Ответить ничего не успела. Растерялась, наверное, или скорее обалдела. Зато Кристофер теряться и уж тем более обалдевать от всего услышанного не собирался. Накрыл мою руку своей собственническим, покровительственным жестом и сказал с таким холодом в голосе, как будто крошил зубами ледяные осколки:

– Леди де Морвиль, вы забываетесь. Вы сейчас разговариваете с герцогиней Грейсток – одной из первых леди Хальдорской империи. С моей женой, – сделал ударение на последней фразе, – за любое оскорбление в адрес которой я потребую ответа. – Он подался вперед, к ней, и добавил тихим, но оттого не менее жестким голосом: – Можешь проклинать и ругать меня сколько угодно. Я знаю, что заслужил это, и слова тебе не скажу. Но больше не смей повышать голос на Лорейн. Надеюсь, ваша милость, вы сумеете вразумить свою дочь. – Тяжелый, будто каменная глыба, взгляд достался и баронессе.

– Пойдем! – Та уже не тянула, а дергала дочь, мертвой хваткой вцепившись ей в локоть. А спустя секунду-другую повторила, потому что Эдель не сдвинулась с места, стояла и смотрела большими, полными слез глазами, на Грейстока: – Да пойдем же! Глупое дитя…

Они ушли. Не знаю, занимать ли свои места или, может, прочь из театра. Мне вот очень хотелось сбежать, в идеале – перенестись в Монтруар сейчас же. Но вместо этого я на ватных ногах направилась в ложу бенуара, в которой у нас были зарезервированы места.

– Мне жаль, что не удалось избежать этой встречи, – чуть погодя, когда перешептывания и взгляды остались позади, сказал Грейсток. – Если бы я знал, что они тоже…

– Хочу напиться, – перебила Кристофера.

Наверное, что-то такое отразилось в моем взгляде, что, не говоря больше ни слова, Грейсток довел меня до аванложи – небольшой прихожей, в которой можно было припудрить носик, оставить одежду или, например, мысленно выругаться после встречи с его бывшей – и спросил коротко:

– Бренди подойдет?

– Только побольше.

Кивнул и растворился в пестром ручье зрителей, медленно текущем по галерее. А я, поймав в зеркале отражение своего слегка ошалелого лица, стащила шляпку, шумно вздохнула, машинально поправила выбившийся из прически локон, после чего из полутемной прихожей шагнула в ложу. К счастью, кресла в ней еще пустовали. Опустилась в дальнем углу и замерла, невидящим взглядом скользя по партеру.

Не сразу различила тихие шаги за спиной, приглушенные мягким ковровым покрытием. Только почувствовав прикосновение мужских пальцев к плечу, вздрогнула и обронила удивленно:

– Быстро же ты!

– Добрый вечер, Лорейн, – прозвучал незнакомый голос – низкий, хриплый, надломленный.

Голос, который никак не мог принадлежать отправившемуся за бренди Грейстоку.



Большого ума не надо, чтобы догадаться, под кем только что прогнулось бархатное сиденье стула. Попыталась обернуться или хотя бы чуть повернуть голову, чтобы взглянуть на незнакомца, но тело словно окаменело. Нет, не из-за страха (не в том я сейчас была состоянии, чтобы бояться) – холодок чар пробежал по коже, оседая на теле невидимой ледяной коркой, лишая меня возможности двигаться.

Можно было закричать, позвать на помощь (к счастью, голос все еще оставался со мной), но вместо этого я резко спросила:

– Кто вы и что вам от меня нужно?

– Не те вопросы задаете, графиня, – раздался у самого уха хриплый шепот, в котором отчетливо звучала ирония. – Скорее вас должно волновать, что я могу вам дать.

– Представьтесь для начала, – потребовала сухо.

Но неизвестный не спешил строить из себя джентльмена.

– Я предпочитаю сохранить свое имя в тайне. Можете считать меня тайным доброжелателем.

– И что же вы, мой тайный доброжелатель, можете мне дать?

