Но я осмеливаюсь ослушаться человека с заряженным пистолетом, прекрасно осознавая, что он не выстрелит в меня. Он работает на корпорацию, ведь так? А они охраняют меня целиком и полностью. Именно поэтому я медленным шагом подхожу к Джеймсу. Поначалу слегка касаюсь его плечом, а затем и полностью перегораживаю его своим телом.

— Финч, что ты творишь? — недоумевает рыжеволосый позади.

— Выстрелишь? — с вызовом спрашиваю я, вопросительно вскидывая бровь, и всей душой надеюсь, что он все еще не замечают предательскую дрожь в голосе. — Ты же этого хочешь, убить нас? Ну так стреляй, к чему эти длинные киношные речи?

— Финч, я же сказал, свали отсюда! Думаешь, раз такая крутая, то и пару штук лишних жизней у тебя в кармане завалялось?! — рассержено выкрикивает он, продолжая удерживать пистолет на уровне вытянутой руки. В этот момент его черные глаза сверкают каким-то особенным яростным блеском. — Эй, Джей, прикольно тебе прятаться у нее за спиной?

Роберт с язвительной улыбкой на лице пытается взглянуть на рыжеволосого. Джеймс в это время вырывается из моей защиты, крепко хватая меня за плечи.

— Ты хочешь получить пулю в лоб? — с раздражением шепчу я ему, когда он направляется прямиком к дулу пистолета.

— Спасибо тебе за защиту и все такое, но это моя битва. Лучше позаботься о тех ребятах, они дрожат как чихуахуа, — невозмутимо произносит рыжеволосый, кивая в их сторону.

Я не успеваю ничего сказать, лишь стою с открытым ртом словно рыба, наблюдая, как парень встает впритык к своему бывшему другу, грудью упираясь об твердое дуло пистолета.

— А я все гадал… почему мне так чертовски повезло с тобой… Ведь в этой гребанной жизни мне ни разу так не везло на друзей… — сдавленным тихим голосом произносит Джеймс, и у меня сжимается сердце, когда я осознаю, насколько его разрывает от обиды и злости. — Ты всегда был на моей стороне, защищал… жизнь спасал десятки раз в перестрелках… всегда оружие находил каким-то магическим образом. И все ради чего? Чтобы работать на эту чертову корпорацию зла? — парень эмоционально тычет пальцем в сторону улицы, на которой расположен научный центр. — Чтобы в один прекрасный момент просто взять и хладнокровно застрелить нас? Сколько вас таких засланных казачков?

— Поверь, к одиночке легче всего втереться в доверие, — сообщает Роберт, ухмыляясь. — Особенно к такому, как ты… вспыльчивому, несносному пареньку с поведением пятнадцатилетнего подростка.

На самом деле, я удивлена самообладанию Джеймса и тому, как он еще не накинулся на Роберта.

— Заткнись, — всего лишь бросает рыжеволосый сквозь стиснутые зубы. — Просто катись в ад, тебя там зажда…

В воздухе раздается приглушенный выстрел.

Нервно вскрикиваю от неожиданности вместе с близняшками, растерянно прижимая ладони к губам.

Я настолько обескуражена, что не успеваю вовремя среагировать и заметить одну несопоставимую вещь — пистолет у Роберта далеко не с глушителем, а выстрел прозвучал непривычно тихо. Мне страшно от одной только мысли о смерти Джеймса…

Все происходит как в замедленной съемке — в самый неожиданный момент Роберт падает на землю с расколотым черепом, а Джеймс продолжает стоять на месте как вкопанный, обрызганный каплями крови бывшего напарника.

Еще пару секунд с широко распахнутыми глазами смотрю на обездвиженное тело Роберта и испуганным взглядом обвожу его обезображенную голову, борясь с рвотным рефлексом, и бьюсь в догадках о том, что могло произойти. Он не успел прикрыть веки, поэтому прямо сейчас я как завороженная продолжаю пялиться на его безжизненные стеклянные глаза, залитые кровью.

— Вот же ублюдок… — знакомый мужской голос выплевывает фразу в сторону бывшего сотрудника корпорации зла.

