– Клуб, который оставил тебе твой бывший муж, мой любимый племянник, погряз в долгах и без пяти минут разорён. А у Риордана есть деньги, чтобы поднять миллионы подобных твоему разорённых футбольных клубов. Насколько я понимаю, Дариан для тебя лучший вариант из всех тех, кто до этого хотел приобрести тебя вместе с клубом. Он молод, красив и здоров, и, что самое главное, ты его уже прекрасно знаешь.

– Полина!!! – я была на волоске от истерики. – Ты вообще слышишь, о чём ты говоришь?! Почему я постоянно должна приносить себя в жертву Дариану Риордану ради всеобщего блага?!. Нет-нет-нет!.. Второй раз такое не прокатит!

– А что было в первый раз? – заинтригованно повела бровью мисс Соколиный Глаз.

– Не важно… – я прикусила губу. – Поверить не могу, что услышала от тебя подобное… – я схватила свою сумочку со стеклянного журнального столика, стоящего между нами.

– Ты знаешь историю о леди Годиве[2]? – проигнорировав моё намерение уйти, начала Полина.

– Только не говори, что хочешь мне сказать, будто я должна скакать голой верхом на Риордане! – я уже была вне себя от гнева.

– Не должна, но будешь, – совершенно невозмутимым тоном произнесла Джорджевич.

– Ты вообще слышишь, что говоришь?! – на сей раз я сорвалась на откровенный крик.

– Не хочу брать на себя ответственность прорицательницы, но сделать ставку я имею право.

– И ты ставишь на него, а не на меня?!. Как ты можешь?!..

– Очень просто, зеленоглазка: если хочешь победить, ставь на мощную лошадь, а не на измотанную.

– Ты ещё меня и измотанной лошадью называешь?! Нет, ну это слишком… С меня достаточно! – рассерженным шагом я направилась к выходу.

– Значит, футбольного клуба Робина Робинсона больше не существует? – окликнула меня Джорджевич, когда я была в шаге от выхода, и я сразу же остановилась на месте, словно обухом по голове ударенная. – Ты распустишь его?.. А каким именно способом от него избавишься? Продашь или разоришь? Ведь сохранить клуб без прямого сотрудничества с единственным спонсором клуба будет невозможно. Ты это понимаешь так же хорошо, как и Он.

– Я что-нибудь придумаю, – обернулась я. – А до тех пор видеть тебя не желаю!..

– Тысяча долларов на победу Дариана Риордана.

Сказав это, Полина выпустила из своего едва приоткрытого, обрамлённого алой помадой рта струю дыма в мою сторону, явно желая спровоцировать во мне ещё бо́льшую злость. И у неё это получилось.

Я стрелой вылетела из мастерской Полины Джорджевич, словно мне угля за шиворот насыпали.



В течении следующих семи дней я не просто искала все возможные пути расторгнуть контракт с Дарианом Риорданом – я металась по Лондону со скоростью света. Но где бы я ни была, какие бы профессиональные консультанты меня не консультировали, отовсюду я уходила с неизменно повторяющимся результатом: контракт можно расторгнуть только через громадные финансовые потери с моей стороны, на которые я, естественно, не была способна, так как это не просто уничтожит мой футбольный клуб, но и угрожает мне мучительными судебными тяжбами, которые Дариан мне обязательно устроит, дёрнись я хоть на сантиметр в “неправильную” сторону.

В итоге я решила пойти способом, который в детстве отлично помогал мне в общении с “нежелательными элементами”. Я приняла решение игнорировать существование Дариана. Глупо, конечно, но других вариантов мой мозг сгенерировать больше не смог.

…Возможно в словах Полины и была доля правды. В конце концов, я достаточно скоро ощутила себя лошадью. Только не измотанной, а загнанной.





Глава 4




В субботу утром Мона забрала детей к Полине, с которой я так и не наладила общение после нашей бурной беседы в её мастерской. Не то чтобы я по ней скучала, однако я ощущала, что ещё чуть-чуть, и я сорвусь первой. Как ни крути, обидела меня она, но примиряться, чувствую, по-любому придётся мне. Придётся даже купить красное сухое (я слишком хорошо знала Полину).

Чтобы проводить детей с Моной, я спустилась на первый этаж подъезда в свободных спортивных штанах серого цвета и чёрной майке, и по одному только моему внешнему виду можно было заключить, что весь оставшийся день я собираюсь провести в четырёх стенах. Но меня это не смущало. Поздоровавшись с миссис Адамс и мистером Кембербэтчем, я проверила свою почту и уже возвращалась обратно к лифту, когда столкнулась с неизвестным мне мужчиной лет шестидесяти пяти. Он был высоким, с отросшими седыми волосами и весьма приятной наружностью, которая откровенно располагала к себе (в частности выделялись его очень светлые голубые глаза).

