И я заблудился. Вот и всё. Мне нужен был курсограф, но я полагал, что смогу обойтись без него, а Под он был необходим. Я безнадёжно заблудился. Не было ветерка, который можно бы было ощутить, послюнив палец, а провернуть трюк с поляризованным светом, чтобы отыскать Солнце, гораздо труднее, чем вам кажется. Час назад я должен был достичь кольцевой дороги, а я всё ещё блуждал среди трясины и открытой воды и старался не попасть кому-нибудь на обед.
И внезапно свет стал невообразимо ярок, и я упал ничком и лежал, прикрыв глаза рукой и ведя отсчёт.
Я вообще не пострадал. Взрывная волна окатила меня грязью, и грохот был довольно неприятный, но я оказался далеко от реальных неприятностей. Полчаса спустя меня подобрала полицейская машина.
Конечно, я должен был обезвредить ту бомбу. Я так и собирался поступить, если всё пойдёт хорошо; она и предназначена-то была только для того, чтобы исполнить трюк типа «Самсон в Храме», если всё пойдёт плохо. Последнее средство.
Возможно, я должен был задержаться, чтобы обезвредить её, как только свернул шею старухе Грю – но тогда нас мог поймать ДжоДжо, всё ещё под кайфом от счастливой пыли. Как бы то ни было, я этого не сделал, а потом я был очень занят, стреляя в ДжоДжо, решая, что делать дальше, объясняя Подди, как пользоваться пистолетом, и отправляя её в путь. Я не думал о бомбе, пока не оказался в нескольких сотнях метров от дома – и я, конечно же, не захотел возвращаться, даже если бы мог отыскать его в тумане, что сомнительно.
Но, очевидно, Подди сделала именно это. Вернулась в дом, я имею в виду. Её нашли позже в тот же день, приблизительно в километре от дома, за пределами зоны полных разрушений – но её зацепило взрывом.
С живым детёнышем феи в руках – её тело защитило его; он, кажется, вообще не пострадал.
Вот почему я думаю, что она возвращалась в дом. Я не уверен, что это тот самый детёныш, которого она назвала «Ариэлем». Может, она подобрала другого в джунглях.
Но это кажется маловероятным, дикий бы её исцарапал, а его родители разорвали бы её на части.
Я думаю, она сразу собиралась спасти этого детёныша и решила мне об этом не говорить. Очередной её сентиментальный заскок. Она знала, что я буду вынужден убить взрослую – и она ни словом не возразила. Под могла вести себя разумно, когда это было абсолютно необходимо.
Тогда, взволнованная нашим освобождением, она позабыла взять его с собой, так же как я забыл обезвредить бомбу после того, как она нам была больше не нужна. Поэтому она вернулась за ним.
И потеряла курсограф, так или иначе. По крайней мере его не нашли на ней или около неё. Ей пришлось нести пистолет, сумочку, детёныша феи и курсограф. Возможно, она уронила его в болото. Должно быть, так и было, потому что у неё было достаточно времени, чтобы вернуться в дом и успеть убраться от него подальше. К этому времени она должна была уже оказаться километрах в десяти, так что должно быть, она очень быстро потеряла курсограф и потом только ходила по кругу.
Я рассказал обо всём дяде Тому и готов был повторить людям Корпорации, м-ру Куне и так далее, а потом понести своё наказание. Но дядя велел мне держать рот на замке. Он согласился с тем, что я заслужил наказание и что я действительно крупно облажался – впрочем, как и он сам, да и все остальные. Он был мягок со мной. Жаль, что он не ударил меня.
Мне жаль, что так получилось с Подди. Временами она доставала меня своими попытками командовать и своими нелогичными идеями – но все равно мне жаль её.
Жаль, что я не умею плакать.
Её маленький диктофон лежал в сумочке, часть записи удалось восстановить. Хотя в ней не много смысла: она не рассказывает, что делает, а просто что-то бормочет, типа:
«…там, куда я иду, очень темно. Люди – не острова, которые сами по себе. Помни об этом, Кларки. Ох, мне так жаль, что я всё испортила, но помни об этом, это важно. Их всех нужно иногда обнимать. Моё плечо – Святой Подкейн! Святой Подкейн, ты слышишь? Дядя Том, мама, папа – кто-нибудь меня слышит? Пожалуйста, слушайте, пожалуйста, потому что это важно. Я люблю…»
На этом всё обрывается. Так что мы не знаем, кого она любила.
Может быть, всех.
М-р Куна заставил их задержать «Трезубец», и теперь мы с дядей Томом снова летим. Детёныш феи всё ещё жив, и доктор Торланд говорит, что у него нет лучевой болезни. Я называю его «Ариэль» и, видимо, буду ухаживать за ним долгое время; говорят, феи живут столько же, сколько мы. Он хорошо привыкает к жизни на корабле, но иногда ему становится одиноко и приходится его брать на руки и обнимать, чтобы он не плакал.
Приложение C. Хайнлайн ретроспектива 6 октября 1988
30 октября 1988 года. Отчёт о поездке
6 октября 1988 года я, от имени Роберта, получила от НАСА Distinguished Public Service Medal[236], тем же вечером был дан небольшой званый обед. На церемонии присутствовали около 700 человек, вручал медаль доктор Ноэль Хиннерс, помощник заместителя руководителя (организации) НАСА.
Описание почётных наград НАСА и критерии их присуждения: «Медаль НАСА за выдающиеся заслуги в общественной деятельности (DPSM) присуждается любому лицу, которое не является сотрудником Федерального правительства или не являлось сотрудником в течение периода, в котором проявило свои заслуги. Награда присуждается только лицам, чьи усилия привели к результатам, которые существенно улучшили, ускорили или упростили административные процедуры, научный прогресс, методы работы, технологии производства или кадровую политику, способствовали информированию общественности, а также иные усилия, связанные с выполнением миссии НАСА».
Само представление к награждению:
Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства награждает
РОБЕРТА ЭНСОНА ХАЙНЛАЙНА МЕДАЛЬЮ НАСА ЗА ВЫДАЮЩИЕСЯ ЗАСЛУГИ В ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В знак признания его особых заслуг перед нацией и человечеством в пропаганде и содействии космическим исследованиям. Десятками великолепно написанных романов и эссе, своим эпохальным фильмом «Место назначения – Луна» он помог вдохновить нацию сделать свой первый шаг в космическое пространство и на Луну. Даже после его смерти его книги живут как символ человеческой целеустремлённости и предвидения, свидетельство о человеке, посвятившего себя тому, чтобы вдохновлять других мечтать, пробовать и добиваться.
Подписано и скреплено печатью в Вашингтоне, округ Колумбия сего дня в шестой день октября
Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.
Подписано: Джеймс Ч. Флетчер
Руководитель НАСА.
Саму медаль можно описать как земной шар в обрамлении солнечных лучей, на ленте с широкой центральной полосой цвета морской волны, с двумя более светлыми синими полосами по сторонам, и золотыми полосками посредине светло-синих полос. Есть два украшения в петлицу, которые носят в гражданском платье, одно – копия медали, другая – тёмно-синий значок с золотыми и светло-голубыми солнечными лучами на этом фоне. (Я видела, что кавалеры Croix de Guerre[237] носят такие украшения для петлиц на лацканах пиджака.)
Поблагодарив доктора Хиннерса за честь, я использовала кредо Роберта «В это я верю» для своей речи. Я пыталась написать свою речь, затем вспомнила эту речь Роберта и подумала, что она будет соответствовать такому случаю. Поэтому я послала запись Уорду Ботсфорду в Нью-Йорк, и он переписал её на плёнку для меня. Её расшифровка приведена ниже. (Уорд сказал мне, что мне повезло, что я не пыталась сама записать её на плёнку, поскольку это, возможно, разрушило бы последнюю из оставшихся копий.)
Я рассказала собравшимся, как появился данный текст, и что он, по моему мнению, соответствует этому случаю, и что я проконсультировалась у нескольких человек, и все они сказали: «Действуй. Это будет прекрасно».
В ЭТО Я ВЕРЮ
Я собираюсь говорить не о религиозных верованиях, но о делах, настолько очевидных, что их упоминание вышло из моды. Я верю в моих соседей. Я знаю их недостатки, и я знаю, что их достоинства далеко перевешивают их недостатки.
Возьмите Отца Майкла, он живёт немного дальше по дороге. У меня другая вера, но я знаю, что его повседневный труд пронизан добротой, заботой о ближнем и милосердием. Я верю в Отца Майкла. Если я попаду в беду, я пойду к нему.
Мой сосед – ветеринарный врач. После тяжелого рабочего дня Док подымется с постели, чтобы помочь беспризорному коту. Бесплатно – без какой-либо перспективы оплаты – я верю в нашего Дока.
Я верю в жителей нашего города. Здесь вы можете постучать в любую дверь и сказать: «Я голоден» – и вас накормят. Наш город вовсе не исключение. Я видел такую же готовность к милосердию повсюду. А на одного, кто скажет: «Пошёл к чёрту – с меня довольно!» найдутся сотни, тысячи тех, кто скажет: «Конечно, приятель, садись».
Я знаю, что, несмотря на все предостережения против случайных попутчиков, я могу выйти на шоссе, поднять большой палец, и через несколько минут остановится автомобиль или грузовик, и кто-то скажет: «Лезь сюда, парень – далеко собрался?»
Я верю в моих сограждан. Заголовки наших газет кричат о преступлениях, и всё же на одного уголовника найдётся 10 000 честных, порядочных, доброжелательных людей. Если бы это было не так, ни один ребёнок не дожил бы до совершеннолетия. Бизнес не смог бы развиваться день ото дня. Порядочность не новость. Она похоронена в некрологах, но она – сила, более сильная, чем преступление. Я верю в терпеливую обходительность медсестёр и кропотливое самопожертвование преподавателей. Я верю в невидимую и нескончаемую борьбу против неодолимых трудностей, которая тихо ведётся почти в каждом доме на земле.
Я верю в честное ремесло рабочих. Оглянитесь вокруг себя. Никаких начальников не хватило бы, чтобы проконтролировать всю эту работу. От Зала Независимости до Дамбы Гранд-Кули, все эти вещи были построены прямыми и честными мастерами, которые были честны до мозга костей.
Я полагаю, что честны почти все политики… есть сотни политиков, которым платят мало или не платят вообще, которые, не рассчитывая на благодарность или славу, полностью выкладываются для того, чтобы наша система работала. Если бы всё было не так, у нас никогда бы не было ничего, кроме тринадцати колоний.
Я верю в Роджера Янга. Вы и я свободны сегодня благодаря бесчисленным безымянным героям от Вэлью Форж до реки Ялу. Я верю в Соединённые Штаты и горжусь тем, что принадлежу им. Несмотря на разные недостатки, от линчеваний до вероломства в высших эшелонах власти, наша нация имела самые пристойные и самые доброжелательные методы внутренней и внешней политики, какие только можно найти когда-либо в истории.
И наконец, я верю во всю мою расу. Жёлтых, белых, чёрных, красных, коричневых. В честность, храбрость, интеллект, стойкость и совершенство подавляющего большинства моих братьев и сестёр всюду на этой планете. Я горжусь тем, что я человек. Я думаю, что нам повезло, что мы добрались так далеко, что мы всегда добивались этого только чудом, но я верю, что мы снова и снова будем это делать. Выживать. Выдерживать. Я верю, что этот голый эмбрион с больной, непомерной черепной коробкой и противостоящим большим пальцем, что это животное, только-только ушедшее от обезьяны, выдержит. Выдержит дольше, чем его родная планета – распространится к звёздам и за их пределы, неся с собой свою честность и ненасытное любопытство, свою безграничную отвагу и своё врождённое благородство.
В это я верю всем своим сердцем.
Речь Роберта получила овации. Я не принимаю их на свой счёт; это была его речь, его слова, его идеи. Были другие выступления. Джерри Пурнелл поделился некоторыми воспоминаниями о Роберте; Кэтрин и Л. Спрэг де Камп сделали то же самое. Том Клэнси рассказал, как учился писать на работах Роберта. Капитан Джон Макбрайд (астронавт) отдал должное Роберту за его ранние работы по космическим полётам; доктор Чарльз Шеффилд сказал, что Роберт был не американским автором, а британским… а Тетсу Яно, прибывший из Токио, рассказал о своей работе над переводом работ Роберта и в конце речи оплакал потерю Роберта.
Потом был показан «Место назначения – Луна».
Весь вечер (за исключением кинофильма) был снят на видео, и я очень хотела бы получить копию. Говорили, что, если достаточное количество людей напишут просьбы, чтобы получить кассету в личное пользование, НАСА может согласиться их продавать.
Среди присутствующих был самый старый друг Роберта, контр-адмирал Кэл Ланинг. Контр-адмирал, миссис Дж. Гелбрайт и Вуди Тиг приехали из Колорадо-Спрингс. Позже все они (и ещё несколько человек) пришли в мой отель пропустить по рюмочке.
На следующий вечер Элеонор Вуд, Джим Бэйн и я собрались в новом доме Кондо в Колумбии, штат Мэриленд на вечеринку. Очень хорошая вечеринка, там было много старых друзей. На следующий день Элеонор и я поехали в Нью-Йорк, и я встретила ещё старых друзей, пригласила в воскресенье на обед Марго Фишер – кажется, ей теперь 87, и каждый раз, когда я вижу её, я думаю про себя: это может быть в последний раз.
Остальную часть уик-энда и нескольких дней следующей недели я провела в деревне с Элеонор и её детьми, горела всеми красками осень, и это было прекрасно.
Прибыла домой с огромным сдвигом часовых поясов, вытащила Пиксела из приюта, и теперь мы угомонились до зимы. До сих пор ни одного дождя, но я надеюсь, что они придут – нам приходится экономить воду, и всё может стать гораздо хуже, если здесь не начнутся проливные дожди.
Библиография
(В порядке публикации)
БЕЛЛЕТРИСТИКА
«Life-Line» Astounding Science Fiction, август 1939. Переиздано в «The Man Who Sold The Moon», Baen Books.
«Misfit» Astounding Science Fiction, ноябрь 1939. Переиздано в «The Past Through Tomorrow», Ace Books.
«Requiem» Astounding Science Fiction, январь 1940. Переиздано в «The Past Through Tomorrow», Ace Books.
«If This Goes On…» Astounding Science Fiction, февраль, март 1940. Переиздано в «The Past Through Tomorrow», Ace Books.
«Let There Be Light» Super Science Stories, май, 1940 (под псевдонимом Lyle Monroe). Переиздано в «The Man Who Sold The Moon», Baen Books.
«The Roads Must Roll» Astounding Science Fiction, июнь 1940. Переиздано в «The Man Who Sold The Moon», Baen Books.
«Coventry» Astounding Science Fiction, июль 1940. Переиздано в «The Past Through Tomorrow», Ace Books.
«Blowups Happen» Astounding Science Fiction, сентябрь 1940. Переиздано в «The Man Who Sold The Moon», Baen Books.