– Ладно, покупайте, что хотите. А как она вообще?
У Виолетты не так давно убили парня, которого она любила, даже надеялась выйти за него замуж. Несмотря на то, что ее любимый женился на другой, девушка тяжело переживала его смерть – в отличие от его молодой жены, уже собирающейся под венец с парнем, с которым встречалась до свадьбы с нелюбимым, состоявшейся под давлением его и ее родителей[1].
– По-моему, Виолетта потихоньку приходит в себя, – вздохнула Мила и заговорила о другом: – Я хочу связать нам троим – тебе, Лео и мне – одинаковые шарфы к осени. Представляешь, я раздобыла чудесный узор: оранжевые и желтые кленовые листья на коричневом фоне. Как ты смотришь на мою затею?
– Если тебе самой этого хочется, то я буду рада получить от тебя теплый шарфик с осенними листьями. По-моему, это очень романтично.
Мила радостно засмеялась в трубку, а потом вдруг спросила обеспокоенно:
– А вдруг Лео мой подарок придется не по вкусу?
– Не выдумывай! Она будет в восторге!
– Ты уверена?
– На все сто. Но чтобы не переживать, можешь позвонить ей сама и заранее спросить.
– Ты права. А ты давно с ней созванивалась?
– Если честно, то давно, – вздохнула Андриана, – она мне уже плешь проела своей воспитательной работой. А еще этот ее Аристарх Ильич! Он бывает таким противным!
Обе подруги захихикали. Попугай Леокадии и впрямь кого угодно мог довести до белого каления своими придирками и шпильками. И больше всего от него доставалось интеллигентному поклоннику Леокадии Иннокентию Викентьевичу Лавидовскому, профессору романо-германских языков.
Попрощавшись с подругой и положив трубку, Андриана сходила на кухню и налила себе чаю. После чего присела с чашкой в зале. Две ложки клубничного варенья, сваренного ею в начале лета по рецепту своего предка-шведа, превращали обычный чай в лакомство.
Андриана бросила благодарный взгляд на портрет Петра I; ведь если бы он не разбил Карла XII, то у ее прапрапрабабушки не было бы мужа-шведа, а у всех ее прапраправнучек, в том числе и у Андрианы, рецепта чудесного шведского варенья. Андриане Карлсоновне очень хотелось поделиться ходом своего расследования с кем-нибудь близким.
Докучать царю она не решилась, поэтому выложила все проживающей в зале пальме Пульхерии Артамоновне и фикусу Ивану Ивановичу. Они слушали ее внимательно. Пульхерия Артамоновна время от времени шуршала своими перистыми листьями, а Иван Иванович в знак дружеской поддержки протягивал ей свои зеленые широкие ладони.
– Я думаю, что мне завтра же нужно будет отправиться в школу, где работал Бакулев, и поговорить с его коллегами, – подвела итог Андриана Карлсоновна.
И оба ее собеседника, как чувствовала Андриана, одобрительно отнеслись к ее решению. Некоторые могут покрутить у виска, узнав о том, что бывшая учительница беседует с растениями. Но что тут поделаешь? Люди бывают разными, многие не дают себе труда ознакомиться с исследованиями ученых, которые уже давно доказали, что растения не только видят, слышат, любят слушать классическую музыку, но и способны переживать целую гамму чувств, страдать, сочувствовать, умирать от страха, любить, узнавать людей. Они обладают способностью привязываться к тем, кто за ними ухаживает, радоваться общению с этим человеком и страдать, если их хозяин печалится или болеет.
Растение привыкает к своему имени, если каждый раз, подходя к нему, ласково произносить его вслух. Поэтому тем, кто воспринимает общение с растениями и животными как сказку, можно только посочувствовать.
Пожелав спокойной ночи его императорскому величеству, а также Пульхерии Артамоновне и Ивану Ивановичу, Андриана Карлсоновна отправилась спать, на ходу приговаривая: «Утро вечера мудренее».
На следующий день, встав пораньше, Андриана накормила Фрейю и Марусю куриным бульоном с мясом. Сама позавтракала овсяной кашей с курагой и черносливом. Завтрак она запила чашкой крепкого черного чая. После чего нашла в своем гардеробе строгий, но элегантный брючный костюм, перед выходом проверила содержимое сумки: блокнот, ручка, сотовый, два носовых платка, пачка салфеток, упаковка мятных конфет. Вроде все на месте. Закрыв дверь на два ключа, Андриана для верности подергала ручку и спустилась вниз.
