– Неслабо бахают, – произнес Андрей после первых взрывов.

Они пришлись на кварталы в непосредственной близости от гудящего лагеря. Зачистка начинается с северной стороны. Визор спроецировал окно, в котором в реальном времени показывались удары по террористам, засевшим в фавелах – все как обещал второй лейтенант Ричард Шелли.

Ролики обязательно поднимут боевой дух морпехов перед входом в жилую застройку, потому как мятежникам отвечать на авиаудары нечем. Они несут потери, гибнут от взрывов и даже не могут передислоцироваться. Движение вооруженных групп будет зафиксировано, и сразу прилетит ракета. По данным разведки, часть которых доступна рекрутам от командира взвода, подземных тоннелей тоже нет, не успели вырыть – и лучше террористу сидеть и не отсвечивать да ждать доблестных морских пехотинцев.

Застройка тоже не позволяет скрытно передвигаться, она не такая уж плотная на большей части территории мятежных фавел. Трущобы со жмущимися друг к другу лачугами и извилистыми тропами вместо дорог занимают совсем небольшую часть – процентов десять от оцепленного сектора. Там у штурмовых отрядов будет самая жара.

На посту между лагерем и парковкой с полицейскими машинами, считай, курорт, только скукотища невероятная. Смена пришла утром, их заменило третье отделение, которое счастливо проспало целую ночь. Парни из второго оказались задействованы на разгрузочных работах до трех часов ночи и сейчас видели сны под отзвуки бомбежки мятежных фавел.

Теперь право на отдых появилось у первого отделения. Восемь рекрутов вместе со старшим дриллом учебного взвода выстроились около палатки, поставленной для их взвода. Андрей представил, что сейчас растянется на койке и сможет закрыть глаза, чтобы подремать пару часиков до завтрака, и не смог сдержать глупой улыбки. Хорошо, что второй лейтенант не заметил его ухмылки. Ричард Шелли принимал доклад комендор-сержанта, хмурясь и поглядывая в сторону мятежной зоны.

– …потерь нет. – Зак Дюбува закончил устный отчет.

– Рекрут Лива…

Грохот взрыва прервал командира взвода на полуслове. К разрывам за ночь в общем-то привыкли, но сейчас бахнули по террористам чем-то существеннее, чем обычно. Шелли оглянулся на оцепленный район, одобрительно покачал головой и затем снова обратил взор на Андрея.

– Рекрут Ливадов.

Командир взвода потребовал, чтоб Андрей и Дюбува остались с ним, а остальных отправил в палатку.

– Снаряжение не снимать! Через полтора часа – на завтрак, потом ко мне, – бросил вдогонку Шелли. Слова комвзвода не сулили заслужившему отдых отделению ничего хорошего. Все надеялись, что дадут поспать хотя бы четыре-пять часов.

– Ты был около санитарной машины, когда снайпер убил медика? – зачем-то спросил Шелли. Он ведь точно знал, кто из рекрутов оказался под обстрелом.

– Я, сэр!

– Рассказывай.

Андрей растерянно посмотрел на Дюбува. Доклад комендор-сержанта был исчерпывающим. Что еще добавить?

– Я не понимаю, сэр. О чем мне рассказать?

– У тебя память отшибло, рекрут Ливадов? – раздраженно спросил второй лейтенант. – Так я могу восстановить ее. Тебе помочь?

– Нет, сэр!

– Тогда рассказывай в подробностях о происшествии.

Ливадов рассказал. Стараясь не упустить ни одной детали, кроме слов благодарности капрала Райдел. Это его личное дело, и Шелли или Дюбува оно не касается. Тем более что и рассказывать-то нечего. Любой сказал бы спасибо на месте Роны Райдел.

– У тебя есть боевой опыт, – вдруг заявил второй лейтенант, когда Ливадов закончил свой доклад.

– Никак нет, сэр.

– Я не спрашиваю, недоумок! – сощурив глаза, Шелли пристально уставился на рекрута. – Я утверждаю. Ты служил, или я не Ричард Морган Шелли. Для первого раза под пулями ты слишком спокойно и точно описываешь подробности происшествия. Где служил? У частников?

– Нет, сэр, нигде не служил, – ответил Ливадов. Его настоящее прошлое закрыто для остальных. Он просто дикарь, который ничего не помнит.

– Дюбува!

– Да, сэр!

– Он служил?

– Нет, сэр. Рекрут Ливадов никогда не был ни гражданином, ни полугражданином. Он бывшая собственность гражданина США, погибшего в Диких землях на территории Евразии. Приобретен на невольничьем рынке. Дикарь. Больше в его биографии ничего нет.

– Ты уверен, Дюбува?

– Уверен.

– Ладно. Сам прочту его личное дело. Вы свободны.

Комендор-сержант и рекрут зашли в палатку.

– Сними шлем, – сказал Дюбува. Француз уже отсоединил от экзосистемы свой шлем.

– Уф, – фыркнул Андрей. Он успел забыть, каково это, когда избавляешься от шлема после многочасового ношения. Почти сутки провел с каской на голове.

– Не шуми. Там спят. – Зак Дюбува проявил трогательную заботу о личном составе второго отделения.

«Они-то точно спят, а наши из первого отделения еще не успели заснуть…» – усмехнувшись, Ливадов нырнул в палатку. Внутри тусклый, едва видимый свет. Спать не мешает, особенно если напахался за день, зато поможет вошедшим разобраться с обстановкой.


Парни из первого отделения завалились на койки. Простые армейские койки, на которых только матрасы да подушки, и больше ничего. Интенданты прохлопали подвоз одеял, простыней и пододеяльников, но зато есть брезентовая крыша над головой и не самый плохой вариант лежака. Автоматы и шлемы – у изголовья кроватей. Точно так же сложено снаряжение и оружие рекрутов из второго отделения.

– Свободные места… – прошептал старший дрилл.

Когда Андрей устраивался в койке, мелькнула мысль, как будет спаться в экзоброне, но коснулся подушки – и глаза закрылись сами собой. Ливадов вырубился в одно мгновение…

– Подъем!

Что?.. Какой подъем?.. Он же только лег…

– Подъем! Носорог вас задери!

Орущий голос принадлежал Французу, но он же спит на соседней койке…

– Первое отделение!

Андрей подскочил как ошпаренный. Первое отделение! Его отделение! Толком не проснувшись еще, Ливадов первым делом поднял с пола вверенную «125CN» и шлем и поймал одобрительный взгляд комендор-сержанта Дюбува.

Они вместе с командиром третьего отделения сержантом Уолтером Мэдом стояли посреди взводной палатки и поднимали личный состав. Бодрые, свежие как огурчики, и не скажешь, что Француз упал в койку меньше двух часов назад после двенадцатичасовой смены в поле. Он словно из железа, настоящий морпех.

– Шевелитесь!

– На построение!

– Да не забудьте оружие и шлемы! Не то второй лейтенант засунет винтовку вам в задницу, а глаза на шлем натянет!

– Да быстрей вы! Командир взвода уже ждет!

Ричард Шелли действительно ждал перед палаткой. Второй лейтенант внешне выглядел идеально, а значит, и душа у него прекрасна. Андрею почему-то лезли в голову тупые рассуждения Шелли о настоящем морпехе, которые он втирал рекрутам, пока летели к Новому Вашингтону.

Интересно, прочитал Шелли его личное дело и чего вообще второй лейтенант пристал тогда с расспросами про боевой опыт? Нет у Андрея боевого опыта, и точка!

Командир учебного взвода лично проводил построение, потом сам же начал перекличку первого и второго отделений. Несколько раз, произнося очередную фамилию, Шелли брал на пять – десять секунд паузу и всматривался немигающим змеиным взором в лицо названного рекрута. Будто оценивал по какой-то шкале, известной только самому второму лейтенанту. Не всех оценивал, но чего ему надо-то? Андрей вспомнил о разговоре двухчасовой давности, когда Шелли выяснял его прошлое и задавал вопрос про боевой опыт; и вот тому опять что-то нужно.

– Рекрут Ливадов!

– Я, сэр!

Шелли уставился на Андрея и смотрел на него дольше, чем на других, кто почему-то были ему интересны. Ливадов мысленно выругался.

Не нравится ему этот интерес.





Глава 16

Контракт




– Ефрейтор Ливадова прибыла!

На нее смотрели трое. Майор Воронцов, который… Век бы не видать президентского сынка… Еще командир первого батальона подполковник Самарский и начальник строевой части майор Мазуров.

– Садитесь, ефрейтор, – предложил кадровик.

Он был высокого роста и абсолютно лысый. Даже прозвище имел соответствующее – Яйцо. Без головного убора его вытянутая голова с блестящей макушкой напоминала то самое яйцо.

Женька устроилась на табурете перед его столом. Самарский и Воронцов сидели за другим, размещенным перпендикулярно столу майора Мазурова: чтобы видеть подполковника, нужно покоситься вправо, а для взгляда на Воронцова – обернуться. Казалось, что его взгляд прожжет затылок. Ливадовой потребовалось приложить немалое усилие, чтобы показать полное равнодушие к вниманию Воронцова.

– Вы здесь по моей инициативе, – произнес подполковник Самарский. Крупный, широкоплечий. Внешне он выглядел даже грузным, но это было обманчивое впечатление.

Ливадова полуобернулась к подполковнику, демонстрируя готовность слушать старшего по званию. Так и подмывало вскочить с табурета и вытянуться перед подполковником, за полтора месяца новобранцев вымуштровали что надо. Но ей сказали сидеть, она и сидит, а других команд не поступало.

– После всем известного происшествия за проявленное мужество вам присвоено звание ефрейтора, – продолжил командир первого батальона.

Да, о происшествии известно всем. До сих пор каждый второй разговор – о той ночи. Только непонятно, спрашивает ли сейчас Самарский либо утверждает, а нужно отреагировать на фразу офицера. Ливадова решила, что прозвучало утверждение.

– Так точно. – Женька кивнула головой.

– Вы собираетесь продолжать службу после окончания трехмесячного курса предварительной подготовки? – вдруг спросил Самарский.