– Ванессу? Ванессу Диджулио?
А что в том такого?
– Совершенно верно.
– Но она давно умерла!
– Простите, я не знал.
– А вы, простите, кто?
– Фабио Панцика, нотариус. По вопросу наследства.
Слово «наследство» – приманка, которую люди заглатывают, как стая голодных рыб. И действительно:
– А вы не можете рассказать поподробнее?
– Охотно! Вы, простите, кто?
– Матильда Мауро, я была лучшей подругой Ванессы, и она завещала мне эту квартиру.
Как пить дать, перед синьорой Матильдой вдруг забрезжила надежда на прибавку к наследству.
– Могу я узнать, синьора Мауро, что случилось с Ванессой?
– Она выполняла задание. Вертолет, на котором она летела, упал. Она выжила, но ее схватили и, поскольку были уверены, что она – шпионка, пытали, а потом убили.
Монтальбано растерялся:
– Но когда?! Где?!
– В Ираке. За два месяца до Насирии[2].
– Почему же про это ничего не известно?
– Понимаете, это было секретное задание. А больше я ничего не могу вам сказать.
Больше ему и не требовалось. Эпизод, конечно, занятный, но углубляться в него – только зря время терять.
– Синьора, благодарю, вы очень любезны. А другую Ванессу Диджулио вы, случайно, не знаете?
– К сожалению, нет.
Ужинать на веранде не стоило: хотя дождь давно прекратился, было слишком сыро. Он накрыл себе на кухне, но есть ему не хотелось. Попался на удочку девчонки, как последний карась!
Удрученный Монтальбано сел за стол, взял лист бумаги и ручку и начал писать.
Дорогой Монтальбано,
поздравляю тебя с присвоением звания заслуженного идиота, коим выставила тебя так называемая Ванесса Диджулио (понятно, что имя фальшивое), и считаю своим долгом обратить твое внимание на нижеследующее:
1) Встреча с Ванессой была совершенно случайной. Но как только она поняла, что человек, который решил ей помочь, – это известный комиссар полиции, она сумела трезво оценить ситуацию и ловко обратить ее в свою пользу. Что из этого следует? Что у Ванессы хорошая реакция, она находит выход из любых непредвиденных ситуаций, извлекая для себя максимальную выгоду. И созданный ею образ мокрого щенка, которым ты так проникся, – не что иное, как хорошо разыгранный спектакль. Замечу, спектакль профессиональный, не любительский, цель которого – пустить пыль в глаза такому идиоту, как ты.
2) Понятно, что Ванесса знала о прибытии «Ванессы».
3) Понятно, что Ванесса – не племянница хозяйки яхты.
4) Понятно, что с ней связано какое-то тайное обстоятельство, известное, однако, хозяйке яхты и капитану Спарли (многозначительный взгляд, которым они обменялись).
5) Понятно, что Ванесса никогда не поднималась на борт «Ванессы».
6) Понятно, что, сказав, что «племянница» уехала, и таким образом оборвав разговор, хозяйка рассчитывала не вызвать у вас подозрений, дорогой комиссар.
7) Понятно, что если ты ни в чем не сомневаешься, то, вне всякого сомнения, скоро окажешься в дерьме.
Тогда, может быть, нужно, чтобы у тебя появились сомнения.
Вспомни, что Ванесса, когда пила кофе с молоком, рассказала тебе кое-что о так называемой тетушке, хотя ты ни о чем ее не расспрашивал. Тем не менее она рассказала – именно тебе.
К примеру:
1) О том, что муж тети по имени Артуро был очень богат.
2) О том, что это он купил яхту «Ванесса», оставив ее жене в наследство.
3) О том, что он любил плавать по морям (как, впрочем, и вдова).
4) О том, что никто не знал, чем он зарабатывает и откуда у него столько денег. Иными словами, в последней фразе Ванессы заключена свобода выбора. Догадки могут быть любыми, в том числе наихудшими.
Почему она хотела заронить в тебе сомнения? Она могла бы этого не делать. И все-таки сделала.
Подумай над этим. Крепко тебя обнимаю.
Поскольку спать было слишком рано, он сел в кресло и включил телевизор. На местном «Свободном канале» его друг, журналист Николо Дзито, брал интервью у бородатого господина лет пятидесяти, оказавшегося капитаном Дзурло, начальником порта.
Предметом обсуждения, конечно же, было сегодняшнее происшествие, труп в лодке, подобранной «Ванессой». Дзито, как обычно, задавал очень толковые вопросы.
