– Ну, – нехотя призналась она.

– Так вот, мы отследили абонента Деминой по сигналу его телефона. Как мы и предполагали, им оказался Малышев. Наши люди сели ему на хвост и задержали его при попытке улететь в Норильск. При нем оказалось и главное доказательство совершенных им убийств.

– Неужели он попытался провезти с собой в самолете обрез? – искренне изумилась Андриана.

– Нет, – покачал головой полковник. – Обрез, как он признался позднее, был утоплен им в озере. Его уже обнаружили водолазы.

– Тогда о каком же доказательстве вы говорите, Николай Егорович?

– При нем был список из пяти фамилий. Четыре из них уже были зачеркнуты крест-накрест.

– Но почему из пяти? – удивилась Андриана. – Их же было четверо!

– Вы имеете в виду парней-одноклассников?

Она кивнула.

– Да, – сказал полковник, – одноклассников было четверо. Но Денис Малышев считал виновным в бедах его матери еще одного человека.

– Кого же?

Полковник через стол придвинул ей листок бумаги. На нем было написано пять фамилий. Четыре из них были хорошо знакомы Андриане. А вот пятая…

– Олейников, – прочитала она и, подняв глаза на полковника, спросила недоуменно: – Кто такой этот Олейников?

– Опер, который получил заявление юной Люды Малышевой и, сообщив ей об ответственности за дачу ложных показаний, уговорил девушку забрать заявление обратно.

– И она его забрала?

– Забрала. Но никого не простила. Даже невиновных.

– Что значит невиновных? – удивилась Андриана.

– А то, что мы нашли Олейникова. Он теперь в отставке. И он нам рассказал, что девушка призналась ему, что секс у нее был только с Ильей Маровецким. И то по обоюдному согласию.

– Но зачем?

– Она хотела доказать Денису Колосову, что и ее может кто-то любить.

– А он?

– Что он? Он никак не отреагировал.

– Значит, его она оговорила?

Полковник кивнул.

– А за что же досталось Бакулеву и Стеклову?

– За то, что они дружили с Колосовым и Маровецким. Малышева посчитала, что групповое изнасилование потянет на больший срок.

– Значит, она хотела отправить за решетку невиновных?

– Да. Прошло много лет, и она подставила их под пули своего сына.

– Но зачем же она это сделала?

– Что вы хотите от опустившейся алкоголички? – ответил вопросом полковник. – Вероятно, она еще накануне решила покончить с собой и утянуть за компанию тех, кого всю жизнь ненавидела.

– Но как мог нормальный человек поверить ее словам?

– Вы забываете, что Денис ее сын. И нервная система его расшатана от долгой жизни с пьющей матерью.

– Что же теперь будет?

– Вы имеете в виду Дениса Малышева?

Она печально кивнула.

– Четыре умышленных убийства тянут на пожизненный срок. Но решать будет суд.

– А что будет с ней?

Кочубеев догадался, о ком она говорит, и сухо ответил:


– Отключат от аппарата.

– Но как теперь жить родственникам тех, кого он убил?

– Жить им предстоит, вероятно, трудно, – проговорил полковник, – но ни вы, ни я не можем облегчить их ношу, поэтому не надо плакать.

– Я не плачу, – ответила Андриана Карлсоновна.

– Я вижу. – Полковник поднялся со своего места, подошел к ней вплотную и погладил по голове, как маленькую девочку.

Андриане очень хотелось уткнуться в живот полковника и разрыдаться в голос, но она взяла себя в руки и только пару раз тихо шмыгнула носом.

– Тут мне звонил ваш юный друг, – проговорил полковник небрежно.

– Какой еще друг? – не поняла она.

– Артур Соколов.

– Он мне не друг, – насупилась она.

– А кто? – спросил полковник. – Враг?

– Нет, конечно.

– Понятно, у вас получается прямо по Высоцкому – и не друг, и не враг… Короче, он ждет вас у входа. Так что выметайтесь!

– Как выметаться? – растерялась Андриана Карлсоновна.

– Очень просто! У меня еще дел невпроворот, а вам уже давно пора баиньки.

Андриана Карлсоновна как ужаленная вскочила со стула и бросилась к двери. Прежде чем открыть ее, она оглянулась и погрозила полковнику своим маленьким кулачком:

– Ну погодите!

– Я погожу, – улыбнулся он, и когда за ней уже захлопывалась дверь, он проговорил ей вдогонку: – Спокойной ночи, мисс Марпл!

– Никакая я не мисс Марпл, – не оглядываясь, рассерженно прошипела она. – Я фрекен Андриана Карлсоновна. И прошу запомнить это!

– Всенепременно запомню, – насмешливо пообещал полковник.

Пока Андриана торопилась к выходу, в ее голове маячила дилемма. Родители с детства внушали ей, что интеллигентные, воспитанные люди должны воздерживаться от грубой брани. А теперь и Дума запретила мат. Но вот гениальная актриса Фаина Георгиевна Раневская как-то обмолвилась: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью». И она никак не могла решить, к чьим же словам ей прислушаться. Если честно, то на данный момент цензурных слов для полковника у нее не было. Она просто кипела от негодования и обиды.

Прямо на выходе Андриана угодила в чьи-то цепкие объятия и начала вслепую неистово отбиваться.

– Тихо, тихо, – прошептал ей неизвестный голосом Артура. – Сейчас я отвезу тебя домой.

– Я на мотоцикле! – отрезала она.

– Твой мотоцикл уже у меня в багажнике.

– Кто тебе разрешил? – начала было она.

Но он проговорил ласково:

– Никто, ведь я ни у кого не спрашивал. Поедем домой, моя славная воительница.

– Не поеду! – топнула она ногой.

– А как же Фрейя и Маруся?

Упоминание о кошках смягчило ее.

– И Петр Алексеевич с Николя, небось, заждались уже, – добавил он и получил в ответ сердитый взгляд. Но она все-таки позволила ему усадить себя в машину.

Дома Артур накормил кошек и Андриану рыбой горячего копчения, потом Фрейе с Марусей налил ряженки, а Андриану заставил съесть маленький кусочек хлеба, щедро намазанный медом, и запить все это горячим чаем. Потом он уложил ее в постель, растер ноги кремом с эфирным маслом чайного дерева, заставил надеть теплые носки, укрыл одеялом, поцеловал в лоб и, пожелав спокойной ночи, ушел спать на диван. Кошки тотчас забрались к нему.

Засыпая, Андриана удивлялась, как она позволила ему все это проделать с ней. К тому же абсолютно безнаказанно. Причиной, скорее всего, была ее эмоциональная усталость.

«И все-таки он неблагодарный боров», – засыпая, думала Андриана о полковнике Кочубееве. Ей даже в голову не пришло, что Артур мог позвонить полковнику и сказать:

– Все хорошо, Николай Егорович, Андриана Карлсоновна заснула.

– Бедняжка, – отозвался полковник и повесил трубку.