– Возьмешь меня силой?

– Ну почему сразу силой? Ты сама мне отдашься. По собственному желанию.

Я поднялась и, глядя на него сверху вниз, с усмешкой сказала:

– Грейсток, ну ты же взрослый мальчик, а все еще живешь в мире подростковых фантазий.

– Как бы там ни было, Лорейн, а сегодня мы спим вместе, – невозмутимо подытожил Грейсток. – Просто спим или с пользой для здоровья – решать тебе. Я больше склоняюсь ко второму, но подожду, пока ты сама этого захочешь.

– Боюсь, к тому времени, как я захочу, спать «не просто» тебе уже не позволит возраст.

– Или, как вариант, который меня тоже (пока) устроит, – не обратив внимания на мои слова, продолжал герцог. – Я перебираюсь в другую спальню. Нормальную.

Я молчала, размышляя над тем, каким окажется мой следующий шаг. Уступлю ему раз, и он продолжит использовать эту тактику и дальше, загоняя меня в ситуации, в которых я буду вынуждена перед ним пасовать и смиряться.

Вот только Кристофер забыл, что я не лошадь, которую можно приручить и объездить.

– К сожалению, все остальные комнаты заняты, – развела руками.

– Чем же? – вскинул брови Грейсток.

– Мебелью.

– Ну, значит, сегодня я ночую здесь, – заключил довольно.

– Как будет угодно вашей светлости, – не стала я больше спорить.

А про себя подумала:

«Хочет спать со мной? Что ж, на здоровье. Будет ему незабываемая ночка!»

Закончив испытывать мои нервы на прочность, Кристофер все-таки убрался в свою зефировую комнату. Одеваться. Как был в полотенце, так в нее и отправился, под аккомпанемент моих мысленных ругательств и проклятий.

Сказать, что я была зла, – это ничего не сказать. Хотелось тотчас позвать слуг (например, конюхов, они ребята крепкие) и приказать спустить любимого супруга с лестницы, а потом выставить за ворота. Вот только спустить и выставить мага не так-то просто, а уж выгнать из дома мужа-колдуна вообще невозможно.

Хордовы законы Хальдора.

Пока он сам не решит разъехаться, придется терпеть его в этих стенах. Но это не значит, что я стану потакать всем его прихотям. Сегодня ему нужна новая комната, завтра оккупирует целый этаж. Я не отдам ему Монтруар! Не хочу, чтобы он даже в мыслях допускал, что этот дом когда-нибудь станет ему родным.

Это мое наследие. Наследие семейства Ариас! Никаким Грейстокам здесь не место.

Я все-таки взяла себя в руки, обуздала чувства. Позвонив в колокольчик, позвала камеристку, чтобы та помогла мне собраться к ужину, а когда Дейзи уже заканчивала колдовать над моей прической, поинтересовалась:

– Скажи, а где тот сундук с вещами моей прапрабабушки? Большой такой и очень старый, обтянутый кожей, с медными заклепками. Ржавыми.

Заметила, как в зеркале отразилось недоуменное лицо девушки.

– Так сразу и не припомнить, – задумчиво пробормотала она. – На чердаке, наверное. Там ему самое место.

– А пойдем-ка сходим на чердак. – Я поднялась и решительно направилась к выходу из спальни.

Дейзи засеменила за мной следом, явно сгорая от любопытства, которое мне пришлось оставить неудовлетворенным. Не хватало, чтобы Кристофер раньше времени узнал о моих планах, наверняка уже успел сплести целую шпионскую сеть и обзавестись в Монтруаре доносчиками, которые даже не подозревают о том, что они доносчики.

Так как уже смеркалось, пришлось вооружиться керосиновой лампой. Поднимаясь по скрипучей лестнице, я перебирала в уме различные варианты дальнейшего развития событий. Особенно меня интересовали грядущие события в спальне. Кристофер называет мои выходки детскими, но, право слово, не стрелять же в него из пистолета. Не то чтобы я была против… Но некоторым искушениям уступать все же не стоило.

По-хорошему он отсюда не уедет, а я уезжать из собственного дома тем более не намерена. Что остается? Сидеть тихо и ждать новостей от мистера Риша, пока Кристофер будет здесь обживаться в свое удовольствие? Не дождется. Да и не умею я сидеть тихо. Не могу бездействовать.

Поднявшись на чердак, пожалела, что не поселила здесь Грейстока. Везде, куда ни глянь, пыль, паутина и столетняя ветошь. Полуразваленная мебель, сундуки с проржавевшими каркасами, скрипучие половицы у нас под ногами. В углу пылилась изъеденная молью ширма, рядом с которой пристроили соломенное кресло-качалку с прутьями, живописно торчащими из сиденья. Усадить бы в него Грейстока…

Обведя взглядом просторное помещение, радостно улыбнулась, заметив в дальнем углу черно-рыжего монстра.

