– Вот ты где, – говорит Милла и обнимает меня после того, как я пожимаю руки всем мужчинам. Она кладет мне ладони на плечи и смотрит в глаза: – Как ты себя чувствуешь, лучше?

– Да.

– Точно?

Я киваю.

– Абсолютно.

– Отлично. – Она оборачивается к Йоакиму, который еще не доел свое мороженое. Он выбрасывает остатки в мусорное ведро и достает ключи от машины.

– Что случилось с твоей рукой? – спрашивает Йоаким, пока мы идем к машине. Я подвернул рукава рубашки так, что было видно повязку.

– Упал, – отвечаю я, садясь в машину. – На рыбалке.

– О, так ты рыбачишь? У нас на даче есть лодка, может быть, ты захочешь…

– Он лжет, – вмешивается Милла, смотря на меня взглядом, полным разочарования и любопытства. – Торкильд не рыбачит.

Йоаким вопросительно смотрит на нас обоих в зеркало заднего вида.

– Она права – говорю я, – Извини.

– Так…

– Он тебе не расскажет об этом, – продолжает Милла. – Или расскажешь?

– Нет, – отвечаю я и поворачиваюсь к Кенни. Он смотрит в боковое окно. Пора воплощать в жизнь наш с Гуннаром план. – Когда ты приехал?

– Час назад.

– Надо было сначала позвонить мне, – говорю я.

– Что? – Кенни поворачивается ко мне.

– Двое – это компания, а трое – уже толпа, и все такое.

– Ты о чем?

– Тебе стоило остаться в Драммене. Ты нужен мне там.

– Нужен тебе? – Я вижу, как у Кенни вспыхивают щеки. – О чем, черт возьми, ты говоришь? – выпаливает он, переводя взгляд с меня на Миллу.

– Слушай, дружище, Оливия жива, а Роберта убили. Это уже не игра, все по-серьезному.

– Что?! – открывает рот удивленный Йоаким и чуть не сворачивает в канаву.

– Она жива, – повторяю я. – Они тебе не рассказали?

Йоаким пристально смотрит на Миллу.

– Что?

– Торкильд говорит, она звонила ему вчера, – уныло отвечает Кенни.

– Не понимаю, – стонет Йоаким. – О чем ты говоришь?

– Она жива, – спокойно отвечает Милла, хотя по ее тону я слышу, что она какая угодно, только не спокойная. – Оливия жива, и Торкильд ее найдет.

– Как… – запинается Йоаким, не в силах сформулировать предложение. – Где…

Мы с Гуннаром решили, что единственный верный метод – разделяй и властвуй: отодвинуть всех от меня и фрагментировать поток информации, чтобы заставить нашего друга выйти на свет.

– Милла? – Кенни все еще смотрит на Миллу. – Тебе нечего сказать на это?

Милла ждет, что я добавлю что-то еще. Наконец она кивает и обращается к Кенни:

– Думаю, мы должны делать так, как говорит Торкильд. Ведь это ему она позвонила.

– Итак, – начинаю я. – Речь идет о серийных убийствах. Их начинает Свейн Борг, двигаясь на север в Южный Трёнделаг, через Умео в Швеции и далее в Россию. Их кульминацией стало убийство Роберта и его бывшей жены прошлой осенью. После этого не происходит ничего, пока я не появляюсь на горизонте всего неделю назад.

– Ничего, – фыркает Кенни, раздраженно стуча ногтями по стеклу.

– Милла нанимает Роберта Риверхольта, чтобы помочь ей найти дочь, Оливию. Спустя неделю после того, как ее нашли, она пропадает. Полиция думает, что она с подругой сбежала из детского дома и уехала на Ибицу. Утром в день исчезновения их видели садящимися в неизвестную машину около автобусной остановки рядом с детским домом, где они жили. С тех пор никто ничего не видел и не слышал о них.


– Это мы знаем, – говорит Кенни.

– Верно, – отвечаю я.

– Но не знаем почему.

– Все будет.

– Ладно, – Кенни выставляет вперед руки.

– Роберт, Кенни и Милла едут в Испанию искать Оливию, но ничего не находят. Через неделю после вашего возвращения Роберта убивает его бывшая жена рядом с квартирой Миллы в Осло. Жена Роберта якобы уехала с места преступления и застрелилась в машине. Теперь мы знаем, что жена Роберта была не в состоянии водить машину в то время, более того, возможно ее болезнь настолько прогрессировала, что она бы и на курок нажать не смогла. Еще мы знаем, что в последнее время перед смертью ее на ее же машине возил в больницу неизвестный человек. Та же машина была припаркована около дома Роберта за несколько недель до его убийства и пыталась его переехать, как Роберт сам сообщил в полицию. Изначально этот эпизод зачли в пользу теории о том, что Роберта застрелила бывшая жена, так как не могла жить без него. Что она следила за ним перед убийством.

Пока я говорю, все в машине молчат.

– Меня наняли, чтобы передать по наследству работу Роберта по поиску Оливии. Я выше закатываю рукав на перевязанной руке, чтобы повязку было лучше видно. – Сразу после того, как я нанялся на эту работу, меня дважды переехали рядом с квартирой Миллы, и когда мы вернулись из Архангельска, кто-то вновь сделал попытку отправить меня к праотцам. Этот кто-то вломился в дом моей бывшей жены, перерезал ей вены на обеих руках, приложил телефон ей к уху и рассек мне руку от запястья до локтя.

– Что? – в изумлении открывает рот Ивер. Кенни смотрит на мою руку, на которой я ослабляю повязку, чтобы было видно свежие порезы и швы.

– Если бы все пошло по плану, это снова выглядело бы как самоубийство по сговору, или же как убийство плюс самоубийство. – Так что, – продолжаю я, заматывая повязку обратно, исчезновение Борга – начало одного дела, расследование Миллы и Роберта – начало другого дела. Похоже на то, что Борг, который сейчас в бегах, работает не в одиночку. Когда убили супругов Риверхольтов, Борг находился в России, а когда меня переехала машина – в тюрьме.

– Нужно заканчивать с этим расследованием, – говорит Кенни. – Это уже слишком. Боже, да ты посмотри на себя, мы не можем так рисковать…

– Гуннар Уре созвал группу следователей. Нам нельзя касаться убийства Риверхольтов. Нам нельзя трогать ту часть дела, которая связана со мной и моей бывшей женой. Мне ясно дали понять, что туда соваться нельзя. Кроме того, меня обязали держать Уре в курсе всего, что мы предпринимаем, и мы должны быть готовы к этому. Но мы по-прежнему можем искать Оливию, ведь это дело все еще на тебе, так ведь, Ивер?

– Да, это наше дело, – отвечает Ивер.

– Хорошо. Поэтому, как только закончится эта встреча, мы с Миллой поедем на юг Норвегии, поговорить с родственниками Борга. Ивер, будьте на связи с русскими на случай, если появятся новости о Борге.

– А я? – спрашивает Кенни. – А мне что делать?

– А ты езжай домой, – говорю я, когда Йоаким включает поворотник, сворачивает и паркуется у каменных ступенек швейцарской виллы около Верденс Энде.





Глава 72




Мамин сад зеленый, уютный и теплый, прямо как я себе и представляла. Только со стороны, обращенной к морю, листья на деревьях начали менять цвет на оранжевый и красный.

– Кто-нибудь есть дома? – спрашиваю я и выхожу из машины. Останавливаюсь у каменных ступенек, ведущих к входной двери. Сив все еще стоит около машины и смотрит на небо, где разлетаются облака.

– Нет, – отвечает он. – Она скоро приедет. – Он делает шаг вперед и наступает на нижнюю ступеньку. – Пойдем, – говорит он. – Хотите посмотреть дом?

Я оборачиваюсь к Сив. Она кивает, и мы вслед за ним поднимаемся по ступеням, пока он набирает код от замка.

– Снимите обувь и возьмите с собой, – просит он и открывает дверь. С того места, где мы стоим, дом выглядит таким светлым и уютным. В коридоре висят куртки, а мамина обувь стоит в ряд внизу.

– Она живет тут одна? – спрашивает Сив, осторожно ступая по коридору к столовой с белыми шторами и окнами, заставленными цветами и предметами интерьера, купающимися в солнечном свете.

– Нет, – отвечает он, аккуратно закрывая за собой дверь.

– У нее есть дети? – спрашиваю я, с любопытством смотря на него. – Ну, кроме меня?

Он улыбается и качает головой.

– Нет.

– А почему нет? – Сив стоит посреди гостиной и смотрит по сторонам, крепко держа в руках обувь и мобильный.

– У нее ведь есть ты, – говорит он.

– Она ведь не хотела меня, – вырывается у меня.

– Все допускают ошибки, – отвечает он, указывая на кухню. – Пойдем, я покажу вам ее кабинет.

Я иду за Сив сквозь гостиную к кухне, где множество бутылок вина стоит на столе около стеклянной двери, ведущей на огромную террасу. Я останавливаюсь возле кухонной столешницы и поворачиваюсь к нему.

– Она действительно ищет меня?

– Да, – отвечает он.