– Капитан Дзурло, на каком расстоянии от входа в порт экипаж «Ванессы», по их словам, заметил лодку?
– На расстоянии немногим больше итальянской мили.
– Вы говорите, итальянской? Разве миля не одинакова для всех?
– Теоретически морская миля составляет шестидесятую долю градуса земного меридиана, и ее значение должно составлять 1852 метра. Но фактически в Италии она равна 1851 метру и 85 сантиметрам, в Англии – 1853 метрам и 18 сантиметрам, в Соединенных Штатах…
– Почему такой разброс?
– Чтобы усложнить нам жизнь.
– Прекрасно вас понимаю! Значит, мы можем сказать, что лодка с трупом находилась совсем близко к порту?
– Конечно.
– Не могли бы вы объяснить, почему «Ванесса», подобрав лодку с трупом, не сразу вошла в порт? Из-за шторма?
Капитан улыбнулся:
– Разве это шторм? Для шторма ветер был слабоват.
– Вот как? А что это было?
– Скажем так, сильный ветер. Девять баллов по шкале Бофорта…
– То есть?
– Это означает, что скорость ветра составляет примерно восемьдесят километров в час, а волны могут достигать высоты шесть метров. «Ванесса» могла налететь на восточный мол. Резервный двигатель у них барахлил, им пришлось вернуться в открытое море и сделать еще один заход, чтобы причалить надежно.
– А почему резиновая лодка не перевернулась?
– По чистой случайности. Возможно, она оставалась на плаву благодаря отливу.
– Тогда самый важный вопрос. Исходя из вашего богатого опыта, лодка плыла из порта, уносимая течением, или наоборот, ее несло в порт?
Монтальбано вперился взглядом в экран.
– Трудно сказать. Видите ли, есть постоянное течение на выходе из порта, но будет справедливо сказать, что, учитывая погодные условия, это течение было аннулировано более сильным течением с юго-востока.
– А ваше личное мнение на этот счет?
– В экспертном заключении я бы такое не написал, но скажу, что лодку вынесло течением на выход.
– То есть она двигалась изнутри?
– Что значит изнутри?
– От центрального пирса, к примеру.
– Нет, отойдя оттуда, она ударилась бы о восточный мол.
– И откуда она, по-вашему, шла?
– Это должно быть место неподалеку от входа в порт.
А что в том такого?
– Совершенно верно.
– Но она давно умерла!
– Простите, я не знал.
– А вы, простите, кто?
– Фабио Панцика, нотариус. По вопросу наследства.
Слово «наследство» – приманка, которую люди заглатывают, как стая голодных рыб. И действительно:
– А вы не можете рассказать поподробнее?
– Охотно! Вы, простите, кто?
– Матильда Мауро, я была лучшей подругой Ванессы, и она завещала мне эту квартиру.
Как пить дать, перед синьорой Матильдой вдруг забрезжила надежда на прибавку к наследству.
– Могу я узнать, синьора Мауро, что случилось с Ванессой?
– Она выполняла задание. Вертолет, на котором она летела, упал. Она выжила, но ее схватили и, поскольку были уверены, что она – шпионка, пытали, а потом убили.
Монтальбано растерялся:
– Но когда?! Где?!
– В Ираке. За два месяца до Насирии[2].
– Почему же про это ничего не известно?
– Понимаете, это было секретное задание. А больше я ничего не могу вам сказать.
Больше ему и не требовалось. Эпизод, конечно, занятный, но углубляться в него – только зря время терять.
– Синьора, благодарю, вы очень любезны. А другую Ванессу Диджулио вы, случайно, не знаете?
– К сожалению, нет.
Ужинать на веранде не стоило: хотя дождь давно прекратился, было слишком сыро. Он накрыл себе на кухне, но есть ему не хотелось. Попался на удочку девчонки, как последний карась!
Удрученный Монтальбано сел за стол, взял лист бумаги и ручку и начал писать.
Дорогой Монтальбано,
поздравляю тебя с присвоением звания заслуженного идиота, коим выставила тебя так называемая Ванесса Диджулио (понятно, что имя фальшивое), и считаю своим долгом обратить твое внимание на нижеследующее:
1) Встреча с Ванессой была совершенно случайной. Но как только она поняла, что человек, который решил ей помочь, – это известный комиссар полиции, она сумела трезво оценить ситуацию и ловко обратить ее в свою пользу. Что из этого следует? Что у Ванессы хорошая реакция, она находит выход из любых непредвиденных ситуаций, извлекая для себя максимальную выгоду. И созданный ею образ мокрого щенка, которым ты так проникся, – не что иное, как хорошо разыгранный спектакль. Замечу, спектакль профессиональный, не любительский, цель которого – пустить пыль в глаза такому идиоту, как ты.