Доехав до школы, в которой до недавнего времени преподавал Юрий Анатольевич Бакулев, Андриана Карлсоновна решила не бросать свой мотоцикл перед окнами школы и оставила его недалеко на стоянке. Пусть педагоги думают, что она приехала на автобусе. Конечно, это устаревший стереотип, что в семьдесят лет женщина не должна рассекать улицы на мотоцикле, но, как ни крути, бороться с закостеневшим мышлением сложно, поэтому лучше не создавать себе лишних трудностей. Андриана надеялась на доверительный разговор с коллегами Юрия Анатольевича.
Войдя в школьный вестибюль, Андриана показала охраннику у входа свою лицензию частного детектива и сказала:
– Мне необходимо переговорить с вашим директором. Молодой парень долго рассматривал предъявленный ему документ, казалось, он готов был обнюхать лицензию со всех сторон и даже попробовать ее на вкус. Но, к счастью, этого не произошло, охранник только спросил:
– А по какому вы вопросу?
– По вопросу об убийстве педагога вашей школы Юрия Анатольевича Бакулева, – произнесла она голосом строгой учительницы.
Охранник повертел головой вместе с шеей так, словно ему жал воротник, после чего позвонил кому-то. Когда абонент отозвался, парень проинформировал:
– Юлия Петровна, тут к вам пришел детектив и хочет поговорить об убийстве Бакулева. Пропустить? – спросил он. Выслушав ответ, промямлил: – Мне что. – И, обращаясь к Андриане: – Идите, второй этаж, двадцать второй кабинет.
Андриана Карлсоновна уже догадалась, что охранник звонил директору школы. Она поблагодарила его за любезность и услышала в ответ уже знакомое:
– Мне что.
Найдя нужную комнату на втором этаже, Андриана постучала и услышала:
– Войдите.
Едва переступив порог, Андриана Карлсоновна поняла, что это учительская. И тотчас ностальгия стеснила грудь, воспоминания наплывали одно на другое. Даже подумать страшно, сколько времени в течение многих лет провела она почти в такой же комнате. Учительская! Сколько в этом слове радостного волнения, тепла, рабочих моментов и на самом донышке импровизированного сосуда тонкий слой в виде осадка треволнений и огорчений. Вот и получается, что бо2льшая часть ее жизни, прошедшей в стенах школы, была счастливой.
– Вы хотели меня видеть? – спросила моложавая женщина, сидящая за столом.
Андриана встрепенулась, избавляясь от воспоминаний, и проговорила:
– Я Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль, детектив частного агентства. – Она подошла к столу и положила на него свою лицензию.
– Так вы тот самый детектив, о котором говорил Саша? – удивилась женщина.
– Да, – кивнула Андриана, догадываясь о том, что Саша – это охранник.
– Я-то подумала, что придет мужчина, – несколько разочарованно протянула дама и указала Андриане на стул напротив: – Садитесь, пожалуйста. Я – директор этой школы Юлия Петровна Высоцкая.
– Простите, Юлия Петровна, – дружелюбно улыбнулась Андриана, – а чем же вас не устраивает женщина?
– Какая женщина? – не сразу поняла директор.
– Женщина-детектив.
– Ах, это, – улыбнулась Юлия Петровна и пояснила: – Всем устраивает, просто в голове сидит стереотип – мужик-полицейский, – улыбнулась в ответ Высоцкая.
– Вот-вот, – согласно закивала Андриана, – так и живем среди стереотипов, навязанных нам извне. Но не буду отнимать у вас время, – осадила она сама себя, – перейду к делу.
– Извините, – сказала Юлия Петровна, – вы действуете от лица полиции?
– Пока нет, – вздохнула Андриана Карлсоновна, – ко мне обратилась дочь Бакулева Ирина.
– Хорошая девочка, – кивнула Высоцкая.
– Потом мы переговорили с его женой, ныне вдовой Марией Савельевной. Они обе просили меня отыскать дополнительные сведения, факты, улики, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
– Там не совсем мертвая точка, – проговорила директор школы. – Насколько мне известно, они отработали две версии и обе впустую. Так что это скорее напоминает труд Сизифа. Толкали, толкали камень в гору, а он опять скатился вниз. Вы меня понимаете?
– Конечно, – кивнула Андриана.
Юлия Петровна вздохнула и посмотрела куда-то вдаль.
– У вас, Андриана Карлсоновна, не возникает такого впечатления, что мы с молодым поколением живем в параллельных мирах?
Андриана Карлсоновна выглядела озадаченной, и Высоцкая пояснила:
– Мы им про сизифов труд, авгиевы конюшни, про долг, совесть, справедливость, про Достоевского и Толстого, в конце концов, а у них на уме лайки, виртуальное общение, кола и чизбургеры.
– Наверное, не всегда и не у всех, – чуть заметно улыбнулась Андриана.
– Дай бог, чтобы вы оказались правы, – ответила Юлия Петровна. – Так чем я могу помочь вам в вашем расследовании?
– Видите ли, Юлия Петровна, мне кажется, что полиция начала не с того конца.
– Тут я с вами, пожалуй, соглашусь, – кивнула Высоцкая. – Мне иногда кажется, что Бакулева убили случайно.
– То есть? – удивилась Андриана.
– Я думаю, что они охотились совсем на другого человека, потому что нашего Юрия Анатольевича просто не за что было убивать. Он же был душа-человек! Об этом вам скажут все, кто его знал. Даже отпетые хулиганы, а такие, увы, имеются среди наших учеников, любили Юрия Анатольевича. Он же мог к каждому найти подход. Не секрет, что бывает так: выйдешь из себя и уже прибить готова какого-нибудь охламона, а Бакулев сразу же: «Юлия Петровна, дорогая, успокойтесь и постарайтесь посмотреть на это с другой точки зрения». Я его спрашиваю: «С какой такой другой?» А он мне: «В каждом человеке есть что-то хорошее и в вашем так называемом охламоне тоже! Главное – найти это хорошее и вытащить из него на божий свет!» Вот взять Вовку Парамонова! На нем же пробы ставить было негде, уже хотели отправлять его в спецшколу! Так что вы думаете, Бакулев выяснил, что Вовка любит аквариумных рыбок! Но у парня денег на аквариум и все эти принадлежности просто нет! Так Юрий Анатольевич выпросил деньги у наших спонсоров, ходил вместе с Вовкой на «птичку», в зоомагазины, изучал специальную литературу, нянчился с ним больше года! Не поверите, в свой единственный выходной ходил с ним на выставки аквариумных рыбок и ездил на озеро дафний ловить! И что в итоге?
– Что? – почему-то испуганно спросила Андриана Карлсоновна.
– Вовка весьма прилично окончил школу и колледж, теперь работает продавцом в зоомагазине и ведет кружок «Подводный мир». То есть бывший балбес воспитывает и развивает молодое поколение. А если бы не Бакулев, то Вовка бы сейчас лес валил и кормил пиявок в болотах, а не рыбок в аквариуме.
– Почему пиявок? – удивилась Андриана.
– Это я так, образно, – объяснила Высоцкая. И полминуты спустя воскликнула: – Да! А Сафонова вы знаете?
– Сафонова? – растерялась Андриана Карлсоновна. – Нет, не знаю.
– Ну как же так?! – чуть ли не возмущенно проговорила Юлия Петровна. – Сафонов Андрей Степанович! Депутат уже третьего созыва, в местной думе заседает. Вот уж бандит был! Не то слово! Сколько нервов он нам потрепал, сколько крови выпил! А Бакулев пристрастил его к книжкам. Мы когда об этом узнали, чуть в обморок всем учительским составом не попадали. А Сафонов поступил в универ на исторический факультет и пошел работать в школу! Вы верите в такие чудеса?
– Я даже не знаю…
– Вот и мы не верили, пока чудо не произошло на наших глазах. Потом Андрей в политику подался. Теперь еще и возглавляет движение «За чистоту городской природы»!
– Почему только городской?
– Так надо же с малого начинать, – ответила директор школы.
– И то верно, – согласилась с ней Андриана Карлсоновна и спросила: – Я вас правильно поняла, у Юрия Анатольевича врагов в стенах школы не было?
– Правильно, – кивнула Высоцкая, – с одним уточнением.
– С каким?
– Я думаю, что врагов у Бакулева и за пределами школы не было. Поэтому я и считаю, что Юрия Анатольевича убили по ошибке.