— Сэм, твою мать, ты опоздал! — укоризненно выкрикивает Джеймс, вытирая лицо, и отряхивая белоснежный комбинезон от капель крови.

Я поднимаю взгляд и ровно в этот момент перестаю дышать, как только замечаю его.

— Времени не существует, — невозмутимо констатирует парень с тем самым пистолетом в руках, который оборудован спасательным глушителем.

— Сэмми! — удивление и радость вырываются из груди, прежде чем я успеваю что-либо подумать. — Боже, ты жив…

Я бегу в его сторону для самых крепких объятий, чем застаю парня врасплох. Первые пару секунд он застывает как вкопанный, но практически сразу же отвечает на неожиданные объятия.

— Финч, черт возьми… ты… — он отрывается от объятий, чтобы сомкнуть мое лицо в ладони и взглянуть в глаза. Два изумруда растерянно пробегаются по лицу, а голос источает искреннюю и неподдельную радость. — Ты вернулась?! То есть… ты помнишь меня… всех нас?

Не в силах произнести ни слова, я лишь широко улыбаюсь и пару раз утвердительно киваю. От разрываемых эмоций и переполняющей радости долгожданной встречи я готова реветь навзрыд.

После моего короткого подтверждения парень лишь сильнее сжимает меня в объятиях, роняя при этом парочку нецензурных слов.

— Ты победила этих лабораторных ублюдков! — Сэм сжимает меня до хруста костей, отчего мне приходится практически вырываться из опасных объятий, чтобы спасти свою жизнь. — Погоди… а где… где Рон?!

Сэм хмуро оглядывается по сторонам, невольно почесывая недельную щетину, и его взгляд тут же натыкается на испуганных ребят в белоснежных халатах с эмблемой корпорации. Они пугливо прижимаются к задней стенке фургона, отходя от дверей на максимальное расстояние.

— А это что за бедолаги?

— Все вопросы и обнимашки потом, — надломленным голосом произносит Джеймс, бросая последний горький взгляд в сторону убитого друга. Бывшего друга. — Нам надо срочно сваливать отсюда, пока музы не услышали нас… или еще кто похуже…

Сэм заботливо хлопает меня по плечу и удаляется на водительское сидение. Джеймс в это время закрывает одну из дверей грузовика, а вторую лишь прикрывает, чтобы у нас был хоть какой-то доступ к кислороду. Усаживаясь на прохладный пол автомобиля, я вдруг осознаю, что неприятный запах сероводорода практически испарился.

Когда мы трогаемся с места, я стараюсь не глядеть на безжизненное тело Роберта, поэтому бросаю беглый взгляд в сторону близняшек. Они испуганно прижимаются друг к другу, сидя в самом конце грузовика. Британи удрученно опускает взгляд в пол, не в силах взглянуть в мою сторону и остановить нервный тремор рук, а Тифани направляет на меня пугливый взгляд.

Они боятся меня. Бьюсь об заклад, девушки впервые увидели хладнокровное убийство нескольких муз и внезапную человеческую смерть их бывшего коллеги.

Кевин хватается за голову, еще больше взъерошивая каштановые волосы. Как только он замечает, что я смотрю на них, тут же поджимает губы, кивая в мою сторону.

— У тебя кровь… на лице, — тихо говорит он, пальцем указывая на подбородок.

Я поднимаю руки и только сейчас замечаю, что они в мелких каплях темной крови муз. Тут же принимаюсь стирать их, половина крови уже засохла, но мне все же удается стереть большую ее часть, и только потом руки доходят до лица.

Мы в дороге уже около получаса. За все это время ребята не произносят ни слова. Я тоже не горю желанием начинать диалог, ведь все слова в подобной напряженной обстановке будут излишни.


