Андриана Карлсоновна хотела ответить: «Еще как», но воздержалась и только кивнула.
– Ну что ж, – решилась Евдокия Прокофьевна, – если у вас это получается, то будем надеяться, что и я не развалюсь во время пути. Запрягайте! – велела она с неожиданной для Андрианы решительностью.
Андриана Карлсоновна протянула ей шлем.
– Не надо, – попробовала отказаться Маровецкая.
– Без него никак нельзя, – настойчиво проговорила Андриана Карлсоновна, и Евдокия Прокофьевна подчинилась. – А теперь, – сказала Андриана, – садитесь сзади, обнимите меня руками и крепко держитесь.
Евдокия Прокофьевна так и сделала, назвала свой адрес и на всякий случай закрыла глаза. Открыла она их только тогда, когда мотоцикл остановился. Вокруг них собрались все, кто был во дворе. Одни восхищенно цокали, кто-то изумленно или осуждающе ахал, кто-то посмеивался. А один парень лет семнадцати-восемнадцати поднял вверх большой палец и проговорил одобрительно:
– Молодцы, бабуськи! Так держать!
Все вокруг засмеялись. Андриана давно привыкла к подобной реакции окружающих, а Маровецкая несколько стушевалась. Но Андриана Карлсоновна быстро напомнила ей о себе:
– Давайте, Евдокия Прокофьевна, открывайте подъезд. Чего на улице стоять, народ развлекать.
Маровецкая покорно засеменила к крыльцу, Андриана Карлсоновна вбежала следом за ней по ступенькам легко, точно горная козочка. Обернувшись, она напоследок окинула торжествующим взглядом собравшихся вокруг людей и, подмигнув им, озорно сказала:
– Товарищи! Закройте рты! Поднимите челюсти! Наши люди не ездят на такси, а на мотоциклах запросто!
– Вот это бабуся! Класс! – снова радостно воскликнул парень.
– Какая она тебе бабуся, – сердито одернул его пенсионер Иван Харитонович из первого подъезда.
– А кто же она? – растерялся парнишка.
– Дама! – уважительно ответил пенсионер.
– Из высшего общества, – добавил кто-то из присутствующих. И на этот раз никто не рассмеялся.
А дама Андриана между тем уже пила на кухне Маровецкой чай с вишневым кексом. Она понимала, что торопить хозяйку дома не следует. Однако вести разговоры на отвлеченные темы не было резона, и Андриана проговорила:
– Ваш сын, Евдокия Прокофьевна, очень красивый мужчина, и, наверное, у него было много поклонниц.
– Илюша, конечно, не жил монахом, женщины у него были, но меня с ними он не знакомил.
– Откуда же вы знаете, что они у него были?
– Я догадывалась. Да и квартиру он себе купил, чтобы не стеснять меня приходами в дом чужих людей, в том числе и женщин.
– И все-таки, – осторожно продолжала настаивать Андриана.
– Ну, хорошо, если это кажется вам важным, – вздохнула Маровецкая, – когда я приезжала к Илюше, то находила в его квартире следы пребывания женщин. Я, конечно, ничего специально не искала, но, сами понимаете, мужчине ни к чему женские притирания, губная помада и прочее, да и вещицы иногда валялись то тут, то там. Но я думаю, что ни одна из них не задерживалась в сердце и в квартире Ильи надолго. Сама-то я хотела, чтобы он поскорее женился и порадовал меня внуками, но он все отшучивался, говорил, что была бы шея, хомут на нее всегда найдется. И вот теперь я одна-одинешенька, так и не довелось мне понянчить внуков.
Чтобы не дать Маровецкой снова расплакаться, Андриана сказала:
– Давайте быстро помоем посуду и пойдем посмотрим фотографии.
– Посуду я и сама вымыть успею, – ответила Евдокия Прокофьевна, – все равно мне делать будет нечего. Так что оставим пока все, как есть, идемте в гостиную.
Андриана не стала спорить, подумав, что Маровецкая права – домашние дела помогут ей хоть немного отвлечься. Женщины перешли в гостиную, Андриана села за стол, застеленный плюшевой скатертью зеленоватого цвета, и стала с нетерпением поглядывать на хозяйку, извлекающую из шкафа запылившиеся альбомы со старыми фотографиями. Она подумала о том, что надо бы скатерть застелить бумагой, а то пыль моментально впитается в плюш. Вскочив со стула, сыщица подбежала к телевизору, взяла лежавшую рядом с ним программу и быстро расстелила ее поверх скатерти.
Открыв первый альбом, положенный перед ней Маровецкой, Андриана увидела грудничка Илюшу и поняла, что просмотреть придется все альбомы в порядке очередности. В силу своей природной любознательности Андриана Карлсоновна не сочла это занятие слишком скучным. Она рассматривала незнакомые лица и задавала вопросы, на которые Евдокия Прокофьевна охотно отвечала. Наконец Маровецкая положила перед ней третий по счету альбом, в нем были школьные фотографии Ильи. Именно их и хотела увидеть Андриана Карлсоновна. Она принялась подробно расспрашивать, кто эти мальчики и девочки, в компании которых запечатлен Илья и когда он видел их в последний раз.
