Прижал прильнувшую девчонку. Под его ладонями её плечи тряслись от рыданий, через платье ощущался жар тела. Обнял, поглаживая спину. Глянул раздражённо на эксиленца:

— Господин гехаймрат, вы позволяете себе лишнее. Вы же видите — она больна. Я требую оставить её в покое! — Руки на спине дрогнули и напряглись.

— Требовать будете у себя дома. — С торжеством изрёк араб. — Я должен закончить, господин граф. Это в ваших интересах и в интересах госпожи пфальцграфини.

— Герард, он обвиняет нас в смерти Фальгахена. Он… — Спрятала лицо в носовом платке, глубоко вдыхая, заставляя себя успокоиться, зная, что поблажки не получит. Хлопнуться в обморок? Это дало бы передышку.

— Госпожа Вэлэри, присядьте, — перебил абассинец, указав на её прежнее место. — А вы, господин граф — сюда. — Кивнул на стул, на котором недавно сидел.

Отойдя к двери и открыв её, коротко бросил в темень:

— Кликни Ингваза.

Его сиятельство покосился на предметы, разложенные на столе. Здесь не всё. Потёр лоб, прислушиваясь к шёпоту девушки:

— Герард, он говорит невообразимые вещи…

Наташа всё ещё тяжело вздыхала, промокая платком следы слёз на щеках, собираясь с мыслями.

Ухмылка приподняла губы тайного советника:

— Такие ли уж невообразимые? — Его слуху позавидуют многие. — Я исполнил вашу просьбу пригласить господина графа и рассчитываю на сотрудничество. Возможно, в его присутствии вам легче будет сделать признание.

Пфальцграфиня с испугом глянула на жениха. Сотрудничество? Шамси снова повернул разговор с нужное ему русло, заинтриговав Герарда. Она читает немой вопрос в его глазах: «Какое признание?»

Дверь бесшумно приоткрылась, и вошёл воин.

Девушка уставилась на него. Казалось, ничего примечательного. Обычный стражник, как и многие другие, каких ей приходилось видеть в гарнизоне замка. Среднего роста, крепкого телосложения, лет сорока. Длинные густые волосы с проседью туго сплетены в косицу, перетянутую узкой серебристой тесьмой.

По едва заметному кивку гехаймрата, он присел у камина, подкидывая дрова и шевеля их в ожидании пока те займутся пламенем. С правой стороны нижней части лица, повёрнутой к ним, опускаясь на шею, отчётливо просматривалось повреждение кожного покрова, судя по всему — старое. И это не ожоговые рубцы. Округлые, каплевидные, словно брызги кислоты. На тыльной стороне кисти правой руки такие же следы.

Ингваз, глянув на сидящих господ, ничуть не смущаясь их вниманием к своей особе, переместился, заняв позицию у двери.

«Шамси безгранично доверяет ему», — сделала вывод Наташа. Или опасается нападения с их стороны, что вполне возможно при выдвинутом им обвинении в смерти Карла. Она с удовольствием помогла бы Герарду обездвижить эксиленца, тюкнув того по голове. Взгляд заметался по комнате в поисках «биты». Остановив его на оставшихся поленьях, прикинула: «Что надо… — склонила голову, примеряясь. — Вон то, с зауженным концом, было бы удобно держать и… хрясь!»

Глянув на агента, заметила его пристальный взор на себе. Вот, гад, как животное чует засаду.

«Гад» вздёрнул бровь, ответив на её мысли понимающей ухмылкой:

— Итак, Вэлэри, мы с господином графом готовы выслушать вас. Вы сказали, что, будучи четырёхлетней девочкой, попали с матерью в полон к нурманам. Но до Фрисландии корабль не доплыл. Вы выжили. Как? Что с вами произошло?

Девушка поглядывала на Герарда, так же как и он, морща лоб, изучал её.

Он помнил тот разговор… Русь. Полоцкое княжество. Приёмные родители. Её сосватали. Ехала к мужу. Нападение на обоз. Падение в реку… Потом рассказ Фальгахена о поездке жены пфальцграфа с дочерью в Кельн и их пропажа. Предположительно полон. Всё верно.

— Ты попала в Русь, — среагировал он, сопоставив два рассказа. — Раб подтвердил твои слова.

— Госпожа Вэлэри никогда не была там. — Шамси заложил руки за спину, уставившись на скиталицу, выжидая.

Наташа прикрыла глаза, с силой потирая лицо: «Послать бы тебя к чертям! Ищейка гадкая!»

— Герард… — начала тихо. Сказать правду не хватало духа. Снова лгать? Смотреть в его глаза и лгать?

Сиятельный почувствовал её колебание:

— Ты солгала мне…

Утвердительно кивнув и опустив взор, отозвалась эхом:

— Солгала… — Жар отхлынул от щёк, уступив место холодной бледности.

От озарившей догадки, граф втянул воздух, задерживая в лёгких:

— И раб солгал…

— Герард…

Остановил её рубящим жестом руки:

— Ты лгала мне. — Тяжело сглотнул, глядя на неё с укором. — Это ты помогла ему сбежать. Как?

Дознаватель бесшумно отошёл в тень камина, опускаясь на корточки у стены. Улыбка мелькнула на его лике. Он всё рассчитал верно. Чуял состояние женщины. Ещё чуть-чуть и Бригахбург завершит начатое им.


— Очень просто, — не стала отпираться. Глянула в темень за камином на фигуру абассинца, слившуюся со стеной. — Я отвела его тайным ходом к выходу.

— Там всё закрыто.

— Нет. Было много воды. Видимо размыло ваш выход. Яробор выплыл.