Смерть Роберта шокировала всех, но тем не менее… все прекрасно осознавали, что все это рано или поздно закончится гибелью одного из парней. Порою мне кажется, что на чью-то смерть, неважно чью именно, я всегда буду реагировать чрезмерно болезненно. Черт возьми, в прошлой жизни большинство из нас не сталкивались со смертью напрямую, тем более насильственной. Это дико, это беспощадно, это больно…

Поэтому я прекрасно понимаю близняшек. Они вырвались на свободу, хотя бы примерно осознавая, что их там ждет… и в первые же минуты столкнулись лицом к лицу со страхом и гибелью. Мало кто стойко выдержит подобные испытания, тем более хрупкие девушки, которые ранее сталкивались с кровью лишь в стерильных пробирках.

Британи заботливо обнимает сестру дрожащими от ужаса руками. Тифани принимается реветь, прикрывая лицо ладонями, и ее слезы перерастают в настоящую истерику. Она сидит, согнув колени, и прижимается спиной к темным стенкам фургона, пытаясь вытирать лицо рукавами белоснежного халата корпорации. Британи что-то неустанно говорит ей, но девушка словно пропускает все ее слова мимо ушей, продолжая утопать в истерике.

Я трясу головой, крепко сжимая веки.

Возможно, истерика Тифани как-то связана с разлукой с Аароном. Пока в ушах стоит ее горький плач, сознание подкидывает мне свежие воспоминания об их громком споре в столовой. Тогда Британи настаивала на том, чтобы сестра хорошенько подумала, но та была категорически против. Осмелюсь предположить, они говорили именно о побеге…

Выстрел. Треск стекла. Снова выстрел. Один за одним. Автоматная очередь.

Фургон петляет в разные стороны, нас разбрасывает по грузовику словно игральные кости. Я пытаюсь удержаться на месте, но с каждой секундой автомобиль непредсказуемо бросается из стороны в сторону.

Выстрелы не затихают. Одна из пуль проходит сквозь стену, в аккурат над нашими головами. В этот момент мы испуганно переглядываемся. Сердце бешено стучит в груди, в ладонях скапливается пот, ноги подкашиваются, колени дрожат, а в ушах застревает лишь глухой свист пуль. Они звонко рикошетят об диски колес, насквозь пробивают стены, и все, что нам остается — это молиться о том, чтобы одна из шальных пуль не застряла в нас.

В конце концов, в одном из колес, напрочь пробитым пулей, спускается воздух, и мы все дружно наклоняемся в сторону спущенной покрышки.

— Твою мать! — гневно кричит Сэм, проделывая короткий тормозной путь. — Выходим! Быстро! Они пробили нам два колеса!

— Живее! — выкрикивает Джеймс, барабаня по кузову, в котором мы замираем как вкопанные. — Сэм ранен!





Глава 23




Пару-тройку месяцев назад прежняя я, еще не прошедшая санацию, сейчас замерла бы по среди фургона, не имея сил сдвинуться с места. Но прямо сейчас, осознавая всю опасность происходящего, я стойко сглатываю страх, плавно подступающий к горлу, и подхожу к Британи, помогая ей встать на ноги. Кевин проделывает то же самое с ее сестрой, и мы быстрым шагом выходим за пределы фургона корпорации зла.

Близняшки находятся в полной дезориентации, поэтому мы с Кевином продолжаем вести их за руки, догоняя парней. Джеймс что-то кричит нам, оборачиваясь практически каждые три секунды. Его лицо отображает злость и нетерпение, а руки продолжают нервно жестикулировать, заводя нас в очередное здание бывшего магазина с полуразбитыми витринами.

Оторванная вывеска на входе с полуразвалившимися буквами, сообщает нам, что мы входим в магазин семейной одежды. В воздухе вновь раздается парочка глухих выстрелов с глушителем, и краем глаза я улавливаю, как Сэм впереди застреливает двух муз, возникающих на нашем пути.

— Финч, помогай! — выкрикивает Джеймс, громко выбрасывая на пол штыковой нож с серебристым лезвием.

Мигом бросаюсь вперед, оставляя Британи, и беру прохладную рукоятку ножа. На пути к Сэму, я втыкаю лезвие в глаз одной из муз, которая внезапно выскакивает из-за кассового прилавка, а затем направляюсь на защиту впередистоящего парня.