Версия была хорошей, даже замечательной, но Андриана в нее не верила. Она считала, что убить хотели именно Бакулева. Поэтому она спросила:
У Виолетты не так давно убили парня, которого она любила, даже надеялась выйти за него замуж. Несмотря на то, что ее любимый женился на другой, девушка тяжело переживала его смерть – в отличие от его молодой жены, уже собирающейся под венец с парнем, с которым встречалась до свадьбы с нелюбимым, состоявшейся под давлением его и ее родителей[1].
– По-моему, Виолетта потихоньку приходит в себя, – вздохнула Мила и заговорила о другом: – Я хочу связать нам троим – тебе, Лео и мне – одинаковые шарфы к осени. Представляешь, я раздобыла чудесный узор: оранжевые и желтые кленовые листья на коричневом фоне. Как ты смотришь на мою затею?
– Если тебе самой этого хочется, то я буду рада получить от тебя теплый шарфик с осенними листьями. По-моему, это очень романтично.
Мила радостно засмеялась в трубку, а потом вдруг спросила обеспокоенно:
– А вдруг Лео мой подарок придется не по вкусу?
– Не выдумывай! Она будет в восторге!
– Ты уверена?
– На все сто. Но чтобы не переживать, можешь позвонить ей сама и заранее спросить.
– Ты права. А ты давно с ней созванивалась?
– Если честно, то давно, – вздохнула Андриана, – она мне уже плешь проела своей воспитательной работой. А еще этот ее Аристарх Ильич! Он бывает таким противным!
Обе подруги захихикали. Попугай Леокадии и впрямь кого угодно мог довести до белого каления своими придирками и шпильками. И больше всего от него доставалось интеллигентному поклоннику Леокадии Иннокентию Викентьевичу Лавидовскому, профессору романо-германских языков.
Попрощавшись с подругой и положив трубку, Андриана сходила на кухню и налила себе чаю. После чего присела с чашкой в зале. Две ложки клубничного варенья, сваренного ею в начале лета по рецепту своего предка-шведа, превращали обычный чай в лакомство.
Андриана бросила благодарный взгляд на портрет Петра I; ведь если бы он не разбил Карла XII, то у ее прапрапрабабушки не было бы мужа-шведа, а у всех ее прапраправнучек, в том числе и у Андрианы, рецепта чудесного шведского варенья. Андриане Карлсоновне очень хотелось поделиться ходом своего расследования с кем-нибудь близким.
Докучать царю она не решилась, поэтому выложила все проживающей в зале пальме Пульхерии Артамоновне и фикусу Ивану Ивановичу. Они слушали ее внимательно. Пульхерия Артамоновна время от времени шуршала своими перистыми листьями, а Иван Иванович в знак дружеской поддержки протягивал ей свои зеленые широкие ладони.
– Я думаю, что мне завтра же нужно будет отправиться в школу, где работал Бакулев, и поговорить с его коллегами, – подвела итог Андриана Карлсоновна.
И оба ее собеседника, как чувствовала Андриана, одобрительно отнеслись к ее решению. Некоторые могут покрутить у виска, узнав о том, что бывшая учительница беседует с растениями. Но что тут поделаешь? Люди бывают разными, многие не дают себе труда ознакомиться с исследованиями ученых, которые уже давно доказали, что растения не только видят, слышат, любят слушать классическую музыку, но и способны переживать целую гамму чувств, страдать, сочувствовать, умирать от страха, любить, узнавать людей. Они обладают способностью привязываться к тем, кто за ними ухаживает, радоваться общению с этим человеком и страдать, если их хозяин печалится или болеет.
Растение привыкает к своему имени, если каждый раз, подходя к нему, ласково произносить его вслух. Поэтому тем, кто воспринимает общение с растениями и животными как сказку, можно только посочувствовать.
Пожелав спокойной ночи его императорскому величеству, а также Пульхерии Артамоновне и Ивану Ивановичу, Андриана Карлсоновна отправилась спать, на ходу приговаривая: «Утро вечера мудренее».
На следующий день, встав пораньше, Андриана накормила Фрейю и Марусю куриным бульоном с мясом. Сама позавтракала овсяной кашей с курагой и черносливом. Завтрак она запила чашкой крепкого черного чая. После чего нашла в своем гардеробе строгий, но элегантный брючный костюм, перед выходом проверила содержимое сумки: блокнот, ручка, сотовый, два носовых платка, пачка салфеток, упаковка мятных конфет. Вроде все на месте. Закрыв дверь на два ключа, Андриана для верности подергала ручку и спустилась вниз.
