Сегодня Боб, вероятно, поставит своё «Х» на двух доверенностях. Одна для Вас, другая для меня. Ваша понадобится, чтобы вести коммерческие дела, моя общая… и я полагаю, что мы оба должны хранить их неопределённо долгое время, для того чтобы использовать в экстренной ситуации.
Роберт находится в хорошем настроении, но весьма слаб, медсёстры при нём круглосуточно. Разрез выглядит огромным, на мой неопытный глаз. До вчерашнего дня в нём был дренаж…
12 февраля 1970: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Этот новый роман, вероятно, ближе к мэйнстриму, чем к научной фантастике, ближе чем всё, что Роберт сделал… он хочет, чтобы эта вещь по выходу получила массовое распространение, или первый тираж в мягкой обложке, или журнальную публикацию, или, возможно, и то, и другое. Выпуск в мягкой обложке, похоже, не слишком сильно отражается на продажах коммерческого издания, если принять во внимание практику «Клуба книголюбов» при «Doubleday». Если у нас не получится журнальная или предварительная публикация книги в мягкой обложке, мы вынужденно позволим выпустить роман в клубном издании. Объёмы продаж «Луны – суровой госпожи» мою правоту в этом вопросе подтверждают.
26 февраля 1970: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Только что вернулись из больницы. Боб пытался съесть завтрак… он съел на завтрак целое яйцо, и я не знаю, сколько ещё, но он всё ещё получает питание внутривенно, и очень неуверенно стоит на ногах. Но, во всяком случае, мы уже обходимся без инвалидной коляски, и он выходит гулять в коридор. После того как он месяц отказывался покидать свою комнату, это – значительный прорыв. Кроме того, я дала ему «Словарь оскорблений»[156], и он начал его читать, что куда лучше, чем мыльные оперы, викторины и т. п., которые он смотрел по телевизору.
Кроме того, посылаю письмо от Леди Голланц. Роберт прочитал это письмо и твёрдо сказал: «Никакой бодлеризации». Поэтому не могли бы Вы вежливо послать её ко всем чертям? Пассаж, на который она ссылается, тот, в котором герой чувствует жалость к жертве, а не к преступнику. Она хотела его выкинуть.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: К этому времени издатели во многих странах печатали работы Роберта, особенно его подростковые романы.
Несколько британских издателей имели контракты на его книги, среди них «Gollancz». Главой этой фирмы был посвящённый в рыцари короны сэр Виктор Голланц. Когда сэр Виктор умер, его жена приняла фирму.
Когда они собирались издавать один из подростковых романов (теперь уже не вспомнить, что за книга это была), леди Голланц спросила, может ли она опустить несколько предложений, в которых речь шла о наказании персонажа за преступление, которое он совершил. Закон по этому вопросу твёрд, как здесь, так и в Великобритании: никакой издатель перепечатки не может вносить изменения в текст без письменного согласия автора.
Поэтому Роберт отклонил её просьбу об исправлениях.
Вчера, в Санта-Круз, я наткнулась на заметку, которую Роберт сделал о новой книге. Жаль, я не могу привести её полностью, но он сказал: «Возможно, это мой последний роман. Я не собираюсь позволять какому-то редактору сокращать его, если он не понимает его полностью». Он всегда говорил, что эта история не могла быть сокращена из-за её сложности… хотя я думала, что это нужно было сделать. Возможно, он был прав. В любом случае такие вещи следует делать с осторожностью, а не пытаться впихнуть их в прокрустово ложе. Он действительно делал некоторые сокращения перед заключительной печатью и копированием. Я вычитывала это и проверяла, и внесла исправления там, где машинистка сделала ошибки. И сокращённая версия была намного живее, чем исходный вариант!
7 марта 1970: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я знаю, что у [Роберта] были конкретные мысли по поводу того, что он хочет от контракта на новую книгу, но он только твердит, «Вы с Лертоном справитесь с этим», так что нам придётся потянуть ещё немного.
