— Поверь, мы на собственной шкуре знаем, на они способны, — шепотом признается Тифани, опуская взгляд.
— Хочешь проверить это, Джей? — спокойным тоном отвечает Аарон, скрепляя ладони в замок. — Спроси у здешних матерей, будут ли они рисковать своими детьми или все-таки увезут их в безопасное место?
— Все, с меня хватит! — раздраженно восклицаю я, вскидывая руки. — Мне надоели эти заговоры и постоянное напряжение. Поговорим об этом утром.
— Спокойной ночи, доктор Мартин! — восклицает Джей на прощание. — Мы больше не будем вас пугать…
— Ева, стой! — Аарон кричит мне вслед, когда я молча пробираюсь к двери вместе с Джеймсом.
Боковым зрением замечаю, как к нему подбегает довольная Тифани, обвивая руками его шею.
— Я так рада, что с тобой ничего не случилось! — нарочито громко произносит она, чтобы я наверняка услышала. — Я уже не знала кому молиться, чтобы…
Спускаюсь с крыльца и крепко стискиваю зубы так, что спустя несколько секунд от боли начинает сводить скулы.
— Какого… Ты видела?! — усмехается рыжеволосый, с удивлением тыча пальцем в сторону дома доктора Мартина. — Эта надменная сучка может быть ласковой? Какого хрена она повисла на нем? Эй, ты не вмешаешься?
— Не хочу превращать все это в любовный треугольник, — отстраненно отвечаю я, когда мы подходим к дому Фреда, всеми силами стараясь скрыть нотки раздражения в голосе.
— Если учитывать, что я начинаю ревновать, то…это уже не любовный треугольник, а квадрат.
Джеймс подавляет глухой смешок, а закатываю глаза и поджимаю губы, борясь с вырывающейся улыбкой.
* * *
— Что? — лицо мамы вытягивается от удивления. — Вы в своем уме?! Как можно убить невинного ребенка!
Она прижимает спящего малыша к груди, мягко поглаживая его головку из редких каштановых волос.
— Об этом не может быть и речи, — твердо заявляет Фред, сидя во главе кухонного стола. Густые седые брови хмуро сходятся на переносице. — Я не допущу детоубийства на нашей территории!
— Какая-то двоякая ситуация получается, — размышляет Дженнифер, поясницей облокачиваясь на кухонную столешницу. Ее крепкие загорелые руки переплетены на груди, а взгляд гипнотизирует деревянный стол напротив. — Разум говорит, что от него нужно избавиться. А вот сердце… сердце кричит совершенно противоположное. Да, он настоящая угроза, нависшая над нами в лице корпорации, но с другой стороны Эдди просто младенец, который появился на свет…
— Дженни… что ты такое говоришь? — Вики бросает испуганный взгляд цвета янтаря в сторону сестры. Она продолжает сидеть за столом по правую руку от отца, с заботой накрывая его ладонь. — Как ты еще можешь размышлять об этом? Мы не будем убивать Эдди!
— Дженнифер мыслит с точки зрения разумного выживания, — поддерживает Джеймс, скрепляя руки в замок. Он сидит за столом по правую руку от меня и обводит всех присутствующих убежденным взглядом. — И это правильно. В этом и был план корпорации зла, понимаете? Они рассчитывали на наше милосердие, материнский инстинкт, человечность, в конце концов… И не просчитали. Сохраняя жизнь этому ребенку, мы пляшем под их дудку. Кто знает на что он будет способен, когда подрастет? А если он будет таким же бездушным, как и все, кто прошел санацию? Будет хладнокровно убивать муз, издеваться над животными, угрожать своим же людям… Он быстро поймет, чем отличается от остальных и это отличие будет играть ему на руку. И он вырастет надменным ублюдком, который будет превозносить себя над другими… и будет чертовски прав.
— Можно бесконечно гадать о том, каким человеком он вырастет, — мама упорно продолжает настаивать на своем, глядя в глаза рыжеволосому парню. — Никто не отрицает, что он особенный, не такой, как все… Да, никто не знает его родителей. Да, известно лишь то, что они прошли санацию. Но в первую очередь он ребенок. Обыкновенный ребенок, который нуждается в материнской любви. И я больше, чем уверена, что он вырастет прекрасным человеком, если окружить его заботой и вниманием, воспитывая в нем все хорошие качества.
