– С тех пор она ничего не писала, – говорит Эва. – Милла погрузилась в глубокую депрессию, и только совсем недавно почувствовала себя в силах вернуться к проекту.
– Милла и Роберт откопали реальное дело об исчезновении, – говорит Пелле. – И собирались использовать его как основу книги.
– Какое дело?
– Две пятнадцатилетние девочки осенью прошлого года пропали из детского дома недалеко от Хёнефосса. Они сели в машину около приюта утром, и с тех пор их никто не видел. Полиция думает, они собирались на Ибицу, в то же место, куда убегали годом ранее.
– Вообще это довольно хитро, – хмыкает издатель. – Оказывается, что дело в книге Миллы напрямую связано с отношениями между Августом Мугабе и его женой, которая как минимум дважды совершала на него покушения.
– Разве не трижды? – спрашиваю я.
– Так значит, вы все-таки читали, – громко смеется издатель. – Знаете, сама Милла не хочет ни отрицать, ни подтверждать, что за выстрелом из пистолета в «Постели из фиалок» стоит жена Августа Мугабе.
– С тех пор, как убили Роберта, все заморожено, – говорит Эва, чтобы вернуть разговор в нужное русло. – Важно, чтобы Милла начала работу.
– И тут вступаете вы, – добавляет Пелле. – Вы займете место Роберта. Работа заключается в расшифровке полицейских отчетов, помощи в технических вопросах и так далее. Важно подчеркнуть, что это не расследование, только исследовательская работа для книги Миллы.
– Звучит очень интересно, – лгу я.
– Да, само собой, – отвечают все трое хором, и директор поднимается. – Пелле, Эва, уладьте все с поездкой, у меня встреча в два. Он перегибается через стол. – Аске, удачи, – заканчивает разговор Халвдан, крепко жмет мне руку и уходит.
Глава 5
Поездка на автобусе до Тьёме заняла два с половиной часа. Мы договорились, что меня встретят и отвезут в летний дом Миллы Линд, который находится где-то между скал в островной коммуне на самом юге, с западной стороны Осло-фьорда. В автобусе я решил занять время чтением одной из книг Миллы Линд. Роман называется «Щупальца каракатицы» и рассказывает о находящемся на пенсии и пребывающем в глубокой меланхолии следователе Августе Мугабе и его жене, одержимой ненавистью к нему.
Я уже перевалил за середину книги, когда мы добрались до центра Тьёме, и даже успел привязаться к потрепанному жизнью следователю, удрученно бродившему по деревянным постройкам Сандефьорда в поисках человека, совратившего и похитившего единственную дочь судовладельца.
– Ну и ну, – говорит мужчина на смеси шведского и норвежского, как только я выхожу из автобуса. В одной руке он держит два полных пакета из винной монополии. Он обнажает два ряда белых как мел точеных коронок, и улыбка застывает на его загорелом, обколотом ботоксом лице. – Вы… Торкильд? Полицейский?
– Бывший полицейский. – Я беру его свободную руку и слабо пожимаю. – Рад знакомству.
– Йоаким, – с энтузиазмом произносит мужчина. – Йоаким Бёрлунд. Сожитель Миллы.
Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга, он пышет энергией и вовсю улыбается, а я натянул доброжелательную полуулыбку, которую отрабатывал в последнее время.
– Ну что же, – начинает Йоаким и тут же останавливается, словно энергия вдруг покинула его. – Будем только мы с вами, – продолжает он, вновь воодушевляясь. – Еще рановато ставить вентери на крабов. До середины лета будет одна вода и мерзкая мешанина. Но мы достали несколько хороших мясистых тварюг из магазина, – говорит он, кивая на супермаркет «Спар» рядом. – Ведь нельзя же отдыхать за городом и не съесть свежего краба и не выпить белого вина, правда ведь?
– Это было бы неслыханно, – соглашаюсь я.
Йоаким поднимает пакеты и собирается сказать что-то смешное об алкоголе, но передумывает, натянуто улыбается и наконец разворачивается, указывая на машину, красную «Вольво» типа SUV[6], со сверкающе чистыми ободами и глянцевым лаковым покрытием.
– Тут всего ничего ехать до Верденсэнде[7], – говорит Йоаким, когда мы садимся в машину.
– Извините, – я поворачиваюсь к нему, – что вы сказали?
– Край света. – Йоаким нажимает кнопку зажигания двигателя. – Наша дача находится на южной окраине Тьёме. Место называется Верденсэнде.
– Вы шутите?
– Нет, – Йоаким как будто задерживает дыхание, преувеличенно улыбается, сжимая и отпуская руль. Кажется, ему постоянно некомфортно, или это так только в моем присутствии. – Место называется Верденсэнде, – продолжает он напряженно. – Клянусь вам.
– Странное название, – говорю я, поворачиваюсь и смотрю вперед.
– Да, наверное, так. – Йоаким тяжело выдыхает, снимает одну руку с руля и переключает скорость, осторожно выезжая с парковки.
– Кстати, а чем вы занимаетесь? – спрашиваю я, когда мы проезжаем мимо поля для гольфа справа от дороги. Трава на лужайках зеленая, деревья покрыты листвой. Кажется, словно лето пришло в эту часть страны уже давно.
– Я? – Он посылает мне короткий взгляд, прежде чем ответить. – Сейчас я в основном помогаю Милле строить карьеру. Интервью, пресс-туры, чтения, поездки, письма от фанатов со всего мира и целая куча другой дерьмовой работы. Раньше я управлял турфирмой в Стокгольме. Пакетные туры в Азию и Южную Африку. В таком туре я и познакомился с Миллой пять лет назад.
– Любовь с первого взгляда?
– Именно. Милла – лучшее, что случалось со мной. – Он с силой кивает самому себе, словно чтобы подчеркнуть только что сказанное.
– Расскажите о моем предшественнике, Роберте Риверхольте, – прошу я, пока Йоаким тормозит и включает поворотник. Он напоминает мне бабушку в слишком большой для нее машине, где приходится крепко держаться изо всех сил во время езды.
– Милла очень тяжело восприняла смерть Роберта, – начал Йоаким. – Машина делает рывок вперед, как только он нажимает на газ. – С тех пор она не писала и не делала вообще ничего, и именно мне пришлось позаботиться о том, чтобы удержать все на плаву. Он тяжело вздыхает. – И вот вы здесь. И мы снова готовы.
Дача оказалась гигантским швейцарским коттеджем, со всех сторон окруженным просторным садом с высокими деревьями. Сквозь листву виднелось море и отполированные им скалы.
– Идем, – говорит Йоаким, когда я останавливаюсь у каменной лестницы, ведущей к главному входу. – Посмотрим, найдем ли мы Миллу.
Пол выложен каменной плиткой, а стены обшиты деревянными панелями. Зайдя внутрь, я вижу несколько больших комнат, наполненных светом из швейцарских окон. Мебель или новая и белая, или старая и необработанная. Каждая комната являет собой идеальный образец стиля рустик[8], который возможно создать только за большие деньги и с помощью дизайнера интерьера.
Я следую за Йоакимом через гостиную с обеденным столом, камином и стеклянными дверями прямо в кухню, из которой есть отдельный выход наружу с задней стороны виллы. Йоаким кладет пакеты с покупками на столешницу и, вынимая из них бутылки с вином, ставит их одну к другой.
– Вот ты где, – раздается мягкий голос за моей спиной. Я поворачиваюсь к двери, ведущей на улицу, и вижу женщину моего возраста, стройную, красивую, со свежеокрашенными в разные оттенки блонда волосами. Что-то есть в ее глазах, во взгляде, не сочетающееся с остальной внешностью. Она смотрит на меня, но при этом словно не видит.
– Я тут. – Йоаким подходит к ней и берет за руку. – Это Торкильд Аске. – Он осторожно ведет ее ко мне.
– Здравствуйте, Торкильд. – Она поворачивается к бутылкам с белым вином, берет одну и читает этикетку. – Все ждут книгу, – начинает она, изучая бутылку, – но я уже очень долго в таком плохом состоянии, что не могу найти силы закончить хотя бы что-то.
– Я понимаю, о чем вы.
– Правда? – Милла с любопытством смотрит на меня.
Я киваю.
– Иногда случаются вещи, из-за которых время замедляется или вовсе останавливается, и оказывается сложно понять, что нужно сделать, чтобы заставить часы тикать снова.
Она слабо качает головой, продолжая смотреть на меня.
– И что же делать?
Я пожимаю плечами.
– Найти способ пережить время ожидания. – Я замечаю, как вкус желатина расползается по языку от одной только мысли о таблетках, которые я когда-то принимал. Я мог бы добавить, что мало что лучше, чем фармацевтика, подходит для того, чтобы сделать ожидание сносным, но эти маленькие зрачки, эти чуть замедленные движения мышц и ее тон говорят мне о том, что она уже весьма хорошо об этом осведомлена.
– Я так понимаю, вы были больны, – Милла отставляет от себя бутылку и опирается на кухонный островок. – Из-за погибшей женщины?
– Да.
– Может быть, они думают, что с вами будет по-другому. Two wrongs will make a right[9]? Как вы думаете?
Я собираюсь что-то сказать, но Милла Линд уже отвернулась. Указав на одну из бутылок вина, она говорит Йоакиму:
– Эту можешь сдать обратно. Она не годится.
Она снова поворачивается ко мне, берет за руку и ведет через стеклянную дверь на просторную террасу.
– Все эти люди, кружащие около меня в ожидании книги, жаждущие узнать, что же случится в конце с персонажем, которого я выдумала… А тем временем Роберт лежит на кладбище, не более чем в полуметре от убившей его женщины. Никто этого не понимает, – говорит она и отпускает мою руку. – Но я дам им то, чего они так ждут, – продолжает она. – Закончу работу, допишу эту книгу. А потом, после этого… – Она останавливается на секунду, а ее взгляд устремляется мимо высоких деревьев к неспокойной поверхности воды, – …с меня хватит.
Милла идет к пристройке, которая тянется стеной к стене с главным зданием. Ее глаза раскрываются шире. Словно эта небольшая прогулка окончательно ее разбудила.
– Пойдемте, – говорит она. – Я расскажу вам о том, над чем мы с Робертом работали.
Глава 6
Милла раздвигает стеклянные двери и проводит меня в свой кабинет в пристройке.
– Писательская гостиная – это мое место. – Она закрывает двери, садится за письменный стол и, поправляя одной рукой прическу, другой включает компьютер. – Мы с Робертом едва успели начать исследование для новой книги, – начинает она, наклоняется вперед и вводит пароль. Свет монитора замерцал на ее лице. – Обнаружили реальное дело об исчезновении, которое собирались использовать в качестве основы для книги.
– В этом деле есть что-то особенное?
Милла кратко качает головой, не отрываясь от монитора.
– Информация мелькала в СМИ, девочек до сих пор не нашли. Речь идет о двух юных девушках, сбежавших из детского дома неподалеку от Хёнефосса семь месяцев назад. Оно привлекло наше внимание, когда мы с Робертом просматривали актуальные дела на предмет исследования. Потому что девочки были совсем юные, им всего пятнадцать.
– А чем я могу помочь?
– Мы должны поговорить с их близкими и полицией, кроме того, вы поможете мне интерпретировать данные и понять ход этого дела. Я знаю, вы раньше работали главным дознавателем, и мне кажется, это может быть очень полезно в психологическом плане.
– Как близкие относятся к тому, чтобы поговорить с нами?
– Роберт встречался с родителями одной из пропавших девочек, они ценят любую помощь и рады, что о деле просто не забыли.
– Милла и Роберт откопали реальное дело об исчезновении, – говорит Пелле. – И собирались использовать его как основу книги.
– Какое дело?
– Две пятнадцатилетние девочки осенью прошлого года пропали из детского дома недалеко от Хёнефосса. Они сели в машину около приюта утром, и с тех пор их никто не видел. Полиция думает, они собирались на Ибицу, в то же место, куда убегали годом ранее.
– Вообще это довольно хитро, – хмыкает издатель. – Оказывается, что дело в книге Миллы напрямую связано с отношениями между Августом Мугабе и его женой, которая как минимум дважды совершала на него покушения.
– Разве не трижды? – спрашиваю я.
– Так значит, вы все-таки читали, – громко смеется издатель. – Знаете, сама Милла не хочет ни отрицать, ни подтверждать, что за выстрелом из пистолета в «Постели из фиалок» стоит жена Августа Мугабе.
– С тех пор, как убили Роберта, все заморожено, – говорит Эва, чтобы вернуть разговор в нужное русло. – Важно, чтобы Милла начала работу.
– И тут вступаете вы, – добавляет Пелле. – Вы займете место Роберта. Работа заключается в расшифровке полицейских отчетов, помощи в технических вопросах и так далее. Важно подчеркнуть, что это не расследование, только исследовательская работа для книги Миллы.
– Звучит очень интересно, – лгу я.
– Да, само собой, – отвечают все трое хором, и директор поднимается. – Пелле, Эва, уладьте все с поездкой, у меня встреча в два. Он перегибается через стол. – Аске, удачи, – заканчивает разговор Халвдан, крепко жмет мне руку и уходит.
Глава 5
Поездка на автобусе до Тьёме заняла два с половиной часа. Мы договорились, что меня встретят и отвезут в летний дом Миллы Линд, который находится где-то между скал в островной коммуне на самом юге, с западной стороны Осло-фьорда. В автобусе я решил занять время чтением одной из книг Миллы Линд. Роман называется «Щупальца каракатицы» и рассказывает о находящемся на пенсии и пребывающем в глубокой меланхолии следователе Августе Мугабе и его жене, одержимой ненавистью к нему.
Я уже перевалил за середину книги, когда мы добрались до центра Тьёме, и даже успел привязаться к потрепанному жизнью следователю, удрученно бродившему по деревянным постройкам Сандефьорда в поисках человека, совратившего и похитившего единственную дочь судовладельца.
– Ну и ну, – говорит мужчина на смеси шведского и норвежского, как только я выхожу из автобуса. В одной руке он держит два полных пакета из винной монополии. Он обнажает два ряда белых как мел точеных коронок, и улыбка застывает на его загорелом, обколотом ботоксом лице. – Вы… Торкильд? Полицейский?
– Бывший полицейский. – Я беру его свободную руку и слабо пожимаю. – Рад знакомству.
– Йоаким, – с энтузиазмом произносит мужчина. – Йоаким Бёрлунд. Сожитель Миллы.
Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга, он пышет энергией и вовсю улыбается, а я натянул доброжелательную полуулыбку, которую отрабатывал в последнее время.
– Ну что же, – начинает Йоаким и тут же останавливается, словно энергия вдруг покинула его. – Будем только мы с вами, – продолжает он, вновь воодушевляясь. – Еще рановато ставить вентери на крабов. До середины лета будет одна вода и мерзкая мешанина. Но мы достали несколько хороших мясистых тварюг из магазина, – говорит он, кивая на супермаркет «Спар» рядом. – Ведь нельзя же отдыхать за городом и не съесть свежего краба и не выпить белого вина, правда ведь?
– Это было бы неслыханно, – соглашаюсь я.
Йоаким поднимает пакеты и собирается сказать что-то смешное об алкоголе, но передумывает, натянуто улыбается и наконец разворачивается, указывая на машину, красную «Вольво» типа SUV[6], со сверкающе чистыми ободами и глянцевым лаковым покрытием.
– Тут всего ничего ехать до Верденсэнде[7], – говорит Йоаким, когда мы садимся в машину.
– Извините, – я поворачиваюсь к нему, – что вы сказали?
– Край света. – Йоаким нажимает кнопку зажигания двигателя. – Наша дача находится на южной окраине Тьёме. Место называется Верденсэнде.
– Вы шутите?
– Нет, – Йоаким как будто задерживает дыхание, преувеличенно улыбается, сжимая и отпуская руль. Кажется, ему постоянно некомфортно, или это так только в моем присутствии. – Место называется Верденсэнде, – продолжает он напряженно. – Клянусь вам.
– Странное название, – говорю я, поворачиваюсь и смотрю вперед.
– Да, наверное, так. – Йоаким тяжело выдыхает, снимает одну руку с руля и переключает скорость, осторожно выезжая с парковки.
– Кстати, а чем вы занимаетесь? – спрашиваю я, когда мы проезжаем мимо поля для гольфа справа от дороги. Трава на лужайках зеленая, деревья покрыты листвой. Кажется, словно лето пришло в эту часть страны уже давно.
– Я? – Он посылает мне короткий взгляд, прежде чем ответить. – Сейчас я в основном помогаю Милле строить карьеру. Интервью, пресс-туры, чтения, поездки, письма от фанатов со всего мира и целая куча другой дерьмовой работы. Раньше я управлял турфирмой в Стокгольме. Пакетные туры в Азию и Южную Африку. В таком туре я и познакомился с Миллой пять лет назад.
– Любовь с первого взгляда?
– Именно. Милла – лучшее, что случалось со мной. – Он с силой кивает самому себе, словно чтобы подчеркнуть только что сказанное.
– Расскажите о моем предшественнике, Роберте Риверхольте, – прошу я, пока Йоаким тормозит и включает поворотник. Он напоминает мне бабушку в слишком большой для нее машине, где приходится крепко держаться изо всех сил во время езды.
– Милла очень тяжело восприняла смерть Роберта, – начал Йоаким. – Машина делает рывок вперед, как только он нажимает на газ. – С тех пор она не писала и не делала вообще ничего, и именно мне пришлось позаботиться о том, чтобы удержать все на плаву. Он тяжело вздыхает. – И вот вы здесь. И мы снова готовы.
Дача оказалась гигантским швейцарским коттеджем, со всех сторон окруженным просторным садом с высокими деревьями. Сквозь листву виднелось море и отполированные им скалы.
– Идем, – говорит Йоаким, когда я останавливаюсь у каменной лестницы, ведущей к главному входу. – Посмотрим, найдем ли мы Миллу.
Пол выложен каменной плиткой, а стены обшиты деревянными панелями. Зайдя внутрь, я вижу несколько больших комнат, наполненных светом из швейцарских окон. Мебель или новая и белая, или старая и необработанная. Каждая комната являет собой идеальный образец стиля рустик[8], который возможно создать только за большие деньги и с помощью дизайнера интерьера.
Я следую за Йоакимом через гостиную с обеденным столом, камином и стеклянными дверями прямо в кухню, из которой есть отдельный выход наружу с задней стороны виллы. Йоаким кладет пакеты с покупками на столешницу и, вынимая из них бутылки с вином, ставит их одну к другой.
– Вот ты где, – раздается мягкий голос за моей спиной. Я поворачиваюсь к двери, ведущей на улицу, и вижу женщину моего возраста, стройную, красивую, со свежеокрашенными в разные оттенки блонда волосами. Что-то есть в ее глазах, во взгляде, не сочетающееся с остальной внешностью. Она смотрит на меня, но при этом словно не видит.
– Я тут. – Йоаким подходит к ней и берет за руку. – Это Торкильд Аске. – Он осторожно ведет ее ко мне.
– Здравствуйте, Торкильд. – Она поворачивается к бутылкам с белым вином, берет одну и читает этикетку. – Все ждут книгу, – начинает она, изучая бутылку, – но я уже очень долго в таком плохом состоянии, что не могу найти силы закончить хотя бы что-то.
– Я понимаю, о чем вы.
– Правда? – Милла с любопытством смотрит на меня.
Я киваю.
– Иногда случаются вещи, из-за которых время замедляется или вовсе останавливается, и оказывается сложно понять, что нужно сделать, чтобы заставить часы тикать снова.
Она слабо качает головой, продолжая смотреть на меня.
– И что же делать?
Я пожимаю плечами.
– Найти способ пережить время ожидания. – Я замечаю, как вкус желатина расползается по языку от одной только мысли о таблетках, которые я когда-то принимал. Я мог бы добавить, что мало что лучше, чем фармацевтика, подходит для того, чтобы сделать ожидание сносным, но эти маленькие зрачки, эти чуть замедленные движения мышц и ее тон говорят мне о том, что она уже весьма хорошо об этом осведомлена.
– Я так понимаю, вы были больны, – Милла отставляет от себя бутылку и опирается на кухонный островок. – Из-за погибшей женщины?
– Да.
– Может быть, они думают, что с вами будет по-другому. Two wrongs will make a right[9]? Как вы думаете?
Я собираюсь что-то сказать, но Милла Линд уже отвернулась. Указав на одну из бутылок вина, она говорит Йоакиму:
– Эту можешь сдать обратно. Она не годится.
Она снова поворачивается ко мне, берет за руку и ведет через стеклянную дверь на просторную террасу.
– Все эти люди, кружащие около меня в ожидании книги, жаждущие узнать, что же случится в конце с персонажем, которого я выдумала… А тем временем Роберт лежит на кладбище, не более чем в полуметре от убившей его женщины. Никто этого не понимает, – говорит она и отпускает мою руку. – Но я дам им то, чего они так ждут, – продолжает она. – Закончу работу, допишу эту книгу. А потом, после этого… – Она останавливается на секунду, а ее взгляд устремляется мимо высоких деревьев к неспокойной поверхности воды, – …с меня хватит.
Милла идет к пристройке, которая тянется стеной к стене с главным зданием. Ее глаза раскрываются шире. Словно эта небольшая прогулка окончательно ее разбудила.
– Пойдемте, – говорит она. – Я расскажу вам о том, над чем мы с Робертом работали.
Глава 6
Милла раздвигает стеклянные двери и проводит меня в свой кабинет в пристройке.
– Писательская гостиная – это мое место. – Она закрывает двери, садится за письменный стол и, поправляя одной рукой прическу, другой включает компьютер. – Мы с Робертом едва успели начать исследование для новой книги, – начинает она, наклоняется вперед и вводит пароль. Свет монитора замерцал на ее лице. – Обнаружили реальное дело об исчезновении, которое собирались использовать в качестве основы для книги.
– В этом деле есть что-то особенное?
Милла кратко качает головой, не отрываясь от монитора.
– Информация мелькала в СМИ, девочек до сих пор не нашли. Речь идет о двух юных девушках, сбежавших из детского дома неподалеку от Хёнефосса семь месяцев назад. Оно привлекло наше внимание, когда мы с Робертом просматривали актуальные дела на предмет исследования. Потому что девочки были совсем юные, им всего пятнадцать.
– А чем я могу помочь?
– Мы должны поговорить с их близкими и полицией, кроме того, вы поможете мне интерпретировать данные и понять ход этого дела. Я знаю, вы раньше работали главным дознавателем, и мне кажется, это может быть очень полезно в психологическом плане.
– Как близкие относятся к тому, чтобы поговорить с нами?
– Роберт встречался с родителями одной из пропавших девочек, они ценят любую помощь и рады, что о деле просто не забыли.