31 марта 1970: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Роберт доволен, что продажа в журнал состоялась [ «Не убоюсь я зла» в «If»]. У него было твёрдое намерение добиться журнальной публикации этой вещи, если это возможно.
Врачи очень довольны прогрессом Боба, но он всё ещё проводит большую часть времени в постели, и на самом деле ему не до выполнения любой работы вообще. Кроме того, иногда его ум не столь остёр, как обычно, и мы надеемся, что к тому времени, когда техническое редактирование будет закончено, он сможет на неё взглянуть… И после встречи с вечностью, которую он недавно имел, он намеревается внести некоторые изменения в свой образ жизни. Только что это будут за изменения, пока неизвестно. Вероятно, они будут включать такие вещи, как отказ от выступлений перед публикой (он нашёл их весьма тревожащими), никаких интервью и т. д.
8 апреля 1970: Лертон Блассингэйм – Вирджинии Хайнлайн
Срочно отправьте мне ксерокс Вашей доверенности. Мы должны приложить его к новому контракту с «Putnam».
20 ноября 1970: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Рецензенты, кажется, жалуются на нехватку откровенного секса в «Не убоюсь я зла». Один из них сказал: «м-р Хайнлайн – викторианец…» Была ли на свете когда-либо хоть одна книга, которая понравилась бы рецензентам?
14 января 1971: Вирджиния Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Большое спасибо за статью из «Нью-Йорк таймс». Отныне я буду кланяться Хозяину каждое утро. Как один человек исхитрился стать героем Новых Правых, Женского движения[157] и культуры хиппи – и всё это на одном дыхании? Мы все должны быть шизофрениками!
Глава XII
Путешествия
6 августа 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Назад домой к бушелю почты и постоянным звонкам телефона. Я недоумеваю, зачем мы вернулись?! Но это была прекрасная поездка – Джексон-Хоул, Гранд-Титон, Йеллоустонский парк, Национальный монумент Лунные Кратеры, Сан-Вэлли, «День ‘47»[158] в Солт-Лейк-Сити, Парк Зайон, Северная стена Великого Каньона – откуда мы поехали на мулах вниз, на дно Каньона, затем Брайс-Каньон, оттуда через основной ассортимент в Аспен и, наконец, домой.
ВОКРУГ СВЕТА
17 августа 1953: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
…очень рад услышать планы относительно кругосветной поездки.
25 сентября 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Мы приплываем из Нового Орлеана 12 ноября и уезжаем отсюда около 7 ноября. Очень жаль, но я не смогу побывать на Восточном побережье с визитом или проездом, поскольку мы уезжаем из Залива и возвращаемся через Сан-Франциско…
С нашей поездкой почти всё утряслось, мы получили разрешение от Министерства ВМФ, получили паспорта, приобрели билеты на два основных этапа поездки. Нам поставили прививки от холеры, тифа и паратифа, столбняка. Жёлтая лихорадка ждёт в среду. Джинни прямо сейчас занимается визами, но все главные препятствия пройдены. Я проставлю точное место и время позже, но вот, как это представляется сейчас: пароходом «Gulf Shipper»[159] (регистр США) из Нового Орлеана, через Панамский канал, полдюжины западных южноамериканских портов, в Вальпараисо, перелёт над Андами в Буэнос-Айрес, загружаемся в грузовой лайнер (плавательный бассейн и всё такое) «M. S. Ruys» (Голландия), потом Монтевидео, Сантос и Рио-де-Жанейро, через Южную Атлантику в Кейптаун, после которого судно заходит в полдюжины восточноафриканских портов и в Занзибар, конечная остановка в Кении. Затем – через Индийский океан до Маврикия и Сингапура. В Кейптауне я хочу на неделю оставить судно, чтобы посетить Национальный парк Крюгера. Правда, Джинни всё время твердит, что львы могут открыть автомобильные дверцы. Тем не менее я хочу осуществить эту поездку и увидеть львов, слонов и т. д. в их исконной среде обитания.
Мы покидаем судно в Сингапуре, дальше мест не бронировали, я планирую посетить Яву и Бали как минимум и завершить в Дарвине, Австралия – сейчас мы пытаемся организовать заказ билетов до острова; если это не сработает, то мы полетим на острова самолётом и окажемся в Дарвине, так или иначе. Оттуда мы летим в Сидней, остаёмся, пока нам не надоест Австралия, потом в Новую Зеландию, где мы намереваемся посетить и Северный, и Южный острова (есть авиалиния «N. Z.», которая обслуживает круговой маршрут), и в конечном счете домой через Фиджи, Гавайские острова и Сан-Франциско.
24 октября 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Как видите, это письмо у меня всё почёркано – хотя я могу написать снова. Кроме того, Вы увидите, что я (с фантастической изобретательностью и элегантной предусмотрительностью) поместил все ценные сведения на вторую страницу, так что Вы можете теперь вывесить её на Вашей доске объявлений или где-то ещё. Мы вышлем Вам открытки с calabozos и hippos[160] и тому подобного. Если я не вернусь вовремя, вышлите мои личные вещи по адресу: Таити, четвёртому бродяге слева.
Ой! Я забыл кое-что – деньги. Не посылайте мне никаких чеков после 7 ноября; просто придержите для меня всё, что придёт. Вполне возможно, что, после того как меня обчистит банда международных аферистов, возглавляемых красивой блондинкой в соболях, я попрошу Вас телеграфировать мне немного бабла – но это кажется маловероятным, поскольку я захватил с собой изрядно.
3 апреля 1954: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Мы возвратились домой поздно вечером в среду и потратили четверг и пятницу на распаковку и чтение писем. Я не ответил ни на одно из них.
Я всё ещё не смог разгрести свой письменный стол, вдобавок по итогам поездки у меня скопилось около двух дюжин дневниковых записей, которые тоже требуют внимания. У нас всё хорошо за исключением простуды, подцепленной в Новой Зеландии, и она по-прежнему с нами. Обратная дорога прошла хорошо, не считая того, что за десять минут до Колорадо-Спрингс в долбаном самолёте что-то загорелось в системе обогрева, каюта заполнилась дымом, и капитану пришлось возвращаться и делать вынужденную посадку. Как раз перед этим мне наконец-то удалось склонить Джинни к тому, что в будущем мы будем путешествовать воздушным транспортом…
КНИГА О ПУТЕШЕСТВИЯХ[161]
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: В 1953-м и 1954-м мы с Робертом предприняли шестимесячное путешествие вокруг света. Когда мы вернулись, я предложила, чтобы Роберт написал книгу о поездке. Он написал половину книги и отослал её Лертону, чтобы посмотреть, есть ли спрос на такую вещь.
Оказалось, что на неё не было никакого спроса.
Каждому, кто читал эту книгу, она нравилась, но никто не хотел её издавать. Роберт потратил несколько месяцев, работая над этой книгой. Слишком поздно издавать её сейчас – она значительно устарела.
30 августа 1954: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я думаю, Вам лучше вернуть рукопись книги о путешествиях обратно, чтобы я её закончил. Я провёл целое лето, ожидая её возвращения следующей почтой, угнетённый её незавершённым состоянием и неспособный приступить к работе над чем-то другим. Никогда больше не буду посылать незаконченную рукопись – для меня это всё равно что кто-то читает у меня через плечо. Это мешает мне сосредоточиться на работе у станка.
Длинная вереница гостей тоже способствовала тому, что лето было растрачено. Последний из них теперь покинул дом, и я смогу быстро закончить книгу о путешествиях. Через пару недель я хотел бы начать мой следующий роман. Я планирую сначала сделать очередную книгу для мальчиков, а затем взрослый роман для публикации в журнале.
ЕВРОПА
24 января 1955: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Мы пока были не в состоянии заказать предложенную нам поездку, но мы всё ещё надеемся уехать около 1 мая. Не стоит беспокоиться, что поездки, которые я планирую, помешают мне писать: в долгосрочной перспективе они увеличивают количество текстов и повышают их качество. Всё, что я делаю, в конечном итоге всегда выливается в истории – и к тому же крайне маловероятно, что мы когда-нибудь снова отправимся путешествовать на полгода.
10 мая 1955: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
У нас роскошное жильё, каюта владельца примерно в два раза больше, чем каюты других пассажиров. Я не знаю, почему она досталась нам, потому что мы этого не просили, но это очень приятно. Впервые на корабле у меня достаточно места, чтобы писать и делать это с комфортом. Наверное, я мог бы даже разродиться рассказом… хотя это маловероятно, поскольку мой разум уютно пуст.
16 июля 1955: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Как жизнь? Что до меня, то я немного запутался. В эту поездку я посетил десяток стран, использовал девять языков и тринадцать видов денег, включая «фантики» US MPC[162], у которых купюры в 10$ напечатаны ярко-красным, а документы на получение никеля похожи на купон сигары. Я только что закончил расчёт поездки за Северный полярный круг (которую мы начинаем завтра утром), в котором участвовали марки, гульдены, бельгийские франки и три вида крон, все по разным тарифам. Я пришёл к правильному ответу с точностью плюс-минус 10 процентов, что гораздо лучше, чем я ожидал.
Джинни тратила наши деньги в радостном неистовстве, тут всё стоит раз в шесть больше, чем следовало бы. Я думал, что у нас с собой достаточно денег, чтобы покрыть все расходы, но больше я в этом не уверен. Не могли бы Вы выслать мне тысячу долларов в чеках «American Express» (единственный вид денег, которые действительно легко обмениваются везде) на адрес в Гейдельберге, который я указал? Deus volent[163], они всё ещё будут лежать в моём кармане, когда мы доберёмся до Нью-Йорка, но я буду чувствовать себя свободнее, если они у меня будут. Мы вернёмся 6 августа, потом мы едем в Байройт[164] где Джинни сможет насыщаться Вагнером «Кольцо Нибелунгов», в то время как я буду насыщаться пивом, а потом не спеша домой. Я думаю, что мы будем в Нью-Йорке 9 или 10 сентября, но в этот промежуток времени может что-нибудь произойти.
ЛАС-ВЕГАС
22 апреля 1959: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Мы вернулись домой даже не полностью промотавшимися, на самом деле я даже не израсходовал дорожные чеки, которые прикупил в Нью-Йорке больше года назад, и теперь мы по уши в деньгах, и все налоги заплачены. Джинни упорно трудилась на игровых автоматах, но за всю неделю не сумела спустить больше пяти долларов. Я играл на автоматах очень мало, однажды вечером побросал кости, поставил en passant [165]несколько фишек на рулетку и даже остался при своих – в любом случае я не собирался там играть на деньги. Один из нашей компании, парень, с которым я поступал в Аннаполис, играл всю неделю, сорил деньгами в ночных клубах и т. п., он вернулся в Колорадо-Спрингс с большим количеством денег, чем увозил с собой. Утверждать не могу, но думаю, что практически там всё можно получить даром – при условии, конечно, что вы не оставите кучу бабла на столах. Изысканные блюда дёшевы, самые роскошные в мире ночные клубы очень дёшевы, а гостиничные номера стоят около половины того, что они стоили бы в Нью-Йорке. Я понимаю, что такси дорого, но мы нанимали новый «шеви»[166] и никогда не брали такси.
Авиа-Конгресс[167] был размером почти с Всемирную выставку, с самыми замечательными демонстрациями и экспонатами, которые я когда-либо где-либо видел… Стационарные экспонаты включали в себя такие вещи, как «Атлас», «Тор-Эйбл», «X-15», обитаемую возвращаемую капсулу Проекта «Меркурий» и моноплан Блерио 1911 года[168]. В динамических экспонатах было всё, от нескольких типов бомбометания до самого пугающего полёта прецизионной точности, какой я когда-либо видел. Полдюжины стран, каждая пыталась утопить других, но китайские националисты[169] затмили всех. Своим плотным алмазным формированием из девяти самолётов они выделывали такие вещи, что я до сих пор не верю собственным глазам. Никто не был убит – хотя у многих из нас, зрителей, чуть сердце не остановилось.