— Черта с два! — раздраженно вскрикивает Джеймс, резко хлопая по столу, отчего фарфоровые чашечки на секунду вздрагивают. — Хорошо, вас не переубедить. Я понял. Но имейте в виду, я вас предупреждал по поводу лабораторных ублюдков. Вот увидите, они еще нагрянут, чтобы забрать своего «золотого мальчика» … и что-то мне подсказывает, чаи распивать с нами они точно не собираются.
— Ты прав, Джей, но лишь в одном — они сделают все, чтобы заполучить этого ребенка, — вдруг доносится твердый голос Аарона вместе с тяжелыми шагами из гостиной. — Но у меня есть другой план и в нем нет места убийству.
Он облокачивается плечом об межкомнатную арку, невозмутимо переплетая руки на груди, и приветственно кивает всем присутствующим, которых видит впервые.
И как только позади появляется довольное лицо Тифани, которая тут же пристраивается возле парня, я перестаю слушать слова присутствующих. Ее распущенные, блестящие как стекло русые волосы с холодным отливом, горящие пламенем темные, практически черные глаза и легкая улыбка, не исчезающая с лица, буквально кричат о том, что она неимоверно рада приезду Аарона.
Ее счастливая улыбка встает поперек горла, а бесцельно блуждающий задумчивый взгляд заставляет ладонь превратиться в намертво сжатый кулак.
Мне противно находиться с ними в одном помещении. Как только я намереваюсь подорваться с места и выбежать из дома, улавливаю мамин обеспокоенный голос.
— Детям нужна зимняя одежда. Уже значительно холодает, и мы физически не можем укутывать одеялами Эдди и Иззи. Джеймс, возможно, во время продовольственной вылазки вы посмотрите парочку детских комбинезонов? Конечно, если они там будут…
— Нет проблем, — отстраненно отвечает Джей, вскидывая руки.
— Пишите список всего, что необходимо отыскать, — твердо заявляет Аарон, бросая в мою сторону внимательный взгляд с горящим интересом. — Думаю, в этот раз мы с Евой быстро управимся.
Глава 29
Мгновенно подрываюсь с места после слов и многозначительного взгляда Аарона. Обхожу его и Тифани, слегка задевая ее плечом, и быстрым шагом покидаю дом Фреда. Вдыхая запах холодной ночи, крепче закутываюсь в осеннюю черную куртку, которую пару недель назад отдала мне Дженнифер. Так как она больше, как минимум, на два размера, мне приходится плотнее укутываться и обнимать себя руками, чтобы пронизывающий ветер не проникал в открытые участки тела.
Дверь позади повторно закрывается, и я увеличиваю шаг, чтобы не натолкнуться на того, кто только что вышел из дома вслед за мной.
Не хочу никого видеть. Не хочу ни с кем разговаривать. Не хочу выслушивать очередные утешительные речи о том, что все будет хорошо. Однажды человек, которого я считала самым близким, обещал мне это… но с тех пор ничего не изменилось.
— Так и будешь игнорировать меня? — раздается позади обеспокоенный голос Аарона.
Нервно сглатываю, считая шаги до своего дома. Остается около пятнадцати.
— По-моему, я и так уделяла тебе достаточно внимания, — глухо отзываюсь, ускоряя шаг. — Тебе не хватило?
Десять.
— Я как раз хотел поговорить об этом, — он догоняет, ровняясь со мной шагом, но я по-прежнему устремляю взгляд прямо перед собой.
Пять.
— Эй, выслушай меня…
Его рука касается моего запястья, когда я наступаю на первую ступеньку крыльца. Оборачиваюсь, устремляя на него разгневанный взгляд.
— О чем мне с тобой разговаривать? — отчаяние срывается с губ, растворяясь в накаленном воздухе. — Я не знаю кто сейчас передо мной: Рон, которого я привыкла видеть или Аарон, которого увидела в корпорации…. И честно сказать, ни того, ни другого я не желаю слышать…
— Окей… ладно, — он вскидывает ладони, сгибая руки в локтях, а его губы сжимаются в одну плотную линию. — Я буду ждать столько, сколько скажешь, хорошо? Я не тороплю.
