— Тони, ты, может, действительно немного рассеянная, но это оттого, что у тебя сейчас слишком много дел. Крыша тут совершенно ни при чем. Ну, почти.

Я улыбнулась шутливому уколу — и снова поникла.

— Иногда возникает ощущение, что я не справляюсь. Это пугает. И мать из меня сейчас тоже никакая…

— Ты слишком много требуешь от себя, милая. Нам всем случалось делать такое, чем у нас нет оснований гордиться. Господи, мне ли не знать!

Наверное, она имела в виду свое прошлое. Я молчала, ожидая продолжения, но Джо ничего больше не добавила.

— Просто я… не знаю. Ненавижу, когда не могу контролировать себя. Свою жизнь. То, что со мной происходит.

— Да, тут я тебя понимаю.

Я ей не поверила. Ведь она не знала ни про таблетки, ни про провалы в памяти. А рассказывать о них я, разумеется, не собиралась, предпочтя свернуть разговор.

Но осадок остался. Что-то царапалось в памяти, не давало покоя.





Глава 51





Три года назад



Тони


— Миссис Коттер? Это Ди Уилсон, медицинская сестра из отделения травматологии Королевского медицинского центра. Ваша мама упала у себя дома, и ее привезли к нам. Она просила меня позвонить вам и предупредить.

— О нет… — Я вскочила на ноги, машинально схватившись рукой за горло. — С ней всё в порядке? Когда это случилось?

Джо оторвалась от отчета об оценке недвижимости.

— Сразу после полудня. Похоже, ушиб серьезный. На голени синяк, наступать больно, но ничего опасного для жизни нет. Скоро поправится.

— Где она сейчас?

— Здесь, в травматологии.

Когда я повесила трубку, Джо уже оповестила Бриони и Дейла.

— Всё в порядке, Тони? — спросил Дейл.

— Маму только что забрали в травматологию, некому будет встречать Эви, я…

Он поднял руку, и я умолкла.

— Поезжай. Надеюсь, что мама не сильно пострадала. Если понадобится помощь, дай мне знать.

Бриони подошла и накрыла ладонью мое плечо.

— Или мне. Я могу забрать Эви из школы, она ведь теперь меня знает…

— Спасибо вам большое, обоим. — В голове с огромным трудом укладывался тот факт, что Бриони предлагает мне свою помощь. — Я позвоню, как только выясню, что там. Но, что бы ни случилось, завтра я буду в офисе. Спасибо.

— Не волнуйся на этот счет, Тони. Мы всё понимаем. — Бриони улыбнулась, а по моим рукам побежали мурашки.





* * *


Пока я добралась до больницы и нашла, где оставить автомобиль, было уже почти три. Через полтора часа, самое позднее, нужно будет ехать за Эви.


В горле скребло так, словно там застрял кусок наждачки, нарастала головная боль.

Влетев в плохо убранный общий туалет у самого входа, я плюхнулась на толчок, расстегнула потайной кармашек в сумке, вытряхнула из пузырька таблетку и проглотила ее, не запивая.

Всего одну.

Выскочила из туалета, подбежала к стойке регистратуры и назвала мамину фамилию. Мне показали на следующую дверь.

За ней оказалась большая, полная народу комната.

Мама сидела у стенки, опустив глаза. Она была совсем не похожа на себя: властная, решительная женщина куда-то исчезла, сменившись маленькой, ранимой, хрупкой.

Я пошла, лавируя между телами в разной степени повреждения и инвалидными колясками. Малыши носились туда-сюда, тряся облезлыми игрушками, взятыми, видимо, из игрового уголка, где такого добра было навалом.

— Тони. — При виде меня ее лицо просияло. — Ты пришла…

— В смысле? Ты о чем?

— Я просто подумала… — Мама опустила глаза. — Ну, мы с тобой поругались…

— Не глупи. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, ты же знаешь.

Ее глаза влажно блеснули, и она дрожащими пальцами потянулась к моей руке.

— Знаешь, милая, я в шоке. Понять не могу, как ухитрилась сделать такую глупость.

— Что случилось?

— Я споткнулась на лестнице. — Она покачала головой так, словно сама до сих пор не верила, что это случилось с ней. — Ты же знаешь, я всю жизнь следила за тем, чтобы на ступеньках никогда ничего не валялось.

Я кивнула. Да, до сих пор помню: стоило мне переступить порог, придя домой из школы, как мама уже требовала, чтобы я несла сумку, обувь и пальто наверх, в свою комнату. Она всегда считала, что опасно захламлять вещами переднюю и, особенно, лестницу.

— Шла вниз и споткнулась о собственные туфли. Я не увидела их, потому что потеряла очки. Положила куда-то и не нашла.

— Ты оставила на лестнице туфли?

Вот уж с чем с чем, а с обувью на ступеньках борьба всегда была особенно рьяной.

— В том-то и дело. Конечно, я не оставляла их там. Как я могла? — с жаром подхватила мама. Потом посмотрела на свои руки, и ее голос дрогнул. — Но там были туфли, Тони. Две пары. На разных ступеньках.

— Как?

— Не знаю. Не помню ни как надевала их, ни как бросила на лестнице. — Она снова покачала головой: видимо, отгоняла навязчивые мысли. — Если это действительно была я, то мне страшно. Ты ведь слышала про деменцию? А вдруг это она?

Не зная, что отвечать, я смотрела на маму. Казалось, передо мной уменьшенная копия той женщины, которая совсем недавно выходила из моего дома, пылая праведным гневом. Сейчас ее голубые глаза были затуманены слезами и широко распахнуты, кожа — бледной и мягкой, и еще она покусывала губу, чтобы не заплакать.

Маме еще не было семидесяти, и меньше всего хотелось слышать от нее про деменцию. Слишком страшно.

— Наверное, ты просто забыла их убрать, — промямлила я, стараясь не выдать своей тревоги. — Мы обе порядком замотались в последнее время, а тут еще у Эви проблемы в школе…

— Посмотри, как опухла. — Ее нога была наскоро перебинтована чуть выше щиколотки. — Сейчас придет другой врач, он проведет осмотр и сделает всё как надо.

— Посижу с тобой часок, а потом поеду за Эви. Не беспокойся, сегодня мы переночуем у тебя.

Мы умолкли. Мама была не в настроении разговаривать: ее лицо залила восковая бледность, глаза были полуприкрыты. Ей было очень больно, несмотря на выданное обезболивающее.

Я взглянула на часы, вздохнула и поднялась.

Три сорок пять. Мама ждет уже два часа, пора начать задавать вопросы. И тут, словно по волшебству, появился сотрудник с креслом-каталкой и назвал мамину фамилию.

Вместе мы посадили ее на кресло, и я покатила его следом за медбратом, по дороге едва не отдавив ножку неугомонному малышу, выскочившему не пойми откуда. Крупная брюнетка — видимо мать — изрыгнула поток итальянской брани, но я улыбнулась и молча указала на табличку, где черным по белому было написано, что родители должны смотреть за своими детьми.

— Так, везите ее сюда.

Мы заехали в просторный кабинет, дверь закрылась, и наступила благодатная тишина.

— Чистый бедлам, да? — улыбнулся медбрат. — Хотите — верьте, хотите — нет, сегодня еще спокойно. Вот на той неделе что было, словами не описать.

Он сел за компьютер и застучал по клавиатуре, но через пару секунд повернулся обратно к маме.

— Итак, вы — Анита? А я Том. Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся.

Мама безнадежно поглядела на него и кивнула. Мне вдруг захотелось обнять ее и прижать к себе, прямо как Эви.

— Расскажите, что случилось с вашей ногой.