Стану его сообщницей? Как же! Мне оружие против Кристофера нужнее. Но пусть думает, что согласилась послужить для него марионеткой. Должна же я знать, где искать компромат. И что тот собой представляет.
Вскоре в партере, как и в ложах напротив, не осталось свободных мест. Свет начал гаснуть, погружая зал в густой полумрак, а на сцену набросили вуаль разноцветных огней.
Напряглась, услышав за спиной шорох шагов, но тут же облегченно вздохнула, когда спустя мгновение моего плеча коснулись пальцы Кристофера. Я точно знала, что это он. Только от его прикосновений по телу всякий раз прокатывалась дрожь, а внутри как будто лопались тысячи невидимых пузырьков. Сильные мужские пальцы скользнули, прошлись по обнаженной коже, возвращая меня к воспоминаниям о вчерашней ночи и таких нежеланных ласках и поцелуях.
Да-да, совершенно нежеланных и неприятных. Я сегодня себе об этом весь день напоминала. Но что-то внушение не помогало.
Разозлившись на себя за эти мысли и чувства, а заодно и на внезапно появившегося мужа, хмуро на него покосилась:
– Ты где пропадал? Утешал свою бывшую?
Кристофер протянул мне бокал, на треть наполненный крепким напитком.
– Ревнуешь?
– Даже не думала.
Залпом опрокинула в себя бренди, наткнувшись на укоризненный взгляд матроны слева.
– Лучше следите за сценой, – шепотом посоветовала ей и повернулась к Грейстоку.
Сама не знаю зачем. Просто если он все же бегал к Эдель… Уф, Лорейн, о чем только думаешь!
– Столкнулся на лестнице со старым другом, с которым служил в свое время. Еле от него отделался, – неожиданно снизошел до объяснений глава разведки.
– Мне это неинтересно, – вперилась взглядом в сцену.
– Зачем тогда спрашивала?
– Это был риторический вопрос. Мог бы вообще здесь не появляться. Я была бы не против, если бы ты где-нибудь потерялся. Еще лет так на двадцать.
Занавес начал медленно разъезжаться, приоткрывая декорации. Зазвучала музыка, а с ней и первые громкие реплики, в которые неожиданно вплелся голос подавшегося ко мне Грейстока:
– Как ты потерялась два дня назад, когда сбежала от моих людей? Я хочу знать, где ты была, Лорейн.
Нашел время спрашивать.
– Кристофер, мы в театре. Если ты не забыл.
– Ты была у Купера?
По-видимому, все-таки забыл.
Как и то, что в ложе мы не одни. А Кристофер даже шептал так, словно отдавал приказы строю солдат.
– Лорейн! – требовательное.
– У другого мужчины, – рыкнула, разозлившись.
– Зачем?
– Ты отвлекаешь меня от спектакля. Как и всех здесь присутствующих.
Спектакль, к слову, имел очень символическое название «Изменница». Именно в этом, в измене, меня и подозревал Грейсток. А еще потом говорит о ревности. Ну-ну…
– Мне плевать на всех, Лорейн. Меня волнуешь только ты, – в своей излюбленной железобетонной манере ответил герцог.
– Зато ты меня – нет.
– Предлагаешь мне самому выяснить имя этого твоего мужчины? – Слово «твоего» он не сказал, а выплюнул.
– Если тебе больше нечем заняться – выясняй, пожалуйста. Вижу, работа в департаменте разведки не пыльная, раз ты с утра до вечера дурью маешься.
– Я готов ждать, сколько потребуется, Лори, – явно соскребая остатки терпения, начал Грейсток.
Смотрите-ка, как мы запели.
– Но я не потерплю измены. Достаточно и прошлых твоих…
– Что? – перебила его резко. – Измен? Ну прости, что не хранила верность предавшему меня мужчине! Можно подумать, ты все эти годы блел… блюл… В общем, берег себя для Эдель!
– Я хотел сказать отношений, – сдержанно поправил меня Грейсток. – У тебя их в прошлом было предостаточно. На сто лет вперед хватит.
Сейчас я готова была сдать его кому угодно. Хоть тому проходимцу с тростью, хоть самому хорду. Вполне возможно, что это одно и то же.
– Это не вам решать, лорд Грейсток.
– Я бы с этим поспорил, – хмыкнул он. – Так вот, возвращаясь к личности мужчины…
– Которого?
– Лор-р-рейн, – приглушенное рычание.
– Вы сами только что сказали, что у меня их было хорд знает сколько. И я понятия не имею, о ком вы все выспрашиваете.
– Не строй из себя идиотку. Я говорил о твоем недавнем побеге.
– Так о побеге или о мужчине? Вы уж определитесь.
На какой-то миг показалось, что сейчас он сбросит меня с балкона и это станет последним аккордом в нашей личной постановке. Но Кристофер сдержался, проявив небывалую стойкость и силу духа.
Только процедил сквозь зубы:
– Хорошо, значит, я сам его найду. Хорошо для меня, – уточнил многозначительно и добавил со зловещей ухмылкой: – Но плохо для него.
Я устало вздохнула:
– Нет, ваша светлость, с вами ходить в театр совершенно невозможно. Вы даже здесь умудряетесь испортить мне настроение.
– Нам всем, – поддакнул с галерки, то есть с заднего ряда, пожилой джентльмен с биноклем, и мы с Кристофером одновременно на него шикнули.
Пришлось умолкнуть. Правда, ненадолго.
– Кстати, я просила побольше, – так и не сумев сосредоточиться на игре актеров, потрясла в воздухе пустым бокалом.
– Побольше вредно для здоровья, – со скучающим видом следя за событиями на сцене, сказал Кристофер.
– О, как это мило. Неужели ты умеешь беспокоиться о ком-то, кроме себя любимого?
– Долг каждого мужчины заботиться о матери своих детей, – мстительно заявила эта нечисть, и на сей раз пытаясь выйти победителем из словесной битвы.
– А вдруг ты импотент? – проявила я вполне уместное беспокойство. – Что тогда будем делать?
– Предлагаю, не откладывая дела в долгий ящик, сегодня это и проверить, – снова не растерялся Грейсток, и я поняла, что пора закругляться.
Пока не договорилась до очередного постельного свидания.
Во время антракта, несмотря на недовольную физиономию Кристофера, назойливо маячившую перед глазами, я приговорила два бокала шампанского, разбавив алкоголь в своем желудке парочкой тарталеток. Признаться, после шипучего напитка спектакль заиграл новыми красками, и мне, в отличие от герцога, не пришлось бороться со сном до самого финала. Я с увлечением следила за похождениями юной девы, полюбившей простого солдата и тайком бегавшей к нему на свидания от престарелого мужа-генерала. Правда, закончилось все для героини весьма плачевно: любимый погиб на войне, а неверную жену заклеймило общество, в котором она до конца своих дней оставалась изгоем.
Кристофер проснулся как раз на последних аккордах, рассеянно поаплодировал кланяющимся актерам и поднялся, явно довольный, что испытание театром закончилось.
Помню, он и раньше не любил спектакли, а балет так и вовсе терпеть не мог.
Когда там, кстати, ближайшая танцевальная премьера? Надо будет не забыть купить билеты. Для себя и для Грейстока.
– Если хочешь, можем заехать в ресторан, – предложил он великодушно.
– Ты сегодня само обаяние (если не вспоминать об этом твоем нелепом допросе с пристрастием), но я с ног валюсь от усталости.
– Тогда возвращаемся домой.
Скрежетнула зубами от этого его собственнического «домой», но вслух ничего не сказала. И так сегодня достаточно пособачились.
Всю обратную дорогу до Монтруара я делала вид, что дремлю, чтобы Грейсток не донимал меня очередной порцией вопросов в стиле «где?», «с кем?» и «почему?». Кристофер задумчиво пялился в окно, в подступающую все ближе ночь, принесшую с собой долгожданную прохладу и пусть и мелкий, но все-таки дождь.
Я любила такую погоду, любила стук капель по крыше экипажа и мерное его покачивание. Сама не заметила, как уснула по-настоящему. На мгновение пришла в себя уже в спальне, ощутив легкие прикосновения к своей стопе – Кристофер снимал с меня туфлю. Затем так же бережно, стараясь не разбудить, избавил от второй.
Вздохнула прерывисто, когда его пальцы, лаская, скользнули вверх по ноге, до самой впадинки под коленом, и поняла, что грудь ничего не сдавливает. Не представляю как, но Грейсток умудрился справиться с крючками на платье, а следом и на корсете, и при этом меня не потревожить.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что было бы приятно сейчас оказаться в теплых мужских объятиях. Но к счастью, это была всего лишь мысль, тут же растаявшая в мареве сна, а в реальности я оказалась в объятиях пледа.
Чуть не выдала себя, почувствовав беглое прикосновение губ к губам, и услышала тихий шепот:
– Сладких снов, мятежница.
Что было дальше – не запомнила. В памяти лишь остались звуки дождя, шелестящего за окнами спальни, ощущение безмятежного покоя и вкус поцелуя на губах, с которым я и уснула.
Вскоре в партере, как и в ложах напротив, не осталось свободных мест. Свет начал гаснуть, погружая зал в густой полумрак, а на сцену набросили вуаль разноцветных огней.
Напряглась, услышав за спиной шорох шагов, но тут же облегченно вздохнула, когда спустя мгновение моего плеча коснулись пальцы Кристофера. Я точно знала, что это он. Только от его прикосновений по телу всякий раз прокатывалась дрожь, а внутри как будто лопались тысячи невидимых пузырьков. Сильные мужские пальцы скользнули, прошлись по обнаженной коже, возвращая меня к воспоминаниям о вчерашней ночи и таких нежеланных ласках и поцелуях.
Да-да, совершенно нежеланных и неприятных. Я сегодня себе об этом весь день напоминала. Но что-то внушение не помогало.
Разозлившись на себя за эти мысли и чувства, а заодно и на внезапно появившегося мужа, хмуро на него покосилась:
– Ты где пропадал? Утешал свою бывшую?
Кристофер протянул мне бокал, на треть наполненный крепким напитком.
– Ревнуешь?
– Даже не думала.
Залпом опрокинула в себя бренди, наткнувшись на укоризненный взгляд матроны слева.
– Лучше следите за сценой, – шепотом посоветовала ей и повернулась к Грейстоку.
Сама не знаю зачем. Просто если он все же бегал к Эдель… Уф, Лорейн, о чем только думаешь!
– Столкнулся на лестнице со старым другом, с которым служил в свое время. Еле от него отделался, – неожиданно снизошел до объяснений глава разведки.
– Мне это неинтересно, – вперилась взглядом в сцену.
– Зачем тогда спрашивала?
– Это был риторический вопрос. Мог бы вообще здесь не появляться. Я была бы не против, если бы ты где-нибудь потерялся. Еще лет так на двадцать.
Занавес начал медленно разъезжаться, приоткрывая декорации. Зазвучала музыка, а с ней и первые громкие реплики, в которые неожиданно вплелся голос подавшегося ко мне Грейстока:
– Как ты потерялась два дня назад, когда сбежала от моих людей? Я хочу знать, где ты была, Лорейн.
Нашел время спрашивать.
– Кристофер, мы в театре. Если ты не забыл.
– Ты была у Купера?
По-видимому, все-таки забыл.
Как и то, что в ложе мы не одни. А Кристофер даже шептал так, словно отдавал приказы строю солдат.
– Лорейн! – требовательное.
– У другого мужчины, – рыкнула, разозлившись.
– Зачем?
– Ты отвлекаешь меня от спектакля. Как и всех здесь присутствующих.
Спектакль, к слову, имел очень символическое название «Изменница». Именно в этом, в измене, меня и подозревал Грейсток. А еще потом говорит о ревности. Ну-ну…
– Мне плевать на всех, Лорейн. Меня волнуешь только ты, – в своей излюбленной железобетонной манере ответил герцог.
– Зато ты меня – нет.
– Предлагаешь мне самому выяснить имя этого твоего мужчины? – Слово «твоего» он не сказал, а выплюнул.
– Если тебе больше нечем заняться – выясняй, пожалуйста. Вижу, работа в департаменте разведки не пыльная, раз ты с утра до вечера дурью маешься.
– Я готов ждать, сколько потребуется, Лори, – явно соскребая остатки терпения, начал Грейсток.
Смотрите-ка, как мы запели.
– Но я не потерплю измены. Достаточно и прошлых твоих…
– Что? – перебила его резко. – Измен? Ну прости, что не хранила верность предавшему меня мужчине! Можно подумать, ты все эти годы блел… блюл… В общем, берег себя для Эдель!
– Я хотел сказать отношений, – сдержанно поправил меня Грейсток. – У тебя их в прошлом было предостаточно. На сто лет вперед хватит.
Сейчас я готова была сдать его кому угодно. Хоть тому проходимцу с тростью, хоть самому хорду. Вполне возможно, что это одно и то же.
– Это не вам решать, лорд Грейсток.
– Я бы с этим поспорил, – хмыкнул он. – Так вот, возвращаясь к личности мужчины…
– Которого?
– Лор-р-рейн, – приглушенное рычание.
– Вы сами только что сказали, что у меня их было хорд знает сколько. И я понятия не имею, о ком вы все выспрашиваете.
– Не строй из себя идиотку. Я говорил о твоем недавнем побеге.
– Так о побеге или о мужчине? Вы уж определитесь.
На какой-то миг показалось, что сейчас он сбросит меня с балкона и это станет последним аккордом в нашей личной постановке. Но Кристофер сдержался, проявив небывалую стойкость и силу духа.
Только процедил сквозь зубы:
– Хорошо, значит, я сам его найду. Хорошо для меня, – уточнил многозначительно и добавил со зловещей ухмылкой: – Но плохо для него.
Я устало вздохнула:
– Нет, ваша светлость, с вами ходить в театр совершенно невозможно. Вы даже здесь умудряетесь испортить мне настроение.
– Нам всем, – поддакнул с галерки, то есть с заднего ряда, пожилой джентльмен с биноклем, и мы с Кристофером одновременно на него шикнули.
Пришлось умолкнуть. Правда, ненадолго.
– Кстати, я просила побольше, – так и не сумев сосредоточиться на игре актеров, потрясла в воздухе пустым бокалом.
– Побольше вредно для здоровья, – со скучающим видом следя за событиями на сцене, сказал Кристофер.
– О, как это мило. Неужели ты умеешь беспокоиться о ком-то, кроме себя любимого?
– Долг каждого мужчины заботиться о матери своих детей, – мстительно заявила эта нечисть, и на сей раз пытаясь выйти победителем из словесной битвы.
– А вдруг ты импотент? – проявила я вполне уместное беспокойство. – Что тогда будем делать?
– Предлагаю, не откладывая дела в долгий ящик, сегодня это и проверить, – снова не растерялся Грейсток, и я поняла, что пора закругляться.
Пока не договорилась до очередного постельного свидания.
Во время антракта, несмотря на недовольную физиономию Кристофера, назойливо маячившую перед глазами, я приговорила два бокала шампанского, разбавив алкоголь в своем желудке парочкой тарталеток. Признаться, после шипучего напитка спектакль заиграл новыми красками, и мне, в отличие от герцога, не пришлось бороться со сном до самого финала. Я с увлечением следила за похождениями юной девы, полюбившей простого солдата и тайком бегавшей к нему на свидания от престарелого мужа-генерала. Правда, закончилось все для героини весьма плачевно: любимый погиб на войне, а неверную жену заклеймило общество, в котором она до конца своих дней оставалась изгоем.
Кристофер проснулся как раз на последних аккордах, рассеянно поаплодировал кланяющимся актерам и поднялся, явно довольный, что испытание театром закончилось.
Помню, он и раньше не любил спектакли, а балет так и вовсе терпеть не мог.
Когда там, кстати, ближайшая танцевальная премьера? Надо будет не забыть купить билеты. Для себя и для Грейстока.
– Если хочешь, можем заехать в ресторан, – предложил он великодушно.
– Ты сегодня само обаяние (если не вспоминать об этом твоем нелепом допросе с пристрастием), но я с ног валюсь от усталости.
– Тогда возвращаемся домой.
Скрежетнула зубами от этого его собственнического «домой», но вслух ничего не сказала. И так сегодня достаточно пособачились.
Всю обратную дорогу до Монтруара я делала вид, что дремлю, чтобы Грейсток не донимал меня очередной порцией вопросов в стиле «где?», «с кем?» и «почему?». Кристофер задумчиво пялился в окно, в подступающую все ближе ночь, принесшую с собой долгожданную прохладу и пусть и мелкий, но все-таки дождь.
Я любила такую погоду, любила стук капель по крыше экипажа и мерное его покачивание. Сама не заметила, как уснула по-настоящему. На мгновение пришла в себя уже в спальне, ощутив легкие прикосновения к своей стопе – Кристофер снимал с меня туфлю. Затем так же бережно, стараясь не разбудить, избавил от второй.
Вздохнула прерывисто, когда его пальцы, лаская, скользнули вверх по ноге, до самой впадинки под коленом, и поняла, что грудь ничего не сдавливает. Не представляю как, но Грейсток умудрился справиться с крючками на платье, а следом и на корсете, и при этом меня не потревожить.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что было бы приятно сейчас оказаться в теплых мужских объятиях. Но к счастью, это была всего лишь мысль, тут же растаявшая в мареве сна, а в реальности я оказалась в объятиях пледа.
Чуть не выдала себя, почувствовав беглое прикосновение губ к губам, и услышала тихий шепот:
– Сладких снов, мятежница.
Что было дальше – не запомнила. В памяти лишь остались звуки дождя, шелестящего за окнами спальни, ощущение безмятежного покоя и вкус поцелуя на губах, с которым я и уснула.