Евдокия Прокофьевна пожимала плечами и качала головой. Многих из запечатленных с Ильей детей она уже вообще не могла вспомнить, чьи-то имена сохранились в ее памяти, но Маровецкая была абсолютно уверена в том, что ни с кем из них Илья не только не дружил, но и не встречался после школы.
Больше всего Андриану привлекла школьная фотография всего класса перед самыми выпускными экзаменами. На ней она узнала и учителя Бакулева, и художника Стеклова, и банкира Колосова. Она вспомнила о том, что сказала полковнику Кочубееву: все убитые мужчины должны были где-то пересечься. Полковник ей не поверил, считая, что фигуранты дел были слишком разными людьми и ничто не могло их связывать. Кочубееву и его сотрудникам не пришло в голову копать так глубоко, как это сделала Андриана Карлсоновна.
Что, интересно, он скажет, когда сыщица принесет ему четыре школьные фотографии? И тут она задумалась: «Допустим, я уговорю Евдокию Прокофьевну отдать мне на время этот групповой портрет, семья Бакулевых ради дела снимок тоже предоставит, думаю, что и сестра Стеклова даст мне школьное фото брата. Но вот что делать с женой Колосова, которую гувернантка не называла иначе, чем вампиром? Проблема».
Андриана оказалась права, Маровецкая доверила ей групповое фото учеников 10 «Б» класса 111-й школы, поверив ее честному слову. Бакулевы отдали снимки молча, сестра Вениамина Стеклова тоже согласилась отдать на время школьную фотографию брата. Дело оставалось за женой Колосова. И тогда Андриана Карлсоновна решила позвонить гувернантке сына Дениса Тарасовича Анне Костюшко. Но потом передумала: разве по телефону объяснишь все толком. Поэтому на следующее утро она оседлала своего верного скакуна и отправилась к шахматному клубу.
Андриана подождала, пока мальчик скроется за дверью, потом подсела на скамейку рядом с девушкой, показала ей уже имеющиеся у нее снимки и объяснила, что ей очень нужна фотография Дениса Колосова.
– Понятно, – улыбнулась Анна, – вы хотите, чтобы я выкрала для вас фотографию?
Андриана смущенно кивнула:
– Что-то типа того, – и добавила: – Но только ради раскрытия убийств.
– Хорошо, – сказала Анна, – я принесу вам фотографию, но только красть не стану, а пересниму.
Андриана Карлсоновна радостно подскочила на месте:
– Анна Павловна! Вы гениальны! Тогда ведь и эти фотографии можно переснять, чтобы не отдавать полиции подлинники.
– Конечно, – кивнула Костюшко.
– Вы поможете мне их переснять?
– Да. Завтра у меня свободный день, и я могу встретиться с вами. Надо выбрать место.
Андриана Карлсоновна с удивлением посмотрела на девушку.
– Мы ведь не можем переснимать их на улице на глазах любопытных прохожих, – пояснила девушка.
– Тоже верно, – согласилась Андриана.
– Так, где же нам встретиться? – спросила Костюшко и добавила: – Предупреждаю сразу, у меня нет конспиративной квартиры для тайных свиданий.
– Об этом я догадалась сразу, – сказала Андриана и спросила: – А не согласитесь ли вы, Анна Павловна, встретиться у меня дома?
– А с кем вы живете? – спросила девушка.
– С Фрейей и Марусей.
– Кто это? – удивилась Костюшко.
– Кошки породы русская голубая.
Анна улыбнулась:
– Ну что ж, надеюсь, они неболтливы и умеют держать язык за зубами.
– Это смотря какой стих на них найдет, – улыбнулась в ответ Андриана.
– Успокаивает уже то, что ни мои наниматели, ни полиция не знают кошачьего языка.
Девушка и женщина обменялись многозначительными улыбками. Андриана оставила Анне свой адрес и объяснила, как к ней добраться. После чего лихо оседлала свой мотоцикл и умчалась. А Костюшко погрузилась в чтение очередной книги, чтобы скоротать время в ожидании своего воспитанника.
Глава 20
На следующий день с утра пошел дождь, полусонные Фрейя и Маруся лежали на окне лоджии и лениво следили за синичками, перелетающими с одной ветки на другую. Когда пошел дождь, кошки перебрались на диван, поближе к государю императору. А Андриана заметалась по квартире, она то выбегала на лоджию, то приникала к окну на кухне, то ставила чайник на плиту, то снимала его. И понять ее было можно, она почему-то решила, что в дождь Анна Костюшко к ней не приедет. Но она ошиблась. Анна позвонила в начале одиннадцатого и сказала, что выезжает. Андриана хотела спросить:
– Анечка, вам все удалось? Но тут ей пришло на ум, что телефон может прослушиваться. Хотя с какой стати?
Встретив девушку в прихожей, Андриана проговорила:
– Я так боялась, что вы не приедете.
– Почему? – удивилась девушка.
– Из-за дождя.
– Я же не сахарная, не растаю, – тихо рассмеялась Анна.
Андриана Карлсоновна провела девушку на кухню и напоила чаем со шведским вареньем из груш. Все-таки небольшую часть бергамота она перевела на варенье.
А потом спросила:
– Анна Павловна, а где фотография?
– На флешке.
– На чем? – удивилась старая учительница.
– На флешке. Сейчас распечатаем. Где у вас компьютер и принтер?
Андриана Карлсоновна стояла как в воду опущенная.