Доехав до школы, в которой до недавнего времени преподавал Юрий Анатольевич Бакулев, Андриана Карлсоновна решила не бросать свой мотоцикл перед окнами школы и оставила его недалеко на стоянке. Пусть педагоги думают, что она приехала на автобусе. Конечно, это устаревший стереотип, что в семьдесят лет женщина не должна рассекать улицы на мотоцикле, но, как ни крути, бороться с закостеневшим мышлением сложно, поэтому лучше не создавать себе лишних трудностей. Андриана надеялась на доверительный разговор с коллегами Юрия Анатольевича.
Войдя в школьный вестибюль, Андриана показала охраннику у входа свою лицензию частного детектива и сказала:
– Мне необходимо переговорить с вашим директором. Молодой парень долго рассматривал предъявленный ему документ, казалось, он готов был обнюхать лицензию со всех сторон и даже попробовать ее на вкус. Но, к счастью, этого не произошло, охранник только спросил:
– А по какому вы вопросу?
– По вопросу об убийстве педагога вашей школы Юрия Анатольевича Бакулева, – произнесла она голосом строгой учительницы.
Охранник повертел головой вместе с шеей так, словно ему жал воротник, после чего позвонил кому-то. Когда абонент отозвался, парень проинформировал:
– Юлия Петровна, тут к вам пришел детектив и хочет поговорить об убийстве Бакулева. Пропустить? – спросил он. Выслушав ответ, промямлил: – Мне что. – И, обращаясь к Андриане: – Идите, второй этаж, двадцать второй кабинет.
Андриана Карлсоновна уже догадалась, что охранник звонил директору школы. Она поблагодарила его за любезность и услышала в ответ уже знакомое:
– Мне что.
Найдя нужную комнату на втором этаже, Андриана постучала и услышала:
– Войдите.
Едва переступив порог, Андриана Карлсоновна поняла, что это учительская. И тотчас ностальгия стеснила грудь, воспоминания наплывали одно на другое. Даже подумать страшно, сколько времени в течение многих лет провела она почти в такой же комнате. Учительская! Сколько в этом слове радостного волнения, тепла, рабочих моментов и на самом донышке импровизированного сосуда тонкий слой в виде осадка треволнений и огорчений. Вот и получается, что бо2льшая часть ее жизни, прошедшей в стенах школы, была счастливой.
– Вы хотели меня видеть? – спросила моложавая женщина, сидящая за столом.
Андриана встрепенулась, избавляясь от воспоминаний, и проговорила:
– Я Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль, детектив частного агентства. – Она подошла к столу и положила на него свою лицензию.
– Так вы тот самый детектив, о котором говорил Саша? – удивилась женщина.
– Да, – кивнула Андриана, догадываясь о том, что Саша – это охранник.
– Я-то подумала, что придет мужчина, – несколько разочарованно протянула дама и указала Андриане на стул напротив: – Садитесь, пожалуйста. Я – директор этой школы Юлия Петровна Высоцкая.
– Простите, Юлия Петровна, – дружелюбно улыбнулась Андриана, – а чем же вас не устраивает женщина?
– Какая женщина? – не сразу поняла директор.
– Женщина-детектив.
– Ах, это, – улыбнулась Юлия Петровна и пояснила: – Всем устраивает, просто в голове сидит стереотип – мужик-полицейский, – улыбнулась в ответ Высоцкая.
– Вот-вот, – согласно закивала Андриана, – так и живем среди стереотипов, навязанных нам извне. Но не буду отнимать у вас время, – осадила она сама себя, – перейду к делу.
– Извините, – сказала Юлия Петровна, – вы действуете от лица полиции?
– Пока нет, – вздохнула Андриана Карлсоновна, – ко мне обратилась дочь Бакулева Ирина.
– Хорошая девочка, – кивнула Высоцкая.
– Потом мы переговорили с его женой, ныне вдовой Марией Савельевной. Они обе просили меня отыскать дополнительные сведения, факты, улики, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
– Там не совсем мертвая точка, – проговорила директор школы. – Насколько мне известно, они отработали две версии и обе впустую. Так что это скорее напоминает труд Сизифа. Толкали, толкали камень в гору, а он опять скатился вниз. Вы меня понимаете?
– Конечно, – кивнула Андриана.
Юлия Петровна вздохнула и посмотрела куда-то вдаль.
– У вас, Андриана Карлсоновна, не возникает такого впечатления, что мы с молодым поколением живем в параллельных мирах?
Андриана Карлсоновна выглядела озадаченной, и Высоцкая пояснила:
– Мы им про сизифов труд, авгиевы конюшни, про долг, совесть, справедливость, про Достоевского и Толстого, в конце концов, а у них на уме лайки, виртуальное общение, кола и чизбургеры.
– Наверное, не всегда и не у всех, – чуть заметно улыбнулась Андриана.
– Дай бог, чтобы вы оказались правы, – ответила Юлия Петровна. – Так чем я могу помочь вам в вашем расследовании?
– Видите ли, Юлия Петровна, мне кажется, что полиция начала не с того конца.
– Тут я с вами, пожалуй, соглашусь, – кивнула Высоцкая. – Мне иногда кажется, что Бакулева убили случайно.
– То есть? – удивилась Андриана.
– Я думаю, что они охотились совсем на другого человека, потому что нашего Юрия Анатольевича просто не за что было убивать. Он же был душа-человек! Об этом вам скажут все, кто его знал. Даже отпетые хулиганы, а такие, увы, имеются среди наших учеников, любили Юрия Анатольевича. Он же мог к каждому найти подход. Не секрет, что бывает так: выйдешь из себя и уже прибить готова какого-нибудь охламона, а Бакулев сразу же: «Юлия Петровна, дорогая, успокойтесь и постарайтесь посмотреть на это с другой точки зрения». Я его спрашиваю: «С какой такой другой?» А он мне: «В каждом человеке есть что-то хорошее и в вашем так называемом охламоне тоже! Главное – найти это хорошее и вытащить из него на божий свет!» Вот взять Вовку Парамонова! На нем же пробы ставить было негде, уже хотели отправлять его в спецшколу! Так что вы думаете, Бакулев выяснил, что Вовка любит аквариумных рыбок! Но у парня денег на аквариум и все эти принадлежности просто нет! Так Юрий Анатольевич выпросил деньги у наших спонсоров, ходил вместе с Вовкой на «птичку», в зоомагазины, изучал специальную литературу, нянчился с ним больше года! Не поверите, в свой единственный выходной ходил с ним на выставки аквариумных рыбок и ездил на озеро дафний ловить! И что в итоге?
– Что? – почему-то испуганно спросила Андриана Карлсоновна.
– Вовка весьма прилично окончил школу и колледж, теперь работает продавцом в зоомагазине и ведет кружок «Подводный мир». То есть бывший балбес воспитывает и развивает молодое поколение. А если бы не Бакулев, то Вовка бы сейчас лес валил и кормил пиявок в болотах, а не рыбок в аквариуме.
– Почему пиявок? – удивилась Андриана.
– Это я так, образно, – объяснила Высоцкая. И полминуты спустя воскликнула: – Да! А Сафонова вы знаете?
– Сафонова? – растерялась Андриана Карлсоновна. – Нет, не знаю.
– Ну как же так?! – чуть ли не возмущенно проговорила Юлия Петровна. – Сафонов Андрей Степанович! Депутат уже третьего созыва, в местной думе заседает. Вот уж бандит был! Не то слово! Сколько нервов он нам потрепал, сколько крови выпил! А Бакулев пристрастил его к книжкам. Мы когда об этом узнали, чуть в обморок всем учительским составом не попадали. А Сафонов поступил в универ на исторический факультет и пошел работать в школу! Вы верите в такие чудеса?
– Я даже не знаю…
– Вот и мы не верили, пока чудо не произошло на наших глазах. Потом Андрей в политику подался. Теперь еще и возглавляет движение «За чистоту городской природы»!
– Почему только городской?
– Так надо же с малого начинать, – ответила директор школы.
– И то верно, – согласилась с ней Андриана Карлсоновна и спросила: – Я вас правильно поняла, у Юрия Анатольевича врагов в стенах школы не было?
– Правильно, – кивнула Высоцкая, – с одним уточнением.
– С каким?
– Я думаю, что врагов у Бакулева и за пределами школы не было. Поэтому я и считаю, что Юрия Анатольевича убили по ошибке.
Версия была хорошей, даже замечательной, но Андриана в нее не верила. Она считала, что убить хотели именно Бакулева. Поэтому она спросила: