отсек МДК.