На этот раз его движения лишены маневренности и резкости. Он отбивается от мертвецов ногами, по возможности стреляя им в голову. Я помогаю ему разделаться с одной из угрожающих ему муз, мельком оглядываясь в его сторону. Когда взгляд падает на его окровавленное левое плечо — я с ужасом пячусь назад, всем телом упираясь об изголодавшегося мертвеца, который уже вознамерился напасть на Сэма.

Минута, и раздражающее шипение в опасной близости от меня прекращается. Краем уха улавливаю, как Джеймс расправляется с последней музой в виде бывшего работника магазина, и вокруг наступает долгожданная звенящая тишина.

— Черт! — раздраженно восклицает рыжеволосый. — Когда это уже закончится?! Местные не дадут нам жизни в этих белых комбинезонах и халатах. Глупо было полагать, что мы спокойно уедем в Тонли в грузовике с гребаным треугольником на весь кузов!

Он с раздражением пинает ближайший труп музы и нервно взъерошивает волосы, а затем принимается увлеченно копаться в остатках вещей на витрине. Кевин тут же следует его примеру, наспех стискивая с себя привычный халат корпорации. А близняшки продолжают растерянно переминаться с ноги на ногу возле входа в помещение, испуганно разглядывая изуродованные трупы муз и окружающую атмосферу в целом.

— Эй, если вы так и будете стоять возле входа и ничего не предпринимать, то вас запросто могут застрелить с соседних крыш самые агрессивные выжившие, — предупреждает Джеймс, хватая девушек за запястья и насильно утягивая за собой в самую глубь магазина. — Это они открыли по нам огонь.

Они растерянно снимают с себя белые халаты с кричащим серебристым треугольником на груди, небрежно бросая их на пол, и остаются в простых белых однотонных блузах с классическими черными брюками.

— Как вас хоть звать-то? — раздается небрежный вопрос со стороны рыжеволосого. Он продолжает увлеченно копошиться в горе вещей, пытаясь подобрать что-то более подходящее для неприметного выживания.

— Кевин, — тут же отзывается парень бесцветным голосом, расстегивая белую рубашку.

— Меня Британи, а сестру…

Сэм с обессиленным выдохом падает на пол, спиной облокачиваясь об ближайшую витрину. Я пропускаю мимо ушей пустые разговоры ребят, тут же бросаясь на помощь к парню. Его лицо застывает в гримасе боли, пока он полулежа располагается на полу, и у меня сдавливает грудную клетку от его удручающего вида.

— Сэмми, я…

— Ничего не говори, — вяло хрипит он, прижимая правую руку к кровоточащей ране в плече. — Мне чертовски больно двигаться и… дышать.

Он облокачивается затылком на прозрачную витрину с бижутерией, стекла которой каким-то чудом все еще остаются нетронутыми. Я улавливаю его тяжелое дыхание, становится заметно, как он мысленно готовится, прежде чем сделать очередной вдох и выдох.

— Я сейчас…

Мигом бросаюсь к первой попавшейся куче вещей, судя по всему, разбросанной остальными выжившими. У меня уходит несколько минут на то, чтобы в непонятном месиве из детских маек, мужских футболок и женских штанов отыскать нечто такое, что может послужить жгутом. В конце концов, за неимением ничего другого, я наспех вытаскиваю несколько пар разноцветных детских колготок и направляюсь к парню.

Его темно-зеленая футболка превратилась в сплошное кровавое месиво в области грудной клетки. Я аккуратно беру его руку, чтобы наложить жгут в виде небольшой детской майки и длинных колготок. Он мужественно терпит боль, с силой стискивая зубы, пока я орудую с его раной.

От собственного бессилья и удручающего вида Сэма мне хочется взвыть громким и протяжным ревом. Мне хочется перенять всю его боль на себя. Мне хочется вернуться в прошлое и не позволить ему сесть за руль. Мне хочется чертовки много чего еще, но я продолжаю находиться в этом гребаном магазине с разбитыми витринами, скрываясь за массивными прилавками, и смотреть, как он страдает. Как страдает человек, который не заслуживает всего того, что с ним происходит.