Попытка скосить в сторону глаза тоже ни к чему не привела. Я лишь заметила острый носок тщательно начищенной туфли, в которой, как в зеркале, отражались отблески света, и фрагмент трости, бесшумно постукивавшей по ковровому покрытию.

– Свободу. Торжество справедливости.

– Когда дело касается магов, свобода возможна только в одном случае. А я не убийца.

И пусть в иные моменты Грейстока хотелось прибить, я бы никогда не причинила физической боли ни ему, ни какому другому живому существу. Разве что в мыслях. Перед глазами нет-нет да и мелькала, дразня, искушая, яркая картина: я с дедушкиным ружьем готовлюсь стать вдовой.

– Вы не слушаете меня, Лорейн. Возможно, герцог и заслуживает смерти. – Трость ужалила короткий ворс, порыжевший в приглушенном свете. Легкий удар носком туфли и снова еле слышное постукивание – размеренное, гипнотическое. – За то, что сделал с вами много лет назад. За то, что делает с вами сейчас – не дает вам дышать. Но ваши нежные ручки никогда не испачкаются в крови. Это я вам обещаю. Обещаю и предлагаю совсем другое: вывести преступника на чистую воду, послужить короне, а свобода станет приятным бонусом.

Холодок пробежал по коже.

– Что он натворил?

– Боюсь, у нас не так много времени, Лорейн. Ваш муж вот-вот вернется. Сторожить свое сокровище. Скажу лишь, что у него дома хранится кое-что очень важное. Бесценное и опасное. Для его карьеры, для его репутации. Вам нужно будет это достать. Все остальное я сделаю сам.

– Сделаете что? – с силой сжала кулаки.

Это единственное, на что я сейчас была способна. На это и на мысленные ругательства. Вот только не знала, кого ругать. Себя – за то, что ни словом не обмолвилась о подброшенной записке, или Грейстока – за то, что явно прокручивал какие-то темные делишки.

С кем? Зачем? Послужить короне… Что это вообще значит? Кристофер, во что же ты вляпался? И во что твоими стараниями только что вляпалась я…

– Как только у меня в руках будут доказательства того, что его светлость в свое время… хм, ну скажем, согрешил против Хальдора, я передам их нужным людям. А вы знаете, как у нас наказывают мятежников. Лишение титулов. Лишение силы.

А иногда еще и лишение жизни. Или как вариант – пожизненное там, откуда уже не возвращаются. Что в принципе не многим отличалось от казни.

– А развестись с немагом будет несложно.


Я чувствовала, знала, незнакомец улыбается. Словно его стараниями Грейсток уже потерял все, что для носителя Старой крови являлось смыслом жизни: имя и силу.

Мне, в отличие от неизвестного благодетеля, было не до улыбок. Тихий, почти неразличимый звук непрекращающихся постукиваний раздражал, больно бил по ушам.

– Я не стану помогать вам рыть для него могилу.

– О нет, нет, Лорейн, – мягко запротестовал неизвестный. – Вы помогаете не мне, а самой себе. Преступник должен быть наказан. А я хочу заботиться о вас.

– С чего бы вдруг?

– Скажем так, я старый друг семьи. Ваши родители, к сожалению, больше не смогут вас защитить. Поэтому это сделаю я.

– Я уже взрослая девочка и сама могу о себе позаботиться! – вонзилась ногтями в ладони с силой, до боли и услышала, как зашуршала одежда.

Незнакомец поднялся, проговорив все так же вкрадчиво, мягко:

– И все-таки подумайте, Лорейн, над моим предложением. Я свяжусь с вами снова и, если вы примете верное решение, скажу, что именно вам нужно будет найти. Я помогу вам бороться с Грейстоком. Помните, вы не одна.

Уж лучше бы была одна.

– И будьте осторожней. Он знает, что вы сбегали от его людей, и это лишь вопрос времени, когда ему станет известно, с кем именно вы встречались. Можете поверить мне на слово, Лорейн, узнав о мистере Рише, он предпримет меры.

– Меня больше пугает ваша осведомленность.

– Меня не бойтесь, – очередная усмешка. – Я никогда не сделаю вам больно.

