– Я уже отдал заколку на экспертизу. С неё снимут все отпечатки пальцев и сверят, с твоими.

– Отлично. Ты мой Бог, клянусь, ты лучший, Герман, – облегчённо вздыхаю, но выражение его лица не сулит ничего хорошего.

– Это же хорошо, да? Когда снимут отпечатки пальцев, то не увидят там моих и отпустят? А потом… я потребую возмещение морального ущерба. Я здесь столько уже натерпелась и хочу в водичку, – скуля, хнычу.

– Водичка тебе не светит до завершения экспертизы, Реджина. Ввиду того, что твоя личность подтверждена, твои документы у нас и номера твоих карточек тоже, как и все деньги. То мне придётся… прости, Реджина, но ты будешь ждать решения за решёткой.

– Что? – шокировано выдыхаю я.

– Таковы правила, и я никак не могу на них повлиять. Всё, что мог, я сделал и буду подгонять своих ребят, чтобы пребывание в тюрьме не влетело тебе в круглую сумму. У меня связаны руки, – печально говорит Герман.

– А… если я попрошу тебя о встрече с Сабиной? Её же должны допросить, правда? Наши показания не сходятся. И я видела в фильмах, что в подобных случаях устраивают перекрёстный допрос. Нет? – ища вариант спасения, жалобно хватаюсь за стол и придвигаюсь к нему ближе.

– Это не твой случай. Я мог бы провести подобное, не будь Сабина под защитой королевской семьи. Она имеет протекцию самой королевы и поэтому неприкасаема. Если учесть, что ты для королевы персона, которую она хотела бы повесить, то вряд ли мне пойдут на уступки. Сейчас слово Сабины решающее. Если она захочет, то тебя осудят с огромным штрафом и передадут дело американской полиции, а дальше уже последуют суд и тюремное заключение. Дело – дрянь, но я… не волнуйся, постараюсь поговорить с ней и понять, для чего она так поступила. Я говорил тебе – не доверяй ей! Ты меня послушала?

– Не ори на меня, истеричка! Это я опять осуждена из-за всех вас! Я должна орать!

– Ты и так орёшь! Но я тоже имею право злиться на тебя, Реджина! Не могла удержать язык за зубами? Тебе надо было раздраконить Дерика, да? Он бы мог помочь! Он бы вытащил тебя отсюда, но ты не услышала меня! Чёрт возьми, Реджина Хэйл, почему ты не можешь жить нормально? – Герман разъяренно ударяет кулаками по столу.

– Это я не могу жить нормально? Да я самая нормальная из всех вас! И я напомню, шишка на голове у меня до сих пор болит!

– Нет там уже никакой шишки!

– Да я сама, как огромная шишка! Посмотри. – Переворачиваю ладони и показываю на ободранные пальцы. – Кто ещё из всех вас пострадал так же, как я? Никто. Это, чёрт возьми, нечестно! Вы мной крутите, как хотите! Вы меня кидаете! Предаёте! Бросаете! Обманываете! Целуете! А потом, засунув язык в задницу, ждёте, когда меня повесят вам на потеху! Ненавижу… – Глаза наполняются слезами обиды, и я всхлипываю, опуская руки.

– Реджина…

– Это нечестно, Герман. Нечестно так со мной обращаться. Все вы находитесь под чьей-то защитой, а я? Как будто кукла, в которую вы все втыкаете иголки и наслаждаетесь, когда мне больно. Мне больно… я не понимаю, за что меня так все не любят. Да, у меня скверный язык, но я… я ведь пыталась дать всем шанс. Я его дала, а мне мстят. Да успокойтесь уже, жизнь мне мстит намного круче, чем вы. За что?

– Реджина. – Герман подходит ко мне и обнимает. Цепляюсь за его рубашку и плачу, выплёскивая всё, что скопилось внутри.

– Тише, ничего. Мы справимся. Я попробую что-нибудь сделать. К сожалению, не могу взять тебя под свою защиту, хотя имею право на это, но я веду твоё дело, и закон не позволяет мне…

– Закон? Какой закон? – Поднимаю голову с его плеча, вытирая нос.

– Любой альорец, имеющий титул или состоящий в «Альянсе», имеет право взять на себя обязательства за гостя нашей страны. Сабина и другие девушки под протекцией Её Величества. И чтобы тягаться с этим, нужно иметь равноценную ей силу. Я бы мог, потому что я их родственник. Это накладывает на меня определённые обязательства, и именно я бы отвечал за все твои проступки, как и мог бы свободнее доказать твою непричастность. Но я не могу.

– А… а Дин? Он может это сделать? Дать мне протекцию? – шепчу я.

– Нет, Реджина. Дину откажут. Он должен оставаться беспристрастным и пока не станет королём не имеет права на это. Тем более он заинтересован в этом деле и в твоей свободе. Если всё это подстроено…

– Если?

– Хорошо, это всё подстроено Сабиной, но насколько я знаю, то она не претендовала на трон на самом деле, и ты для неё не была опасна. Она больше претендовала на Дерика… – Герман замолкает и подходит к своему столу.

– Что? Что тебе пришло в голову?

– Реджина, скажи, а Дерик у тебя не появлялся больше? Не говорил с тобой? Не приближался?

– Нет. В последний раз я видела его в ту ночь. А что? Ты думаешь, он использовал желания Сабины против неё?

Ну, конечно, в этом весь Дерик. В его стиле играть чужими жизнями, только бы самому выжить.

– Хм… не совсем. Я пока не могу сказать точно, но подозреваю, что Сабина могла кое-что узнать…

– Что? Что такого ужасного она узнала обо мне, раз решила так поступить? Она была моей подругой! Она… обманула меня. Чёрт, почему меня все обманывают? – сокрушаюсь я.