– Доброе утро, Таша, как Вы поживаете? – совершенно неожиданно начал разговор со мной незнакомец.

Оторвав взгляд от газеты в своих руках и сразу же скрутив её в трубочку, я стукнула себя ей по ладони и, поджав губы, ответила: “Спасибо, нормально”, – после чего сразу же решила ретироваться, приняв собеседника за папарацци или, чего ещё хуже, журналиста, но незнакомец вдруг решил продолжить наш диалог:

– Вы разве меня не помните? – неожиданно поинтересовался он, что заставило меня обернуться.

– Прошу прощения?

– Понимаю… Возможно Вы были немного пьяны… Я мистер Кембербэтч, – мужчина протянул мне руку. Покосившись на кота, сидящего на ресепшене, я с недоверием протянула в ответ неизвестному мне соседу свою руку. – Оу, этот кот… Он мой тёска. Миссис Адамс назвала его в мою честь, в знак благодарности за то, что я подарил ей его ещё котёнком… Так значит Вы меня всё-таки не помните? Мы столкнулись с Вами в подъезде в конце июня, Вы несли прекрасный портрет молодой женщины, своей матери… Вы поинтересовались, могу ли я подобрать для него багет, и я пообещал помочь Вам, но больше мы с Вами так и не пересеклись.

– Оу… Да… Кажется я что-то припоминаю… – я и вправду “что-то припоминала”, вот только до конца вспомнить никак не могла.

Так вот зачем я привезла сюда этот портрет. Вздумала обрамить?..

За сутки до годовщины смерти Робина я была не в себе, но я не была пьяна… Очевидно очередной провал в моей памяти произошёл из-за апатии, случившейся со мной в тот день.

– Знаете, я и вправду в тот день немного выпила… – схватилась за соломинку я. – Так что там с багетом для портрета?

– Заходите как-нибудь ко мне – я предоставлю Вам несколько замечательных вариантов. Только обязательно берите с собой портрет. Будем мерять на него.


– Хорошо, спасибо, мистер Кембербэтч, – сжато улыбнулась я, хотя в душе кричала благим матом: “А-а-а!.. А-а-а!.. Как я могла забыть бо́льшую часть того дня?!”.



Кричать внутри себя я перестала очутившись на своей лестничной площадке, когда выйдя из лифта наступила на что-то хрустящее. Резко отдёрнув ногу, я поняла, что из фоторамки на меня смотрит улыбающийся Гэвин Флетчер. Прежде, чем я поняла, что происходит, я дёрнулась от резкого стука в соседскую дверь. Обернувшись, я увидела Гэвина, стоящего спиной ко мне в своём чёрном деловом костюме. Он колотил дверь собственной квартиры с такой силой, что, казалось, вот-вот выбьет её. Хотя тот факт, что его вещи были разбросаны по всей лестничной площадке, невольно наталкивал меня на мысль о том, что эта квартира ему, скорее всего, больше не принадлежит, потому как, что совершенно очевидно, так решила Сильвия.

Обернувшись, Гэвин встретился со мной взглядом и сразу же посмотрел на мою ногу, которая всё ещё стояла на его фото.

– Оу… – я резко отдёрнула ногу с уже разбитой фоторамки. – Я случайно… – я нагнулась, чтобы поднять её и оценить повреждения. Впрочем, они были слишком сильны, чтобы не заметить их издалека.

Взяв в руки пустую плетёную корзину, в которую явно не поместилась бы и четверть разбросанных здесь вещей, Гэвин начал собирать всё подряд.

– Поклади где взяла, – вдруг пробурчал он. Подумав несколько секунд, я опустила фотографию в разбитой рамке обратно на пол и направилась к двери своей квартиры, но Гэвин вдруг остановил меня словами: – Не нужно помогать собирать мои вещи, но можешь побыть пока здесь?

Я растерялась.

Едва ли мне могло хотеться разделить с этим персонажем его переживания, но я почему-то решила не отказывать. Наверное вспомнила, что планов на день у меня всё равно нет.

Пожав плечами, я отправилась к лестнице, ведущей на чердак, и уселась на пятую по счёту ступеньку. Таким образом я спряталась за лифтом и Гэвин меня не видел, но, по факту, я удовлетворила его просьбу.

– Думаешь, я это заслужил? – не без злости в голосе вдруг решил поинтересоваться у меня сосед (скорее всего бывший).

– Чувак, ты переспал с другой женщиной. Естественно ты это заслужил.

Услышав мой ответ, Гэвин продолжил с шумом собирать свои вещи, но не прошло и пары минут, когда он вновь решил заговорить:

– Вы, женщины, умеете наказывать так, как не способен ни один мужчина.

– Смотря какой мужчина, – сдвинув брови и опершись предплечьями о колени, я слегка пригнулась вперёд. Перед глазами почему-то сразу возник образ Дариана. Проморгавшись, я вновь уставилась безразличным взглядом на входную дверь своей квартиры, находящуюся прямо напротив меня.

– Да, я изменил ей, но она отомстила мне хуже, – не отступал Гэвин.

– Едва ли найдётся что-то хуже измены. Только если двойная измена.

– Позавчера утром выяснилось, что она ждёт от меня ребёнка, а сегодня утром она сообщила мне о том, что сделала аборт… Она не имела на это право! – со злостью выпалил Флетчер.

От услышанного меня передёрнуло. Почувствовав, как по поверхности моей кожи пробегает дрожь, я замолчала.

Имела ли Сильвия право?.. Она могла стать матерью, но самостоятельно лишила себя этой возможности. Это не право… Это выбор… Это очень страшный выбор.

Слушая, как Гэвин судорожно укладывает свои вещи по свободным пакетам, я замерла, пытаясь представить себя на месте Сильвии. Если бы я была беременна от нелюбимого человека, решилась бы я родить этого ребёнка?.. Кажется, со мной случалось что-то подобное, и я даже приняла решение…

Я вздрогнула, услышав, как дверь лифта неожиданно открылась на нашем этаже, и мгновенно замерла, увидев, как Дариан выходит на лестничную площадку. В тёмно-синей рубашке с закатанными рукавами, чёрных брюках и с распущенными густыми волосами, он напоминал персонажа из истории “Красавица и Чудовище”. Так же, как и я, наступив на фотографию Гэвина, он, в отличие от меня, не стал её поднимать, а просто пошёл дальше. Моё месторасположение было слишком идеальным для пряток, так что заметить он смог бы меня только если бы сравнявшись с моей дверью обернулся назад, но он этого не сделал, отчего я вдруг перешла из режима внезапного страха в режим отстранённого наблюдения.

Подойдя к моей двери, Риордан дважды нажал на звонок, после чего положил руки в карманы своих брюк и стал ожидать. Я не открывала. Он вновь дотронулся до звонка, но на сей раз позвонил трижды. Снова начал ждать, но, по-видимому, я не торопилась. Прошло около минуты, прежде чем он решил вновь воспользоваться звонком, однако на сей раз удерживал его долго, не меньше десяти секунд. Посмотрев влево, по-видимому на всё ещё собирающего свои пожитки Гэвина, он вдруг спросил:

– Не в курсе, она дома?

– Не советую связываться с женщинами, – совершенно неоднозначно ответил Гэвин. – Они те ещё стервы.

– Ну не с мужчинами же теперь связываться, – невозмутимо ответил Дариан, после чего начал внушительно бить кулаком в дверь. – Просто нужно самую стервозную из них сделать своей.

– Что ж, удачи.

– Не нуждаюсь. У меня крепкий иммунитет.

– А у меня крепкая дверь, – наконец подала голос я, всё ещё упираясь предплечьями в ноги.

Дариан обернулся и мы встретились взглядами.

– Сейчас мы оба находимся по эту сторону твоей крепкой двери, – решил уточнить он.

– Во-первых, ты бы так этого и не заметил, не выдай я себя сама, – парировала я. – А во-вторых, – я кивнула головой в сторону Гэвина, которого из-за лифта не видела, – у меня будет свидетель на случай, если ты пришёл ко мне с дурными намерениями.

– Во-первых, любого свидетеля не так уж и сложно “убрать”, а во-вторых, я никогда не приходил к тебе с дурными намерениями.

– Ты слишком себя переоцениваешь, – прищурилась я. – Впрочем, как и всегда. Зачем пришёл?

– Думаю, ты знаешь ответ на свой вопрос. Прошла неделя, и я до сих пор не увидел финансовых отчётов и статистики по текущему состоянию клуба.

– Ты их и не увидишь. Я с тобой не сотрудничаю.

– Нам необходимо это обсудить. Открывай дверь.

– Мои двери всегда открыты для Вас: выходите.