— Не размыло. Я проверял. — Глухой голос отливал сталью.

— Он ушёл рекой. — Мягко протестовала. — Я знаю.

— Он не мог выйти. — Упорствовал, вспомнив мелкие лужицы, огарок свечи и сложенную рубаху на камнях хода.

— Нашли его тело? — Наташа напряглась в ожидании ответа. Улыбнулась: — Он вернётся домой. Я дала ему золота.

Глянул на любимую, произнёс с болью:

— Почему?..

— Потому что ты не сдержал данное обещание. Его сдержала я. Он спас мне жизнь.

— Ты не поверила мне.

— Я долго ждала.

— А Русь?

— Не было никакой Руси. — Задумчиво смотрела на огонь. — То есть была… Есть, но другая. Я попала в другое время. — Выдохнула облегчённо. Произнести вслух непривычные слова оказалось непросто. — Я помню, как это произошло. Мы с мамой были на драккаре викингов-нурманов. На море разразился шторм. — Дыхание сбилось. В ушах нарастал гул беснующейся водной стихии. — Меня оторвали от матери и выбросили в море.

Замолчала, мелко дрожа, уставившись невидящим взглядом перед собой. Её не торопили продолжить. Услышала судорожный торопливый вздох со стороны эфиопа. Неужели сочувствует? Скорее всего, радуется её признанию.

Герард отрешённо смотрел мимо рассказчицы.

Девушка, поникнув, продолжила:

— Дальше я помню новых родителей, жизнь с ними, своё взросление. Помню все двадцать лет жизни в прекрасном мире. Думаю, что там умерла… На прогулке… И очнулась на берегу реки уже в этом времени. Вышла на женский крик к обозу венгерской графини, которая ехала к Ирмгарду, чтобы стать его женой.

— Что за мир, в который вы попали? — Вышел из тени абассинец, оживлённо сверкая повлажневшими глазами.

— Это тот же мир, что и сейчас. Конечно, не совсем тот. Будущее. 2015 год от Рождества Христова.

— Будущее? Вы должны мне всё рассказать.

— Вы мне верите?! — Наташа перевела взор на мрачного Герарда. Рассмеялась. Громко, с истеричными дрожащими нотками. — Я ничего не смогу вам объяснить! Человек, не имеющий понятия о природе многих вещей в том мире, ничего не поймёт.

— Я допускаю такое, и вы мне объясните непонятное. Больше всего сейчас меня интересует здоровье моего сына.

— Я уже говорила вам, что не умею лечить. Я обучена другому. На лекарей у нас учатся отдельно, и они умеют делать только это. Каждый делает то, на что учится долгие годы.

— А вы?

— У меня высшее экономическое образование. — Натолкнувшись на его непонимающий взгляд, воскликнула: — Я уже не знаю, как вам это объяснить! Математика… Геометрия… Арифметика… — перечислила пфальцграфиня, украдкой поглядывая на жениха, с сожалением отмечая его полное безучастие. Он словно замкнулся в себе.

Услышав «геометрия» и «арифметика», эфиоп закивал:

— Женщины получают образование?

— Да, наравне с мужчинами. — Пока супершпион обдумывал услышанное, поспешила отвлечь его от опасной темы: — А что с вашим сыном?

— Он угасает. Совсем недавно был совершенно здоров и вот… Лекари разводят руками.

— О-о, это серьёзно. Здесь нужен специалист. С ним что-то случилось? Травма, ранение? Сколько ему лет?

— Тринадцать и он уже не в силах ходить. — Шамси, взяв кувшин с каминной полки, наполнил кубок. Сделав пару глотков, с недовольной гримасой вылил остатки воды на разгоревшиеся дрова. Они недовольно зашипели, испустив порцию едкого дыма.

— Это может быть что угодно, — задумалась Наташа. — Его, случайно, не травят? — Уставилась на сиятельного, ожидая поддержки и участия. — У вас есть другие наследники?

Собеседник посмотрел на неё долгим изучающим взором:

— Это исключено.

— Нельзя быть уверенным ни в чём. Вы занимаете высокую должность и у вас должны быть завистники или кто-то за что-то мстит. Женщина, например… — Следила за эмоциями абассинца, неизменно поглядывая на Герарда, чувствуя ноющую боль в груди. — Или родственник убитого вами человека. Возможно, травят вас, и параллельно перепадает сыну. Он, как более слабый, реагирует быстрее. Ваше время славится в истории выдающимися отравителями и изощрёнными способами отравления. — Её понесло. Как известно, внимательный слушатель вдохновляет оратора. — Мышьяк — царь всех ядов, неуловимый убийца. Он уже есть у вас в свободном доступе. Растворяется в воде, не имеет цвета и запаха. Если травить человека малыми дозами и поэтапно, то на отравление не подумаешь. Им можно пропитывать различные предметы, монеты, обувь, одежду, перчатки, сёдла…

Увидев азартный блеск глаз эфиопа, присевшего на корточки напротив неё, словно споткнулась: «Как ему интересна тема о ядах! И колечко на пальце непростое». Мельком взглянула на украшение, убеждаясь, что оно на месте.

— Что же вы замолчали?.. — Не дождавшись продолжения, вздохнул благодарный слушатель, оглядываясь на дверь. Оттуда не доносилось ни единого звука. Охранник казался невидимым. — История, говорите? Вы знаете, что станет со всеми нами? Со мной, с моим сыном? Королями? Землями?.. Вот с ним? — Кивнул на графа, от чего тот вздрогнул и, расширив глаза, уставился на ищейку.