– Так. Надо подумать рационально. Пока тихо посидишь здесь, идёт? Тихо, Реджина, мне нужно провести личную беседу. – Герман садится в кресло.

– С кем?

– С самим собой. Лучше отвернись… нет, это глупо. Ладно, тогда так: я думаю, а ты молчишь.

Закатываю глаза и киваю.

Герман хмурится, шевеля губами и постукивая пальцами по столу, словно собирает какую-то невидимую мозаику.

Нет, ну что за сучки вокруг меня. А я ещё и в гости Сабину пригласила. Вот только пусть приедет, я её так встречу, что она будет бежать с горящей задницей по океану домой.

За спиной раздаётся шум. Герман отвлекается от личного разговора. Шизофреник.

– Только не это. Молчи, Реджина, поняла? Молчи. Вообще, притворись, мёртвой, – быстро шепчет он, поднимаясь из кресла.


– Эй, это грубо, – фыркая, оборачиваюсь и вижу виновницу всех моих несчастий. Она несётся в сторону кабинета Германа, показывая какую-то бумагу офицерам, пытающимся её задержать.

– Ну ты попала, – шиплю, закатывая невидимые рукава. Сейчас я ей задницу надеру.

Девушка влетает в офис и, запыхавшись, хватается за бок.

– Привет… я… здесь.

– О-о-о, тебе слишком нужны волосы? – цежу, поднимаясь со стула.

– Реджина! Ты мёртвая! – кричит Герман.

– Что? – Сабина озадаченно приподнимает брови.

– Сейчас ты их лишишься…

С этими словами прыгаю на Сабину, но Герман успевает схватить меня за талию и отдёрнуть в свою сторону.

– Реджина, успокойся!

– Я её сейчас… тресну её этим стулом! Порву её! Зубы ей повыбиваю! – ору, стараясь вырваться из рук Германа.

– Реджи…

– Реджи? Никакая я тебе не Реджи, предательница! Как ты могла так со мной поступить? – Хватаю руками воздух, представляя, что это лицо Сабины. И я его деру, деру и деру ногтями. Деру!

– Но я…

– Я тебе верила! Да дура я! Но мне казалось, что ты моя подруга! Ты на моей стороне! – Герман встряхивает меня, я ойкаю и замолкаю.

– Ты моя подруга, Реджи. Я бы никогда тебя не предала. Я ведь…

– А что ты сделала? За что? Ты больше мне не подруга, ты просто какой-то Дерик в юбке! – кричу и обвинительно указываю на неё пальцем, сдувая прядь волос с лица.

– Снова Дерика приплетаешь. Это у тебя уже пунктик, – шепчет Герман мне на ухо.

От злости ударяю его ногой по коленке, и он меня отпускает, скуля от боли.

– Заслужил! Я тоже оставила тебе шишку. А теперь ты, – говорю и поворачиваюсь к Сабине, которая бледнеет, сглатывая от страха.

– Я тебя прикончу. Хоть действительно будет за что меня судить. Я твои глаза тебе в ноздри запихаю, и будешь дышать своими слезами раскаяния. Не стоило меня злить, – с воинственным криком разбегаюсь и прыгаю, но Сабина отскакивает в сторону, и я несусь прямо на Дина, неизвестно откуда появившегося в дверях.

С грохотом мы падаем на пол, и он скулит.

– Дин… Боже, Дин, прости. Я хотела её убить. Дин. – Обхватываю его лицо руками и взволнованно вглядываюсь в приоткрытые глаза.

– Не так я представлял нашу встречу. Точно не так, – он слабо улыбается.

– Я думала, что никогда тебя не увижу. Дин.

– Я не собираюсь тебя отпускать, Реджи. Никто не посмеет так с тобой поступить. Я здесь, – Дин притягивает меня к себе на грудь, и кажется, что все проблемы могут быть решены.

Над головой раздаётся покашливание, и я поднимаю голову.

– Правда? То есть вместо того чтобы не плодить слухи, как мы и договаривались, вы решили, наоборот, дать им гнилую почву для распространения. Молодец, Дин, не мог найти другого времени, – недовольно произносит Энисса, указывая на офицеров, застывших в шоке.

– К слову, ты мог бы и подождать. Как спасать вас обоих, так я должна, а как быть частью группы, то пошла вон? Плохо. Очень плохо, – отчитывая, Энисса обходит нас и, переступая через наши ноги, входит в кабинет Германа.

– Что вы застыли? У вас нет других дел? Живо по местам, – грозно приказывает Герман и, хватая меня за подмышки, поднимает на ноги.

– Нет, ты явно обожаешь приключения. Заканчивай уже с этим, Реджина. – Он толкает меня в кабинет и помогает подняться Дину.

Только сейчас замечаю, что он в парадном камзоле и официальных лентах.

– Я или старею, или ты немного набрала вес за последнее время, – произносит Дин и, кряхтя, растирает спину. Герман закрывает за ним дверь.

– Что?

– Нет, конечно же, я старею. Ты прекрасна, Реджина. Ты самое удивительное создание в моей жизни, которое всегда будет согревать мои мысли, сердце и разум холодными, одинокими вечерами. Ты…

– О-о-о, можно я его пристрелю? Это будет убийством или самозащитой? – раздражённо цокает Энисса, приглаживая чёрную классическую юбку.

– Я буду голосовать за второе, – вставляет Герман, отчего все, кроме меня, прыскают от смеха.

– Вы можете мне объяснить, что происходит? – недоумённо повышаю голос.