Вздрогнула, почувствовав тяжесть ладоней на своих плечах, а в следующее мгновение по щеке скользнуло чужое дыхание.

– А вот вам от меня подарок. Чтобы впредь могли исчезать незамеченной, когда пожелаете.

Короткий вдох, резкий выдох, и мне в руку скользнула золотая цепочка. Пальцы снова машинально сжались в кулак, а его – чуть сильнее сдавили мне плечи.

– Будьте благоразумны, Лорейн, и не рассказывайте обо мне герцогу. Не лишайтесь своего единственного друга в Инвернейле.

– Это вас стоит благодарить за нашу свадьбу? Вы поженили нас, чтобы через меня добраться до Грейстока?

Короткий смешок и тихие слова:

– Меня не интересует он, леди Ариас. Меня интересуете исключительно вы. Не забывайте, я – друг семьи.

– Раз друг, то вам не составит труда назвать свое имя.

Задержала дыхание в ожидании ответа, а спустя несколько мгновений, на протяжении которых в моих ушах продолжали звучать мерные постукивания, услышала звонкое:

– …а она обозвала ее, представляешь, шлюхой! Ой!

Почувствовав, что вновь могу шевелиться, резко обернулась, но вместо незнакомца увидела застывших у входа в ложу двух юных леди; одна стремительно краснела, другая так же быстро бледнела. Не трудно догадаться, кому они только что перемывали косточки.

Пробормотав нечто нечленораздельное, какое-то невнятное приветствие, девицы поспешили забиться в дальний угол в третьем ряду, а я замерла, словно меня снова парализовало магией. В голове продолжал звучать голос неизвестного доброжелателя, сочащийся медом с примесью яда.

Хриплый шепот, тихие слова, которым вторили назойливые удары трости.





Глава 15




Я настолько глубоко и прочно ушла в себя, что даже не заметила появления других зрителей в ложе. Девицы в углу продолжали чуть слышно перешептываться. Обсуждали ли сцену в фойе или какую другую сплетню – мне было неинтересно. Все мои мысли занимал незнакомец с тростью.

Друг семьи? Как бы не так! Я хорошо знала всех, с кем водили дружбу мои родители. Мама редко куда выбиралась, слабое здоровье не позволяло ей вести полноценную светскую жизнь. Раз в месяц графиня Ариас посещала читальный клуб, раз в неделю, по воскресеньям, – церковь. Изредка устраивала чаепития в Монтруаре и еще реже принимала приглашения от соседей. Этот мутный тип никак не мог входить в число ее знакомых.

Что же касается отца, то он почти все время, как сейчас я, посвящал любимой работе. Часто бывал на скачках, но, сколько себя помню, я всегда его сопровождала. Единственное место, куда дорога мне была закрыта, – это в джентльменский клуб Инвернейла, в который отец время от времени наведывался.

Как же он назывался?.. Сейчас уже и не вспомнить. Да это и не важно. К тому же несколько лет назад, кажется, сразу после моего несостоявшегося похода замуж граф практически перестал выезжать в город, осел дома.

Если бы и в тот вечер они остались в поместье…

Сердце неприятно заныло, и я постаралась прогнать мысли о трагической гибели родителей. Сунула в ридикюль золотую цепочку, на деле оказавшуюся браслетом, не зная, что с ним делать. Еще и подарок Грейстока… Вполне вероятно, что обе побрякушки с сюрпризом, а значит, завтра снова придется наведаться в гости к мистеру Найману. Показать украшения и узнать, как обстоят дела с изготовлением артефактов. Мне срочно требовалась защита от магического воздействия. Чтобы в следующий раз, когда мы с этим «другом семьи» пересечемся, я больше не чувствовала себя овощем.

Я ни минуты не сомневалась: новая встреча не за горами. Если это тот человек, что заставил нас пожениться (в чем я была почти уверена), неизвестно, на что еще он способен. Откажу, и он найдет способ на меня надавить, так просто не отступится. Расскажу о нем Грейстоку? Нет, пока повременю. Пока не пойму, что именно он ищет.