2) Понятно, что Ванесса знала о прибытии «Ванессы».
3) Понятно, что Ванесса – не племянница хозяйки яхты.
4) Понятно, что с ней связано какое-то тайное обстоятельство, известное, однако, хозяйке яхты и капитану Спарли (многозначительный взгляд, которым они обменялись).
5) Понятно, что Ванесса никогда не поднималась на борт «Ванессы».
6) Понятно, что, сказав, что «племянница» уехала, и таким образом оборвав разговор, хозяйка рассчитывала не вызвать у вас подозрений, дорогой комиссар.
7) Понятно, что если ты ни в чем не сомневаешься, то, вне всякого сомнения, скоро окажешься в дерьме.
Тогда, может быть, нужно, чтобы у тебя появились сомнения.
Вспомни, что Ванесса, когда пила кофе с молоком, рассказала тебе кое-что о так называемой тетушке, хотя ты ни о чем ее не расспрашивал. Тем не менее она рассказала – именно тебе.
К примеру:
1) О том, что муж тети по имени Артуро был очень богат.
2) О том, что это он купил яхту «Ванесса», оставив ее жене в наследство.
3) О том, что он любил плавать по морям (как, впрочем, и вдова).
4) О том, что никто не знал, чем он зарабатывает и откуда у него столько денег. Иными словами, в последней фразе Ванессы заключена свобода выбора. Догадки могут быть любыми, в том числе наихудшими.
Почему она хотела заронить в тебе сомнения? Она могла бы этого не делать. И все-таки сделала.
Подумай над этим. Крепко тебя обнимаю.
Поскольку спать было слишком рано, он сел в кресло и включил телевизор. На местном «Свободном канале» его друг, журналист Николо Дзито, брал интервью у бородатого господина лет пятидесяти, оказавшегося капитаном Дзурло, начальником порта.
Предметом обсуждения, конечно же, было сегодняшнее происшествие, труп в лодке, подобранной «Ванессой». Дзито, как обычно, задавал очень толковые вопросы.
– Капитан Дзурло, на каком расстоянии от входа в порт экипаж «Ванессы», по их словам, заметил лодку?
– На расстоянии немногим больше итальянской мили.
– Вы говорите, итальянской? Разве миля не одинакова для всех?
– Теоретически морская миля составляет шестидесятую долю градуса земного меридиана, и ее значение должно составлять 1852 метра. Но фактически в Италии она равна 1851 метру и 85 сантиметрам, в Англии – 1853 метрам и 18 сантиметрам, в Соединенных Штатах…
– Почему такой разброс?
– Чтобы усложнить нам жизнь.
– Прекрасно вас понимаю! Значит, мы можем сказать, что лодка с трупом находилась совсем близко к порту?
– Конечно.
– Не могли бы вы объяснить, почему «Ванесса», подобрав лодку с трупом, не сразу вошла в порт? Из-за шторма?
Капитан улыбнулся:
– Разве это шторм? Для шторма ветер был слабоват.
– Вот как? А что это было?
– Скажем так, сильный ветер. Девять баллов по шкале Бофорта…
– То есть?
– Это означает, что скорость ветра составляет примерно восемьдесят километров в час, а волны могут достигать высоты шесть метров. «Ванесса» могла налететь на восточный мол. Резервный двигатель у них барахлил, им пришлось вернуться в открытое море и сделать еще один заход, чтобы причалить надежно.
– А почему резиновая лодка не перевернулась?
– По чистой случайности. Возможно, она оставалась на плаву благодаря отливу.
– Тогда самый важный вопрос. Исходя из вашего богатого опыта, лодка плыла из порта, уносимая течением, или наоборот, ее несло в порт?
Монтальбано вперился взглядом в экран.
– Трудно сказать. Видите ли, есть постоянное течение на выходе из порта, но будет справедливо сказать, что, учитывая погодные условия, это течение было аннулировано более сильным течением с юго-востока.
– А ваше личное мнение на этот счет?
– В экспертном заключении я бы такое не написал, но скажу, что лодку вынесло течением на выход.
– То есть она двигалась изнутри?
– Что значит изнутри?
– От центрального пирса, к примеру.
– Нет, отойдя оттуда, она ударилась бы о восточный мол.
– И откуда она, по-вашему, шла?
– Это должно быть место неподалеку от входа в порт.