– Помоги мне его открыть.

Вместе нам удалось справиться с неподъемной крышкой, и, когда та все-таки поддалась, а я вволю начихалась, обернувшись к Дейзи, сказала:

– На этом пока все. Можешь идти.

Но девушка продолжала топтаться на месте, явно не горя желанием уходить на самом интересном.

– Возможно, я могу еще чем-нибудь вам помочь?

Я призадумалась.


– А вообще-то можешь. Попроси миссис Флауэр приготовить ее чудодейственную маску из корнигора. Только пусть поторопится. Помню, в подростковом возрасте она была моим спасением от прыщей.

И наказанием для папы – он не переносил ее запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.

– Но у вас же нет прыщей, – захлопала глазами девушка.

– Выполняй, Дейзи.

Служанке пришлось выполнить мой приказ, пусть и без особого энтузиазма. Я же переключилась на содержимое сундука – нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у нее ночная сорочка, мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать ее все это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.

В итоге жених ее так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариаса.

Спасибо ночной сорочке.

Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.

Семейная реликвия обнаружилась на дне сундука и выглядела более чем скромно. По сегодняшним меркам тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жесткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было все желтое, да еще и местами расползшееся. Она скрывала все, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.

Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…

Я тут же отогнала от себя непрошеные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, часами простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.

Не представляю, как он все это терпел. И как это вытерпит Кристофер.

У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Ночь после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть, не сумеет.



Ужин прошел в таком молчании, какое бывает разве что на похоронах. Не то чтобы нам было не о чем поговорить. Я все еще не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.

Сегодня миссис Флауэр, которой не поступило от меня никаких распоряжений относительно ужина, расстаралась на славу. Сомневаюсь, что ради Грейстока. Есть у нее один пунктик на мой счет или, вернее, насчет моей фигуры: она уверена, что я чересчур стройная и несколько лишних фунтов только пойдут мне на пользу. Вот и изгаляется, создавая такую вкуснятину, от которой просто нет сил отказаться.

Кристофер это тоже заметил.

– Твоя повариха – настоящее сокровище, – похвалил он Аву, расправляясь со вторым по счету бифштексом (ну что за прорва?) и горкой запеченного сладкого картофеля.

– Мое сокровище, – мрачно уточнила я.

– Я понял, Лори, кого ты мне напоминаешь, – делая из бокала большой глоток, заявил хордомуж. – Скупого дракона. То огнем плюешься, то трясешься над своей собственностью – Монтруаром и слугами. Хотя, – прищурился, пристально глядя на меня, – со змеей у тебя тоже имеется кое-что общее. Это я про концентрацию яда.

– А ты знал, что есть змеи, которые душат жертву в своих объятиях? – невинно поинтересовалась я. – Особенно если той вздумается проникнуть к ним в спальню.

– Ну, это же питоны, а маленьких языкастых змеек бояться не стоит, – самоуверенно усмехнулся Грейсток. – К тому же я ничего не имею против… хм, некоторых забавных вольностей на супружеском ложе.

Чтоб с тобой хорд на супружеском ложе устраивал забавные вольности.

Когда с десертом было покончено, я промокнула губы салфеткой и поднялась:

– Спокойной ночи, ваша светлость.

– Все-таки удалось подобрать для меня другую спальню?

– Нет, с чего бы это?

– Тогда спокойной ночи будешь желать мне в своей постели.

Я скрипнула от злости зубами, но ничего не сказала, отправилась на кухню за маской. Вручая мне прозрачную бутыль с коричнево-зеленой бурдой, миссис Флауэр укоризненно вздыхала и смотрела на меня с укором и неодобрением.

– Лорейн, – не выдержала она. Когда рядом никого не было, а Аву переполняло какое-нибудь сильное чувство вроде волнения, она незаметно для себя переходила на «ты» и начинала меня воспитывать. – Может, все же стоит попробовать? Ты же любишь… любила его раньше. Да и сейчас, уверена, что-то к нему испытываешь.

О, она даже не представляет, что я к нему испытываю.

– Ты ведь не только его, но и себя изводишь.

– Напротив, Ава, я наслаждаюсь.

Кухарка покачала головой, всем своим видом показывая, что она мне не верит.

– Он тоже тогда был молод. Да, ошибся. Но мы все ошибаемся. А теперь понял, какое сокровище потерял, раскаялся, и уверена, будет из кожи вон лезть, чтобы сделать тебя счастливой. Но ты должна ему позволить. Смири гордыню.

Я ласково погладила пожилую женщину по руке. Любит она видеть в людях только хорошее, в упор не замечая плохого. Правда, я не представляю, что хорошего Ава могла углядеть в Грейстоке. Наверное, под микроскопом смотрела.

– Спасибо за маску, Ава. Ты замечательная.

Кухарка тяжело вздохнула: