— Вы совершенно правы. Если Николь захочет, пусть живет там с мужем.
— О, она непременно захочет. — Мама Антуана наградила меня предупредительным взглядом. Очень предупредительным. Таким взглядом убивают с первого раза в случае неповиновения. — Не думаю, что Антуан после окончания учебы решит уехать в глушь. Только в столице полностью раскрываются грани магического таланта. А мой мальчик очень талантливый. Да вы сами это знаете.
— Леди-то подготовилась к разговору, — с оттенком одобрения сказал Франциск. — Выяснила все о недвижимости и финансовом положении де Кибо. Не вижу другой причины столь явного счастья от сохранившейся помолвки.
Леди как раз замолчала, но не просто так, а задумчиво изучая монограмму на рукояти вилки. Наверняка мысли ее были слишком серьезны, чтобы найти отражение в словах: можно ли переделать монограмму де Кибо на столовых приборах в монограмму Альвендуа без потери изящества линий. Не зря же Вивиана бросила фразу об изменении фамилии — наверняка в ее семье обсуждали этот вопрос.
— Лорд де Кибо, у вас же есть телепорт отсюда в столичный особняк?
— Разумеется, леди Альвендуа.
— Мы воспользуемся им после обеда, — вопросительная интонация была, но столь незначительная, что фраза звучала скорее приказом, чем просьбой. — Чтобы не тянуть дальше с подготовкой. Заодно взглянем свежим глазом — вдруг потребуется что-то подновить перед переселением молодых.
— Я не думаю, что у нас будет так много времени, — запротестовала я. — Мне еще нужно готовиться к академии.
— А мы чем собираемся заниматься? — удивилась леди Альвендуа. — Гардероб — это важная часть подготовки к академии.
— Но не такая важная, как знания, — заметил дедушка. Скучающе заметил, чтобы собеседница, не дай Богиня, не решила, что идея поездки исходит от него. — Будет очень печально, если у Николь в новых платьях окажется пусто в голове.
От смеха леди Альвендуа заколыхалась ее могучая грудь, словно мешок с шарами, даже колье не удержалось, и камни начали весело подпрыгивать, стукаясь друг о друга.
— Ну и шутник вы, маркиз. Кто же оценивает леди по знаниям?
— Преподаватели академии?
— Да сколько она там проучится? В семье одного практикующего мага достаточно.
— Вот как?
Сказано это было столь холодно, что вся веселость из леди вышла, даже монументальная грудь как-то сдулась. Мама Антуана сообразила, что нечаянно выдала планы, побледнела, но почти невозмутимо поправилась:
— Конечно, это зависит от желания самой Николь, но, боюсь, для учебы одного желания недостаточно, а Элоиза всегда была невысокого мнения о способностях племянницы.
— Откуда им взяться, этим способностям, леди Альвендуа, если проводить все время в походах по магазинам?
— Робер, сбавь тон, — забеспокоился призрак. — Этак леди сбежит, а нам надо с ней в парк.
Я легонько стукнула подругу под столом, намекая, что сейчас должен быть ее выход. Та бросила на меня короткий вопросительный взгляд, но поняла тут же.
— На отдых тоже следует отводить время, — влезла Люсиль. — Николь явно нужна передышка, вы ее замучили, лорд де Кибо. Необязательно только по магазинам ходить. Вот Королевский парк открыли для посещений, а там столько редких растений. В «Шамборском вестнике» было объявление. — Тут она сообразила, что уговаривает сейчас не дедушку, а маму Антуана и Вивианы, и торопливо добавила: — А еще говорят, что там иногда гуляют члены правящего семейства. Инкогнито, конечно, и под личиной.
— Как интересно, — оживилась леди Альвендуа. — Нам непременно нужно посмотреть, что же за редкие растения в Дворцовом парке. Вивиана всегда мечтала их увидеть. Действительно, зачем торопиться с домом? Месяц-другой в запасе есть, да и менять дети смогут, уже там живя. А сегодня закажем все, что нужно для академии, погуляем немного в парке, а к вечеру вернемся. Что скажете, лорд де Кибо?
Она напористо уговаривала, дедушка для вида сопротивлялся, наконец сошлись на том, что проходим через телепорт, в столичном доме не задерживаемся, а к вечеру леди Альвендуа непременно должна нас вернуть в целости и сохранности. Меня и Люсиль. На удивление, мама Антуана даже не спорила, с радостью согласившись присматривать еще и за моей подругой. Обед ей больше не доставлял удовольствия, она еле досидела до конца и сразу же подскочила, заявив, что времени очень мало, а нам нужно успеть все.
В столичном доме от телепортационной до выхода мы пронеслись словно ураган, что не помешало леди Альвендуа вполне по-хозяйски осматриваться по сторонам, примечая, где что надо менять, что добавить, а что выбросить по причине старости и негодности. У дивана в гостиной она даже задержалась и провела рукой по обивке, сурово поджала губы и бросила на нас выразительный взгляд. Я же ничего страшного не заметила: обивка выглядела новой, а под рукой оказалась необыкновенно мягкой.
— Совсем запущен дом, — уже у двери решила леди Альвендуа. — Срочно требуется женское внимание, а то тебе, Николь, будет неудобно принимать гостей. Но сегодня времени нет. Займемся позже, а еще лучше — попросим твоего дедушку дать мне сюда доступ, и я устрою все как надо. Что скажешь?
— Боюсь, он не согласится.
Не соглашусь и я, но отказ дедушки для мамы Антуана причина посущественней.
— Вздор. Ему будет приятно, что хоть кто-то позаботится о его имуществе, — безапелляционно заявила леди Альвендуа. — И выезд, вам непременно нужен выезд, а то ужасно неудобно каждый раз искать наемный экипаж. И послать за ним некого.
Она с обидой на меня посмотрела, чуть ли не обвиняя, что в столичном доме дедушки совсем нет прислуги, которую полностью заменили артефакты. А артефакт за экипажем не пошлешь. Разве что вестника отправить? Так это нужно знать к кому.
— Ничего, леди полезно прогуляться, — заявил Франциск, о котором я совсем забыла, хотя все затевалось исключительно ради него. — Отсюда до Дворцовой площади два шага, пешком дойдете.
— К площади можно и пешком. А портниха? — напомнила я. — К ней ехать придется.
— На нее сегодня времени не хватит, — ответила мама Антуана, решив, что я разговариваю с ней. — Вперед, девочки. Быстрее же. Что вы тащитесь, как старые больные клячи.
Наверное, со стороны мы выглядели весьма занимательно. Впереди высокая полная леди, чьи настоящие объемы несколько скрадывались флером, поэтому недопустимо приблизившихся прохожих сносило в сторону, как мелкие рыбацкие лодки гордым фрегатом. Мы с Люсиль еле поспевали за флагманом. А за мной, словно воздушный шарик, летел Франциск, ставший намного прозрачнее и меньше. Физиономию он имел перекошенную — похоже, солнце, пусть и спрятавшееся за облаками, действительно доставляло ему массу неприятностей. Тем не менее он не ругался, лишь обессиленно рухнул на витрину, когда мы наконец зашли в магазин, торгующий мантиями, которые не удостоились ни малейшего внимания нашей предводительницы.
— Дворцовый парк действительно открыт. — Леди Альвендуа через витрину осматривала поле грядущей битвы. Увиденное ей весьма понравилось. — С покупкой мантий вы справитесь без меня. Я отойду ненадолго за Вивианой. Подождете нас в кафе на первом этаже.
Четкие короткие указания — мама Антуана походила на полководца перед решающим сражением.
— Да, леди Альвендуа, — хором ответили мы с Люсиль, хотя так и подмывало ответить: «Так точно».
Она удовлетворенно кивнула и выплыла из магазина, где к ней, повинуясь властному жесту, сразу подъехала пролетка. Да, если принцу вдруг сегодня придет в голову прогуляться под артефактом личины в парке, его ждет приятная неожиданность. Точнее, две приятные неожиданности: Вивиана и ее мама.
Глава 11
При поступлении мантии у всех одинаковые — серые: темно-серые — повседневные, светло-серые — парадные. «Мышки» — так ласково-пренебрежительно называли первокурсников. Серый цвет указывал, что студент пока не определился с предпочтениями по направлению магии. И хотя у многих направленность Дара видна сразу, исключений не было, да и давали в первый год только общие базовые дисциплины. Это я знала от Жана-Филиппа, который не упускал возможности похвастаться студенческой жизнью.
Но мы с Люсиль решили перемерить мантии всех цветов: мало ли что повлияет на выбор специальности? Продавщица, молоденькая инорита, отнеслась с пониманием и притащила разноцветный ворох. Все равно других покупателей не было. Возмущался только Франциск, уже немного отошедший от прогулки по улице.
— Вам нужны серые мантии. Серые. Се-ры-е. Повторяю еще раз: СЕРЫЕ! — рявкнул он мне прямо в ухо. — Зачем вам смотреть все?
— Разве не понятно? Чтобы знать, как мы будем выглядеть, если выберем ту или иную специальность, Ваше Величество, — прошептала я, почти не разжимая губ, чтобы не привлекать внимания.
— Придет время — узнаете. Все равно от вас ничего не зависит, поскольку определяет предрасположенность Королевское Сердце, — авторитетно заявил он. — Сейчас вы напрасно тратите время.
— Этот артефакт уже давным-давно легенда, Ваше Величество, — прошипела я. — А времени у нас до появления леди Альвендуа хватит, чтобы перемерить все.
— Как это легенда? — поразился Франциск. — И давно?
Я пожала плечами. Вспоминать древнюю историю не было ни малейшего желания: я как раз примеряла зеленую целительскую мантию и отмечала, как она удачно подчеркивает цвет глаз. И воротничок, белый, кружевной, был необычайно симпатичный. У некромантов на мантии вместо воротничка вообще болталась тонкая бечевка, а парадный вариант отличался от повседневного только вышитым значком черепа со скрещенными костями. Налицо явная дискриминация: скелеты отображены, а призраки — нет. А ведь призраки куда симпатичнее. С другой стороны, хорошо, что и изображением зомби пренебрегли, уж их-то симпатичными не назовешь. Нет, черная хламида мне однозначно не нужна. Тем более что из всей некромантии хотелось изучить только изгнание призраков, и то лишь после очередного хамского выпада Франциска, а ради этого носить черное не стоит.
— Люсиль, не помнишь, когда последний раз упоминалось Королевское Сердце?
— Кажется, как раз во времена Франциска Первого, — неуверенно ответила она. — Или раньше? Это артефакт для определения направленности Дара, да? Вспомнила! В настоящее время считается утерянным после Магических войн.
Последнюю фразу она оттарабанила четко: список утерянных важных артефактов, уничтожения которых никто не видел, знали назубок все, в ком была хоть капля Дара.
— Как утерян? — потрясенно спросил призрак. — Этого не может быть. Он же…
Он замолчал, недоверчиво глядя то на меня, то на Люсиль, словно подозревая, что мы его разыгрываем.
— Он же что? — нетерпеливо спросила я.
— Неважно, огонек. Все равно это тебя никак не касается.
Шляпа Франциска съехала набок, перо поникло, а сам он выглядел настолько потерянным, что стало его жалко. Что же еще делал артефакт, исчезновение которого так потрясло призрака? Захотелось срочно зарыться в справочник, даже примерка мантий показалась уже неинтересной.
Я отложила разноцветные и выбрала две «мышиных» и одну алхимическую по размеру. Алхимическая была снежно-белой, аж переливалась от вложенных защитных и очищающих заклинаний. Шапочка к ней шла в подарок. Я больше надеялась на дедушкины защитные артефакты, но порядок есть порядок — без такого комплекта на занятия алхимией никто не допускался. Тем, кто победнее, выдавались мантии самой академии, но они выглядели намного хуже, не говоря уж о защитных чарах, которые зияли огромнейшими прорехами. Впрочем, надо отдать должное целительскому крылу академии: они полностью ликвидировали последствия студенческих просчетов как в алхимических лабораториях, так и на полигонах. То есть это я так думала, поскольку академия не выпускала магов со шрамами и без конечностей. Возможно, конечно, что неудачные случаи маскировались высокоуровневым флером или вообще прикапывались, но я надеялась, что это не так.
На прощание счастливая продавщица вручила большие бумажные пакеты с покупками, куда положила еще и карандаши с эмблемой магазина в подарок. Леди Альвендуа пока не было видно, но мы решили больше ничего не смотреть, а засесть в кафе в ее ожидании. Очень уж меня беспокоил Франциск, непривычно мрачный и молчаливый.
В кафе мы заняли столик поближе к витринному окну, круглый, застеленный розовой скатертью с кружевными оборочками, и сложили покупки на один из четырех стульев. Еще один неожиданно занял Франциск, как раз тот, на который нацелилась Люсиль, но я ей шепнула, что там Его Величество, и она понятливо выбрала другой. Вид за окном не радовал: становилось все темнее и темнее, редкие прохожие посматривали на небо, ожидая, что оно вот-вот прольется дождем.
— Так что там с Королевским Сердцем? — сразу спросила Люсиль.
— Его Величество не знал, что артефакт пропал.
— Да не пропал он, не пропал. Не мог пропасть, — глухо сказал Франциск. — Впрочем, сегодня все узнаю. Огонек, закажи мне мороженое, что ли?
— Мороженое? Зачем вам мороженое?
Вопрос меня живо заинтересовал, так как я решила, что чего-то о призраках не знаю. А если выяснится, что они едят мороженое, то, получается, не знаю не только я. Вдруг они таким загадочным образом получают энергию для своего странного посмертного существования? Но как они вообще могут потреблять пищу? Во что?
— Для поднятия настроения, — сварливо ответил призрак. — Сама подумай, огонек, вы будете сидеть и есть, а я на вас смотреть?
— Но вы же все равно есть не будете, Ваше Величество, — все так же не понимала я.
— Зато буду знать, что обо мне кто-то заботится.
— Николь, тебе жалко? — пихнула меня в бок Люсиль.
Если мне и было жалко, то лишь того, что призраки все же не едят мороженое, поэтому вскоре перед нами стояли три креманки, в одну из которых Франциск мрачно уставился, словно надеялся там найти секрет всех времен и народов. Он сидел так тихо, что вскоре я про него забыла, а поскольку Люсиль его и не видела, то мы болтали, словно сидели за столиком вдвоем. Изредка я поглядывала в окно, но дождя пока не было, как и леди Альвендуа. Наверное, Вивиане для подготовки потребовалось куда больше времени, чем рассчитывала ее мама.