С грохотом захлопываю дверь, на ощупь нахожу выключатель, и как только гостиная озаряется тусклым освещением, сползаю вниз, спиной облокачиваясь об входную дверь. Слезы мгновенно застилают взор прозрачной пеленой, и я плотно прикладываю ладонь к губам, чтобы сдержать вырывающийся всхлип.
Наверное, я делаю что-то не так. Наверное, я должна была выслушать его. Наверное, я не должна ненавидеть его и Тифани. Наверное, сердце не должно разрываться каждый раз, когда я вижу его… Но оно продолжает, продолжает, продолжает изнывать от боли даже после того гнусного предательства.
Ведь оно до сих пор не может признать, что любит его.
Я люблю его.
И ненавижу себя за это.
* * *
После нашего несостоявшегося разговора проходит пять дней.
Из-за непогоды (а в Лондоне начались осенние ливни, от которых не спасает ни зонт, ни дождевик, ни даже машина, которая может запросто заглохнуть посреди дороги) мы с Аароном так и не поехали на запланированную вылазку в город. Я уже начинаю думать, что возможно, Вселенная слышит мои молитвы и не допускает, чтобы я провела с ним несколько часов в одиночку. Даже ради общего блага.
Но я продолжаю лгать самой себе, когда говорю об этом. Порою мне кажется, что во мне живет две Евы: одна из них хладнокровная и расчетливая стерва, которая не хочет ни слышать, ни видеть его… а вторая… сопливая дура, она чертовски жаждет его прикосновений, поцелуев, внимания или хотя бы молчаливого присутствия.
Хладнокровная стерва мгновенно активизируется при его появлении, а сопливая дура… она накрывает с головой исключительно в одиночестве. Когда вокруг лишь одинокие стены, диван раздражающего лимонного оттенка, вязаный коврик из салатовой пряжи и счастливые лица прежних жильцов, заключенные в белоснежные рамки. В первый же день я сложила их висящие фотографии в старый пыльной комод, а те, что стояли на туалетном столике в спальне и на тумбочке в гостиной, положила лицом вниз.
Никто не должен наблюдать за моей персональной истерикой. Даже милая пожилая парочка с тех фотографий. Никто. И даже их маленькая рыжая собачка, следы которой я изо дня в день наблюдаю в виде разодранных на углах обоев.
Продолжаю избегать его пятый день подряд, чего не скажешь о Тифани. Ее словно приковали наручниками к его руке. Она ходит с ним на обход территории, на разговоры к Дженнифер и Фреду, гуляет с Кэти… без угрызения совести проводит время в домике, в котором он поселился.
Не знаю, что мне разбивает сердце больше: что я продолжаю добровольно избегать его или же тот факт, что Тифани от него никак не отлипнет.
Да, они не делают ничего криминального на людях, не ведут себя как парочка сумасшедших влюбленных. Даже напротив, со стороны они выглядят как старые школьные друзья. Но моему богатому воображению достаточно и того факта, что они проводят огромное количество времени друг с другом… даже если Аарон во время бесконечной болтовни Тифани издалека прожигает меня взглядом.
Первый раз он пытался заговорить со мной, когда я зашла в дом Фреда, чтобы помочь Вики с приготовлением ужина. За кухонным столом Аарон и Фред обсуждали будущее поселка: предстоящие вылазки, стирки, походы к мельнице и все, что находится за пределами Тонли.
Я все никак не могла отделаться от мысли, что он рядом, в нескольких дюймах от меня. Всем телом ощущала его пронизывающий взгляд, как только поворачивалась к плите… отчего у меня все буквально валилось из рук. Вики сразу же подметила в чем дело и взяла большую часть приготовления ингредиентов на себя. Честное слово, я никогда не устану благодарить ее.
Второй раз он подходил ко мне, когда пришла моя очередь сгребать листья на нескольких участках. Я работала на автомате, не замечая ничего и никого вокруг. Руки словно сами управляли метлой, а мысли петляли где-то на задворках сознания, далеко-далеко от уборки.
Сначала он некоторое время молча наблюдал за мной в нескольких шагах, до тех пор, пока я в буквальном смысле не натолкнулась на него метлой. На его лице тут же отобразилась легкая улыбка, а я в ответ лишь крепко сжала губы и продолжила молчаливо убирать территорию дома доктора Мартина.
— Сколько еще будешь избегать меня? — раздался позади его спокойный до боли знакомый голос.
— Столько, сколько посчитаю нужным, — хладно ответила я, продолжив сердито махать метлой.
— Как скажешь.
Спустя пару секунд позади раздались его удаляющиеся шаги, а я оперлась на метлу и со всей силы прижала руку к губам, подавляя нервный всхлип.
Почему каждый раз, когда я убегаю от разговора, чувствую себя чертовски паршиво? Почему мне болезненно сдавливает грудную клетку каждый раз, когда он уходит от меня?
Я однозначно делаю что-то не так.
Но как поступать иначе, если сердце разрывается на части от любви к нему, а разум мгновенно отрезвляет ледяной водой, подкидывая воспоминания о его предательстве?
* * *
Сегодня я ночевала у мамы. Как только редчайшие лучи солнца на рассвете проделывают путь от окна, легкой белоснежной шторки и слегка касаются моих закрытых глаз, я осознаю одно — сегодня вылазки не избежать.
— Детка, по-моему, ты слишком серьезно к этому относишься, — тихо произносит мама, стараясь не разбудить спящую в спальне Иззи. Она аккуратно помешивает чай с душистыми травами и подсаживается за кухонный стол напротив меня, рядом с Вики и Дженнифер. — На вылазку в любом случае придется идти. И как бы я не хотела этого… но ты единственный человек, который может без проблем достать нужные вещи и оставаться незамеченным музами. К тому же, детям нужна зимняя одежда… сегодня ночью было сорок шесть градусов по Фаренгейту, приближается ноябрь. А Эдварду нужна хоть какая-то смесь, мы не можем кормить малыша чем попало…. Может быть даже удастся добыть какую-то крупу… было бы весьма неплохо… на консервы мы уже и не надеемся. В конце концов, ты можешь поехать с Джеймсом, разве нет?
— Хочешь проверить это, Джей? — спокойным тоном отвечает Аарон, скрепляя ладони в замок. — Спроси у здешних матерей, будут ли они рисковать своими детьми или все-таки увезут их в безопасное место?
— Все, с меня хватит! — раздраженно восклицаю я, вскидывая руки. — Мне надоели эти заговоры и постоянное напряжение. Поговорим об этом утром.
— Спокойной ночи, доктор Мартин! — восклицает Джей на прощание. — Мы больше не будем вас пугать…
— Ева, стой! — Аарон кричит мне вслед, когда я молча пробираюсь к двери вместе с Джеймсом.
Боковым зрением замечаю, как к нему подбегает довольная Тифани, обвивая руками его шею.
— Я так рада, что с тобой ничего не случилось! — нарочито громко произносит она, чтобы я наверняка услышала. — Я уже не знала кому молиться, чтобы…
Спускаюсь с крыльца и крепко стискиваю зубы так, что спустя несколько секунд от боли начинает сводить скулы.
— Какого… Ты видела?! — усмехается рыжеволосый, с удивлением тыча пальцем в сторону дома доктора Мартина. — Эта надменная сучка может быть ласковой? Какого хрена она повисла на нем? Эй, ты не вмешаешься?
— Не хочу превращать все это в любовный треугольник, — отстраненно отвечаю я, когда мы подходим к дому Фреда, всеми силами стараясь скрыть нотки раздражения в голосе.
— Если учитывать, что я начинаю ревновать, то…это уже не любовный треугольник, а квадрат.
Джеймс подавляет глухой смешок, а закатываю глаза и поджимаю губы, борясь с вырывающейся улыбкой.
* * *
— Что? — лицо мамы вытягивается от удивления. — Вы в своем уме?! Как можно убить невинного ребенка!
Она прижимает спящего малыша к груди, мягко поглаживая его головку из редких каштановых волос.
— Об этом не может быть и речи, — твердо заявляет Фред, сидя во главе кухонного стола. Густые седые брови хмуро сходятся на переносице. — Я не допущу детоубийства на нашей территории!
— Какая-то двоякая ситуация получается, — размышляет Дженнифер, поясницей облокачиваясь на кухонную столешницу. Ее крепкие загорелые руки переплетены на груди, а взгляд гипнотизирует деревянный стол напротив. — Разум говорит, что от него нужно избавиться. А вот сердце… сердце кричит совершенно противоположное. Да, он настоящая угроза, нависшая над нами в лице корпорации, но с другой стороны Эдди просто младенец, который появился на свет…
— Дженни… что ты такое говоришь? — Вики бросает испуганный взгляд цвета янтаря в сторону сестры. Она продолжает сидеть за столом по правую руку от отца, с заботой накрывая его ладонь. — Как ты еще можешь размышлять об этом? Мы не будем убивать Эдди!
— Дженнифер мыслит с точки зрения разумного выживания, — поддерживает Джеймс, скрепляя руки в замок. Он сидит за столом по правую руку от меня и обводит всех присутствующих убежденным взглядом. — И это правильно. В этом и был план корпорации зла, понимаете? Они рассчитывали на наше милосердие, материнский инстинкт, человечность, в конце концов… И не просчитали. Сохраняя жизнь этому ребенку, мы пляшем под их дудку. Кто знает на что он будет способен, когда подрастет? А если он будет таким же бездушным, как и все, кто прошел санацию? Будет хладнокровно убивать муз, издеваться над животными, угрожать своим же людям… Он быстро поймет, чем отличается от остальных и это отличие будет играть ему на руку. И он вырастет надменным ублюдком, который будет превозносить себя над другими… и будет чертовски прав.
— Можно бесконечно гадать о том, каким человеком он вырастет, — мама упорно продолжает настаивать на своем, глядя в глаза рыжеволосому парню. — Никто не отрицает, что он особенный, не такой, как все… Да, никто не знает его родителей. Да, известно лишь то, что они прошли санацию. Но в первую очередь он ребенок. Обыкновенный ребенок, который нуждается в материнской любви. И я больше, чем уверена, что он вырастет прекрасным человеком, если окружить его заботой и вниманием, воспитывая в нем все хорошие качества.
— Черта с два! — раздраженно вскрикивает Джеймс, резко хлопая по столу, отчего фарфоровые чашечки на секунду вздрагивают. — Хорошо, вас не переубедить. Я понял. Но имейте в виду, я вас предупреждал по поводу лабораторных ублюдков. Вот увидите, они еще нагрянут, чтобы забрать своего «золотого мальчика» … и что-то мне подсказывает, чаи распивать с нами они точно не собираются.
— Ты прав, Джей, но лишь в одном — они сделают все, чтобы заполучить этого ребенка, — вдруг доносится твердый голос Аарона вместе с тяжелыми шагами из гостиной. — Но у меня есть другой план и в нем нет места убийству.
Он облокачивается плечом об межкомнатную арку, невозмутимо переплетая руки на груди, и приветственно кивает всем присутствующим, которых видит впервые.
И как только позади появляется довольное лицо Тифани, которая тут же пристраивается возле парня, я перестаю слушать слова присутствующих. Ее распущенные, блестящие как стекло русые волосы с холодным отливом, горящие пламенем темные, практически черные глаза и легкая улыбка, не исчезающая с лица, буквально кричат о том, что она неимоверно рада приезду Аарона.
Ее счастливая улыбка встает поперек горла, а бесцельно блуждающий задумчивый взгляд заставляет ладонь превратиться в намертво сжатый кулак.
Мне противно находиться с ними в одном помещении. Как только я намереваюсь подорваться с места и выбежать из дома, улавливаю мамин обеспокоенный голос.
— Детям нужна зимняя одежда. Уже значительно холодает, и мы физически не можем укутывать одеялами Эдди и Иззи. Джеймс, возможно, во время продовольственной вылазки вы посмотрите парочку детских комбинезонов? Конечно, если они там будут…
— Нет проблем, — отстраненно отвечает Джей, вскидывая руки.
— Пишите список всего, что необходимо отыскать, — твердо заявляет Аарон, бросая в мою сторону внимательный взгляд с горящим интересом. — Думаю, в этот раз мы с Евой быстро управимся.
Глава 29
Мгновенно подрываюсь с места после слов и многозначительного взгляда Аарона. Обхожу его и Тифани, слегка задевая ее плечом, и быстрым шагом покидаю дом Фреда. Вдыхая запах холодной ночи, крепче закутываюсь в осеннюю черную куртку, которую пару недель назад отдала мне Дженнифер. Так как она больше, как минимум, на два размера, мне приходится плотнее укутываться и обнимать себя руками, чтобы пронизывающий ветер не проникал в открытые участки тела.
Дверь позади повторно закрывается, и я увеличиваю шаг, чтобы не натолкнуться на того, кто только что вышел из дома вслед за мной.
Не хочу никого видеть. Не хочу ни с кем разговаривать. Не хочу выслушивать очередные утешительные речи о том, что все будет хорошо. Однажды человек, которого я считала самым близким, обещал мне это… но с тех пор ничего не изменилось.
— Так и будешь игнорировать меня? — раздается позади обеспокоенный голос Аарона.
Нервно сглатываю, считая шаги до своего дома. Остается около пятнадцати.
— По-моему, я и так уделяла тебе достаточно внимания, — глухо отзываюсь, ускоряя шаг. — Тебе не хватило?
Десять.
— Я как раз хотел поговорить об этом, — он догоняет, ровняясь со мной шагом, но я по-прежнему устремляю взгляд прямо перед собой.
Пять.
— Эй, выслушай меня…
Его рука касается моего запястья, когда я наступаю на первую ступеньку крыльца. Оборачиваюсь, устремляя на него разгневанный взгляд.
— О чем мне с тобой разговаривать? — отчаяние срывается с губ, растворяясь в накаленном воздухе. — Я не знаю кто сейчас передо мной: Рон, которого я привыкла видеть или Аарон, которого увидела в корпорации…. И честно сказать, ни того, ни другого я не желаю слышать…
— Окей… ладно, — он вскидывает ладони, сгибая руки в локтях, а его губы сжимаются в одну плотную линию. — Я буду ждать столько, сколько скажешь, хорошо? Я не тороплю.
С грохотом захлопываю дверь, на ощупь нахожу выключатель, и как только гостиная озаряется тусклым освещением, сползаю вниз, спиной облокачиваясь об входную дверь. Слезы мгновенно застилают взор прозрачной пеленой, и я плотно прикладываю ладонь к губам, чтобы сдержать вырывающийся всхлип.
Наверное, я делаю что-то не так. Наверное, я должна была выслушать его. Наверное, я не должна ненавидеть его и Тифани. Наверное, сердце не должно разрываться каждый раз, когда я вижу его… Но оно продолжает, продолжает, продолжает изнывать от боли даже после того гнусного предательства.
Ведь оно до сих пор не может признать, что любит его.
Я люблю его.
И ненавижу себя за это.
* * *
После нашего несостоявшегося разговора проходит пять дней.
Из-за непогоды (а в Лондоне начались осенние ливни, от которых не спасает ни зонт, ни дождевик, ни даже машина, которая может запросто заглохнуть посреди дороги) мы с Аароном так и не поехали на запланированную вылазку в город. Я уже начинаю думать, что возможно, Вселенная слышит мои молитвы и не допускает, чтобы я провела с ним несколько часов в одиночку. Даже ради общего блага.
Но я продолжаю лгать самой себе, когда говорю об этом. Порою мне кажется, что во мне живет две Евы: одна из них хладнокровная и расчетливая стерва, которая не хочет ни слышать, ни видеть его… а вторая… сопливая дура, она чертовски жаждет его прикосновений, поцелуев, внимания или хотя бы молчаливого присутствия.
Хладнокровная стерва мгновенно активизируется при его появлении, а сопливая дура… она накрывает с головой исключительно в одиночестве. Когда вокруг лишь одинокие стены, диван раздражающего лимонного оттенка, вязаный коврик из салатовой пряжи и счастливые лица прежних жильцов, заключенные в белоснежные рамки. В первый же день я сложила их висящие фотографии в старый пыльной комод, а те, что стояли на туалетном столике в спальне и на тумбочке в гостиной, положила лицом вниз.
Никто не должен наблюдать за моей персональной истерикой. Даже милая пожилая парочка с тех фотографий. Никто. И даже их маленькая рыжая собачка, следы которой я изо дня в день наблюдаю в виде разодранных на углах обоев.
Продолжаю избегать его пятый день подряд, чего не скажешь о Тифани. Ее словно приковали наручниками к его руке. Она ходит с ним на обход территории, на разговоры к Дженнифер и Фреду, гуляет с Кэти… без угрызения совести проводит время в домике, в котором он поселился.
Не знаю, что мне разбивает сердце больше: что я продолжаю добровольно избегать его или же тот факт, что Тифани от него никак не отлипнет.
Да, они не делают ничего криминального на людях, не ведут себя как парочка сумасшедших влюбленных. Даже напротив, со стороны они выглядят как старые школьные друзья. Но моему богатому воображению достаточно и того факта, что они проводят огромное количество времени друг с другом… даже если Аарон во время бесконечной болтовни Тифани издалека прожигает меня взглядом.
Первый раз он пытался заговорить со мной, когда я зашла в дом Фреда, чтобы помочь Вики с приготовлением ужина. За кухонным столом Аарон и Фред обсуждали будущее поселка: предстоящие вылазки, стирки, походы к мельнице и все, что находится за пределами Тонли.
Я все никак не могла отделаться от мысли, что он рядом, в нескольких дюймах от меня. Всем телом ощущала его пронизывающий взгляд, как только поворачивалась к плите… отчего у меня все буквально валилось из рук. Вики сразу же подметила в чем дело и взяла большую часть приготовления ингредиентов на себя. Честное слово, я никогда не устану благодарить ее.
Второй раз он подходил ко мне, когда пришла моя очередь сгребать листья на нескольких участках. Я работала на автомате, не замечая ничего и никого вокруг. Руки словно сами управляли метлой, а мысли петляли где-то на задворках сознания, далеко-далеко от уборки.
Сначала он некоторое время молча наблюдал за мной в нескольких шагах, до тех пор, пока я в буквальном смысле не натолкнулась на него метлой. На его лице тут же отобразилась легкая улыбка, а я в ответ лишь крепко сжала губы и продолжила молчаливо убирать территорию дома доктора Мартина.
— Сколько еще будешь избегать меня? — раздался позади его спокойный до боли знакомый голос.
— Столько, сколько посчитаю нужным, — хладно ответила я, продолжив сердито махать метлой.
— Как скажешь.
Спустя пару секунд позади раздались его удаляющиеся шаги, а я оперлась на метлу и со всей силы прижала руку к губам, подавляя нервный всхлип.
Почему каждый раз, когда я убегаю от разговора, чувствую себя чертовски паршиво? Почему мне болезненно сдавливает грудную клетку каждый раз, когда он уходит от меня?
Я однозначно делаю что-то не так.
Но как поступать иначе, если сердце разрывается на части от любви к нему, а разум мгновенно отрезвляет ледяной водой, подкидывая воспоминания о его предательстве?
* * *
Сегодня я ночевала у мамы. Как только редчайшие лучи солнца на рассвете проделывают путь от окна, легкой белоснежной шторки и слегка касаются моих закрытых глаз, я осознаю одно — сегодня вылазки не избежать.
— Детка, по-моему, ты слишком серьезно к этому относишься, — тихо произносит мама, стараясь не разбудить спящую в спальне Иззи. Она аккуратно помешивает чай с душистыми травами и подсаживается за кухонный стол напротив меня, рядом с Вики и Дженнифер. — На вылазку в любом случае придется идти. И как бы я не хотела этого… но ты единственный человек, который может без проблем достать нужные вещи и оставаться незамеченным музами. К тому же, детям нужна зимняя одежда… сегодня ночью было сорок шесть градусов по Фаренгейту, приближается ноябрь. А Эдварду нужна хоть какая-то смесь, мы не можем кормить малыша чем попало…. Может быть даже удастся добыть какую-то крупу… было бы весьма неплохо… на консервы мы уже и не надеемся. В конце концов, ты можешь поехать с Джеймсом, разве нет?